Читать книгу Сюжеты одной пианистки - Елена Щербакова - Страница 6

1

Вся жизнь – ученье, похожее на ходьбу по ступеням. Эту ходьбу я сравниваю с игрой на пианино, где каждая клавиша – ступенька волшебной лестницы «Здравствуй и прощай». Чтобы сыграть мотив, надо запомнить ноты и слышать гармонию. И тогда мотив превращается в призыв. Но если забудешь какую-нибудь ноту, мелодия прервётся, будто кто-то шёл по лестнице и вдруг споткнулся и упал. Такое падение крайне нежелательно. В случае, если по лестнице поднимаются, надо хорошо рассчитать свои силы, идти ровно, уверенно, в ритме, подобно тому, как задают ритм в гаммах, когда чётко отрывают пальцы от клавиш. И хочется сказать каждой ноте: «Ну, здравствуй!». И она отзовётся. И потом, нажав другую клавишу, крикнуть прежней: «Прощай!». Интересная ходьба получается – ходьба по ступеням под названием «Здравствуй и прощай!».

Я очень любила слушать игру пианистов, и сама уже играла серьёзные произведения. Однажды был концерт Альфреда Корто. Он исполнял ноктюрны Шопена. Какая поразительная игра! Мне казалось, его мастерство – недосягаемая грань, высокая ступень, на которую трудно подняться простому смертному. Но я хотела встать на эту ступень. Мне казалось, тогда я увижу весь мир. Я взяла программку с фотографией пианиста и с помощью копировальной бумаги сделала переводной портрет.

– Вот, – сказала я себе, – я постараюсь стать похожей на него в музыке. И приложу все усилия, на какие способна. Я тоже хочу быть звездой.

Позже я поняла: хоть и говорят, что звезда яркая, свет от неё тусклый. Но дело не в этом. Звезда – всё-таки звезда. И я ею стала. Через три года я играла вариации Бетховена и этюды Шопена, что было досягаемо до исполнения великих мастеров. Может, не та душа, другое качество, но все же досягаемо, досягаемо, и это – моя победа, которая стоила больших усилий.

Я много репетировала дома, в тихой, уютной обстановке, где всё располагало к творчеству, помогало и подсказывало, и, казалось, достигла совершенства. Но нет, на сцене уже было не так, будто под запретом, точно поставили щит с железными шипами, которые подкалывали мне пальцы и локти, и я чувствовала себя неудобно, такой «принцессой на горошине», которой дискомфортно, но она не подаёт вида.

Выступление должно было выявить, одержу я победу или нет. И я одержала её. Даже на последнем концерте, когда моё колено от нервного напряжения стало трястись. Нервы явно сдавали, не желая мириться с разумом, который унёсся вперёд, минуя происходящее. И я поняла: это предел. Надо остановиться, наконец. Я перешагнула за грань. Дальше – упаду. И теперь мне нужна твёрдая ступень, чтоб на ней уверенно стоять.

Как короток миг славы! Она – словно цветы, что подарили мне после концерта. Когда они стояли, они напоминали мне о победе. Здравствуй, мой Корто, и прощай! Цветы скоро увяли. Так и я перестала играть на рояле, решив лучше полечить свои нервы.

2

Я долго смотрела на себя в зеркало. Ну, кто я, на первый взгляд? Какая-то скромняжечка, хожу в сереньком платье, тёмной кофте. Как-то кисло выглядит, уныло. Хоть бы что-нибудь блеснуло на мне. Да приколоть нечего, не булавку же.

И тут взгляд упал на мамину брошку с лебедем. Лебедь был в маленькой сверкающей короне. Я загляделась на него, стала примерять брошку, обрадовалась, мне бы поносить её. Да только она мамина. «Вот что мне надо, – решила я, – оденусь, как королева, хватит быть «серой шейкой».

Был тёплый майский денёк. Я надела просвечивающую блузку из шифона и коралловые бусики. Я подумала: на улице темно, синий цвет блузки выделит мои красные бусы, и меня сразу заметят. Я защёлкнула кошелёк, пересчитав деньги и решив, что теперь буду тратить их на аксессуары. Не надо размениваться на громоздкое и дорогостоящее. Лучше сделать удачную покупку маленького украшения и поймать успех. Теперь так и буду поступать. Не успела я зайти за угол своего дома, как встретила мужчину. «Вот это магнетизм! ¯ подумала я. ¯ Он ко мне «клеится». Мужчина решил познакомиться со мной, вернее, сказал, что я ему очень нужна. Его слова показались мне как сигнал «SOS!», крик о помощи. Всё время, пока я разговаривала с мужчиной, мне и впрямь казалось, что он беззащитен. И я решила помочь ему, если это в моих силах… Мы сели на скамейку, он хотел отдышаться. Понять его было трудно, он что-то сумбурно говорил. Мне стало жалко его. И вдруг… он схватил меня за грудь. Вот так здрасьте! А вернее, прощайте подобру-поздорову! Никак этого не ждала. Да он самый настоящий Казанова. Теперь я поняла. Как я могла так обмануться?! Чего не усмотрела, что упустила? Сама виновата, вот и приклеилась сомнительная личность. А я ещё поверила сначала! От него только бежать осталось. Может, дело в маминой брошке? Не знаю. Пора мне быть взрослее и отвечать за свои поступки. Говорят же: видишь зелёный сигнал – иди. Это лучший залог быстрого результата. И Казанова воспользовался. Но я не желаю.

Просто надо остепениться. Я хочу постоянства. «Ты хочешь быть одна? – спросите вы. – Что, как не единица, во всех степенях остаётся неизменной, словно весь мир, увиденный Буддой?»

И я смотрю на Светило. Здравствуй, Солнце, ты светишь весь день. И прощай, когда ты уйдёшь на запад. Здравствуй и прощай – так сменяются дни и ночи, недели, месяцы и годы. Хочется всё пересчитать, перепроверить, стать философом и уехать куда-нибудь в усадьбу. И прожить там целый век за считанные часы. Здравствуй и прощай.

Я перечитаю книги, будто проживу разные жизни, переговорю с разными людьми, пропустив через себя их боль или радость. Чтобы потом сверить свою жизнь по своим часам, стрелки которых тоже идут «по ступеням», отмеряя секунды. Здравствуй и прощай. И тихо замирает сердце. На сколько его хватит?

3

Природа инфинитива

Теперь я на крайней ступени, на самой вершине, на абсолютной точке, которая доступна, наверное, только йогу. Я отрешена, я созерцаю. Я неопределённая форма глагола – инфинитив. Не знаю времени. Только вокруг меня всё изменяется. Теперь я вижу весь мир. Я здороваюсь с Солнцем и прощаюсь. Его уже не видно, потому что встало Облако через всё небо. Я здороваюсь с Облаком – и прощаюсь с ним, потому что идёт дождь, и Облако исчезает, Ветер прогоняет его. Я здороваюсь с Ветром и прощаюсь с ним, потому что он затихает. Я вижу Гору и здороваюсь с ней, и прощаюсь, потому что смотрю на землю под моими ногами. И думаю: простой смертный – ведь он земной человек. Так, может, спуститься с самой высокой «лестницы» благополучно на землю?..