Читать книгу Зона особого режима - Елена Сергеева - Страница 4

Посмотрев на старое здание автовокзала, я все-таки заглядываю внутрь. Затрапезное помещение в затрапезном городе – это ладно, но деревянные лавки для ожидания… Это вообще засада засад. Особо не перекантуешься!

Не желая снова испытывать свое тело на прочность, решаю поискать место поприличнее, а заодно наполнить ноющий от голода желудок.

Иду, как показывает навигатор: по улице Пушкина, разыскивая «Суши-фуд». Но, едва дойдя и взглянув на вывеску на старом фасаде, бьет обухом по голове открытие, что суши здесь тоже, скорее всего, а-ля провинция. И вообще, не удивлюсь, если вместо лосося – дешевая крашеная рыба, а вместо угря, в тех же целях экономии, угревидный кларий.

Вздыхаю. Идти искать что-то другое?! Но не факт, что найду что-то приличнее.

На свой страх и риск захожу внутрь и беру меню.

Не рискуя заказывать суши, все-таки это блюда с сырой рыбой, и неизвестно, насколько законопослушный шеф-повар и как относится к технологии хранения продуктов. К тому же непонятно, какая здесь проходка. Может, местные не любят экзотическую кухню и суши набираются аромата, ожидая экстремалов вроде меня, или превращаются в запеченные роллы.

В итоге выбираю меньшее из зол – гамбургер, надеясь, что не пронесет. Заглатываю вполне аппетитный на вид заморский бутерброд, как удав, и, осознав, что не наелся, прошу второй.

В три часа сажусь в автобус, еще допотопнее предыдущего.

Н-да, чем дальше от Питера, тем транспорт становится все допотопнее. Радует только одно: после пятичасового ада этот бочонок на колесах обещает довезти меня до Дна за тридцать пять минут.

Дно! Рукалицо. Вот кто вообще мог дать городу такое название?!

Где ты живешь? В Дне. Жуть!

Там депрессия от одного названия обеспечена.

Приехав в пресловутое Дно, отыскиваю нужную остановку и не верю своим глазам. Смаргиваю, снова таращусь на табличку с расписанием и обалдеваю. Мне реально не привиделось! Последний автобус в Поцелуево уехал полтора часа назад.

Зашибись!

А что, вечером туда ездить опасно для здоровья?!

С шумом вдыхаю в себя воздух. И что делать?

До гребаной деревни ехать почти час. Пешком я просто туда не дойду.

Не желая оставаться в Дне, решительно выхожу на дорогу и останавливаю первого попавшегося мужика с тачкой.

Маню водилу, вытаскивая тысячную купюру из кармана, и спрашиваю:

– До Поцелуево довезешь?

Деньги исчезают из моей руки в одно мгновение и звучит любезное:

– Со всеми удобствами.

Ну, с этим я бы, конечно, поспорил, было бы у меня нормальное настроение. А так – только желание поскорее переместить свое замученное тело в нужный пункт назначения.

Чувак же, не теряя времени зря, распахивает пассажирскую дверь своей развалюхи и улыбается в тридцать два зуба. Здесь я, конечно, сильно приукрасил действительность, у него в помине половины зубов нет.

Сажусь на сиденье, констатируя: лучше бы он этого не делал.

Тачка оказывается не просто старой, но еще и грязной. Брезгливо оглядываюсь по сторонам. После моего идеально чистого «Мустанга» ощущение, что я попал в контейнер с мусором.

А когда водила, не щадя свой драндулет, давит на газ, и тот, истошно вопя, трогается с места, а внутри начинает что-то дребезжать, в голову приходит мысль, что вариант пойти пешком был не такой уж и плохой.

Проехав перекресток, гребаный таксист отворачивается от дороги и интересуется:

– К родственникам, али как?

– К родственникам, – отвечаю, за него смотря, куда мы несемся.

– С какой целью?

На ощупь вытаскиваю пятисотку и. протягивая ему, выдаю желание:

– Заткнись и смотри на дорогу.

– Понял. Конспирация.

Хочется закатить глаза, но я вздыхаю и отворачиваюсь к окну.

Дорого мне обошелся секс с Элей.

Съехав с трассы, мы выезжаем на дорогу, ведущую в деревню. Смотрю по сторонам на место своего временного заключения и все больше унываю. Одна улица, через дом заколоченные избы. Здесь действительно одни пенсионерки живут. Отец не шутил. Треш!

– Где тебе остановить? – отмирает мой таксист.

– Давай здесь.

Выхожу, смотрю по сторонам. И куда идти?

Замечаю в соседнем дворе зависшую кверху пятой точкой бабку. Посмотрели бы питерские девицы на местную йогу, офигели бы.

Делаю шаг в сторону, чтобы подойти к забору и, чувствую, что нога едет. «Ловлю» тело, восстанавливаю равновесие, но буквально теряю нижнюю челюсть.

Это что? Навоз?!

Отхожу в сторону и, кривясь, смотрю на фирменный кроссовок, перепачканный в экскрементах коровы.

Да е-мое!

Видел бы Брюс Килгор, разработчик «Найк Аир», в каком дерьме оказалась его брендовая вещь!

И что теперь? Кроссы на помойку и мне выдадут лапти?!

Как могу вытираю подошву об траву и продолжаю путь к забору, теперь уже внимательно смотря под ноги, чтобы не вступить в еще одну мину, и задаю вопрос пятой точке:

– Женщина, подскажите, где дом Анны Васильевны?

Бабка разгибается и смотрит на меня, как на инопланетянина.

– Это ж кто?

Звездец! Она у меня это спрашивает?! Для полного счастья не хватает, чтобы сейчас эта Тортилла сказала, что здесь такой нет, и я целый день убивался зря!

Стою, пялюсь на нее и жду приговора.

Йогша, несмотря на пышные формы, довольно шустро подходит к крыльцу и кричит:

– Михалыч! Михалыч!

Поднимается по ступеням и добавляет:

– Откликнись, старый!

На крыльце появляется новый персонаж этого захолустья – тощий зачуханный дед в потасканной одеже. Дуремар – тут же окрещаю его я.

– Чё тебе?

– Анна Васильевна у нас имеется?

Тот, морща лоб, чешет затылок и, с интересом разглядывая меня, сообщает:

– Васильевна имеется. Нюрка. А Анны нету.

Напрягаюсь, выжимая свою память. Нюрка… Точно. Отец говорил же как-то: баба Нюра.

– Она! – выдыхаю с облегчением.

– Дёмина?

– Ага! – веселею я.

– Иди туды, – махает он, показывая направление. – Еёный дом самый крайний.

– Спасибо!

Выдыхаю. Какое счастье! Пройти улицу, и я добрался!