Читать книгу Сказочный калейдоскоп - Елена Шмелёва - Страница 8

Екатерина Адасова

Жил царь спокойно. Все хорошо в его царстве было. Поля широкие, желтые, яблоки красные, гладкие. В реках рыба, в лесах зверье. Народ трудится, потом веселится, песни поет, танцует.

– Что с тобой царь батюшка? – спросил министр его первый.

– Да заскучал я, – печально отвечает царь.

– А чего ты хочешь? – удивился министр первый. – Ведь все у тебя есть.

– Чего-то нового хочется, посмотрю на небо, птицы летят, посмотрю на реку, рыба плывет. Они малые да слабые могут плыть и летать, а я царь даже такую малость сделать не могу.

– Так позову мужиков, они тебе хоть что вмиг сделают.

– Наши не смогут, не учили их этому делу.

Долго думал первый министр, да решил сказать мысль для дела важную.

– А давай батюшка из дальних государств мастеров позовем, так они пусть для тебя расстараются. Платить есть чем, не обидим.

– Хорошее дело, вези мастеров, на деньги не скупись.

Время прошло небольшое. Привел первый министр мастеров заграничных. Стоят они перед царем гордые, красивые. Бумаги и чертежи в руках держат.

– Вот царь лучших мастеров привел, так уж их хвалили, да не отпускали, но золотое обещание награды решило вопрос в нашу пользу.

– Хорош министр ты у меня, оттого и первый, и тебе будет почет и уважение, дам тебе грамоту почетную, на стену повесишь, все завидовать станут.

Обрадовался первый министр, что за работу его похвалили, не наказали, не поругали, на прежнем месте оставили.

– Этот батюшка с белыми кудрями и очками на носу крючком из англицких земель плыл к нам и перед тобой стоит.

– Что делать может?

– Так штуку такую сделать готов, что в ней ты лучше рыб плавать сможешь. Звать его Чарльз.

– Чудное дело. Пусть строит свою рыбу плавучую для меня.

– Этот батюшка в сапогах высоких да при сабле, тоже большой умелец. У него даже мельница чуть в небо не улетела. Из германских земель вышел да к нам пришел. Кличут его Генрих.

– Посмотрим, посмотрим, полетит ли в наших землях какое-либо чудо.

– А этот батюшка, тонконогий да юркий, такое соорудил невиданное, что и лошадей не нужно, чтобы наше царство объехать. Хоть и молодой, но говорят, ум ловкий имеет. Французских кровей, прозывается Жан.

Долго рассматривал царь молодцов заморских, странными они ему казались, не такие молодцы в его царстве были. Но уж если позвал, так и надобно их дела поглядеть.

– А знают ли они наш-то разговор, – обратился царь к первому министру.

– Нет, еще не могут лепетать по-нашенски. Так у тебя вон какие дочки-то болтливые, вмиг научат их говорить как нужно. Что Мария, что Марфа, а уж особливо Матрена, та как начнет говорить, только к ночи и закончит.

– Ладно, пусть дочки их поучат, так и сами заморский говор поймут, может, и заморские дали поедут, полетят или поплыву.

Все дела порешали царь с министром, но одно еще дело осталось, нужно было и о помощниках подумать, чтобы дело быстрее делалось у заморских мастеров. Но и тут первый министр расстарался, царь и не успел еще ничего спросить, а тот уже и на вопрос ответил.

– Помощников подобрал. Ивана, Василия да Степана.

– А справятся ли? – решил уточнить царь.

– Куда денутся. Иван такую косу сделал, сколько не коси, не тупится. Василий такие колокольчики на коров повесил, что сами музыку играют, не надоедает никому их звон. А Степан бочку такую построил, в пруду поставил, карасей приманивает, ведрами таскает.

– Сравнил. Так другое дело нужно освоить, не о карасях речь идет, – высказал свое царское мнение царь.

– Расстараются. Я им по новой хате пообещал. Велика, конечно, плата, но справедливая.

– Так заморские за твои деньги хоромы построят.

– То заморские, а то наши, – отметил первый министр.

Задумался над мудростью первого министра царь, но перечить не стал. Не скорое дело затеял он, на такое дело и раскошелиться можно.

Прошла весна теплая, уж и лето горячее к концу шло. Решил первый министр проверить, как у мастеров заморских дела идут. Искал долго мастеров, никак не мог найти. Уж и за ворота вышел, решил, что устали мастера и на прогулку ушли. Но вдруг вдали у самого леса дремучего услышал веселый смех. Пошел туда и увидел на поляне скатерть расстеленную, а на скатерти этой каких только яств не было на блюдах широких. А по поляне бегали Мария, Матрена и Марфа, а за ними молодцы в белых рубахах, цветами расшитыми.

– Батюшки мои, так это Чарльз, Генрих да Жан, носятся как угорелые, – удивился первый министр. – Притомились, видать, отдыхают.

Первый министр все же решил прервать утехи. И позвал заморских мастеров к себе. Те, разгоряченные, все же послушались призывного сигнала. Стояли тихо. Тут и девицы подошли, веночки из цветов на пышных волосах поправляя.

– Что же делом-то вы не заняты? – грозно спросил первый министр.

– Так не уйдет дело никуда, – ответил высокомерно Чарльз.

– Времени у нас видимо-невидимо, – добавил гордо Генрих.

– Отдыхать-то как хорошо на таком-то просторе, – радостно воскликнул Жан.

Первый министр сразу отметил, что заморские мастера так хорошо новый язык освоили, что и не отличишь их по говору от других жителей царства.

– Что заговорили по-нашенски, так это отрадно, а вот, что дело оставили, то до беды недалеко.

– Так они дела-то не оставили, – включилась в разговор Мария, поправляя красную ленту в белых косах.

– Так у них помощники так работают, что ни дня, ни ночи не видят, – добавила Матрена, сняв венок с черных кос.

– Все бумаги отдали Ивану, Василию и Степану, а те рады стараться, – указала на помощников рыженькая Марфа.

– Хороши, нечего сказать. Ладно, подождем, что там у ваших помощников получится. А то меня по седой голове тоже не погладят, – решил первый министр.

Не успел первый министр отойти от полянки, как там начался смех и беготня.

– Не утихомирить, – подумал он с грустью.

Наступила осень золотая да красная, птицы в дальние края стали собираться. Тут царь вспомнил про заморских мастеров. Побежал первый министр за мастерами, привел их в царские покои. Ответ держать время пришло. Нужно было увидеть, за что отдавать деньги-то из царской казны.

Стоят перед царем заморские мастера загорелые да крепкие, глаза блестят, уверенно держатся. За Чарльзом стоит Иван, за Генрихом Василий, а за Жаном Степан.

– Вы что с охраной теперь ходите? – спросил царь с усмешкой.

– Нам охрана не нужна, – гордо заявил Чарльз.

– Мы сами кого хочешь завалим, – уверенно крикнул Генрих.

– Главное, чтобы хорошо было! – весело произнес мечтательно Жан.

– Батюшка, так это их помощники, – хором заявили Мария, Матрена и Марфа, которые проскользнули в покои за заморскими мастерами и их помощниками.

– Ваши-то труды я вижу, – сказал батюшка. – Болтают они теперь здорово, но не для этого их из заморских земель приглашали и казну для них открывали.

Тут вперед перед заморскими мастерами встали их помощники. Гордо стояли. Смело смотрели на царя, не пугались, знали они, что тот справедлив, хоть и строг.

– Не гневайся царь родной, – сказал Иван.

– Чертежи они нам приготовили, – добавил Василий.

– Мы все записи заморских мастеров разобрали, да и построили, что тебе хотелось в нашей земле иметь, – сказал свое слово Степан.

– Так где же все увидеть можно и нужно? – спросил строго царь.

– Выйди батюшка во двор царский, там и увидишь, что могли своими руками сделать, – угодливо предложил первый министр.

Вышли все из царских покоев на простор. Для царя кресло резное поставили.

– И на что же мне смотреть? – позвал царь первого министра.

– Подожди царь, сейчас Жан и Степан тебе покажут, что там сотворили, – ответил первый министр быстро, но и в его голосе неуверенность чувствовалась.

Оглянулся царь, и дочери его оглянулись вокруг, действительно, не было рядом с ними ни Жана, ни Степана. Вдруг на зеленое поле у царского дворца выехала карета металлическая, блестящая, с колесами широкими. А лошадей перед каретой не было, а она ехала. И сидели в карете Жан и Степан, который перед собой не вожжи держал, а колесо круглое. А уж как карета тарахтела, но ведь ехала.

– Не верится мне, что такое чудо увидел, – воскликнул царь.

А дочери его так кружевными платочками размахивали, что успокоиться не могли. Особенно Марфа.

– Кто же теперь свои чудеса будет показывать? – спросил царь веселым уже голосом.

– Пусть Генрих и Василий расстараются, – дал указание первый министр молодцам, которые просто вмиг исчезли с глаз.

Небо над царем было синим, ни одного белого облачка, только солнце расплывалось желтым кругом. Дальние холмы были уже в убранстве золотом и красном, только зеленые свечи елей не хотели и не меняли свой густой зеленый цвет. Легкий ветерок был теплым. И вдруг вдали показалось облако, но не круглое, а словно половинка от него.

– К дождю, наверное, ветерок первое облачко посылает, – воскликнула Мария.

– Да не облако это, а птица огромная, – уверенно сказала, присмотревшись к облаку, Матрена.

– Точно орел, – подтвердила Марфа.

Птица же летела прямо к царскому двору, уже и снижаться начала. И все увидели, что в лапах птицы заморский Генрих и свой Василий.

– Это что ж такое? – воскликнул царь. – Где же таких гигантских птиц ловят?

– Да не птица это, а летает как птица. Мастера такое чудо сделали, – радостно воскликнул первый министр.

Радовался он оттого, что полет получился и ветерок помог, что появился как раз к полету. Особенно радовалась Матрена.

– Ни у кого такого нет? – поинтересовался царь.

– Нет, царь добрый только у нас, – воскликнули довольный Генрих и счастливый Василий.

Оставалось посмотреть, что же сделали Чарльз и Иван. Но первый министр что-то медлил, а Чарльза и Ивана рядом не было.

– Батюшка, чтобы посмотреть, что сделали Чарльз и Иван нужно к реке спуститься.

– Может быть, в новой карете поедете? – спросил угодливо первый министр.

– Сами пока в ней катайтесь. Только я в карете с упряжкой лошадей поеду, – заявил строго царь.

Перечить ему никто не посмел. Двинулись кареты к реке. И безлошадная карета вслед за всеми ехала, сидели в ней гордые молодцы Жан и Степан. На высоком берегу кареты остановились. Для царя кресло на берегу реки поставили.

Вода в реке была чистой и прозрачной. Вдруг что-то в воде забурлило, словно в глубине в самоваре вода закипела. И на поверхности показалась лодка, только перевернутая и с окнами круглыми. А в окнах видны стали лица Чарльза и Ивана.

– Лодку то зачем перевернули? – удивился царь.

– Так не простая лодка, а подводная, – стал объяснять первый министр. – Там не одна перевернутая лодка. Снизу и другая есть. На дно реки опускается и все можно на том дне видеть. И вода в лодку не затекает.

А когда вышли на берег Чарльз и Иван, то все радовались, а особенно Мария. Но больше всех радовался первый министр, так он был доволен, что все сделал что нужно, и должность свою не потерял.

Все дружно вернулись в царский дворец. И встали перед царем и заморские мастера и свои работники старательные.

– Награжу вас всех щедро, – важно сказал царь. Не обижу. Из казны золото дадут Чарльзу, Генриху и Жану. А уж своим Ивану, Василию и Степану не хаты новые поставим, а дома каменные.

– Спасибо, благодарим, готовы служить, – отвечали те дружно.

– А точно, что ни у кого таких чудес еще нет? – с хитрецой уточнил царь.

– Точно не найти таких чудес нигде, – хором заявили мастера.

– А понравилось ли вам в нашем царстве? – поинтересовался царь.

– Очень понравилось, так бы и остались, уверенно заявили заморские гости.

– Так оставлю вас у себя. Имена только вам дадим новые, привычные. Чарльз станет Александром, Генрих Андреем, а Жан Алексеем.

Тут уж так стали радоваться словам царя Мария, Матрена и Марфа, что их пришлось долго успокаивать.

– А вот Ивана, Василия и Степана пошлю в края дальние, в англицкие, немецкие и французские, – огласил свое решение царь

– Так сколько денег уйдет из казны, – высказал мнение свое первый министр.

– Не пропадут деньги, – уверенно сказал царь, – Вернуться на родину свои мастера и будут здесь трудиться, сами чертежи и задумки делать.

– Не отправляй, батюшка, Ивана, – воскликнула Мария.

– Не отправляй, батюшка, Василия, – заплакала Матрена.

– Не отсылай, батюшка, Степана, – печально произнесла Марфа.

– Вернутся, вернутся. На то царская воля. Не печальтесь. Ждать научитесь, – ласково успокоил батюшка дочерей.

И потекла жизнь в царстве как прежде тихо и спокойно. Как и нужно царю и народу.