Читать книгу Ворожея. Практика в провинции Камарг - Елена Помазуева - Страница 6

Разбудил меня громкий стук распахнувшейся двери, басовито бухнувшей о стену. Подскочив с кровати, натянула на грудь покрывало и испуганно уставилась на мужчину, настолько бесцеремонно ворвавшегося в дом. Узнав в вошедшем хозяина, едва успела перевести дух, как услышала:

– Я тебя к себе в постель не приглашал!

Сказано это было с таким подтекстом, что остатки сна мигом слетели, а от возмущения запылали щеки.

– Что вы себе позволяете? – осипшим после сна голосом крикнула на нахала. – Вы предлагаете мне спать в соломенном гнезде на вашем чердаке?

Мужчина задумчиво посмотрел в потолок, затем так же медленно перевел взгляд на меня и неожиданно произнес:

– Пока птичье гнездо я наблюдаю только на твоей голове.

Ах! Бросила покрывало и тут же вцепилась руками в волосы. После ночи растрепались, взъерошились, но чтобы назвать их гнездом? Это, знаете ли, надо обладать богатой фантазией!

– Не пытайся меня соблазнять. Мне нравятся женщины постарше, которым есть, что показать, – мужчина насмешливо осмотрел мою фигуру. – Тебе до них еще лет десять расти.

Вспыхнула еще раз, гораздо сильнее первого. Разумеется, покрывало, отпущенное, когда попыталась пригладить волосы, сползло на колени, открыв тонкую ночную рубашку, туго обтянувшую грудь. Вырез там приличный – ничего лишнего в него не увидишь, но вот тонкая и мягкая ткань подчеркнула все плавные изгибы и переходы, а также округлые выпуклости именно там, где им положено быть самой природой. Моя фигура всегда имела успех у противоположного пола, и это впервые меня так откровенно осмотрели и забраковали. То есть, о чем это я? Он вообще не имеет права на меня так смотреть! Точнее, вообще смотреть.

– В вас есть хоть капля благородства? Неужели вы не можете себя вести, как воспитанный человек? Вы же знаете, что я ничего такого, о чем вы сейчас говорите, не делала! – взорвалась окончательно, оставляя спутанные волосы в покое и вновь прикрываясь покрывалом.

– Нервная какая-то, – фыркнул на мою гневную тираду ворожей и спокойно начал раздеваться.

Это я поняла уже после того, как он принялся расстегивать пуговицы на камзоле, сбросив на пол летние ботинки. Опешив, смотрела на то, как мужчина снимает передо мной одежду. Моя же отвисшая нижняя челюсть сообщала наставнику о полном ошеломлении.

– Что вы делаете? – испуганно прошептала я и поторопилась отползти подальше к стене, забравшись на кровать с ногами. – Я порядочная девушка!

– Надеюсь на это, – недовольно буркнул Броссар.

И в этот момент он распустил тесемки на штанах и снял их.

– И-и-и-и! – заверещала я, крепко зажмурившись и прижав руки к груди.

Смотреть на голого наставника не собиралась ни в коем разе! Мне вполне хватило одного обнаженного мужского тела. Но там хоть было по необходимости! Сейчас же меня опять никто не спрашивал о моем желании, но и поделать с этим тоже ничего не могла. Наглый, невоспитанный Броссар отказывался соблюдать правила приличия и делал все, что вздумается! Как он не понимает, что в его доме находится незамужняя девушка, приехавшая на практику, а не влюбленная в него местная жительница?!

– Что ж ты так орешь? – донесся недовольный голос наставника.

– Не подходите ко мне! – крикнула и случайно распахнула глаза. – Не трогайте меня, я буду кричать!

Мужчина стоял ко мне вполоборота и абсолютно обнаженный. Его спина и все, что находилось ниже, прекрасно просматривались в свете утреннего солнца, с любопытством заглядывающего в единственное окно комнаты. Ровный загар полностью покрывал кожу, сквозь которую отчетливо проступали мышцы, то расслабляющиеся, то выпирающие от движений, что совершал ворожей. Никакого стеснения в позе или желания прикрыться не наблюдалось. Окончательно опешив от столь наглого и неприкрытого неуважения к тому, что рядом находится девушка, я неприлично разинула рот и несколько раз моргнула, не в силах выдать еще одну негодующую тираду.

– Сколько самомнения! – презрительно выдал он и спокойно вышел из комнаты, не удостоив даже мимолетного взгляда.

Помедлив пару секунд, чтобы отдышаться, справиться с волнением и успокоить бешено колотящееся сердце, я, опираясь на кисти рук, по-собачьи поползла к краю кровати, страшась, что Броссар в любой момент вернется и решит, что за ним подглядываю. С таким-то извращенным отношением к жизни это вполне в его духе! И хоть я не слишком стремилась вновь лицезреть обнаженные части мужского тела, в поле зрения все равно попала округлая филейная часть, мелькнувшая светлым пятном среди стен, находящихся пока еще в тени. Замерла на месте, готовая в любой момент отпрыгнуть обратно к стене, но Броссар открыл то самое окно, через которое вчера лился лунный свет, и с громким придыханием ухнул в воду!

Выдохнула. На какое-то время мне дали отсрочку, и можно, если сильно поторопиться, скрыться из логова развратника. То, что наставник не стесняется показываться обнаженным перед женщинами, лишний раз демонстрировало уровень его испорченности. Мой папа никогда не спускался к завтраку небрежно одетым, даже если случалось что-то непредвиденное и к нам приезжал курьер с вызовом. Все равно успевал что-то на себя накинуть. А тут! Моему возмущению не было предела.

Злая, с полыхающими от стыда и негодования щеками, быстро скинула ночную рубашку и натянула на себя вчерашнее платье. Утром собиралась выбрать что-то другое, потому что вечером сил уже ни на что не осталось. И вот теперь кляла себя за нежелание потратить на выбор утреннего туалета несколько минут. Запихнула тонкую рубашку в дорожную сумку и выхватила комплект свежего белья. В этой малости не могла себе отказать. Коря себя в очередной раз за непредусмотрительность, подняла подол платья, прижав подбородком длинную юбку, и принялась скакать на одной ноге, запихивая ноги в короткие панталончики по последней столичной моде, а затем судорожно дернула на талии тесемочки, намертво затягивая в узел.

– Белье предпочитаю с бОльшим обилием кружева. Хотя в сочетании цвета слоновой кости и бледно-розового тоже есть нечто пикантное, – неожиданно раздался веселый голос Броссара.

О, богиня! Какой стыд! В который раз за сегодняшний день щеки опалило огнем. Подол платья рухнул вниз, а губы мелко задрожали от обиды.

Наставник все еще находился в воде и держался за последнюю ступеньку лестницы, спускающуюся, как оказалось, сразу же за распахнутым окном. Его мокрые руки покоились на небольшой площадке, с волос стекала вода, а на губах кривилась усмешка, в то время как глаза откровенно рассматривали то, что ему видеть не положено.

– Вы!.. Вы! – гневно выдохнула, стараясь сдержать колотившую меня ярость.

Очень хотелось кинуться на обидчика с кулаками, но последние крупицы разума подсказывали, что победить мужчину, явно сильнее меня, привыкшего к физическим нагрузкам, не получится. А потому я сделала то, к чему часто прибегали все девчонки в ШКЦВ, когда необходимо было сбежать от навязчивых кавалеров. Простейшее заклинание замедленности времени и взрыва туманного облака полетело в ворожея.

Это дало буквально минуту, но за нее я успела схватить дорожную сумку, надеть летние туфли на босу ногу, с тоской вспомнив о тонких носочках (такого удовольствия, как наблюдать за их надеванием на стопы, наглому ворожею не предоставлю), и выскочить за дверь дома Броссара, с силой хлопнув ею. Звук оказался очень громким, пролетев над тихой водой, он раздробился многократным эхом над озером. Но это уже было совершенно неважно. Каблуки простучали по слегка прогибающимся доскам мостков, а потом я что есть сил побежала по виднеющейся тропике. Бежать из этого дома! – гнала мысль. – Из этого душного города! Обратно в Школу! И все-все рассказать!

В голове не укладывалось, что придется целый год находиться рядом с этим наглым, невоспитанным мужчиной, доставшимся в наставники. Пусть он самый высококлассный специалист в ворожбе, но от общения с ним становилось дурно. Заставить раздеть молодого человека, а потом участвовать в лечении, демонстрировать собственное обнаженное тело, при этом делать унизительные намеки! Такого моя добропорядочность не могла вынести!

Постоялый двор я нашла достаточно быстро. Он запомнился широко распахнутыми воротами и живностью, прячущейся в тени. Я надеялась, что дилижанс еще не уехал и мне повезет найти там местечко. Оставаться и рассказывать обо всем произошедшем губернатору силы духа не хватало. Только ведь он даже слушать не станет, если вновь повторю просьбу об отдельной комнате, в очередной раз заверяя, что моей репутации в обществе Эмири Броссара ничего не угрожает. Ха! Да они даже представить себе не могут, насколько низко пал этот человек в далекой провинции!

Изо всех сил ударила ногой в дверь. Сейчас во мне не осталось и следа привычной уравновешенности. Запыхавшаяся, с туфлями на босу ногу, которые, судя по всему, уже трудились над кожей моих пяток, со всклокоченными и нечесаными после сна волосами, со сбившейся юбкой платья, отчего-то упрямо желающего съехать на один бок, я вряд ли представляла собой образец элегантности и совершенства. Но меня в данный момент это заботило меньше всего.

– Когда ближайший дилижанс в столицу? – выдохнула я и бухнула тяжелую дорожную сумку на пол, взметнув пыль в неприбранном помещении.

– Ушел уже, – равнодушно отозвался смотритель. – Как раз час назад.

Что ж за жизнь такая? И как вообще составляют расписание движения? Отъезд из родного Тулуса назначен на четыре часа пополудни, а обратный – почти на рассвете. Пассажирам предлагается выбор: либо жарьтесь на пекле заходящего солнца в летний день, либо поднимайтесь в потемках и, зевая во весь не выспавшийся рот, отбывайте в сторону столицы. Что-то не так в устройстве родного государства! А если еще вспомнить о моей практике… Р-р-р!

– Могу предоставить комнату до завтра, – настороженно глянул в мою сторону смотритель.

Видимо, мой вид и эмоциональность, проявившаяся звуковым сопровождением, сильно обеспокоила провинциала.

– Комнату? – возмущенно выдохнула я.

Не хватало еще жить на постоялом дворе, где в любой момент могу повстречать желтозубого местного «красавчика». Впервые в жизни задумалась о том, чтобы не доводить внешность до идеала, а наоборот, сделать из себя что-нибудь отпугивающее. Хотя сейчас и так вряд ли кого-то привлеку своей внешностью. В голове билась мысль: бежать, бежать в ШКЦВ, спасая репутацию и планы на будущее.

– Ее уже занимает одна молодая метресса, так что вам будет удобно, – нерешительно продолжил смотритель после моего возмущенного вопроса.

Этого только не хватало! Мало того что ждать дилижанс придется целые сутки на постоялом дворе, так еще предстоит делить комнату с посторонним человеком! Пусть это тоже молодая метресса, но мне бы хотелось немного побыть в одиночестве и успокоиться. Кроме того, надо еще пересмотреть вещи – ведь с собой смогла унести только одну сумку, оставив в доме несостоявшегося наставника большую часть. То, что там остались мыло, зубная щетка и порошок, абсолютно не радовало, но это можно исправить, пройдясь в лавку – не такие большие траты. А вот то, что в доме у озера остались дорожные сумки, сильно печалило.

Еще и зонтик сиротливо остался в кресле. Внутренним взором увидела душераздирающую картину, как Броссар посмеивается над модной новинкой. У этого мужчины абсолютно отсутствует вкус, он никогда не сможет по достоинству оценить изделие столичных мастеров. Ажурный зонтик было жалко до слез. Но и возвращаться к невоспитанному ворожею я не собиралась. Вчерашний провожатый наверняка тоже откажется, если вспомнить, как он отзывался об Эмири Броссаре.

– Другой нет? – нахмурилась я.

– Там пыльно, – загрустил смотритель.

– Хорошо, ведите! – приказала ему и нахмурилась еще сильней.

– Это ваш багаж, метресса? – услужливо поинтересовался мужчина, едва я направилась вглубь дома.

В ответ я скрипнула зубами от досады. Багаж!

– Да, – буркнула и поспешила в комнату, искренне надеясь, что мне принесут воды и можно будет привести себя в порядок и хоть немного отдохнуть.

Не получилось.

– Клер! Как же я рада тебя видеть! – раздалось из глубины темной комнаты с зашторенным окном, и ко мне кинулась фигура, широко раскинув руки для объятий.

Состояние у меня было совершенно неприветливое, а потому встретила девушку недоброжелательно, выставив вперед ладонь и останавливая ее порыв.

– Эм… м-м-м… – многозначительно промычала я, приглядываясь.

– Клер, ты здесь? Я думала, что ты у своей наставницы. Клер, как же я рада тебя видеть! – девушка неожиданно начала всхлипывать, и ко мне пришло узнавание.

– Мариэль Базен? – неуверенно спросила я.

– Ы-ы-ы, – сквозь плач ответили мне.

– Что ты здесь делаешь? И где твой отец? Вы же ехали в Дубье, – озадаченно спросила я, приобняв Мариэль за плечи.

– Метресса, ваш багаж, – смотритель сконфузился от представшей перед ним сцены.

– Оставьте у дверей, – отмахнулась от него, вновь посвящая все внимание бывшей попутчице.

Дверь закрылась, выдав скрип несмазанных петель, и я осталась один на один с неожиданно свалившейся на меня проблемой.

– Как ты сюда попала? И почему остановилась на постоялом дворе? – принялась расспрашивать, принявшуюся пуще прежнего реветь после моих вопросов, девушку.

– Я приехала, – всхлипнув, сообщала информацию Мариэль.

– Так, это хорошо. Ты приехала, – повторила за ней в надежде услышать продолжение.

– А он…

И все! Говорить больше она уже не могла, слезы лились так, что платок, который сжимала в руках, стал мокрым. С этим надо было что-то делать, а потому я оставила плачущую Мариэль в комнате и кинулась на поиски смотрителя.

– Послушайте, мэтр, у вас есть вино? – спросила его, не собираясь вдаваться в объяснения.

– Так рано еще, – резонно возразил он.

– В самый раз. Мне подругу нужно успокоить, – решительно сообщила в ответ.

– А-а-а, – понятливо протянул мужчина. – Тогда возьмите «дергач», он для метрессы будет самое то, что надо. И нервы успокоит, и спать уложит.

– Давайте! – выдернула из его рук плоскую бутылку.

– Стаканчики возьмите! – донеслось вслед.

Пришлось вернуться, прихватить две емкости для «дергача» и, уже снаряженная «успокоительным», поторопилась к плачущей Мариэль. С этим надо разбираться! Ведь она здесь одна, и кто еще может ей помочь?

– Слушай сюда, – ворвавшись в комнату, заявила я, – это успокоительное. Я тебе сейчас накапаю, ты выпьешь, а потом все подробно расскажешь. Поняла?

– Угу. Ы-ы-ы, – вновь выдала Мариэль.

Я уверенным жестом выдернула пробку из горлышка, щедро плеснула в стакан «дергача» и сунула в руки девушки.

– Пей, – я стояла над ней, требовательно указывая на посудину.

По комнате почему-то поплыл крепкий запах алкоголя, но подумать об этом я не успела. Мариэль, подстегнутая моим требованием, опрокинула в себя жидкость. Ее глаза округлились, и из них вновь хлынули слезы. О, богиня! Опять? Не помогло? Поднесла бутылку к носу и осторожно понюхала. «Дергач» распространял вокруг непередаваемое амбре – смесь сивухи, дрожжей и мокрых тараканов. Как пахнут эти насекомые, если их облить водой, не представляла ровно до этого момента.

– Ну? – строго спросила Мариэль, решив все объяснения по поводу специфического успокоительного оставить «на потом».

– У меня в Дубье жених… был, – выдохнула деморализованная «дергачом» девушка.

Каким-то непостижимым образом ей удалось проглотить ту отраву, что подсунули под названием «успокоительное». Но, кажется, оно подействовало как надо. То есть, Мариэль успокоилась и стала вполне нормально говорить, правда, не очень понятно.

– Что значит «был»? Он что умер? И ты поэтому так плачешь? – снова закидала ее вопросами.

– Он живой, но скоро умрет. Ы-ы-ы, – выдала она свое коронное напоследок.

Нам срочно нужно еще успокоительное! Я опять «накапала» «дергач» и протянула второй стакан плачущей невесте. Она послушно опрокинула в себя новую порцию и преданно посмотрела на меня сквозь навернувшиеся слезы.

– Почему? – строго спросила я, решив оставить в стороне лирику и приступить непосредственно к сути.

– Потому что я заказала его убийство, – выдала убитая горем невеста и хлопнула ресницами.

При этом девушка смотрела на меня полным надежды взглядом, словно в моей власти дать ей прощение за такой поступок.

– Что значит «заказала»? – осмыслив полученную информацию, я в очередной раз постаралась откинуть эмоции.

– Я пошла к колдуну и попросила убить моего жениха, – снова взмах ресницами и взгляд преданной сиротки.

И что прикажете с этим признанием делать? Идти к королевским судьям и доносить о готовящемся убийстве? А если все это бред влюбленной девушки, а я ее подставлю? Надо разобраться.

– Почему к колдуну? – озадаченно спросила.

– Не к наемным же бандитам мне было идти? – еще один взмах ресницами и преданный взгляд.

– Это да, – тут же согласилась с резонным доводом.

Обращаться к отбросам общества, пусть даже по поводу убийства жениха, последнее дело. И хотя Мариэль не принадлежит к элите или сливкам высшего общества, но к числу добропорядочных граждан – вполне.

– Погоди, а за что ты его… ну, этого того… Почему ты вообще решила убить жениха? – набралась храбрости и все же произнесла слово, которое благовоспитанные девицы произносят полушепотом.

– Он женится на моей подруге, – печально выдохнула Мариэль и тяжело вздохнула, после чего пьяно икнула.

Хоть какое-то разнообразие, а то меня этот взгляд сиротки пробирал до дрожи. А если еще соотнести с признанием, то вообще становилось не по себе.

– Вот гад! – от всей души посочувствовала я. – Убить его мало! То есть… А, ну да…

Бросила на нее понимающий взгляд. Ситуация начала проясняться. Девушка влюбилась, ожидала предложения со стороны парня, ехала к нему в другой город, а по приезде такая новость – свадьба с ее подругой. И как наша земля таких подлецов носит?!

– Ага, – обреченно вздохнула в ответ на мое эмоциональное замечание Мариэль.

– Он, конечно, абсолютно не прав, но зачем же убивать? – не совсем логично после собственного возгласа спросила я.

– Я как узнала об их свадьбе, сама не своя была. Побежала к Лилин, а она меня как кипятком окатила: «Убирайся с моего порога! Эдрин любит меня, а на такую, как ты, даже не посмотрит!» – уже вполне нормально, если не считать икоты, стала рассказывать несчастная девушка. – У меня в глазах потемнело, в голове все поплыло. Поспешила к нему, но подойти не успела, его окружили родственники и принялись поздравлять с предстоящей свадьбой.

– А ты что? – подтолкнула замолчавшую собеседницу.