Читать книгу Пьедестал для карлика. Развлекательный детектив - Елена Сперанская - Страница 5

Таня записала номер и решила позвонить при случае Денису и выяснить, как он проводил свой досуг. Она посмотрела на часы, было около шести, в восемь у нее назначена встреча со свидетелем Преображенским в торгово-развлекательном комплексе. Час у нее был в запасе. Собиралась съездить и пообщаться с подозреваемым Осокяном. По пути набрала номер, который ей предложил беззлобный менеджер Привольнов.

– Да, – услышала она охрипший голос.

– Беспокоит районная полиция. Денис, сможешь подойти сегодня к восьми тридцати в «Триумф», к ресторану «Домашний уют» на второй этаж?

– Подойду, – чересчур спокойный тон услышанного ответа заставил Таню усомниться в его причастности. – Извините, сейчас посмотрю на расписание. В семь сорок должен быть у клиента, отвезу прихожую. Смогу только завтра с десяти до одиннадцати.

– Договорились, второй столик справа ровно в десять, идет?

– Понял.

Таня нажала на отбой, вышла на улицу, села в машину и двинулась в направлении развлекательного комплекса, пропуская вперед себя торопливых водителей.

* * *

Сергей и Юрий поднялись на второй этаж, купили билеты и вошли в просмотровый зал. Это была веселая комедия о любви на обитаемом острове около Таиланда.

Весь фильм Юрий мечтал о предстоящем, новом знакомстве со следователем. Он глубоко надеялся, что дело находилось под строгим контролем.

После окончания фильма они медленно спускались вниз по эскалатору. Юрий набрал номер своего отделения клиники, хотел узнать о самочувствии прооперированного пациента. Он мечтал, чтобы Лиля взяла трубку.

Она давно ему нравилась своей непредсказуемостью и темпераментом дикой кошки. Ее манеры были искренни и, в то же время, импульсивны.

Она обладала прекрасным чувством такта и любила свою работу. Его желание общаться совпадали с ее привычкой завлекать его в свои сети, чему он был безмерно рад и сам лично шел на интимный контакт всякий раз, приобретающий особую остроту и специфичность.

– Алло, Юра, температура больного снизилась, бредил, метался, но в сознание пришел, – доложила Лиля о своем дежурстве. – Что ты думаешь? – в ее голосе звучала обида.

– Назначь ему что-то жаропонижающее, – Юрий напомнил об определенных процедурах. – Как дежурство?

– Ничего экстренного. Привезли больного с пищевым отравлением. Его положили на место выписанного Семищекина.

– Проверь наличие лейкоцитов. Операция будет успешной, если заболевание поразило маленький участок.

У Юрия лопнуло терпение ждать пока эскалатор доедет до конца лестницы, и он побежал по ступенькам. Сергей продолжал стоять и рассматривал стены в рекламных щитах джинсовой ткани.

– После ЭКГ будет ясно, выдержит ли сердце вмешательство хирурга, – ответила тихо Лиля. – Собираюсь сама оперировать в ближайшее время под наблюдением профессора Шакурова.

– Сколько сразу у нас появилось проблем, решать их надо срочно!

– После конференции был обход с главврачом. Сказали, что санитария нормальная. Теперь твоя шестнадцатая состоит из двух палат: твоей и бывшей палаты Жакина – пятнадцатой. Кроме вновь поступивших в твою палату, есть еще двое с язвой желудка, один с подозрением на рак, двоих привезли с острыми приступами печени и одна койка свободная.

Юрий терпеливо слушал важную и полезную информацию. Когда друзья встретились, они направились к выходу из развлекательного центра, вышли на улицу, остановились у колонн.

Сергей распрощался, остановил такси и уехал на работу в глазную клинику.

– Значит, мы вдвоем ведем эти палаты? – Юрий вносил ясность. – Я правильно тебя понял?

– Да, по-моему, так. Профессор, – Лиля перешла на шепот, – очень мне симпатичен.

– А я?

– И ты. Он обошел всех больных, прочитал у каждого температурный лист, прощупал живот, узнал жалобы. Я кратко рассказала истории каждого нашего пациента и назначенный тобой курс лечения.

– Хорошо, – Юрий одобряюще кивал в знак согласия.

– Около вновь поступившего пациента профессор высказал предположение исследовать на рак, спровоцированный кишечным отравлением. Я назвала рак канцер, и больной испугался.

– Верно. Мы хорошо знаем, к каким последствиям ведет это страшное заболевание, горе и боль приносит всем близким людям, – Юрий явно нервничал, но внимательно слушал Лилю, так как он тоже занимался разными, сложными, насущными, научными вопросами и поисками эффективного лекарства для лечения болезней сердца и гипертонии. – Больному стало легче? Пересадку назначали?

– Нет. По тяжелому дыханию было ясно, что жив. Пришел в сознание и слегка приоткрыл глаза. Его лицо бледное и безжизненное напоминало труп, – делилась впечатлениями обхода Лиля. – Шакуров задержался около него, посоветовал лечение. – Записала его указания, осматривали послеоперационных больных, – Лиля торопилась и проглатывала слова. – Там дело обстояло гораздо проще: обследовал переведенных больных из другой клиники.

– Когда обход был закончен, он добавил всем известную истину: лечит природа, врач является помощником в выздоровлении, – сострил Юрий, так как отлично узнал стиль харизматичного профессора.

– Примерно так.

Главный свидетель зевнул и с благоговением посмотрел на часы, у него в запасе было минут двадцать до встречи с Таней.

Он втайне надеялся, что его идеи и познания окажут решительное влияние на исход следствия.

Он вспомнил слова французского философа Монтеня16: «Дайте природе волю, она лучше нас знает, что ей надо делать».

Когда случайно посмотрел в театре неделю назад «Дон Жуана». Случайно запомнил, что Мольер17 вложил в уста героя следующее остроумное суждение о докторах: «Они только пожинают славу счастливых случаев, и ты можешь так же, как они, обращать в свою пользу удачу больного и приписывать своим лекарствам все, что может зависеть от благоприятного стечения обстоятельств и от сил природы. Медицина – одно из величайших заблуждений человечества».

– Вот умник! – Юрий тянул время.

– После обхода снова села в ординаторской, заполняла истории: лечение и назначения.

– Долго думала? Вспоминала советы профессоров и учебник по занятной хирургии?!

– К двенадцати закончила и пошла в манипуляционную следила за выполнением предписаний, а оттуда снова к тяжелым. Помогла нянечкам разнести еду, – жаловалась Лиля, вспоминая прошедшее дежурство и количество вызовов в палату.

– Сама поела, а то тоже сляжешь? – сыронизировал он, так как тоже уговаривал больных следовать диете для скорейшего выздоровления, а они смотрели на него с надеждой и даже мольбой. – Полноценное питание – залог здоровья.

– Когда их выпишут, долгое время им придется соблюдать режим, категорически отказаться от курения и спиртного, – продолжила она

– У меня с тобой просто дискуссия о здоровом образе жизни!

– Что ты! Тот артист мучительно улыбался. Его улыбка была мне лучшей наградой, – она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. – Тарелку супа подала на кровать, ел без аппетита. Задержалась и проследила, чтобы все съели. Вид был у него, как никогда, унылый.

– Это один из переведенных из другой клиники в связи с ремонтом?

– Да, – Лиля замешкалась. – Подошла и присела на край его кровати, так как он сказал, что хочет откровенно с кем-то побеседовать.

– И что? Расскажи о нем, – разволновался Юрий. – Что все-таки случилось? Нет несчастья, о котором нельзя было бы рассказать.

– Это снимет с тебя тревогу за смерть нашего коллеги? Ты можешь быть следующим, если влезешь в эту грязную историю.

– Думай о лучшем исходе, тогда все примет иную окраску, – он проговорил уже более спокойным голосом, как будто прислушиваясь к ее опасениям.

– Он сказал, что от него ушла жена, – сказала Лиля в разрядку.

– Да это просто чушь собачья! – удивился он.

– Разве можно так переживать из-за обычной семейной ссоры. Как всегда виновницей всех бед оказалась женщина! – воскликнула Лиля. – Даже при счастливой личной жизни так отдаваться своему горю?! – Лиля позавидовала чувству брошенного мужа.

– Стоит ли расстраиваться из-за того, что жена ушла к кому-то, – цинично продолжил Юрий, но спохватился. – Все лучшее у него впереди. С выздоровлением появится возможность встретить другую женщину, способную заменить жену. Как ты на это смотришь?

– Нормально, – у Лили в голосе появились теплые нотки.

– Правильно.

– Любая девушка рада познакомиться с симпатичным, одиноким мужчиной. Ему только надо выздороветь и выписаться из больницы.

– Да, вы правы, доктор, – он решил подыграть ей.

– Но как мне забыть смерть Коли? – волновалась Лиля.

– Тот больной мне то же самое сказал, что они были женаты более десяти лет и поссорились прямо перед больницей, добавил, что детей у них нет. Все годы любил только жену и «почти не изменял» – это дословный перевод, – вспомнил Юрий.

Лиля увлеклась его рассказом и поняла, какой у Юрия чудесный характер.

Их взаимоотношения теряли свой романтизм при свете дня.

– Полагаю, – выговорил он и снова посмотрел на часы, так как был раздосадован, что время тянулось слишком медленно, и следователь Иванова запаздывала, – его жена любила роскошь и развлечения, а настоящая любовь, как правило, альтруистична. Любящий человек приносит себя в жертву любимому существу, – произнес он нравоучительно напоследок. – Запомни!

– Сестра дала ему успокоительные капли и таблетки. Дежурство на редкость нудное, – Лиля вздохнула. – Как ты?

– Жду полицию у выхода из развлекательного центра.

– Правильно ли я поступила? – Лиля не унималась ни на минуту и продолжала вновь говорить, обсуждая каждый свой шаг. – Ответь, пожалуйста!

– Да что могу сейчас сказать? – Юрий всегда был терпимым и сострадательным к чужому горю, облегчал мучения больных, сохраняя это в тайне. – Одно понял ясно, пока я далек от врачебного эталона.

– Спасибо, дорогой! У тебя выдержанный характер! Мне гораздо труднее прокладывать себе путь, – парировала вежливо Лиля и замолчала.

– Важно, при обладании знаниями медицины, иметь такт, быть просто по-человечески добрым и отзывчивым, забыть корысть и распрощаться с индивидуализмом и эгоизмом, – размышлял вслух Юрий, посматривая по сторонам.

Они простились и договорились созвониться.

Юрий стоял в замешательстве, констатируя про себя, что молодежи прибавлялось у входа, значит, рабочий день подходил к концу.

* * *

Таня завернула к дому, где, как она надеялась, ожидал ее бомж-осведомитель Венчик. Ее надежды оправдались.

Прямо перед ней нарисовался этот благовоспитанный, доморощенный философ-полицейский.

На нем были дешевые джинсы и рубашка-поло из цветного трикотажа, а на ногах мистера «В» кеды с белыми шнурками.

Она затормозила и посмотрела прямо на него. Тот стоял к ней лицом и вызывающе улыбался.

В руках у него была сетка со смятыми металлическими банками из-под кока-колы.

– Привет, Венчик, ты-то мне и нужен, – сказала Таня, открыла окно и подозвала его, показывая двадцатидолларовую купюру.

– Собирался идти домой, Таня, полечиться. Что-то заболел, – Венчик сострил и скорчил смешную гримасу, высовывая язык и облизывая губы. – Так мне противно жить среди бомжей! Врач у тебя есть знакомый? Опохмелиться охота.

– Нет, но есть работа для тебя и желание заставить последить за территорией рыночной площади и выяснить, кто из них живет в пентхаузе, вот адрес, – Таня заюлила от радости, что земля полна слухами. – Посмотри сюда, вот фото, один очень важный клиент совершил тяжкое преступление, а другой ограбил квартиру! Есть снимки с камеры наблюдения. Видимость слабая, со спины. Есть наводка, но нужны точные данные. Опохмеляться вредно! Понял? Хочешь заработать?

– Да. Не будет хорошим врачом тот, кто не является хорошим человеком, здоровье не купишь, никто не продаст, его берегите, как сердце, как глаз, – Венчик стал сыпать цитатами известного режиссера запада Беганьского18 и поэта востока Жабаева,19 о них Таня знала только в пределах разума ай-пада. – Давай снимки, посмотрим… Ой, Вань, смотри какие карлики! – процитировал он слова из известной песни Владимира Высоцкого20 про телепередачу.

Венчик хоть и был всегда дальновидным импотентом, но им еще руководило чувство звериного инстинкта за сохранение в безопасности рыночной площади, куда его жена ходила за продуктами для приготовления обеда для троих его отпрысков и престарелых родителей.

Самому Венчику она вряд ли изменяла из чувства солидарности с его научными высказываниями о сущности бытия и концепции сохранения окружающей среды.

– Увидимся, прошагай метров сто и найдешь этот рынок прямо за тем углом. Город наш маленький, все на виду. Ты наверно слышал что-то об этом страшном случае? Если нет, то знай, завтра вечером встретимся в это же время.

– Договорились.

– Кстати, поможешь раскрыть преступную группировку, получишь пять таких денежек и подарок в придачу.

Таня улыбнулась, показывая слащавому, хитрому пройдохе два ряда белых зубов, отбеленных пастой «Лаколют». Ей понравилась беседа.

Успела всунуть ему в руку купюру, она бы отъехала в противоположную сторону, но, так как у нее появилось опасение, что Венчик пропьет аванс, она застряла на месте и ждала, пока он отвлечется от своих мыслей.

– Здоровье народа дороже всего, богатство земли не заменят его, – произнес разведчик полиции слова акына востока. – Согласен.

– Найдешь карлика или его дубликат и поставишь на пьедестал, – ответила Таня лаконично и стала заводить мотор. – Представляю, как обрадуется жена, когда увидит тебя трезвого сегодня.

– За нее еще беспокойся, – ухмыльнулся он. – Жена в полном ажуре. Меня строит каждый день, поэтому дружу с ней уже давно.

Сыщица могла бы отыскать гораздо больше цитат при наличии времени для философских рассуждений, размышлений и возлияний возле пивного ларька с собутыльниками о политическом устройстве древнего Кремля. У Веспасиана, а иногда Веньямина, такое было его полное имя, решительное настроение сменилось на лирическое изучение и запоминание картинки под напев современной, английской, фольклорной песни.

– Пока, до скорой встречи, – бросила Таня на прощанье. – Дай проехать!

– Пойду к рыночной площади, буду там дежурить. Хлопцев-студентов, кто охраняет базар ночью и этажерку пентхауза, попрошу отследить, который из их продавцов в туалет домой в обед ходил, – буркнул Венчик себе под нос.

– Вот это дело. Действуй, – она отъехала метров двадцать и выровнялась в ряд, движущийся по направлению к центру, нажала сильнее и направилась в сторону кинотеатра.

Таня подъехала к входу с колоннами, притормозила и стала наблюдать. На ступеньках стояли молодые жителей этого города. Среди них выделялся высокий, симпатичный брюнет лет тридцати. Все были заняты, кто разговорами, кто курил, а кто просто ожидал. Юрий стоял один, и Таня сразу предположила, что надо подойти именно к нему. Она поставила на тормоз, вышла из машины, захлопнула дверцу и позвонила. Юрий завелся от радости, когда увидел, что Иванова подходит к нему легкой походкой с телефоном в руке.

– Юрий, – она услышала его красивый голос, так как он уже приблизился к ней на расстояние метра.

– Добрый вечер. Предлагаю зайти внутрь и посидеть в кафе или ресторане.

Ему сразу захотелось внутренне собраться и внушить к себе уважение этой миловидной, элегантной и оригинально одетой особы.

– Очень хорошо, но прежде нам нужно зайти в «Красный куб», возражаешь? – спросила Таня, повесила сумку через плечо и весело добавила: – Не откажусь от чашечки черного кофе за счет заведения.

– С радостью готов поддержать инициативу, идем, – предложил Юрий, иронично улыбаясь, и они последовали внутрь, минуя крутящиеся двери.

На втором этаже без малейших усилий обнаружили частное предприятие Осокяна. Одна миловидная продавщица с бэджем «Юля» разговаривала с покупателями, другая – с бэджем «Вера» – стояла за кассой и ждала решения вопроса покупки.

Стены пестрели теми же, что и у господина Привольнова, рамками для фото, бокалами на полках и всякой дребеденью, включая канцтовары и подушки для сна в автотранспорте по баснословной цене, набитых перекатывающимися шариками из пенопласта. Таня разглядывала тряпичных и фарфоровых кукол в пестрой одежде.

– Просто карлики, да и только! – восхищалась она вслух.

– Возможно, взрослые или дети, нашли свою юдоль среди этого пестрого мира игрушек и окончательно завершили круг перевоплощения, – усмехнулся Юрий.

– Здравствуйте, что-то понравилось? – обратилась Вера к вновь вошедшим посетителям.

– Нам хотелось бы поговорить с господином Осокяном. Он на месте? Мы из налоговой полиции.

– Он ушел продолжить контракт на аренду помещения. Сейчас позову.

– Хорошо, мы подождем.

– Одну минуту, – молоденькая продавщица быстро произнесла, вышла из отдела и пошла в сторону администрации.

Таня и Юрий одновременно вспомнили калейдоскоп сувениров и игрушек в квартире Жакина, увиденный ими в разное время, но воспринятый абсолютно одинаково. Без всякой тени стыда и застенчивости на витрине в магазине Осокяна повторялась та же самая игра воображения. Сыщица поняла, что этот коммерческий, примитивный мир был разделен пополам или на три, возможно, четыре части между всеми собственниками: Жакиным – эскулапом, Казаркиным – частным предпринимателем «Чешира», Привольновым – менеджером магазина «Богачо» и Осокяном – собственником лавки «Красный куб».

Эта занимательная терапия детского, вожделенного разума придавала каждому собственнику признаки элегантности и аскетизма.

Так же, как и в квартире Жакина, игрушки разыгрывали свои роли вне зависимости от смены интерьера, внося привкус идентичности обстоятельствам при любых ситуациях противокоррозионных шин, какими пользовались водители автотранспорта на длинных дистанциях по восточному побережью Средиземного моря.

Там закупался весь ассортимент перечня, а затем попадали в прейскурант и получали порядковый номер. Без налета пессимизма и аутизма управляющие магазинами улыбались и притворялись довольными жизнью в предпродажной ситуации среди милых и внимательных продавщиц северных широт.

Мельчайшие детали были продуманы до составляющих частей уголовного расследования с использованием спецэффектов для обмана доверчивого взгляда каждого посетителя. Подставки, подсветки, качели, зеркальные горки, стенки и так далее.

В коробках были свалены дорогие безделушки, приготовленные для перекладывания, чтобы посетитель каждый раз мог восхищаться их разнообразием и гармоничной сочетаемостью с природным балансом. В одном месте белый цвет превалировал и создавал впечатление зимы и холода, в другом стояли какие-то нелепые шкатулки. Эта неразбериха называлась вкусовым решением проблем продаж для населения среднего достатка. Маленькие цилиндрические кружечки, ангелы для новогодних праздников, настольные рамки для фото были расставлены с методичным упорством, чтобы вызвать раздражение даже у представителя налоговой полиции.

Таня перестала разглядывать витрины и перешла в наступление, когда увидела, что к ним приблизился Осокян собственной персоной.

Это был коренастый мужчина лет сорока, в черных джинсах, красной фирменной майке и черном пиджаке. Он, разглядывая покупателей, вносил колорит юга в интерьер севера.

– Прикольный вид у тебя сегодня, Юля, мутный ты! – хозяин магазина строго посмотрел на скромную кассиршу, перевил деревянные четки в руке и убрал их в карман брюк.

– Да, нет, все нормально Алик Арменович!

– Чем обязан? – он посмотрел из-под спуда забот о своем бизнесе на Таню и опустил голову вниз. – Что опят левый товар или тухлый? – спросил он надменно, пропуская некоторые отглагольные прилагательные или существительные типа «вездесущий», «привычный», «застенчивый», «бессимптомный» и заменял их другими словами с новым значением, такими как «прикольный», «тухлый», «мутный», «левый», оттеняя свои мощные филологические способности и знание русского языка по учебникам, в пределах школьного курса.

Осокян, применяя эти наивные выражения не по их назначению, доказывал тем самым как болезненное сочувствие и знание лексического богатства русской речи, так и свою глубокую южную сущность с древней историей, традициями, танцами, национальными костюмами, вероисповеданием каталикоза, письменностью, картографией, строительством домов из туфа21.

– Нам нужно поговорить о вашей поездке в солнечную Италию, в Римини вместе с Казаркиным, Привольновым и Жакиным.

Таня говорила медленно, правильно проговаривая каждую гласную, чтобы у всех создалось впечатление разговора, а не базара, где каждый опытный продавец расхваливал товар и норовил продать свои ценные и дорогостоящие вещи или продукты любому, мало-мальски платежеспособному покупателю.

– Вы вместе посетили эту страну и приобрели там предметы быта для вашего магазина, так? – она подсказывала ответ и делала шаг навстречу.

– Да, мне сказала Юля, что вы из полиции, – ответил армянин, разглядывая спутника Тани и готовый предложить ему выпить из собственного резерва шампанских вин или из запаса благодарностей за лечение пациентов у его дочери, которая работала в местной поликлинике.

– Какой красивый и богатый у вас прилавок, – сострил Юрий.

– Вот посмотри документы, – сказала Таня и показала просроченные корочки работника прокуратуры. – Достаточно?

– Бэвакаша, – почему-то произнес Осокян «пожалуйста» на иврите.

Юрий ехидно ухмыльнулся, хмыкнул в кулак и хотел добавить от себя, что у него есть желание поговорить с Осокяном тэт-а-тэт.

Осокян никак не прореагировал на это эмоциональное замечание. Он сосредоточенно стоял и ждал, пока кто-то из гостей предложит пройти в ближайшее кафе и решить все вопросы к обоюдному удовлетворению и миру. Все будет зависимости от суммы, на какую будет предъявлен штраф за нарушение правил сосуществования людей в этом волшебном и сказочном мире добра и красоты без темпераментных высказываний нецензурного характера. Таня, как всегда, взяла ситуацию под контроль.

– Где наиболее удобное, ближайшее кафе? – спросила Таня, пряча в сумочку временные корочки работника прокуратуры.

Она взяла Юрия под руку в качестве провожатого.

– Здесь много уютных уголков, куда хотите, туда и пойдем, – сосредоточенно сказал Осокян с сильным акцентом. – Выбор большой.

Они вышли из магазина и двинулись вперед, армянин шел рядом, задыхаясь, пытаясь успеть за стремительными шагами гостей.

– На ваше усмотрение, – мечтательно пропела Таня.

– Поищем, – растерянно проговорил Юрий, разглядывая витрины.

– Давайте зайдем сюда, – предложила Таня, направляясь к затемненному уютному уголку с прилавком «тошнотворных» пирожных эротического вида и восемью столиками с мягкими креслами.

Они прошли внутрь, сели за ближайший столик, и Таня заказала себе чашечку кофе «Американо». Мужчины взяли по рюмке коньяка «Дагестан».

Диалог продолжался в рамках закона и изучения вкусовых качеств напитка и знакомством с интерьером кафе: стены были выкрашены темной краской, а столы и кресла белые.

– Все наоборот, как в деле о карликах: черные дела вокруг клиники, со значительным перевесом белого цвета, то есть там избавлялись от пороков здоровья и уничтожали болезни, забирая значительные суммы для возрождения жизни, – размышляла Таня, принимая удобную позу на кресле за столом. – Познакомьтесь, – вежливо обратилась она к своему провожатому. – Частный предприниматель Осокян, – она указала взглядом Юрию на соседа.

– Юрий Преображенский, врач-хирург, реаниматолог.

– Алик, – фамильярно ответил Осокян на рукопожатие.

– Итак, в Чечне замешан в терактах не был, женат, двое детей, – продолжил Алик говорить с более сильным акцентом. – Сделаю, что хотите.

– Вот и отлично. Как часто встречался Алик с Жакиным? – спросила «ведьма», как ее иногда называл в шутку Кирьянов. – Расследуем дело об убийстве хирурга Жакина и ограблении его квартиры.

– Принести еще? – к ним подошла худенькая официантка и спросила. – Молодые люди желают повторить?

– Спасибо, – ответил Юрий, выпил рюмку коньяка и закусил лимоном, а Алик упорно молчал.

– Нет, мне пирожное, – ответила Таня, сомневаясь в выборе, встала из-за стола и прошла к прилавку.

– Все на витрине, – сказала девушка за кассой. – Выбирайте.

– Вот это, вообще, на ваш вкус, – она указала куда-то в сторону двумя пальцами правой руки, а потом перевела руку на другой прилавок. – На ваше усмотрение, – глаза у нее разбегались в предпочтении, поэтому точно определить, чем бы она хотела угостить себя сейчас, было для нее загадкой века.

– Пожалуйста. С вас триста рублей вместе с кофе, закажите что-то еще? – спросила она серьезно.

Девушка за прилавком протянула Тане пластиковое блюдце с белым творожным сердечком, а сверху красовался кремово-сливочный пион и ромашка.

– Нет, спасибо, мужчины рассчитаются сами, – отчетливо произнесла Таня, так, чтобы слышали Юрий и Алик. – Правильно? – она обернулась и посмотрела на то, как те допили первую порцию и принялись разливать по второй.

– Хорошо, сейчас отдам деньги, – сказал Алик и заказал еще одну бутылку и отдал Тане, так как понял, что дело приняло крутой оборот.

Взамен своего нервного стресса он пытался расплатиться с судьбой за всех своих родственников. Таня взяла бутылку, рассмотрела внимательно этикетку с ярким рисунком и тут же хотела заплатить в рублях по ресторанной цене, но вернула официантке назад.

Официантка взяла возврат. Осокян достал бумажник, телефон и ручку и положил все на стол.

Затем набрал номер какого-то знакомого и заговорил: «Как поживаешь?», «спасибо», «до свидания» на иврите.

– Шимон, маниш ма! – закричал он, глядя, как Юрий достал из его бумажника русские рубли, затем из своего бумажника столько же и еще взял чуть-чуть из каждого, положил перед официанткой на стол: – Тода раба! Лама ло, шалом!

– Стоит рассмотреть этот вариант? – спросила сыщица терпеливо.

– Таня, расслабься.

– Достаточно приложить минимум усилий и все стало ясно.

Официантка получила деньги и вежливо покосилась на Таню, когда та садилась за стол на свое место напротив столика, за которым сидели мужчины в подпитии.

Они продолжали осваивать традиции культурного общения и серьезно обсуждали состояние политической игры в развитых, капиталистических, европейских странах. Накипевшие проблемы здоровья человека, частные клиники и книжные издательства, где печатались на «тугрики»22 или другую европейскую валюту почти все современные авторы, включая научные труды и докторские диссертации. «Надо срочно подключить к этому делу Папазяна. Ему знаком менталитет представителей своей диаспоры. Мне будет меньше проблем», – решила Таня, проверяя наличие пистолета и всех прибамбасов частного сыска в ее элегантной, кожаной сумочке.