Читать книгу Украду твою жизнь - Елена Рахманина - Страница 12

А как я на него смотрю? Эти слова старой ведьмы засели в голове.

Была уверена, что с ненавистью и отвращением. А что же увидела она?

Зажмурилась, ощущая раздражение от самой себя. Глупая наивная дура. Он как горгона Медуза, на него вообще смотреть опасно.

Пока бродила по огороженной территории, постоянно ощущала, что за мной следят. Неотрывно. Охранники.

Выбраться отсюда будет сложно. Глухие кирпичные стены полностью закрывали вид на свободу. Жилище Ямадаева больше походило на крепость с крепостными крестьянами. Служившими своему вассалу верой и правдой. И поглядывавшими на меня как на личного врага. Я уже приметила, что рабочие заезжали на территорию через пропускной пункт. С досмотром. И выезжали так же.

– Далеко идёшь, красавица? – пугает меня неожиданно подкравшийся охранник.

Тот самый, что вёл себя со мной наиболее грубо.

Я вздрогнула. Витая в своих мыслях, не заметила, как он приблизился. Разглядывал меня колючими карими глазами. И мне совсем не понравился этот взгляд. Отчего-то уверена, что он подошёл ко мне не по воле Якуба.

На вид ему около сорока. Чёрные волосы с проседью, густая борода, скрывавшая половину лица, а оставшаяся половина покрыта загаром.

Но, несмотря на интуицию, кричавшую держаться от него подальше, растянула губы в улыбке. А вдруг он мне поможет. Интересно, какой окажется плата?

– Гуляю, – отвечаю, щурясь от солнца, – нельзя?

– Можно, только осторожно, – вторит мне и тоже улыбается. И снова мне становится не по себе.

Кардинальная смена его отношения пугает. Оглядываюсь по сторонам, будто опасаясь, что он способен напасть на меня в любой момент. Но вокруг, как назло, никого.

И судя по выражению его лица, он догадывается о моих опасениях.

Где-то рядом раздаётся скулёж. Жалобный. Не пойму только, откуда.

– Это шавка, прибившаяся к нашим стенам. Должно быть, сбежала от хозяев, но никто её не искал, – поясняет охранник.

По тому, какие слова он подбирал, я поняла, что животных он не жалует. Такому доверять нельзя.

Обойдя сарай, обнаружила пса, лежавшего в земляной яме. Огромная породистая кавказская овчарка. Она тяжело дышала в тени, высунув язык. От жажды и жары. Могла только предполагать, но судя по всему прочему, волкодав был сильно истощён. Моё сердце тут же сжалось от жалости и сочувствия к этому большому гордому животному.

Рядом, прямо на земле, валялись обглоданная кость и слипшиеся остатки какой-то каши. Должно быть, кто-то из местных пытался подкармливать.

– Можно его покормить?

– Думаю, да, – нехотя отвечает охранник, – но зачем? Кто-нибудь этим займётся.

Кусаю губы. Я тут никто. И вряд ли мне дадут хороший кусок мяса для животного.

Стоило подойти к волкодаву чуть ближе, как он тут же среагировал на приближение. Сначала напрягся, завибрировал, а затем эта вибрация перетекла в рычание, от которого даже у меня сжались все внутренности. Весь мой опыт общения с брошенными животными в приютах перестал иметь значение. С такими большими псами я в одиночку не сталкивалась.

Потеряв всякий интерес к охраннику, я побежала к дому Хаят, надеясь найти там что-то съестное. В холодильнике лежал кусок мяса. Я замялась, понимая, что для семьи Хаят оно может стоить дорого. Ну что ж, когда меня выпустят, я верну ей долг деньгами. Либо Якуб заплатит за невольницу, убирающую навоз.

Мужчина ждал меня неподалёку от входной двери. Оценил мою добычу, но ничего не сказал. Взяв с собой в придачу бутылку свежей воды и тазик, который вполне сойдёт за миску, последовала обратно к собаке.

– Может, не стоит к нему подходить? – с опаской спрашивает мужчина, пока я думаю, как к ней подступиться.

Хотелось отмахнуться от него. Он раздражал своим непрошеным присутствием и трусливостью. Но был всё ещё мне нужен. Поэтому я держала себя в руках.

Осторожно приблизилась к собаке. Она не проявляла активности, что меня смущало. Но предложенное лакомство съела жадно, как и не менее жадно вылакала воду. Поняла, что не вернусь в дом, пока не найду причину её состояния.

Рамзан, так представился конвоир, в итоге махнул на меня рукой. Ему надоело стоять над моей душой, пока я общалась с собакой. Потихоньку животное разрешило подойти. Погладила его по густой длинной шерсти и обнаружила металлический ошейник, утопающей под густой шерстью. Толстый, тяжёлый. Её держали на цепи.

Сама осклабилась. Видимо, собака сбежала от нелюдей, которые грубо к ней относились. Или они просто её выбросили, когда животное захворало или стало обременительным.

Убежала обратно в дом Хаят. Вместо того чтобы самой принять ванну, промыла рану собаки, которая рычала, грозясь меня покусать. Дрожащими руками сняла с неё металлический ошейник, опасаясь, что волкодав, почувствовав боль, вцепиться в меня. Но он будто понял, что я помогаю. Успокоился. А я шептала слова успокоения, дрожа от страха.

Уже стемнело, когда я закончила и поплелась в дом. С ужасом представляя, что ради Ямадаева придётся отмокать в ванне. Теперь я пахла не только навозом, но и псиной. Никакой Шанель номер пять не сравнится с этой гаммой ароматов.

– Где же ты была, девчонка? Я уже с ног сбилась в поисках, – подскакивает Хаят со стула, стоило мне войти в дом.

Устало припала к дверям, объясняя, чем занималась и где была.

– Господин Ямадаев сказал, что ты должна быть готова к девяти.

Вымывала запах из кожи и волос целый час. Ладони болели, а единственное, чего мне хотелось, это лечь в кровать и уснуть. Но кто же мне позволит. Нужно развлекать падишаха.

Я задержалась. Сушка волос заняла много времени, а я уже никак не могла понять, источаю ли я дивный деревенский аромат или нет.

Выбежала к дверям и столкнулась нос к носу с Якубом, ждавшим поблизости. Он осмотрел меня с головы до ног. Ожидала, что вновь примется обнюхивать. Но нет.

– Ты опоздала, – недовольно констатирует.

– Готовилась развлекать твоих друзей, разве не заметно? – язвлю.

На мне джинсы дочери Хаят и майка. Ещё чуть влажные длинные волосы распущены, доставая до поясницы. Но Якуба, судя по взгляду, не впечатлил мой вид. Нос и лоб загорели за день, и я походила больше на румяный пирожок, чем на соблазнительную нимфу.

Как же он меня раздражал. Сам одет с иголочки. Чёрная рубашка, чёрные брюки. Начищенные ботинки. Убранные назад волосы и привычная борода. Ощущаю исходящий от него запах дорогого парфюма. Чёрная вишня, кожа и ваниль. Потрясающий аромат, от которого во рту скопилась слюна. Так и хотелось провести языком по его шее. Чёрт.

Он повёл меня в дом через чёрный ход, но, проходя по длинному коридору, я успела заметить припаркованные у дома дорогие тачки. Масштаб вечеринки куда грандиознее, чем я себе представляла. Якуб, похоже, здесь не скучает. А гости всё подъезжали. Кто же его друзья?

Ещё на подходе до меня донеслись женские голоса и весёлый смех. А когда Якуб отворил передо мной дверь, мне открылась картина, смахивающая на раздевалку в «Мулен Руж». Ямадаев подталкивает меня внутрь, а я упираюсь.

Оборачиваюсь к нему, гляжу в лицо, ожидая хотя бы какого-то объяснения. Если он решил, что художественная гимнастка может танцевать для него канкан, то, очевидно, он ошибается.

– Что это значит? – заглядываю ему в глаза. Девицы за нашими спинами притихли, наблюдая эту картину.

– Выйдешь, станцуешь стриптиз, а затем подойдёшь ко мне, – объясняет мне так, будто у меня одна лишняя хромосома.

Я оглядываюсь на танцовщиц, на них так мало одежды, что для стриптиза снять с себя останется лишь трусики и лифчик. Боже, какой позор.