Читать книгу Приготовь мне на завтрак ромашки - Елена Поварова - Страница 2

Приготовь мне на завтрак… ромашки.

Или торт испеки… из объятий.

Удиви меня. Чем? Да не важно.

Улыбнись, мне и этого хватит.

Незаметно так утро подкралось.

Слышишь, бродит в пижаме в цветочек.

Не хочу я вставать. В одеяло

завернусь, оно тёплое очень.

Мы так часто не ценим минуты.

Лёгкость утра подобна снежинкам.

Быстро тает в руках, почему-то.

Дом, работа, по кругу… в картинках…

И однажды то утро настанет,

в нём тебе шестьдесят, или больше.

Если жизнь остановит свой танец?

Туз последний давно уже брошен…

Так прохладно… Осеннее утро.

Слышишь, бродит в пижаме в цветочек.

Не хочу я вставать и не буду.

Ты прижмись, я ведь тёплая очень.

Здесь нет вопросов, нет ответов,

лишь солнце, чайки, брызги волн,

песок ракушками одетый…

Всё кажется немного сном.

Я сквозь очки смотрю на небо,

на сливки вязких облаков…

Вдох… запах соли… моря эхо…

Шаг по воде… и нет следов.

Здесь нет вопросов, нет ответов,

прозрачны мысли и просты,

в потоке ультрафиолета,

где нет меня… я вне игры…

Я покрасила листья синим,

слишком синим, наверно, цветом…

По периметру море линий

и светлеющий шар рассвета.

И деревья замрут под кистью,

растворяясь в лазурной краске.

Я покрасила синим листья,

не случайно и не напрасно.

Я подумала, что возможно,

в параллельном, быть может, мире,

есть на карте волшебный остров,

а песок там небесно-синий…

Зимнее небо на мёрзлых лежит облаках.

Белые сны снятся хрустящим снежинкам…

Кажется, что мы на планете песчинки.

Кем-то забыты, надолго забыты в веках.

Снежные хлопья согреет в ладонях весна.

Пульс оживёт цветом зелёного мая…

Зеркало лет новый виток отражает.

Кем-то забыта, надолго забыта цена.

Летнее солнце оранжевый бросило взгляд.

Стёрло цвета, их не считая искусством…

Сами себя в рамки вгоняем Прокруста.

Кем-то забытый, надолго забытый расклад.

Жёлтые листья как сотни несказанных фраз.

Осень из них тихо сплетёт заклинанья…

Кто-то прочтёт главы из слов зазеркалья.

Может быть, даже, поймёт и запомнит рассказ.

Растаяло. Сыро. Противная слякоть.

Подтаявший снег и лёд под ногами.

Навряд ли кому-то захочется падать:

грязный асфальт не встретит цветами.

Промокли ботинки, забрызганы джинсы…

Листики ждут весеннего старта…

А в воздухе тонкая свежесть повисла…

Слышится поступь тёплого марта.

Слегка касаюсь волос,

пальцы скользят по щеке…

Ты знаешь,

я не всерьёз,

как замок на влажном песке.

Дыханье похищу твоё,

прильнув губами к губам…

Мне кажется,

я не всерьёз,

как будто я… пополам.

Снова тону в мире грёз,

любуясь тобою мой Грей…

Мне кажется,

я не всерьёз…

Сердце твоё всё быстрей,

стучит с перебоями… что ж,

имя моё не Ассоль…

Ты знаешь,

я не всерьёз,

ведь я… всего лишь твой сон.

Стать бы чистым листом, беспечным.

За спиной непогода бредит…

На попутный сменить бы встречный.

И не путать где быль, где небыль.

Оптимизм не отнять – врождённый.

Повседневно? Знакомо слишком?

Но сейчас он в конце колонны

завернулся в своё пальтишко.

Я всего лишь одна из массы —

ты так думаешь – мне удобно.

Расфасованным счастье дважды

не бывает, как ни прискорбно.

Стать бы чистым листом, но вряд ли —

очень часто «вчера» мне шепчет:

«Не сыграть тебе с «завтра» в прятки,

не сменить на попутный встречный».

Дребезжат окончанья нервов,

замерзая в порывах мыслей.

Но исчерпаны все резервы,

и листом я не стану чистым.

…Я, вряд ли, вновь, когда-то… оживу.

Но, безусловно, есть ещё надежда…

Всё очень просто, мыслей больше нет,

не чувствую я ничего… А прежде

хватало лишь единственного вздоха,

и сердце ускоряло свой разбег.

Но вдруг споткнулось… И остановилось…

Я не живой… живущий… человек…

В апреле выпал снег…

Не комильфо.

Припудрив землю белым покрывалом.

А я смотрю в открытое окно…

Всего так много,

времени так мало…

Апрель,

а солнца нет

и небо всё

залеплено густыми облаками.

С них день стекает…

Первое число…

Пульс оживает новыми стихами…

Ворвался ветер.

И неосторожно

дохнул прозрачным чистым ароматом.

Апрель другой,

какой-то… непохожий.

Но кожей чувствую,

что он такой как надо.

– Чего б тебе хотелось?

– Я не знаю…

Всё видится таким ничтожным, что ли…

– По-моему, сама всё усложняешь.

А, впрочем, кто я, что б с тобою спорить.

– Ты жизнь моя, её глубинный смысл.

Тебя ждала так долго…

– Что? Ты плачешь?

– Прости… Финал для нас написан.

И вряд ли бы сложилось всё иначе.

– Да кем написан?! Где ты прочитала?!

Откуда столько веры в неизбежность?!

– Ты предлагаешь всё начать сначала?

Не надо… Слышишь…

– Больно без надежды…

– О чём ты думаешь?

– Сейчас? Мне очень страшно.

Боюсь не справлюсь с внутренним пожаром.

– Живи как жил, не мучаясь напрасно.

– А ты?

– А я? Я жить уже устала.

– Не говори так!

Никогда!

Послушай, мне без тебя небес моих не надо!

– Молчи… Прошу…

Слова кромсают душу.

Мне никогда не вырваться из ада,

Я демон!

– Пусть!

Я ангел, ну и что же?!

Я откажусь от крыльев и от рая!

Да не смотри на нашу непохожесть!

Ты так нужна мне… Веришь?

– Верю… Знаю.

Аскорбиновое солнце на палитре небосвода

расплескалось яркой краской…

Ощущение полёта.

В облаках, как кипень белых, отдыхает тёплый ветер,

лес навёл мэйкап зелёный…

Мысли все сейчас о лете.

Обросла земля травою свеженовою, хрустящей…

Светло-жёлтый одуванчик…

Эклектическое счастье.

Я взяла бумагу, ручку… пополам на «до» и «после»

разделила лист пунктиром…

Где-то меньше, где-то больше?

Пополам не получилось, да и ладно, суть не в этом.

Фиолетовое солнце…

Аскорбиновое небо…

Я не вернусь…

И знаю не поймёшь,

ту тишину, повисшую меж нами.

Я не вернусь…

Мне места больше нет,

в том будущем, что было нашим раем.

Я не вернусь…

Разрозненны слова,

что душу заклеймили на столетья.

Я не вернусь…

И ставлю точку здесь,

где не осталось слов, лишь междометья.

Ты знаешь… мне совсем не интересно:

нет встряски, впечатлений, позитива.

Возможно, эта просьба неуместна,

но может, подожжёшь свою квартиру?

Представь огонь, клубящийся на кухне,

как плавятся плита и телевизор…

Вот так и я в расплавленности будней…

А впрочем… ладно. Хочешь, стану призом?

Но только будет несколько условий.

Сейчас я обрисую всю картину.

Боишься ты? Да всё пройдёт без крови.

И спички брось – шутила про квартиру.

Хочу в подарок тёплый лёд в ладонях,

такой холодный, чтоб смогла обжечься.

И майский дождь, идущий в полудрёме,

ромашку-солнце, облачко-надежду.

Хочу в подарок радуги полоски,

развесь их на балконе оберегом.

Построй для нас дорожки-перекрёстки.

Укрой от снега завтрашним рассветом.

Ты знаешь… жаль, но чувства в криогене

застыли, спят без вздоха и без веры.

Им нужен шторм твоих прикосновений

без фальши, без притворства, без пробелов.

Свет изменился,

стал серо-зелёным,

немного чище,

может быть прозрачней.

Тумана нет,

на листьях старых клёнов

вчерашний дождь застыл как воск…

Напрасно,

мне кажется, пытаюсь я согреться,

октябрь колкий,

этим и прекрасен…

Осталась я душою где-то в детстве,

храню его частицу.

Но в запасе

нет ничего,

лишь горстка безрассудства,

кусочек счастья и осколки боли.

Всё это меркнет в приступе безумства…

Разбиты в кровь ладони…

Это кроме…

И время замерло…

На миг неуловимый отхлынули слова,

разбились мысли…

Свет изменился,

не пройти бы мимо

того, кто раньше

мне казался…

лишним.

За белым кроликом так долго я бегу.

Лет?…

Много… кажется,

но финиша не видно.

И вдруг я падаю в ту кроличью нору,

и мне не жаль,

не больно,

не обидно.

И мне не страшно здесь…

Так странно?

Почему?

Искала, верила, теряла, находила..

Переключая кнопки-мысли налету,

за то бралась,

что явно не по силам…

За белым кроликом, наверно, все бегут.

Но стрелка… кажется,

на цифре пять застыла…

На свете нет чудес?

Уверены?

А вдруг?

…Следы?! От лап?

…На высохших чернилах…

Немного света, тени, листьев мяты,

немного сказок, мифов и легенд…

Всё на палитре смешано… когда-то.

Виновен случай? Думаю, что нет.

Предрешено давно всё это было:

когда и с кем, за что и почему.

Я это знала и лишь с новой силой

стучалась в дверь, ломая тишину.

И превратила чувства в одержимость,

не помню как… от крика до нуля.

Забыла в чём моя неповторимость.

Сейчас я вижу… это было зря.

Угасли волны, всё так тривиально.

Без вздоха счастья и без тет-а-тет,

без светлых красок только нашей тайны…

Виновен случай? Думаю, что нет.

Начну я, наверно, с компота,

что с привкусом жгучей гвоздики.

Послужит он точкой отсчёта —

наш вечер не будет безликим.

В пирог я добавлю корицу

и запах тепла и покоя

сломает оковы-границы…

Наш вечер, в котором нас двое.

В салат эстрагон не забуду

и пусть горьковатый немного.

Тропиночкой станет он к чуду —

в наш вечер надежд без тревоги.

Откроешь бутылку абсента?

Попробуй из блюд оригами.

Не знаю я лучше рецепта,

чем вечер разбавленный нами.

Я люблю тебя, знаешь, таким…

По утрам разлохмаченно-сонным.

И хорошим люблю и плохим,

победителем и побежденным.

Плечи, руки и мягкость волос

с влажным запахом ветра морского…

Я люблю… А по коже мороз

растекается снова и снова.

Я люблю тебя, знаешь, таким…

Ледяным и горячим в контрасте.

И не здешним люблю и земным.

Ты мое абсолютное счастье.

Галлюцинация? Фантазия? Не факт.

Воображение сокрыто в переходах?

Плутаю мыслями в сознанье наугад,

забыв код доступа от выхода и входа.

Я от стихов не жду веселья, нет причин.

Роль постановщика досталась очень просто.

Когда всё ложное: кричи тут, не кричи…

Сверну, когда-нибудь, на нужный перекрёсток.

Реконструируя события внутри,

в воспоминаниях залатывая раны,

однажды, может быть, получится найти

грань между ясностью и ложною отравой.

Из похищенных снов я рисую сюжеты,

где ненастью нет места и изгнана боль.

Где хожу по воде… котик чёрный примета,

лишь того, что уйдут все печали и соль.

Где меня не знобит, не ломает от страха,

кровь не рвётся наружу из сердца в виски…

Где вокруг волшебство и достаточно взмаха

хрупкой палочки феи, и страх – пустяки.

Из похищенных снов я рисую сюжеты,

где для лжи нету места и изгнана лесть.

Где умею летать… котик чёрный примета,

лишь того, что надежда у нас ещё есть.

Три тысячи пятьсот пятьдесят пять…

Возможно, слов волшебных и пленительных.

И думаю, не зря ищу опять

для сердца пристань, тайное укрытие.

Три тысячи… и несколько минут

в объятиях у томного мечтания…

Уверена, что где-то есть приют

стихов забытых кем-то, но нечаянно.

Три тысячи пятьсот… и нежный взгляд,

всего один… и миг прикосновения…

За окнами осенний листопад

мне тихо шепчет, чтобы я поверила…

Три тысячи пятьсот пятьдесят пять…

Конечно, слов волшебных и пленительных.

И может быть, я зря ищу опять

для сердца пристань, тайное укрытие.

Я тебе не нужна. Абсолютно, пойми, не нужна.

Не признаешь ты это? Конечно же ты не признаешь.

Мы на разных с тобой… Мы на разных давно полюсах.

Вряд ли можно измерить, хоть что-то измерить молчаньем…

Мы как будто живем… В параллельных живем мы мирах.

Далеки, не похожи, совсем мы с тобой не похожи.

Отражения нет… Отражения нет в зеркалах…

Мы в толпе одиноких… В толпе одиноких прохожих.

Я тебе не нужна. Абсолютно, пойми, не нужна.

И надеюсь признаешь… Надеюсь признаешь ты это.

Не могу подобрать… Не могу подобрать я слова,

может быть, потому что, увы, продолжения нету.

Уже остывший от дневного зноя,

в лучах холодной матовой Луны,

вздыхает ветер на ветвях покоя,

тихонько гладя струны тишины.

И снятся ветру измерений грани,

оживший мрамор сумеречных рощ,

свобода неба и закатов пламя,

рассветов пепел, радуга и дождь

лилово-красный и с вишнёвым вкусом,

осенних туч свинцовая глазурь…

Вздыхает ветер… Остановка пульса…

И снится ветру зимний… поцелуй…

А в ноябре приснился…

майский снег

и ландыши, застывшие как иней,

дорожка звёзд,

серебряный рассвет

и солнце в шапке…

яро-ярко синей.

Приснился звук, взломавший тишину.

И тень моя, клубясь и извиваясь,

меняя контур формы на ветру,

цеплялась слабо за…

ворота рая.

Никто не пустит.

Что ж, претензий нет.

Сорву я ландыш – снежно-белый иней.

Вернусь назад…

в серебряный рассвет,

но ландыш вряд ли выживет… в пустыне.

Кубики льда… Холод скользит по стеклу.

Пальцами ветер стирает вчерашние лица.