Читать книгу По дороге в легенду - Елена Самойлова - Страница 2

Глава 1
Джерайн Тень

Оглавление

Доброе утро, Последний Герой!

Голодное племя

Многие истории начинаются с пробуждения главного героя. У него обязательно должна болеть голова, да и вообще он должен страдать амнезией. В каком-то смысле моя история стала исключением. По крайней мере, голова у меня не болела. Впрочем, судя по ощущениям – от того, что болеть было нечему. То есть себя я не чувствовал. Так от чего еще я могу страдать? Амнезия? Нет, кто я – помню. Где я – тоже представляю, и, как только смогу открыть глаза, я наконец-то смогу убедиться в справедливости своих догадок. Что самое главное – я не страдал похмельем. В моем состоянии это было бы наиболее неприятным.

Когда мои глаза наконец-то смогли открыться, я увидел над собой крышку гроба. Вернее то, что от нее осталось. Даже умереть мне спокойно не дали. Хотя это как посмотреть: с одной стороны, я вроде как не совсем умер. С другой – умереть-то мне и дали. Осталось понять, сколько я так провалялся. Век, наверное, прошел... Может быть, и два. Появляется надежда, что меня не узнают. Так, похоже, сердце все-таки заработало. Прекрасно. Теперь надо подождать еще пару минут, пока я наконец смогу почувствовать свое тело, чтобы не пялиться больше в этот дурацкий потолок.

Может, зря я так ждал возвращения чувствительности? Похоже, что тело мое находится в отвратительном состоянии. Похмелье было бы лучше. На порядок. Нет, даже на два порядка. Десятичных. Аккуратно шевелим пальцами... кистями... локтями... Тихо, тихо, мало ли кто меня ненароком услышит. Кстати, хороший вопрос – кто или что меня разбудило? Неужели они научились работать со стасисом? Или он таки сдох сам по себе – что, конечно, более вероятно. Пальцы... Кисти... Стопы... Прекрасно. Работает. Проверка зрения. Сколько пальцев? Семь. Все на месте. Хоть что-то радует.

Слух. Снаружи – почти тишина. Кажется, кто-то бродит. Хотя нет, уже не бродит. Уже чего-то там жрет. Завидую, совершенно искренне. Я дико, безумно, до бешенства голоден. Впрочем, если кто-то бродит – может, это какое-нибудь вкусное животное?

Обоняние. Вот тут жаловаться на включившиеся чувства не стоило. Потому что пахло кровью. Вкусно. Пусть кровь уже успела засохнуть – все равно ради этого запаха стоило проснуться. В такие моменты я даже горжусь своей расой – не знаю, как там эльфы, гномы, тролли, орки, сидхе, эттины, люди, кэрсы и прочие, а мы, д’эссайны, всегда были уверены: если пробуждение сопровождается возможностью пожрать – то день задался.

Так как средний д’эссайн – это хищник с широким ареалом обитания, неплохой живучестью, склонный к немотивированной агрессии и с низкой комплементарностью с людским сообществом,[1] – удачным можно назвать практически любое пробуждение. Если, конечно, оно не сопровождается отравлением сталью. Или осиной. Из-за некоторых характерных особенностей строения челюстей нас нередко путали с вампирами. Зря.

Мы не боимся света. Мы не являемся нечистью или нежитью. Мы – это просто разумная раса. Одна из многих и, поверьте моему опыту, не самая неприятная. У нас свои боги, и мы не лезем в дела чужой веры – если, конечно, плата не превышает разумных пределов. И естественно, если чужие боги не враги наших богов.

В мирной обстановке мы практически неотличимы от людей, если особо не присматриваться. В бою же мы можем сравняться с Очень Злыми Троллями благодаря высокой скорости тканевой регенерации, «неправильным» суставам и «совершенно неправильной» крови. Впрочем, это долго объяснять. Если коротко – дыра в сердце приводила к смерти лишь в десятой части случаев, да и смерть от потери крови возможна была только по огромной глупости. Для того чтобы пытаться убить д’эссайна в одиночку, надо быть редкостным остолопом. В общем и целом жизнь была хорошая.

Даже для тех редких типов вроде меня, которые больше занимались наукой или ремеслом, чем набиванием брюха и совершенствованием собственного тела. Впрочем, заболтался я. Осязание тоже восстановилось, так что стоило постепенно подниматься. Я медленно выгнулся в подобие мостика, отличающееся от нормального мостика тем, что я не отрывал икры от гроба – ноги в коленях у меня гнутся в обе стороны. Нет, коленная чашечка тоже есть, только она подвижная.

Я плавно повернул голову и посмотрел, на месте ли мои пожитки. По крайней мере, то, без чего ни один разумный д’эссайн себя не мыслит, на месте. Эсси’д’шарме. Клинок, глядя на который большинство моих знакомых людей вспоминали о том, что еще не успели написать завещание. Увы, но до вынужденного перерыва в моей биографии я не смог понять, почему вид этих клинков так действует на большинство представителей разумных рас.

Оружие, которое обычно хоронят вместе с владельцем – если оно само не ломается после его гибели. Мечта маньяка. И естественно, его не может использовать представитель какой-либо другой расы. Рукоять, рассчитанная на две семипалых руки, причем из этих семи пять расположены так же, как и у людей, а два представляют собой «обратную ладонь», противостоя среднему пальцу, подобно тому как большой палец противостоит мизинцу. Весьма заметная черта, вы не находите? Но гибкие суставы в сочетании с введенной нами модой на широкие рукава и манжеты позволяли нам довольно успешно скрываться в толпе.

Впрочем, я отвлекся. Эсси’д’шарме – это мечта маньяка и убийцы, туриста и хирурга, воина и плотника. Есть легенда, что клинок этот изобрел легендарный Оайн Бельянг Исследователь. Говорят, что при нем один из людей пошутил про «меч-шесть-в-одном-по-цене-семи». К сожалению для людей и прочих разумных, шуток Оайн не понимал совершенно, зато был подлинным гением. Его изобретение стало своеобразной визитной карточкой д’эссайнов. И секрет изготовления подобных мечей умрет лишь с последним д’эссайном.

Это чудесный клинок-трансформер, в базовом состоянии напоминающий человеческий обоюдоострый меч с листовидным лезвием полутораметровой длины, кучей по-дурацки расположенных долов, двуручной рукоятью и необычной заточкой – бритвенная острота может смениться кромкой толщиной в пару миллиметров. Да и угол заточки «гулял» от десяти и до семидесяти градусов. Но от прикосновения д’эссайна к рукояти лезвие мгновенно менялось, превращаясь в то, что нужно было в конкретный момент.

К примеру, для борьбы с тяжелобронированным всадником можно увеличить длину и толщину клинка, конечно же за счет его ширины, и сильным ударом пробить доспехи. Или уменьшить толщину клинка, попутно увеличив его остроту – и разрубить всадника вместе с конем. Или... Эсси’д’шарме – волшебное оружие, и обычное против него малополезно. Клинок замечательно убивает любую нежить. И нечисть. Ну и, конечно, тех, кого д’эссайны сообща признают врагами расы – впрочем, последние обычно живут слишком мало.

Пока я отвлекался на воспоминания, звуки снаружи утихли. Пора вставать. Я обхватил руками рукоять своего клинка – и по столь любимому мной теплу рукояти понял, что клинок признал хозяина. Тихо извлек его из углубления в камне. Медленно поднялся и сразу же взвился в прыжке, невольно вскрикнув от боли. Мышцы отвыкли от подобных трюков. Зато не повстречались с вурдалаком. Или упырем? Не знаю, классификация мелкой нежити никогда не была моим сильным местом. Трупоеды. С отвратительным мясом. Да, от них воняет. Но сейчас меня это не волнует – когда я голоден, меня не интересует, как выглядит, пахнет и что делает мой потенциальный завтрак.

Две такие твари мне точно не противники. Даже если я немногим отличаюсь от их обычной пищи – трупов. Внешне. Да и внутренне тоже... Бой закончился, так и не успев начаться – тварюшки синхронно прыгнули на меня и так же синхронно удвоились. Или уполовинились – это уж как посмотреть. Даже скучно. И неинтересно. Если бы это была игра, то я бы так не играл. Но, увы, это не игра. А я все еще страшно голоден.

Я пошевелил ближайший ко мне трупик мечом. Нет, похоже, что я не настолько голоден. Нет, я, конечно, могу есть падаль... И даже не отравиться трупным ядом. Но заниматься этим, когда состояние организма близко к критическому, не рискну. Просто потому, что рискую умереть, так и не успев нормально ожить.

Конечно, для порядка я заставил клинок освежевать трупоеда. Мяса, которое я мог бы употребить в моем нынешнем состоянии, не нашлось. И ладно. Надеюсь, что планировка помещений не слишком изменилась. Просто, в отличие от воды, еда у меня еще была. Ладно... Проверим теорию практикой.

Так... Аккуратно, по стеночке, по стеночке, можно на четвереньках, даже ползком немножко, все равно никто не смотрит, поворот налево, вперед, поворот направо, вперед, снова направо, провести рукой вдоль стенки, нащупать цепочку, потянуть за нее. Сильнее... По-видимому, механизм изрядно испортился, пришлось налечь всем весом. Вода хлынула сплошным прохладным потоком в небольшой бассейн, практически не различимый в темноте. Я окунул в него голову, чувствуя кожей ледяную прохладу, но, как только я выбрался наружу, похоже, меня стошнило. Похоже – потому что я таки потерял сознание.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я очнулся. Может быть, пять минут. Может – пять часов. Под землей все без разницы. Нет ничего, по чему я мог бы измерять время, даже вода прибывала в бассейн с той же скоростью, с какой из него уходила. Сперва я просто пил воду. Такую холодную, что заболели зубы. Ничего, это полезно.

Затем я умывался, чувствуя, как постепенно разгоняется загустевшая за время моей смерти-сна кровь. Потом с огромным трудом я все же смог подняться на ноги. Конечно, чувство голода только усилилось за время моей бессознанки, зато я наконец-то мог идти почти не шатаясь. Обратно, в комнату своего «захоронения».

Для своего потенциального послесмертия я заготовил очень много всего полезного. Конечно, унести с собой в могилу совершенно все практически невозможно, так что пришлось ограничиться лишь самым необходимым.

Я пробежался пальцами по буквам чужого имени, выбитого на моем гробе,– слегка нажимая на некоторые из них, а в конце надавив аж на четырнадцать символов одновременно. Подчиняясь моей команде, гроб поспешно истлел, высвобождая сокрытый в нем набор предметов. Интересно, много ли было охламонов, решивших, что этот гроб сделан из камня? Заклятие Сгущения, использованное на самую обычную пыль, чей-то прах и прочую мелочовку, действует изумительно. Особенно в сочетании со Сгущением времени, замкнутым на кодовую фразу, не позволяющим всему этому барахлу истлеть раньше времени.

Сейчас меня больше всего интересовал армейский пищевой концентрат – полностью соответствующий человеческим представлениям об армейском пищевом концентрате. Твердая, как подошва солдатского сапога, и столь же безвкусная спрессованная плитка чего-то-там очень питательного. Все никак не удосуживался узнать, из чего оно состоит и каким методом был достигнут такой результат. Наверное, потому и могу есть его совершенно спокойно. И голод оно утолило. Уже ко второй пачке. Хорошо, что я напился,– эта дрянь была обезвоженной, и жевать ее всухомятку не рекомендовалось. Заодно пропало жуткое желание чего-нибудь погрызть – зубы просто требовали, чтобы я их поточил.

Насытившись, следовало заняться другими насущными делами. Из небольшой кучи барахла, оставшейся на месте моего гроба, я достал небольшое зеркальце в круглом футляре. Да... Жутковато выгляжу. А уж если по человеческим меркам мерить, так и вовсе – оживший ужас. Хотя, если немного подумать, я и есть оживший ужас. Нет, не только по человеческим меркам. Вообще.

Кожа была похожа на пергамент самого что ни на есть дрянного качества. Она, конечно, постепенно разглаживалась от того, что компенсировался недостаток жидкости, но мне стоило бы снова отправиться к источнику для убыстрения процесса. Шикарная шевелюра, которой я мог похвастаться раньше, превратилась во что-то невообразимое. Ничего, за пару-тройку дней обрасту лучше прежнего, а пока – лучше побриться налысо. Ночь без волос я вытерплю. Или день? Надо будет разобраться. Потом.

Глаза красные, как у кролика. Сосуды, конечно, срастутся, а вот радужку жалко. Надеюсь, что люди не стали более внимательными к ближним своим – иначе придется как-нибудь выкручиваться. Потому что ходить под маской слепого или прокаженного мне совсем не хочется, да и вылечить могут попробовать – и что мне тогда делать?

Ладно, со своим лицом я разобрался. Оно у меня совершенно не в порядке, но скоро в этот порядок придет. Вот одежду, откровенно говоря, жалко – я одевался, конечно, не у лучших портных города, зато использовал в одежде собственные разработки. И что стоило заказать обработку на нетленность? Правда, я не думал, что столько «проживу», а потомков не было. Вот и не озаботился. Зря. Теперь щеголяю в каком-то неопределенного цвета тряпье, полном прорех, сквозь которые видна все та же бело-серая пергаментная кожа. И не только, впрочем, сохранность этой части моего организма меня приятно порадовала. Похоже, обычай «следить за сохранностью генетического материала» себя оправдал на все сто.

Хорошо хоть запасная одежда в «походном комплекте» у меня была. Бесформенный коричнево-черный балахон с рукавами, замечательное нижнее белье, темно-серые штаны и рубашка. О сапогах и ремнях я также позаботился. Что еще? Небольшой ранец, точильный набор, малый огнеметный амулет, полотенце, отмычки и прочая походная мелочовка. В том числе – и пара кошелей с деньгами на общую сумму в шестьсот восемьдесят шесть золотых. Круглая цифра. И еще один кошелек, в котором лежало триста четырнадцать монет,– чтобы люди тоже думали, что у меня круглая сумма. Ну и, естественно, лучшие друзья мужчины – камушки драгоценные. Просто... только настоящий мужчина сумеет обменять их по выгодному для себя курсу на еду и лошадей, если сам умирает с голоду и похож на оборванца.

Непонятно, куда задевался браслет-телохранитель, которому я и был обязан своим длительным сном, хотя, если его и украли, мне не жалко. Мне хренотень, обожающая лезть с дурацкими советами, ежесекундно пекущаяся о моей безопасности и морали,[2] а также обладающая дурацким чувством юмора, больше не нужна – с учетом моего увольнения. Вот по работе – да, предмет не последней необходимости. В жизни же – от такого помощника увольте.

Так, осталось достать Ключ и уйти в свою личную лабораторию – забрать свои артефакты, оставшиеся деньги и тяжелое вооружение – мало ли с чем я столкнусь на поверхности? Я аккуратно обшарил пол на месте своего гроба. Ключа не было. Зато я нашел маленькую серебряную застежку с гранатом, сильно напоминающую бусинку. Да и запах от нее был знакомый... Похоже, ее уронил тот самый... Та самая... Человек? Не похоже... Да. Сидхе, которая обильно полила меня кровью, сделав мое пробуждение нестерпимо приятным.

Значит, браслет и Ключ утащила она – ведь только эти предметы валялись в моем гробу, не впаянные в его сердцевину. Нет, эсси’д’шарме не считается, потому что его достать мог только я. А браслет вообще рядом с моей головой лежал... Найти и отобрать! Наверняка – вместе с жизнью, хотя есть и другие варианты, гораздо более нелицеприятные... Впрочем, если Ключа у нее нет – то можно и не убивать. Даже наградить чем-нибудь – за избавление от браслета. Вот чем – на месте разберусь.

Факелы на стенах и не думали угасать, поэтому детальному осмотру местности совершенно ничего не мешало. Нет, силуэты я и без света вижу, но со светом – гораздо лучше. Так... Не замеченными мною были недоеденные трупики таких же тварюшек, как и та, которая на меня напала. Кто-то порублен на кусочки, кто-то просто убит серебряными дротами. Кстати, дроты я таки забрал – пригодятся еще. Больше ничего интересного мною замечено не было.

Я снова отправился к источнику, уже не пошатываясь. По дороге снял со стены несколько факелов и устроил большой костер – чтобы греться. Следующие полчаса ушло у меня на помывочные процедуры. Я долго плескался под ледяной струей, время от времени делая пару больших глотков и восстанавливая тем свой организм после обезвоживания. Кровь бежала по жилам уже гораздо шустрее. Затем я сдирал при помощи эсси’д’шарме совсем уж омертвевшую кожу. Разумеется, клинок не самый лучший заменитель мочалки, но уж какой есть – такой есть. Тем более что некоторые куски пришлось и вовсе срезать. На всякий случай.

Помывшись и аккуратно соскоблив со своего черепа остатки волосяного покрова, я насухо вытерся и наконец-то переоделся. Какое наслаждение – снова надеть чистую одежду! Не меньшее, чем снова взять в руки клинок. Закинув за спину собранный рюкзак и спрятав меч в припасенные ножны, я направился к ближайшему выходу из подземелья и вскоре обнаружил, что снаружи светит солнце. Я надвинул капюшон на глаза, ибо от солнечного света они начали слезиться – аллергия проявилась, что ли? – прошел мимо горки серого пепла и поднялся наверх.

Вечерело. Я очутился на давно заброшенном кладбище. Судя по всему, здесь никого не было уже довольно долго. Ближайший ко мне надгробный камень упорно притягивал мой взгляд. Попытки хоть как-нибудь прочитать надпись, высеченную на нем, были практически безуспешными, и, лишь водя пальцами по буквам, я смог кое-как прочесть «Х..лет Ду..г..дан». Что-то знакомое... Неужели?

Я еле удержался на ногах, поскольку наконец осознал, что мне кажется странным – когда я в последний раз был здесь, кладбище не было поглощено вековым лесом. Ну совсем. Да и шум города на нем был отчетливо слышен. И запах... Запах... Да.

Но сейчас... Запах и шум... Их нет. Совсем нет... Невозможно... Это место забыто. Мы... забыты? Я еще с час блуждал по кладбищу, пытаясь расшифровать надписи на могилах. Судя по всему, последним, кого тут похоронили, был внук одного моего друга. До сих пор помню радость счастливого деда – и как я качал карапуза в колыбели... Что же случилось?!

Не знаю, и, боюсь, придется во всем разобраться. Мерзость! Что же могло произойти? Я не должен был быть вне жизни столько времени! По всем книгам выходил другой срок! Как теперь жить?! Что делать?!! Хотя... Что делать пока – я знаю. Найти браслет. Найти Ключ. Восстановиться. А дальше – по обстоятельствам. Жаль, я не эттин – я мог бы сам с собой поговорить... И это могло бы снять то напряжение, которое меня сейчас охватило... Привычка общаться с браслетом, право слово, дурная.

Стоп. Панику отставить. Слабость отставить. Все сделаю – и можно будет понервничать. Главное – я смог проследить след той девушки. Кровавый след был практически не различим, но запах... Да, запах выветриться не успел. Что и неудивительно – поранили девушку серьезно. Вот только, когда я дошел до дороги, след прервался. Жалко. Хотя... Я прикинул, в каком направлении убежала моя потенциальная жертва. Если меня не подводит интуиция – то город или поселение, в которое она направилась, расположен примерно над пятым жилым районом. Или над седьмым. Короче, мне туда проще, а главное безопаснее добраться под землей. Свет меня сейчас дико раздражал.

Обратно в мавзолей – и под землю. Я всегда любил катакомбы – еще во времена моего детства они раскидывались на многие десятки, а может, даже и сотни километров во все стороны. В том числе и вглубь. Катакомбы регулярно обживали, расширяли, строили в них исследовательские лаборатории и устраивали опасные производства.

При этом не менее регулярно катакомбы отбивали обратно их исконные жители, которые были неприятны даже для нас – д’эссайнов, расширенные коридоры рушились, а опасные производства взрывались. Впрочем, после того как отряд пиромантов во главе с архимагом устроил образцово-показательную зачистку первых четырех городских уровней, наступило озлобленное затишье. Особенно после заключения пакта о невмешательстве. Разумные (кроме гномов) спускаются вниз только по собственному почину, те, кто внизу, не поднимаются на обжитые уровни. Все равно им солнце не любо.

Говорят, там, в глубине, есть множество потрясающих артефактов. Не знаю, видеть не приходилось. Конечно, оставались редкие идиоты, которые спускались вниз, и гораздо более редкие счастливчики, которые оттуда возвращались... И кто-то даже с чем-то пристойным внимания... По крайней мере, так говорят.

Хотя этим катакомбам до гномьих далеко – когда-то их родные горы во многом напоминали муравейник. Сколько же ходов под горами, да и в горах, теперь наверняка ведают только сами гномы. Тот уровень, по которому шел сейчас я, раньше и к катакомбам не относился – так, ближние подземелья, подвалы зданий, канализация, подземные склепы и прочая подобная ерундистика. Туда можно было спускаться лишь со светильником – и выйти оттуда живым конечно же. Сейчас... Даже мои тихие шаги звучали в ледяной тишине подземелий подобно ударам кузнечного молота.

Часть переходов оказалась разрушенной. Временем, землетрясениями, чьими-то руками, корнями деревьев. Для полного моего счастья, время от времени попадались колонии неприятных на вид насекомых. Или членистоногих? Не знаю, энтомология никогда не была моей сильной стороной, а ловить этих тварюшек, чтобы посчитать их лапки, мне откровенно не хотелось. Любые многолапые существа вызывали у меня отвращение. Если быть честным с собой – я их просто активно ненавидел.


Старая канализация, похоже, до сих пор использовалась. Не на всю катушку, но использовалась. Значит, сверху и правда город, а не деревенька какая-то. Оставалось лишь идти вдоль труб, надеясь ни с кем не столкнуться. Увы, через некоторое время я увидел перед собой вооруженный пост. Когда я сытый – я добрый. Поэтому и не стал убивать стражников. Просто вылетел из темноты, порубил их плохонькие мечи и оглушил. Судя по их внешнему виду и качеству стали их мечей, общество за время моего отсутствия сильно деградировало...

Затем я съел их ужин – ибо, кажется, был недостаточно сытым, и вновь скрылся во тьме подземелий. Ничего, скоро очнутся и будут стеречь гораздо лучше. На голодный желудок человек стоит на посту внимательнее, чем обычно. Ему не спится, не болтается... Да и не съест их никто – тут в округе никого опаснее меня точно нет.

Побродив еще пару часиков в окрестностях того поста, я уже решил вернуться и подняться на поверхность рядом с горе-часовыми, но...

На счастье стражников, я наткнулся на довольно крепкую дверь, обитую железом. Запертую на засов и прочный замок. Изнутри. Засов погиб от точного удара эсси’д’шарме, с замком пришлось повозиться, но в конце концов я его открыл и оказался в раю земном.

Сейчас официальным представительством рая земного был самый что ни на есть обычный подвал, заполненный различными продуктами. Зайдя, я аккуратно запер за собой дверь – мало ли кто еще может забрести? Даже обрубок засова пригодился. Заодно я поблагодарил про себя местного хозяина – хранить продукты в подземелье – это отличная идея! Под землей всегда прохладно, а от непрошеных визитеров из катакомб защищает хорошая дверь... Да и не открыть эту дверь случайному гостю из-под земли. Кроме того, косяк зачарован чем-то удерживающим запахи внутри – а пахло очень аппетитно. Копчености, овощи и фрукты, какие-то совсем непонятные мне продукты...

Я съел всего ничего – копченую ногу какого-то животного, предположительно кабана, и немного картошки из одного мешка. Затем я вытряхнул из него остатки картошки и припрятал их под нагромождением продуктовой тары, а сам залез внутрь и уснул. Интересно, как отреагирует хозяин на небольшой разгром? Еще интереснее будет, если он таки меня обнаружит...

1

Что в принципе и неудивительно. Мало кому понравится, что его рассматривают лишь как потенциальный завтрак. Конечно, городские д’эссайны уже отказались от старых традиций, но они остаются в меньшинстве, так что статистика, увы, против нас.

2

То есть обладающая стандартным набором защитных, маскировочных и исцеляющих заклинаний и нагло подглядывающая за мной во время занятий любовью. Хоть под подушку прячь, хоть в другой комнате забывай – все равно будет комментировать дурным голосом. Хорошо хоть только у меня в голове.

По дороге в легенду

Подняться наверх