Читать книгу Рассказы старой дамы - Елена Слинкина - Страница 2

Человек, которому нет и шестидесяти лет, лежал в своей, уже опостылевшей, пастели. Сразу после пробуждения, когда боли где – то далеко и дают о себе знать только ноющими ощущениями, можно и поесть и поговорить. Но говорить не хотелось. Так получилось, что вместо многочисленных родственников, за ним ухаживала практически чужой человек.

С Надей они сошлись совсем незадолго до его болезни. Просто сошлись два одиночества. Сейчас она услышит, что он проснулся, придёт, будет спрашивать, как он себя чувствует. А как он может себя чувствовать? Как человек больной раком. Но она терпит его, его капризы, его грубости. Её доброта и всепрощение раздражает.

Вот она пришла, посадила его, поправив подушки, сейчас начнёт умывать и кормить. А он думает, что если бы не было её, то за ним ухаживали бы дети или жена. Хотя, кого он пытается обмануть? Детям некогда за ним ходить, им работать надо, а не горшки за ним выносить. Жена? Она давно уже ему жена только по документам.

Ну вот, пришла Надежда и сбила с мысли. Надо же и имя у неё какое – Надежда. Он даже не может сказать, что у него нет надежды. Есть. Вон, по квартире ходит. Только вот и она не может дать надежду на выздоровление.

Что – то она спрашивает, а ему с ней разговаривать не хочется. Скорее бы ушла. О чем говорить с человеком, с которым нет общего прошлого, нет общих переживаний, нет общих радостей и бед. Он закрыл глаза, давая понять, что отвечать ей не будет. Она, молча, ушла, прикрыв за собой дверь.

Сейчас бы оказаться на берегу реки. Вся жизнь его была связана с рекой. Работал он капитаном на судах. Сразу после учебы женился, родили они троих детей. Жена была красавица, рукодельница и чистюля. Он ходил в навигацию, она растила детей и работала. Но не всё было ладно в их семье. Он заглядывался на женщин, она ревновала. А потом она ещё и пристрастилась к бутылке. И когда старшему сыну было уже семнадцать лет, младшему сыну пять, жена зимой в метель пьяная вышла из дома, заблудилась и замёрзла в сугробе.

Что было делать? Жену похоронил и женился вновь. Вторая жена была молодая, девятнадцати лет. Родился ещё один сын. Старший сын к этому времени уже ушёл из семьи в самостоятельную жизнь, старшей дочери было пятнадцать лет и она в основном жила у бабушки.

Молодую жену он уже одну дома не оставлял, брал с собой в навигации, поваром. Дети всё лето жили в деревне у родственников.

Когда он вышел на пенсию по выслуге лет, младшему сыну исполнилось восемнадцать лет. Он перестал ходить в навигации, а жена как то пришла с работы и объявила, что полюбила другого человека. Собрала вещи и ушла.

Старшие дети давно уже жили своим семьями в других городах, младший уехал с матерью. Вот так он остался один.

Боль начала подступать всё сильнее. Пришла Надежда, дала таблетку. Эти таблетки давно уже не помогали, но он их пил и делал вид, что полегчало. Ему не хотелось ей ни чего объяснять. Те более в такой момент, когда боль начинала выворачивать все кости.

Он закрыл глаза и приготовился ждать главной атаки боли. Может это душа хочет вырваться и улететь, а тело не даёт ей этого сделать и держит? Поэтому ему так больно. Больше уже ни каких мыслей в голове не было, только ожидание болей. Хотелось быстрее их почувствовать, потом заорать от этой невыносимой боли, тогда Надежда позвонит и приедет медик, поставит укол. А он, после укола, начнёт впадать прострацию, словно раскачиваясь на качелях. Тело становится лёгким, боль отпускает, но словно привязанная на верёвочку следует везде за ним. Он вверх и боль вверх, он падает вниз, и она за ним в пропасть.

Потом начинаются сны. Странно, но сны тоже связаны с болью. То он под машину попал, то его деревом привалило. А сейчас снится сон, он совсем ещё маленький, залез на сарай и упал с него. Отец ругается, а мама жалеет. Болит всё тело, мама прижимает к себе, дует на ноги, на руки, а боль не унимается. И тут он открыл глаза.

– Ты плакал во сне. Что тебе снилось?

Но ему не хотелось рассказывать ей свои сны. Он только буркнул:

– Ни чего, не знаю, не помню.

Вот если бы здесь были дети или жена, он им бы рассказал. А она, кто она такая, чтобы ей рассказывать свои сны. Но он вдруг спохватился, ой, боже, кого я хочу обмануть. Единственный человек, который со мной рядом и ухаживает за мной, это она – Надежда. А я ей грублю. И он извинился, и он рассказал сон. Она погладила ласково по голове, пожалев его. Ему это не понравилось, он передёрнул плечами. Она это его движения поняла по-своему и спросила, не хочет ли он чего. Он только мотнул головой и прикрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.

Он давно уже потерял счет времени, не замечал день или ночь, он просто лежал и смотрел в потолок.

И как то даже не заметил, когда у его постели оказался старший сын. Теперь ему казалось, что он был здесь всегда. Но сил на длинные разговоры не хватало, и они просто держались за руки. Теперь он не жаждал прихода болей, теперь ему не хотелось отключаться. Но они с неистовым постоянством являлись вновь и вновь. И приходила Надежда. Зачем она здесь? Ведь приехал сын, он ему поможет, он его накормит и переоденет. Почему она не уходит?

Как – то раз он проснулся и сказал сыну, что хочет посмотреть на реку. Сын на руках отнёс его в машину, в багажник погрузил старенькое кресло, и поехали на реку.

У реки под большой ивой в кресле он сидел и слушал шум реки, шум ветра запутавшегося в ивовых ветвях, пение птиц. Было хорошо, не хотелось возвращаться в опостылевшую комнату, где он давно уже рассмотрел все трещинки на потолке, все завитушки на обоях, где пахло лекарством и болезнью, где была Надежды.

Он закрыл глаза и вдруг почувствовал, что, как после укола, его начинает качать и уносить куда то ввысь. Верёвочка, на которой всегда болталась его боль, вдруг оборвалась, и боль одна падает вниз в пропасть, а он улетает, как воздушный шарик, всё выше и выше…

Человек, которому не исполнилось и шестидесяти лет, сидя в кресле под ивой у реки, умер.