Читать книгу Записки ненормальной собачницы - Елена Семенюк - Страница 1

1

Оглавление

С самого детства я хотела иметь собаку. Но мама не разрешала мне её завести, потому что боялась, что мне скоро надоест с ней гулять и весь уход за собакой ляжет на мамины плечи. Поэтому у нас дома всегда была кошка. Наших кошек я, конечно, любила, но как-то по необходимости, и хотела всё равно только собаку. Тогда я не могла точно сформулировать, почему мне нужна именно собака, а не какое-нибудь другое животное.

Первая моя собака появилась у меня когда я была уже замужем, но детей у нас ещё не было. Мы с мужем жили в маленькой «гостинке», у нас даже кухни отдельной не было, а электроплитка стояла в небольшом коридорчике. У мужа, в отличие от меня, собаки были с детства, потому что он рос в частном доме. Во дворе у них была будка, в которой постоянно жил какой-нибудь пёс. Муж тоже очень любил собак и, однажды весной мы в выходной день поехали на Староконный рынок с чёткой целью – купить щенка.

Мы не определились какой породы нам нужен щенок. Хотелось что-нибудь среднего размера (примерно как спаниельчик), средней лохматости ну и обязательно, чтобы это был мальчик. Только вот денег у нас было маловато. Симпатичных щенков среднего размера было довольно много – спаниели, таксы, шикарные ирландские терьеры моего любимого рыжего окраса, даже был керри-блю терьер, которого я тогда видела первый раз в жизни. Но стоили они от 50 рублей и выше, а мы с мужем тогда вместе получали около 230 рублей в месяц и столько за собаку не могли заплатить. Но не уходить же с пустыми руками…Мы решили ещё раз обойти весь рынок и очень внимательно посмотреть всех щенков. У одной бабушки, мимо которой мы в первый раз просто прошли, было два небольших лохматых чёрно-коричневых щенка и продавала она их по 15 рублей. Сумма нас очень устраивала, был среди них один мальчик. А будущую породу собаки бабушка описала так – мама у него небольшая и лохматая и с таким красавцем погуляла…

В общем, после недолгих колебаний, мы купили этого щенка и привезли его домой. Было ему полтора месяца, ел он уже практически всё, назвали мы его Кока. А что с ним дальше делать, как его воспитывать, сколько раз в день и чем кормить – понятия не имели. Интернета тогда не было, книгу о воспитании щенка купить в Одессе было очень трудно, поэтому решили действовать по обстоятельствам, руководствуясь здравым смыслом. Кока сначала походил по нашему жилью, всё обнюхал, потом сел и стал тихонечко скулить. У меня или у мужа на руках он успокаивался и дремал. Мы его покормили молоком и гречневой кашей, потом немного с ним поиграли, вытерли пару небольших луж и стали думать, где же поселить Коку. Взяли картонную коробку, сделали из неё подобие маленькой будки, внутрь положили мягкую подстилку и поставили в коридоре, в уголке. В коридоре у нас пол был просто застелен линолеумом, поэтому было бы легко убрать Кокины лужи и кучи, а в комнате на полу лежал палас. Постарались объяснить Коке, что это его место, затолкали его внутрь и уложили, он вроде бы задремал.

Но только мы погасили свет и легли спать, Кока вылез из своей будки и стал скулить в коридоре. Муж, естественно, уже спал и ничего не слышал (или делал вид, что не слышал), я немного подождала, надеялась, что Кока вернётся в будку и уснёт, но он не умолкал. Пришлось мне встать и пойти к нему в коридор. Когда я уложила Коку на подстилку в будке, и села рядом, поглаживая его, он затих и уснул. Пошла спать и я, но очень скоро Кока снова проснулся и стал скулить. Раз пять или шесть я вставала к нему, он засыпал, но потом опять просыпался. Был уже третий час ночи, я смертельно хотела спать, а завтра нужно было в шесть часов вставать на работу. Мне уже было всё равно, где Кока сделает лужу, поэтому я поставила его будочку на пол возле нашего дивана, легла на живот, руку опустила вниз и положила её на Коку в будочке. Вот так мы спали до утра. Утром муж сказал, что нам попался очень хороший, спокойный щенок, который тихонько проспал всю ночь и совсем нас не беспокоил, чего он очень боялся. Мы все позавтракали и ушли на работу, оставив Коку одного в коридоре, с закрытой дверью в комнату. Возле стенки я постелила газету, надеясь, что может быть Кока поймёт, что это его туалет.

Конечно, такого маленького щенка очень нежелательно оставлять одного, и тем более так надолго. И кормить его нужно в таком возрасте 5–6 раз в день, но мы об этом только догадывались и выбора у нас не было – на работу всё равно надо ходить. Кока в коридоре практически не нашкодил, и даже свою маленькую кучку положил не на пол, а на газету, чему я очень обрадовалась. Правда и сделать ему это было не трудно, так как коридорчик у нас был очень маленький, а газеты мы не экономили. Вечером мы покормили Коку, немного погуляли с ним, немного поиграли дома, но он в основном спал. Зато ночью он уже не скулил, а ему хотелось играть. Муж у меня спокойно спит при любом шуме и даже при включённом свете, поэтому сражаться с бодрствующим по ночам Кокой пришлось мне одной. Постепенно мы всё-таки приучили его спать ночью, а не днём. Кока быстро понял, что газета – это его туалет, и в комнате не гадил.

Мы как-то не морочили себе голову, чем кормить Коку, как, впрочем, и себя тоже. Я не любила и не умела готовить, мы днём обедали на работе, а по вечерам и в выходные часто ели в городе в кафе. В выходные я готовила что-нибудь простое, из того, что можно было купить в магазине, а в советское время разнообразием продуктов народ избалован не был. Вот что было всегда в продаже – так это рыбные консервы. Но сардины в масле стоили 78 копеек, а килька в томате – 33 копейки, поэтому нашей собаке приходилось есть Кильку. Кока практически всегда хорошо ел, ничем не болел, хотя о том, что щенкам нужно делать прививки мы даже не подозревали. Подрастая, он становился очень симпатичным псом с красивой полудлиной шерстью, черной на спине и коричневой на животе и лапах. Уши у него свисали небольшими лопушками, а лохматый хвост был загнут к спине почти как бублик.

Муж любил, когда он читал книгу или смотрел телевизор, лёжа на диване, положить рядом с собой Коку. Кока не мог сам запрыгнуть на диван и нужно было его подсаживать. Мы опять же по своей темноте, не сообразили, что со временем он будет линять и приучили Коку спать с нами на диване. Через какое-то время он научился сам запрыгивать на диван, чему мы были рады, но и начал довольно сильно линять примерно тогда же. Раз уж мы сами приучили его к нам запрыгивать, то пришлось искать выход из положения. Я нашла старое покрывало, которое и стелила туда, где лежал Кока.

Но постепенно стали появляться проблемы посерьёзней. Мы уже не могли сразу после работы куда-нибудь пойти, не заходя домой, потому что нужно было обязательно прогулять Коку. Гуляла с ним практически всегда только я одна, обычно в большом парке напротив нашего дома. Как-то так получилось, что других собачников я не видела в тех местах, где гуляла и мне не с кем было посоветоваться, как правильно растить собаку. Когда Кока впервые подбежал к куче человеческого дерьма, которое встречалось под кустиками в парке, и начал его есть, я была в ужасе и решила, что наш пёс сошёл с ума, если это бывает у животных. Дома долго мыла ему морду мылом, а пасть пыталась чистить зубной пастой, которую выдавила на тряпочку. Мы с мужем стали внимательно наблюдать за Кокой, но больше никаких странностей в поведении не было. Кучи в парке встречались не так уж и часто, так что мы успокоились, что собака у нас нормальная. И только гораздо позже, когда у нас появилась вторая собака, которую я уже воспитывала по книгам, я узнала, что оказывается очень многие щенки едят дерьмо, потому что у них в рационе не хватает микроэлементов.

Ещё небольшая проблема у меня была из-за имени нашего пса. Если он у меня в парке отбегал куда-нибудь, и недалеко были люди, то я стеснялась кричать – Кока, Кока, иди ко мне! Его имя как-то очень смешно звучало.

Была небольшая проблема и с газетами для Кокиного туалета. Вернее для туалета газет хватало, так как мы их выписывали да и просто так покупали. Но, если газета была просто мокрая от мочи, то её было жалко выбрасывать. Мы с мужем – большие книголюбы, а в советское время можно было купить неплохие книги сдавая макулатуру в специальных пунктах. Чтобы получить талончик на одну книгу, нужно было сдать 20 килограммов макулатуры, и в большой очереди выстоять, потому что на книги было много желающих. За макулатуру ещё и деньги должны были платить – две копейки за килограмм, но деньги никто не брал (по-моему, их даже не предлагали), важно было получить талончик на нужную книгу. Поэтому мы накапливали газеты, а я приносила с работы старые распечатки программ (я работала программистом на вычислительном центре) и периодически сдавали макулатуру. Причём у нас на работе книголюбов было много и на старые распечатки желающих хватало. Я складывала свои распечатки в нишу за моим рабочим столом, а когда накапливалась пачечка в несколько килограммов весом, связывала её и относила домой. Моя соседка, чей стол стоял рядом, как-то стала говорить, что появился странный запах. Я ничего не чувствовала, на столе и под столом у меня ничего пахнущего не было, поэтому решила, что это ей кажется. На следующий день, она опять стала говорить, что что-то пахнет и стала требовать от меня внимательно проверить всё вокруг. Хоть мне было и лень это делать, но я решила пересмотреть свою макулатуру, а заодно уже и очередную пачечку связать. Примерно посередине стопки между газетами лежала большая дохлая крыса – у нас на ИВЦ недавно травили крыс, и видно эта прибежала сюда умирать. Дохлых крыс я не боялась (да и живых-то тоже не очень), макулатура мне была нужна, поэтому я аккуратно завернула крысу в ту распечатку, на которой она умерла, и вынесла её в мусор. А остальную бумагу увязала в плотную стопку и унесла домой. Дверь нашей «гостинки» выходила в длинный общественный коридор, в котором мы и наши соседи держали всякий хлам. Сначала мы просто стали складывать мокрые газеты в стопку в дальнем углу коридора, они постепенно высыхали и мы их связывали в пачки с нормальными газетами. Нам казалось, что эти газеты не очень-то и вонючие, и никому не мешают. Но соседка сказала, что они пахнут и попросила убрать. Убирать нам было некуда и мы их просто стали накрывать большим куском полиэтиленовой плёнки. Вонять перестало, но и сохнуть газеты стали медленней. Нас это мало волновало, а, наоборот, даже было лучше, потому что влажные газеты больше весили, а в общей пачке они были замаскированы обычными газетами.

Но самая большая проблема была из-за того, что Кока долго находился один, пока мы были на работе. Он сильно скучал и от скуки грыз обувь, стоявшую в коридоре на полке, и копал в полу яму. Мы жили на первом этаже, в коридоре у нас был цементный пол, застеленный старым линолеумом. Кока в углу отодрал линолеум от пола и постепенно вырыл в полу небольшую яму. Видно цемент был там плохой или от старости крошился – не знаю. Мы пытались объяснить ему, что нельзя это делать, тыкали носом в пол и в погрызенную обувь, шлёпали. Как-то раз пришли мы домой, а в коридоре – полный разгром. Почти вся наша обувь вытащена с полки на пол, погрызены задники у туфель мужа и яма в полу увеличилась в размерах. Муж от злости сложил всю обувь в кучу, посадил сверху Коку и побил его поводком. Но всё наше воспитание мало помогало.

Прошла зима, весной всё меньше хотелось после работы идти домой, мы очень любили ходить в кино, на концерты или на какие-нибудь интересные мероприятия в Доме актёра, куда у мужа был пропуск, хоть он к театру не имел никакого отношения. Но явно мы там такие были не одни, я, например, нередко там встречала одного сотрудника из нашего бюро программирования. Хотелось и просто пойти куда-нибудь, погулять, в кафе посидеть, поужинать. Но после работы нужно было обязательно заехать домой и прогулять Коку. И периодически он всё равно грыз нашу обувь и копал яму в полу…

В общем, постепенно мы поняли, что собаку иметь мы пока не готовы и решили отвезти Коку к родителям мужа. Они тогда ещё работали, но они ведь жили в частном доме! И будка во дворе у них была, а собаки никакой не было. И уже было начало мая, Коке был почти год, шерсть у него была густая, то есть в будке он бы не замёрз. На майские праздники мы взяли Коку и на машине поехали к родителям мужа, ехать нужно было около трёхсот километров. Дорогу он перенёс очень хорошо, всё время сидел у меня на руках и смотрел в окно.

Не скажу, что родители мужа очень обрадовались, увидев с нами собаку – мы их не предупредили, что привезём Коку. Свёкру было как-то всё равно, а вот свекровь сразу сказала, что жить в дом собаку не пустит, место собаки – только в будке. И вообще, собака ей во дворе цветы потопчет и грядки, поэтому нужно посадить её на цепь. Сказано это было таким тоном, что мы поняли – выбора у нас нет, и стали приводить в порядок будку и цепь. Потом мы покормили Коку и немного погуляли с ним по улице, чтобы он меньше гадил во дворе. Нужно было идти в дом ужинать, мы вернулись во двор, подвели Коку к будке и пристегнули его ошейник к цепи. Кока сначала с интересом обнюхал будку, походил вокруг, полежал внутри. Но это всё, пока мы были рядом. Как только мы оставили его и пошли в дом, он начал рваться к нам и скулить. Я вышла к Коке, погладила его, он сразу же успокоился. Пошла в дом – он опять начал скулить, причём очень громко. Мы с мужем понимали, что оставить Коку ночевать на улице, пока мы будем в доме – нереально, он будет всё время скулить. Но свекровь пускать его в дом категорически не соглашалась. Я уже была готова ночевать возле Коки во дворе, но муж, хорошо зная свою маму, придумал, что ей сказать. Он сказал, что все соседи, слыша скулёж Коки, подумают, что здесь издеваются над собакой, а такого в свой адрес свекровь не могла допустить. Она, хоть и не любила животных, да и людей, честно говоря, не очень (а больше всего любила чистоту и порядок в доме и во дворе), но считала себя очень добрым человеком и ей было важно, чтобы и соседи так думали. Свекровь согласилась пустить временно Коку в дом, при условии, что я очень тщательно вымою ему лапы и живот, спать он будет только на подстилке в коридоре, на диваны и кресла не будет запрыгивать и ни в коем случае не нагадит в доме. Кока к тому времени уже всегда просился выйти на улицу, на диваны не лез, если ему не разрешали, так что проблем не должно было быть. Его подстилку мы положили в коридоре возле кухни, сказали ему, что это его место, Кока согласился и лёг туда. А мы пошли спать в свою комнату.

Спать мы легли довольно поздно, но на следующий день у всех был выходной и вставать рано не нужно было – Кока в выходные дни спал до тех пор, пока я спала. Но видимо от того, что спал в незнакомом месте и мы с мужем были от него далеко, Кока начал скулить на своей подстилочке когда ещё не было шести часов. Я обычно слышу каждый звук, но от большой усталости за предыдущий день, спала, как убитая. Муж у меня вообще крепко спит и свёкор тоже, так что в итоге Кока разбудил свекровь. Раз она уже проснулась от скулежа собаки, и видит, что все остальные спят, вполне могла бы тихонечко выпустить Коку на улицу и никого не будить. Но тогда это была бы не моя свекровь! Она пошла к нам в комнату, растолкала меня и сказала, что моя собака всех перебудила и я должна срочно вывести её гулять. Причём во дворе гулять с ней нельзя, прямо возле дома – тоже, а нужно отойти подальше. И что мне оставалось делать – я встала и пошла. Натянула спортивный костюм и, сонная, с полузакрытыми глазами, повела Коку гулять. В незнакомом месте спускать с поводка его я не рискнула, и мы стали ходить вдоль заборов по улице. Я настолько хотела спать, что погуляв минут пятнадцать, вернулась с Кокой домой, хотя понимала, что это для него маловато. Тем более в незнакомом городе он, где он больше нюхал, чем делал что-нибудь. Завела Коку домой, протёрла ему лапы и бухнулась спать. Около девяти часов утра свекровь разбудила меня опять (оба раза она будила меня очень аккуратно, так, чтобы случайно не потревожить моего мужа – у неё всегда и во всём была виновата только я). Я спросила – что случилось? Она вышла из нашей комнаты и позвала меня за собой, а за дверью сказала – любуйся! В коридоре у них лежала длинная дорожка, от кухни до большой комнаты. В начале этой дорожки, возле кухни, лежала небольшая Кокина какашка. Не знаю, когда он её там оставил – до нашей прогулки или после, я рано утром была настолько сонная, что ничего вокруг не замечала. А свёкор видно выходил на кухню попить и вступил в неё, но ничего не заметил. И следы его тапок тянулись по дорожке до входа в комнату. Сам Кока забился в угол коридора, сжался в комок и со страхом смотрел на нас. Он прекрасно понимал, что уже не должен был этого делать, но видно я его плохо прогуляла и на улице он не всё успел. Так что воскресенье у меня началось со стирки длиннющей дорожки под бдительным присмотром свекрови.

Вечером мы уехали домой, оставлять Коку было очень жалко, но мы никак не могли отучить его грызть обувь (и убрать её было некуда) и рыть пол в коридоре. Дома сначала было грустно и пусто, но в то же время появилось ощущение свободы – после работы не нужно было обязательно бежать домой, и на выходные можно было куда-нибудь спокойно уехать. Примерно через месяц мы опять поехали к родителям мужа. Мы оба очень соскучились по нашей собаке и во дворе сразу же пошли к будке – но она была пуста…Дома пока что был только свёкор, и он рассказал нам, что примерно через неделю после нашего отъезда Кока заболел и за два дня умер. Что с ним было – свёкор не знал, врача они не вызывали. Расстроились мы страшно, я поплакала, да и муж с трудом сдерживал слёзы. А свекровь сказала – какая-то собачка умерла, так вы плачете, а когда я умру, так, наверное, плакать вообще не будете.

В общем, первая моя собака появилась у меня слишком рано, я ещё к ней не была готова. Если бы мы с мужем жили не одни, а с родителями, то может быть и что-то получилось бы из этой затеи. Всегда был бы какой-то подстраховочный вариант, на случай нашего отсутствия, не было бы такой жёсткой привязки к дому. Но мечта иметь собаку у меня не умерла, она «затаилась на время», как поёт Высоцкий.

Через пару лет, когда мы уже жили в другой квартире – побольше, совершенно случайно нас чуть было не появилась собака. Муж как-то вечером шёл домой и к нему пристроился небольшой, очень симпатичный, лохматый, коричневый пёс неопределённой породы. Он дошёл с мужем до нашего дома, зашёл с ним в лифт, потом в квартиру, походил по ней, понюхал везде и пошёл на кухню. Там сел и стал смотреть на нас – ну что вы стоите, покормите меня. Он нам очень понравился и мы решили оставить его себе, раз он сам к нам пришёл. Покормили его и уже стали думать, где он будет спать. Но у пса явно были другие планы. Поев, он подошёл ко входной двери и стал царапать её лапой. Пришлось выпустить его из квартиры и отвезти на лифте вниз.

Записки ненормальной собачницы

Подняться наверх