Читать книгу Шурочка и Александра - Елена Петрова - Страница 4

В девятом классе Илюша Стрижов стал призером Всероссийской олимпиады по истории и биологии, а по математике и химии стал победителем. Он был, безусловно, талантлив в разных областях науки, но сам не понимал, к чему испытывает наибольший интерес. Мама всячески содействовала разностороннему развитию сына, но понимала, что уже сейчас, будучи девятиклассником, сын ушел в интеллектуальном развитии далеко вперед. За свои выдающиеся достижения Илюша был награжден поездкой в Артек на смену юных ученых. Он впервые ехал один, без родителей. Уезжал на целый месяц в красивейшее место. Лариса Павловна сначала решила сопровождать сына, но Александр Георгиевич сказал твердое «нет»: сын должен ехать один, а если что-то пойдет не так, то они, родители, сразу же прилетят. Так Илюша Стрижов отправился в свое первое самостоятельное путешествие. Волновался: знакомых нет, как ребята к нему отнесутся? Неуверенность в себе, поселившаяся в нем в первом классе, не исчезла. Он боялся новых людей и их реакции. Не умел постоять за себя. Презирал себя за это, но измениться не мог.

Все тревоги оказались напрасными. В отряде собрались ребята, незнакомые друг с другом, поэтому первое время все просто приглядывались – присматривались. Илюша с беспокойством отмечал заинтересованность в девичьих глазах, не понимая, что она связана с его обликом: он стал высоким, хорошо сложенным подростком, с умным взглядом карих глаз. Модные очки заканчивали образ современного денди. Таким он выглядел в глазах окружающих, оставаясь неуклюжим толстяком в собственном воображении.

Лагерь «Лазурный» принимал смену юных ученых с размахом. Все было нацелено на раскрытие внутреннего потенциала ребят. Всевозможные конкурсы, исследования, научные эксперименты – познание мира и себя – способствовало развитию интереса к науке. А финал – многопрофильная научная выставка – конференция, где каждый мог представить собственный проект. Находиться в стороне от такой интеллектуально-насыщенной жизни было невозможно. А еще – Черное море, горы, потрясающие пейзажи – купайся-загорай – не хочу! Жили с сожалением: как мало в сутках часов, как не хочется тратить их на сон. Ночь – время задушевных разговоров и романтических встреч. Образ Шурочки несколько померк, об Ульяне вообще не вспоминалось, ведь вокруг было так много привлекательных девчонок, которые задорно улыбались Илюше, и ему оставалось лишь уступить зову плоти. И он уступил, выбрав зеленоглазую кудрявую веселушку Дашу, которая писала стихи и рассказы и смутно напоминала Шурочку. С Дашей танцевал он на дискотеках, тесно прижимаясь к упругому девичьему телу и не чувствуя сопротивления; с Дашей гулял он по вечерам до отбоя, нежно держа за обнаженные хрупкие плечики; с Дашей встречался душными крымскими ночами, когда мир вокруг засыпал. Ночные встречи придумала Даша, которая вообще была инициатором их отношений и начались они в последнюю неделю их пребывания в Артеке.

Жаркая южная ночь пьянила темнотой и близостью моря. Оно звучало повсюду, страстно стонало ударами волн и шепотом ветра. Даша уводила его подальше от аллей, где свет фонарей не мог обнажить бесстыдство желаний, где мрак скрывал истинность вещей, превращая все в ночной сон, кажущийся невозможным при наступлении утра. Даша поцеловала его первой. Илюша неумело тыкался поначалу в мягкую кожу ее губ и шеи, а потом приноровился, вошел во вкус, стал смелее, и уже не только губы, но и руки нашли себе применение, исследуя изгибы девичьего стана. Даша отдалась во власть Илюшиных желаний со всей страстностью первой любви. Очень скоро Илья оказался на траве, а Даша устроилась на его коленях. Желание, неведомое ранее, все сильнее охватывало парня. Мешал Дашин сарафанчик, хотелось мять и целовать нежную кожу маленьких грудок, и поцелуи опускались все ниже. Девушка не возражала. А когда она перевернулась на спину, Илья вообще перестал соображать: так жарко, так сладко ему было, такая сила выросла в нем, что хотелось одного: выпустить ее наружу, оросить своим семенем эту податливую девичью плоть. Нельзя!

Оба понимали это, поэтому трусики так и остались последним бастионом девственности. Илья ерзал между ног девушки, ему хотелось разорвать белье, которое так мешало, он чувствовал себя диким зверем, который не может насытиться добычей. И вдруг – внезапно почувствовал такое облегчение, такое озарение, такую пламенную вспышку, что испугался, остановился, затих: обморок? Удар? А когда понял, заурчал – засмеялся совсем по-звериному:

– Дашка, что мы творим?

– Не это, Илюша, ожидала я от тебя услышать.

– Прости. Я люблю тебя, Дашка, тебя одну люблю.

И с новой силой, неожиданно быстро выросшей, он набросился на девушку.

Ночи были короткими, а дни длинными. Днем все выглядело иначе, и Даша была другой. Она не позволяла никаких вольностей, и Илюшу это страшно раздражало. Ему хотелось ощущать ее кожу, вдыхать ее запах, ласкать ее волосы, чувствуя зарождение внутри себя неистовой силы. Все это давала ему Даша, но только ночью. Илюша знал, что до конца они никогда не дойдут. Он и не хотел этого. Он и так был безумно благодарен девушке за то новое знание о жизни, которое она подарила парню.