Читать книгу Частная клиника - Елена Ронина - Страница 7

Да, ну и денек. Это ж надо – в чем ее обвинить?! Ну, Леха, ну, Заяц! А Главный-то, Главный?! Даже оправдывать ее не стал перед этой горе-женой. И перед самой Катериной не додумался извиниться!

Не зря ей Эсмеральда два раза дорогу перебежала, когда она к входной двери подходила. Эсмеральда – она чувствует и никогда Катерину еще не подводила. Чувствует и предупреждает. Если вот так она перебежит дорогу – точно жди неприятностей. А сегодня аж целых два раза. Кошки – существа особые, они знают. И вот, пожалуйста!

Пару лет назад кто-то из пациентов оставил в палате книжку Бернара Вербера «Империя ангелов», и Катерина зацепилась глазом. Не очень-то она во всю эту фантастическую муть верила – жизнь после смерти, знаки, на которые нужно обращать внимание. Но про кошек ей понравилось. Существа они иные, и дано им какое-то неземное знание. Эсмеральда – тому пример. После прочтения книги Катерина не на шутку начала приглядываться, чем очень удивляла свою питомицу. Вот почему на колени прыгнула или, наоборот, не прыгнула? Почему отвернулась? Неспроста!

Хотя Катерине нельзя опираться на приметы: она врач. И на сегодня намечена серьезная операция. От Катерины Мельниковой зависят и жизнь, и здоровье. При чем здесь кошка?! Нужно верить в свои возможности, в свои силы и никогда не сомневаться.

Негласные законы, безусловно, есть. Например, никогда не оперировать в пятницу, 13-е. Это святое. Уже давно договорились между собой и от этого правила не отступают. Но сегодня четверг, 21-e, так что операция пройдет хорошо. Катерина спешила в отделение и занималась аутотренингом.

По пути заглянула в палату к Журавлевой. Главный, надо отдать должное, очень старался создать в каждой палате уют. И стены не больнично-белые, а разных светлых приятных оттенков, и картинки на стенах висят. А все равно больница остается больницей. И страх в глазах женщины нешуточный.

Катерина привычно подняла глаза на табличку. Это тоже идея Главного. Имя, отчество, фамилия, тут же – давление, пульс. Утром сестричка все записи сделала, врач сразу увидел полную картину. Да и не забудешь, как пациентку зовут.

– Ты как? Готова?

– Да, Екатерина Павловна, все хорошо. Что, уже?

– А чего тянуть? – Катерина присела на стул рядом с кроватью пациентки и взяла ее за руку. А вот это ее личная примета: она всегда перед операцией заходит к своей больной, смотрит ей в глаза, улыбается, обязательно берет за руку. Пытается наладить невидимую связь, успокоить женщину, успокоиться сама.

– Анестезиолог заходил?

– Да, все спросил, и про вставные зубы тоже, – Журавлева вздохнула и добавила: – Наркоза немного побаиваюсь, Екатерина Павловна.

«Да ты всего побаиваешься, – про себя подумала врач. – Но это ничего». Пульс учащенный, но многие женщины совсем в транс перед операцией впадают, а Журавлева держится молодцом.

– А ты не бойся.

Катерина похлопала еще раз пациентку по руке и, не оглядываясь, быстро вышла из палаты. Все. Она настроилась на работу. Сейчас уже никто ее не сможет ни отвлечь, ни с мысли сбить. Операция пройдет хорошо.

* * *

Журавлева в клинике появилась неделю назад. Огромные испуганные глаза, полные слез, дрожащие пальцы, сжимающие стопку направлений, анализов, заключений врачей.

– Мне к вам Оля Панкратова посоветовала обратиться.

– Значит, обращайтесь, Панкратова просто так советовать не станет, – Катерина пыталась пошутить, чтобы как-то отвлечь женщину.

– Я завтра должна ложиться в «Спектр» на операцию. По поводу удаления матки. Позвонила сегодня Ольге, как-то неспокойно мне. А она прямо кричать на меня стала: «С ума сошла! Почему раньше не сказала?! Беги к Мельниковой, пусть диагноз подтвердит».

Катерина листала подборку анализов и снимков. Узлы, да, вот один, который мешает женщине жить. Понятно. Но сразу удалять орган?

– Пойдемте, сделаем еще раз УЗИ, и там будем решать, – Мельникова взяла женщину под руку и повела по коридору. – А кто вас должен был в «Спектре» оперировать?

– Силин.

– Ясно, – Катя пыталась сохранять спокойствие, не показывать своих эмоций, но, видимо, ей это не очень хорошо удавалось.

– Вы его знаете?

На лице пациентки читалась целая радуга эмоций – недоумение, испуг, полное непонимание ситуации. Женщина была раздавлена случившимся. Кому верить? Что делать? И кто сказал, что права на самом деле вот эта вот Мельникова? А вдруг все-таки Силин? Не зря ли она сюда прибежала?

– Мы все друг друга знаем, – Катерина дала понять, что разговор окончен.

Она должна все увидеть собственными глазами. А про Силина она действительно все и давно знала. Из одной частной клиники его уже попросили – за то, что брал деньги с больных. И это при немаленьких суммах, которые пациентки платили в кассу. Скандал был громкий, слух пополз и по другим клиникам. Мир гинекологов ведь узкий: пациенты одни, все врачи друг друга знают, работали частенько вместе. И доброжелателей много, и завистников, и злопыхателей. Так вот, значит, как сейчас Юрий Петрович свои денежки зарабатывает – направляя женщин на большие операции.

Сделать резектоскопию, удалить узел – стоит порядка пятидесяти тысяч рублей. И на следующий день женщина выписывается домой. Удаление матки – это большая операция. Тянет тысяч на сто. И опять же, в больнице нужно находиться неделю. Со всеми вытекающими.

– Ничего не боимся, немного холодно, и все, – Катерина водила датчиком по низу живота женщины и внимательно смотрела на монитор.

– Что там, Екатерина Павловна?

Катерина убрала датчик, принесла несколько бумажных салфеток.

– Вытирайтесь и потихонечку поднимайтесь. Голова не кружится? Ну, давайте я вам помогу.

Она дождалась, пока женщина приведет себя в порядок.

– Я не вижу оснований для такой большой операции. Я бы просто убрала узел, который мешает вам жить. Он расположен очень неудобно, поэтому и дает такие обильные кровотечения. Операцию делать нужно, без нее вам не обойтись. Но я бы орган сохранила.

Пациентка молчала, видимо, переваривала информацию, потом тихо произнесла:

– То есть операция необходима?

– Безусловно. Иначе вас просто в любой момент могут забрать по «скорой». А такие ситуации обычно случаются в самый неподходящий момент.

– А когда нужно оперироваться?

– Да когда соберетесь, – Катерина старалась сохранять улыбку. – Нечего бояться.

– То есть и завтра можно? Я же завтра должна была в «Спектр» ложиться.

– Я на два дня ухожу на учебу. Давайте в четверг на следующей неделе?

– Екатерина Павловна, а зачем тогда Силин говорил, что нужно все удалять? Он просто утверждал, что по-другому нельзя.

Зачем, зачем. Чтобы денег с тебя слупить. А зачем еще?

Катерина никогда не ругала коллег – во всяком случае, в глаза пациентам. Все-таки должна быть и врачебная этика, и солидарность. С другой стороны, порой очень жалко глядеть на беспомощных людей, которые верили, хватались за любую соломинку, а их откровенно надували. При этом каждый доктор может мотивированно объяснить то или иное свое решение – вот что страшно! И пациенты абсолютно беззащитны!

– У каждого доктора свой взгляд и свои методы, – попыталась как можно мягче донести свое мнение Катерина. – Я в данном случае с Юрием Петровичем не согласна. Да, вам 45 лет, и скорее всего вы рожать уже не собираетесь.

– Да, да, – закивала Журавлева.

– Но ничего лишнего у нас в организме нет. Многими женщинами такая операция переносится психологически тяжело. Никто не знает, как отреагируете вы. Да и потом, мужья иногда начинают нервничать, и обычно мы рекомендуем про такие операции не рассказывать. Опять дискомфорт. В общем, так: не волнуйся и приходи.

Незаметно для себя Катерина перешла на «ты». Она говорила «ты» всем своим пациенткам, неважно, моложе те были или намного старше. Почему? Так проще. И о диагнозе, если он плохой, легче сказать, и накричать на расклеившуюся пациентку, и подбодрить. Возникают отношения родственные, близкие, а это важно. Каждую боль пропускаешь через себя. Каждого человека. И невозможно иначе.