Читать книгу Закрывая глаза - Елена Сухоцкая - Страница 5

Проснувшись утром, я увидела, что все мои соседки по комнате молча собираются на учебу. Надя дожевывала бутерброд, запивая кофе, Вера, ожидая сестру, стояла в дверях. На часах восемь утра. Нам с Наташей не нужно было торопиться, сегодня занятия начинались лишь с десяти. Но подруга уже была на ногах вся при параде.

– Куда это ты? – потягиваясь, спросила я.

– О! Проснулась. Прости, мы не хотели будить тебя. Я быстренько схожу к гадалке, нужно записаться на сеанс. Помнишь, куда мы собирались? – заговорщически ерничая, спросила она с улыбкой.

– А почему бы просто ей не позвонить?

– Нет, у этой женщины другой порядок, записывает только при личном контакте, так что придется ехать, – вздохнула она. – Попробую записать тебя, если ты, конечно, не передумала.

– Ну, желанием точно не горю, – вставая с постели, ответила я, сгребая с полки свои принадлежности для ванной и собираясь умываться.

Пока принимала душ, Наталья и девочки ушли. Я вернулась в уже опустевшую комнату. Раз так рано проснулась, решила заняться йогой. Йогу для себя я открыла год назад и теперь старалась заниматься чаще, если не получалось каждый день, то хотя бы четыре-пять раз в неделю. Открыв книгу, пособие для занятий, приступила к асанам. Йога мне давалась с легкостью. Занимаясь, я чувствовала себя очень хорошо, вешала себе виртуальную медальку, что вот и сегодня смогла, а значит, плюс в копилку здоровья. Перевернутая поза у стены – самая приятная для меня часть занятий. Стоя на голове, я услышала стук в дверь и, уверенная, что там Виктор, на автомате крикнула:

– Войдите, не заперто.

– Доброе утро, Лилия, – услышала незнакомый мужской голос.

– Секунду, – переворачиваясь в лежачую позу, ответила я и тут увидела его. Он стоял, глядя мне прямо в глаза. Абсолютно черный костюм, ботинки, серая шерстяная водолазка – все отдавало дороговизной. Черные волосы были искусно уложены назад. Открытая спокойная улыбка, и глаза… его глаза, они были точно такие же, как и в моих видениях, неестественно зеленые! Он такой, как я представляла, когда пыталась нарисовать его лицо в своих фантазиях. Как удивительно! Я быстро вскочила на ноги от неожиданности, машинально прикрывая себя руками, как будто я обнажена.

– Ты одета. Я помешал? – спокойным мягким голосом продолжал он, не отрывая от меня своих удивительных глаз.

В его манере держаться, говорить было что-то необычное, царственное. Я смутилась и, скорее всего, выглядела нелепо, не в силах сказать даже слова в ответ, как будто что-то держало меня в оцепенении. Он прошел в центр комнаты, пододвинул к себе древний табурет, дышащий на ладан, и присел на него.

– Значит, здесь ты обитаешь, – продолжал незнакомец, не обращая внимания на мое состояние.

Придя в себя, я подошла к кровати и присела напротив гостя.

– Мы знакомы? – начала я с нелепого вопроса.

– Знакомы, заочно знакомы, хотя, помнится, мы виделись с тобой день назад. Это же была ты, не так ли?

Кажется, я покраснела, так как жаром налились мои щеки, и опустила глаза, борясь с неудобством внутри себя.

– Я не думала, что была замечена, – только и смогла сказать.

– Ну, подслушивать и подглядывать нехорошо, – улыбнулся он, прищуриваясь, – хотя мне приятно, что был удостоен твоим вниманием.

Я сидела, потирая руки и играя ногой с тапочкой, наверное, от нервного перенапряжения. Он молча разглядывал меня, потом встал и шагнул в мою сторону. Я машинально поднялась, продолжая не контролировать свои действия. Подойдя ко мне почти вплотную, он продолжал, выделяя каждое слово:

– У тебя интересное имя – Лилия.

– Да? – я села опять, нервничая из-за неожиданной близости.

Незнакомец присел на корточки совсем рядом, так что я услышала его дыхание. Взяв мою руку, он начал разглядывать ладонь, проводя пальцем по линии жизни. От его прикосновения я опять потеряла дар речи, не веря, что такое может быть со мной. «Держи себя в руках!» – повторяла про себя.

– Сколько тебе лет, Лилия? – спросил он.

– Шестнадцать… почти.

– Совсем юная, – улыбнулся он, поднимая глаза, переводя внимание от ладони на мое лицо.

Боже, какой взгляд! Ничего подобного я никогда не видела, в глазах пылал зеленый огонь, и черные зрачки были неестественно большими. Его улыбка действовала на меня как гипноз.

– Ты соответствуешь своему имени. Лилия, – протянул он задумчиво, глядя уже куда-то сквозь меня, и мне стало не по себе. Эхом в ушах звучал его необычный голос, от которого я теряла сознание и, находясь уже где-то между небом и землей, пыталась сосредоточиться и вернуться в свое тело, а он продолжал держать мою руку. Шепот в ушах… ш-ш-ш-ш и все поплыло… отключка.

Когда пришла в себя, я лежала в постели. Мое необычно бодрое состояние заставило вскочить с кровати. Но вдруг до меня резко стали доходить из памяти сюжеты: он… встреча… взял за руку, его дыхание… глаза. Часы показывали девять утра, значит, все произошло не более пяти минут назад. В комнате никого не было. Кто он? Я даже имени не успела спросить. Зачем же он приходил? Я жадно вдыхала его запах из памяти, стараясь привести мысли в порядок. Загадочный незнакомец. Схожу с ума. Видение, как настоящее.

Мои мысли прервала Наташа. Виду нее был недовольный, и она завопила с бешенством:

– Представляешь, эта женщина не стала тебя записывать, странные правила!

– Нестрашно, – ответила я тихо, возвращаясь к реальности.

– Зато я расстроилась! – продолжала она, не обращая внимания на мое состояние, слишком занятая своей проблемой.

– Ну, что ж поделать, иди одна, или, если захочешь, я смогу составить тебе компанию. В конце концов, необязательно же мне идти на прием к гадалке, могу подождать тебя на улице.

– Ладно, – успокоилась Наташа, – так и решим, запись на субботу в одиннадцать.

– Окей. А сегодня у нас какой день недели? – растерялась я.

– Вообще-то, среда, – только сейчас обратила внимание на мою растерянность подруга. – Нам через двадцать минут выходить из дома, а ты до сих пор не собранная.

Мы шли к остановке, а я озиралась по сторонам. «А вдруг не увижу больше его?» – думалось мне, дыхание при этой мысли сбивалось, и сердце увеличивало скорость своих биений.

Заходя в класс, я поняла, что даже не знаю, какой сейчас урок. «Так, все в порядке, – убеждала себя, – моя цель – это учеба». Мне было необходимо закончить учебу в лицее хорошо, а еще лучше отлично. В последнем случае директор нам обещал зачисление в институт без вступительных экзаменов и бесплатное обучение. Это большой стимул для меня, учитывая, что денег в семье на мою учебу просто нет.

День тянулся долго, я старалась сконцентрировать внимание на заданиях, на лекциях, но получалось это с огромным трудом, если вообще получалось. Я была максималистом везде, всегда и во всем. Идеальность – вот мой лозунг. Если учиться, то на «пять», я все должна уметь делать отлично, а вот сейчас эта картинка потухла, и лозунг вылетел из головы. Я не могла сосредоточиться, все вокруг казалось мелким, а вот он, незнакомец, такой значимый и такой настоящий.

Как только закончились все лекции, Наталья убежала, крикнув, что будет ждать на улице, у нее было какое-то дело. Я, подойдя к окну аудитории, увидела народ, мальчишки и девчонки стояли кучками во дворе. Кто-то шептался, кто-то угорал так громко, что эхо смеха проникало в комнату. Во дворе было шумно и прохладно. Недалеко я увидела пару: девушка прижималась от холода к парню, а тот старательно согревал ее поцелуем. Я вышла на улицу. Проходя мимо людей в поисках своей подруги, двинулась к пустой лавке. Наташи нигде не было, и я решила ее подождать. Не успела присесть, как сзади послышался знакомый смешок. Я повернулась и увидела Сантеза.

– Привет, Златовласка, – улыбаясь и приплясывая, подошел он и плюхнулся на лавку рядом со мной. Этот человек совсем непредсказуем: совершенно непонятно, как он поведет себя сейчас.

– Почему так называешь? Я же брюнетка, – улыбнулась ему в ответ.

– Ты, значит, вот такая, брюнетка? Сама себе преграду установила? – хихикал он. – А я, может, тебя вижу другой. Имею право, детка.

– Саня, очевидно же, что я вижу, то и есть. Что за глупость?

– Эх! А я ясно думаю, что цвет волос не имеет значения. Попробуй посомневаться. А вдруг все не так, как ты думаешь? Разве тебя не учили сомневаться?

– Я такая и все. Перестань пудрить мне мозг.

– Ты забыла свою сумку, а тут, смотрю, чего только нет у тебя, – угорал он, подавая ее мне.

– Ох! Как это я могла забыть? Ты рылся в сумке? – ахнула я.

– Угу, надо же было понять, чья она, пришлось исследовать. Я вот думаю, сумка не иголка в стоге сена. Чем же ты так озабочена, что не помнишь себя? – попытался заржать Саня, но тут же скривился, лицо было все в синих подтеках от вчерашнего кровопролития. Он, видя мое сострадание, засмеялся еще больше и подбадривающе похлопал тихонько по плечу:

– Все заживет, а вот у тебя вряд ли.

– О чем ты? – с недоумением посмотрела я на него.

– Ты знаешь, что такое одержимость? – уже серьезнее говорил Саня, почти шепотом.

– Ну, в сказках, что-то такое читала. О людях, в которых вселяются злые духи, их называют одержимыми. Вроде так.

Саня заржал уже громко, потом встал с лавки, отвернулся от меня и крикнул в сторону:

– Привет, Натали! Смотрю, ты в добром здравии и совсем не хвораешь.

– Привет, Сантез-з-з-з-з-з, – покривлялась Наташа, подходя ко мне. – А ты подбитый сегодня? Кто это тебя так? – продолжала она уже менее весело, разглядывая ссадины и синяки у Сани.

– Люди. Лилия тебе ничего не рассказала? – вопросительно произнес он, повернувшись в мою сторону.

– Нет! – удивилась подруга, глядя то на него, то на меня.

– Ну, я вчера решил проверить, выйдет ли она меня спасать, подвергнет себя опасности или нет, знаешь, такое вот самопожертвование. Спровоцировал драку на улице. Было весело наблюдать за ее реакцией, я пожалел, что видеокамеру не взял, чтобы еще раз насладиться увиденным.

– Что!? – недоумевала я вслух. – Это шутка? Ты решил пошутить в ущерб своему здоровью или даже жизни? Ты или больной, или сейчас просто выдумал все это, – выпалила я, чувствуя, как гнев обжигает мое лицо. – Хотя спровоцировать драку не мог, ты даже не видел меня, я вообще подглядывала за вами из укромного места, так что хватит врать.

А Саня, глядя на меня, уже не улыбаясь, спокойно, как-то не в его стиле ответил:

– Ну, да, может, и пошутил. А может, и нет. Но я благодарен тебе, что меня спасла. А ты, я смотрю, беленькими интересуешься? – быстро поменяв маску на привычную, обратился к Наташе и захихикал.

– С чего ты взял? Вот еще, – напряглась подруга.

– Гы, гы, – заржал Саня, – просто предупреждаю, подружка, Вова, конечно, весь из себя положительный, батан и все такое, очень миленький, – закатывая мечтательно глаза, угорал он. – Но, честное слово, не могу знать, что у него на уме на твой счет, – закончил Сантез как бы опекунским голосом, изображая, что его это волнует.

– Я что-то пропустила? Тебе нравится Вова? – вспомнила я третьего парня на футболе, который был в компании Виктора.

– Пока не знаю ничего, – продолжала напрягаться Наташа. – Он просто пригласил меня погулять в лес.

– Ого, и ты идешь? – порадовалась я за Наташу.

– Иду, – улыбнулась та в ответ.

– Эх, хорошее начало! – заржал Саня. – В лес – это так романтично, и, если что, тебя там вряд ли кто услышит.

– Перестань! – не выдержала подруга. – Мы просто устроим пикничок, поджарим сосиски на костре, и все такое. Вообще, откуда ты знаешь про свидание? Он меня только сейчас пригласил, десять минут назад.

– И все такое, – эхом повторил он ее слова. – Вообще-то Вова, в каком-то смысле, мне сокурсник, если ты не знаешь, – показывая все тридцать два белых зуба ей в ответ.

– О! Ничего себе новость, – мы обе сделали гримасу удивления на своих лицах.

– Так ты с ним снимаешь жилье? – спросила я, вспоминая ночной разговор.

– Нет, Володя живет в общежитии, на третьем этаже. Я болтала с ним вчера вечером, когда ты была на своей прогулке, – ответила Наташа, опередив Саню.

– Ладно, мне пора, девчат, – парень вскочил, одевая наушники и включая плеер. Слегка прихрамывая, он начал удаляться от нас. – Позже увидимся! – крикнул он напоследок в нашу сторону и исчез.

Да уж, странный он, этот Саня. Вечно на шарнирах, смеется и по поводу, и без повода, ухмылка с лица вообще никогда не сходит, и озирается все время по сторонам, как будто ищет кого-то или прячется. Я только сегодня внимательно разглядела его. Чаще всего одет в джинсы и джемпер, почти всегда в синем, но одежда разная и неяркая. Хоть я и небольшой знаток в дорогой одежде, но вещи наверняка недешевые, просто смотрятся они на нем как-то обвисло. Он некрупный, я бы сказала, слегка худоват. Острый нос, как у орла, кожа с желтизной, белые, на редкость красивые зубы и ослепительная улыбка, которой он пользовался, как я поняла, крайне редко, так как ухмылка ему нравилась, скорее всего, больше.

Мы еще стояли у здания лицея, когда услышали страшный свист тормозов, глухой хлопок и грохот от удара, а потом женский пронзительный визг. Переглянувшись с Наташей, молча поняв друг друга, помчались в сторону звука, к трамвайной остановке. Пробежав метров сто, мы натолкнулись на скопление людей. Прохожие останавливались с перекошенными от ужаса лицами. Люди, собираясь в кучу, охали, показывая пальцем в сторону дороги. Кто-то крикнул из толпы:

– Скорую помощь вызывайте быстрее!

– Вызвали уже, – эхом ответил другой голос.

Я постаралась подобраться поближе к месту, где случилась авария. Ужасная картина предстала передо мною: бежевая иномарка, изуродованная от мощного удара, впилась и приросла к задней части автобуса, девочка лет восьми, лежащая в неестественной позе лицом вниз, ее русые кудряшки испачканы кровью. Наверное, малышка решила перейти дорогу впереди автобуса, водитель машины, мчась быстрее положенного, не сразу заметил ее, а когда все-таки увидел, было уже поздно. Удар был неминуем. Видно, что попытка избежать этого столкновения была, водитель вывернул вправо и ударил автобус. Мужчина за рулем тоже очень сильно пострадал, но был еще жив. Вокруг девочки и машины собирался народ, пытаясь чем-нибудь помочь. Я почувствовала, как в глазах стало мутно, голова закружилась, пересохло во рту. Картина трагедии так потрясла меня, что я еле удержалась на ногах, от страшного зрелища меня повело в сторону, и, чтобы не упасть, пришлось отойти и прислониться к столбу. Немного отдышавшись, я услышала сирену машины скорой помощи. По другую сторону дороги, напротив меня, стояли двое, они выделялись из общей массы. Все те же неестественно белые волосы. Они, как две глыбы из мышц, стояли, совсем не двигаясь. Я их узнала. Это те двое, которых не так давно видела во дворе лицея с моим загадочным незнакомцем. Только сейчас их лица совсем ничего не выражали. Они оба смотрели пристально в одну точку, на место, где лежала эта маленькая несчастная девочка. И тут кто-то меня дернул за руку. Повернувшись, я увидела Саню. Он схватил меня и потащил за собой, сильно сжимая мою ладонь, чтобы не смогла вырваться.

– Что ты делаешь? – сопротивлялась я, пытаясь понять, что происходит.

– Пойдем со мной, – голос его звучал дружелюбно и как-то по-иному. – Скорее, нужно торопиться, – говорил он быстро, озираясь по сторонам. Я невольно послушалась и поддалась ему, шагая следом. Он прибавлял шаг, не отпуская моей руки.

– Стой! Там же Наташа, – до меня только сейчас дошло, что подруга осталась на месте аварии.

– Не важно, дорогу сама найдет твоя Наташенька.

Мы почти бежали в непонятном для меня направлении. Я не успела толком изучить город. Теперь чувствовала, что происходит что-то неладное.

– Объясни же, наконец, куда мы идем? – испугавшись, я выдернула свою руку.

Сантез встал, глядя на меня, словно изучая, потом спокойно и без всякого напора ответил:

– Да не бойся ты, просто хотел увести тебя оттуда. Зачем такое смотреть? Потом кошмары могут начать сниться. Два трупа – зрелище неприятное, – пожал плечами он.

– С чего это ты решил, что два трупа? Водитель точно еще жив, заранее хоронишь человека.

– Лилия, ему осталось не больше пяти минут, поверь на слово, – спокойно ответил мне Сантез. – Пойдем, я тебя хочу познакомить кое с кем, это повеселее, чем быть там. Повторяю, тебе ничего не угрожает, по крайней мере, сегодня, – усмехнулся он уже в привычной для себя манере.

И я сдалась. Теперь он не держал моей руки, а шел рядом. Мы прошагали расстояние длиной в одну остановку и сели на попутный трамвай. Ехали недолго, минут пятнадцать, Саня заплатил за проезд.

– Нам на выход, – встал он.

Я поднялась за ним, плохо ориентируясь. Здесь еще не была. Живот предательски урчал, я совсем забыла, что даже не завтракала, за весь день – стакан чая и все. Утром вообще сложно заставить себя поесть, а в столовой лицея обедать просто опасно. Было впечатление, что повара там отравители, их пищу есть не посоветовала бы даже врагу.

– Нам еще долго идти? – обратилась я к Сане.

– Устала? Пришли уже, вон дом, где я живу, – показывал он на шестнадцатиэтажку.

– Ты меня к себе ведешь? – я, как вкопанная, встала, перепугавшись.

– К себе, к себе, – передразнил меня он, – накормлю тебя ужином, не бойся, я не преступник, по крайней мере, сегодня не намерен им стать, – и, снова схватив меня за руку, повел к дому.

Войдя в лифт, он нажал кнопку шестнадцатого этажа, и мы поехали. «Высоковато», – пронеслось у меня в голове.

– Мне нравится нынешнее жилище: ни низко, ни высоко, – пробормотал себе под нос Саня, как будто слыша мои мысли.

Зачем я еду к этому человеку? Он раньше меня так пугал, казался даже немного жутким. А вот сейчас поднимаюсь в лифте с ним вдвоем и уже не чувствую ничего того, что испытывала раньше. Его глаза теперь казались мне чертовски уставшими. Ухмылка давно исчезла с лица, а то излучение, которое исходило от него, как будто успокаивало меня или мою бдительность.

– Приехали.

Выйдя на этаж, я удивилась: там была всего одна дверь.

– Ничего себе! Почему одна? – не выдержала я, недоумевая. – Тут что, одна квартира?

– Угу, – улыбаясь, ответил он и открыл дверь.

В прихожей стоял полумрак. Зайдя за Саней, я почувствовала мелодию, расплывающуюся по квартире, как фон. Шестакович «Прелюдия». Роскошная квартирка. Неожиданно, если учесть, что здесь живут два студента.

Он стоял передо мной босиком, в домашнем льняном костюме и такой весь шикарный и довольный. Просторная рубаха навыпуск была расстегнута сверху и открывала загорелую грудь, длинные брюки небрежно свисали с босых ног.

– Очень хорошо, что ты зашла к нам, – обратился ко мне длинноволосый красавец.

– Привет, – ответила я растерянно, не отрывая от него своего взгляда.

Саня хихикнул, подталкивая меня в спину в сторону открытой комнаты.

– Наша гостья голодна, пойду что-нибудь принесу поесть. Знакомься, Лиль, это Богдан, друг навеки, – на ходу крикнул Саня, убегая вглубь по коридору.

– Да уж, квартирка у вас огромная, – обратилась я к Богдану, пытаясь скрыть свою растерянность.

Богдан… вот, значит, как его зовут. Я почувствовала, что теперь что-то должно измениться в моей жизни. Богдан глядел на меня довольно, как будто знал, что приду. Он положил свою руку мне на талию и повел в соседнюю, самую близкую от входа комнату площадью метров сорок. В полусвете я заметила три мягких необычных кресла красного цвета и огромный треугольный стол между ними. Каждое кресло стояло четко по треугольнику. В центре стола я увидела изящную длинную вазу, она была совсем узкой и имела острые грани. Один цветок белого цвета красовался в ней, стебель вплотную касался горлышка и стоял как будто в плену.

– Люблю лилию, – перехватил мой взгляд Богдан. – Ее отождествляют с невинностью, царственность этого цветка пришла из далекого-далекого прошлого, когда наши предки писали легенды и мифы.

– Часто, правда, ее искажали и рисовали не совсем так, как она выглядит. Например, есть цветок, думающий, что он – брюнетка, – смеялся Сантез, несущий пустые кухонные приборы на стол, – а на самом деле этот цветок – Златовласка.

Богдан, не замечая иронии Сани, продолжал спокойно:

– Цветок лотоса очень похож на изображение лилии во многих сказаниях. Так видели художники. Хочешь, покажу, как рисовали ее когда-то?

– Хочу, – ответила я.

Он подошел к маленькому письменному столу, который вначале я даже не заметила, и достал блокнот, приглашая присесть. Помогая мне, сел в кресло рядом так, что его ноги касались моих ног. От этого прикосновения мысли путались и щеки предательски горели. Не обращая внимания на мое смущение, собеседник открыл блокнот, показывая мне профессиональные наброски, сделанные карандашом.

– Это альбом моего друга, – начал он. – Сантез очень талантлив.

Богдан улыбался. Рисунки были почти живыми, они как будто приобретали объем, выходя за рамки листа, и опять сжимались. Вот красивая девушка, похожая на Богиню, держит в одной руке меч, а в другой – изящный цветок. Богдан комментировал:

– Видишь, у нее в одной руке лилия – знак невинности, рядом, тут же, меч в противовес, что означает вину. А вот лилия с шипами, вся в иголках, острая и на первый взгляд опасная – непорочное зачатие, символ чистоты. А посмотри, какой стебель у этой лилии, – я подняла глаза на своего собеседника, его губы улыбались, и он с огромным интересом продолжал, – стебель прямой и плотный, что означает божественный ум.

– А почему именно белая лилия? – спросила я.

– Чистота, – с обожанием произнес он.

– А вот посмотри на эту картину, – перелистывая, он увлекал меня все дальше по альбому друга. – Эта лилия имеет на одном стебле несколько цветков, смотри, какие они сочные и изящные.

– И что она означает?

– Бессмертие.

Под влиянием музыки и присутствия Богдана все вокруг было как будто нереальным, что-то волшебное было в воздухе, и это завораживало. Я очень надеялась, что не сплю, ведь вся обстановка, в которой находилась, смахивала на сон. Пока была там, мне все время казался какой-то шепот, но, прислушиваясь, ничего не могла услышать, кроме мелодии и голоса Богдана. Забываясь, опять понимала, что шепот в ушах слышу почти отчетливо, но уже не обращала на него внимания. Я нашла объяснение этому – скорее всего, музыка создает такой эффект.

– Готовьтесь трапезничать, – услышали мы голос Сани. Он тащил большой поднос. Богдан приподнялся, помогая другу накрыть на стол. Ароматы пищи сразу напомнили мне, что я очень голодна.

– Надеюсь, ты любишь морскую кухню, – улыбнулся Богдан, обращаясь ко мне. Он накладывал на длинную плоскую серебряную тарелку несколько вариантов блюд. К своему стыду, я поняла, что ничего подобного не видела и уж тем более не ела.

– Произведение искусства! Как красиво, Саня! Ты и здесь проявил талант художника.

Сантез, как истинный джентльмен, наклонил голову вниз, показывая, что признателен мне за хвалу. Он улыбнулся и гордо уселся рядом, желая всем приятного аппетита.

Во время ужина Богдан рассказывал о картинах, о том, кто и с каким чувством их пишет, объяснял, что каждое полотно всегда несет свой смысл и энергетику. Человек, изображая тихий лес, может вкладывать настолько мощный негатив, что такая картина начинает обладать смертоносной силой. Она вряд ли будет успокаивать, скорее всего, она либо поможет хозяину заболеть, либо убьет его. Я узнала, что некоторые картины лечат, например, иконы. Есть, оказывается, и в наше время люди, которые обладают даром писать исцеляющие произведения искусства.

– Прежде чем вешать картину в доме, даже если она тебе очень понравилась на первый взгляд, лучше узнать, что за человек ее писал и в каком состоянии. Важен ритм картины. Нужно к этому подходить с большой ответственностью, – поддержал разговор Саня.

Время шло, Саня незаметно исчез. Я даже не успела понять, когда это произошло, после ужина или позже. Мы с Богданом сидели уже на диванчике рядом с окном и любовались ночным городом, который весь горел огоньками, плавно переходя в огоньки на небе. У Богдана была мощная подзорная труба, и мы по очереди любовались ночным небом. Он любил звезды, разглядывал их мечтательно, не скрывая своего восхищения ими. Я с интересом впитывала все, что он говорил и как он это делал. Казалось, что могла бы так просидеть с ним всю жизнь. Ощущение сказки, в которую я попала, завораживало, унося в необычное состояние сна. Мне все время казалось, что сплю и увиденное не является реальностью. Шепот в ушах, переливаясь с музыкой, действовал расслабляюще, все мое тело находилось в состоянии эйфории.

– Бум, бум! – послышались удары часов через стенку. Я дернулась, приходя в сознание, понимая, что уже ночь! Часы мобильника высвечивали полночь. «Вот это да! Я улетела, и несколько часов прошли как несколько минут. Мне нужно срочно домой», – пронеслось у меня в голове.

Он наблюдал спокойно и царственно, глядя прямо в глаза.

– Если хочешь, то можешь остаться, места точно хватит. Здесь восемь спален, – тихо произнес он.

– Нет, что ты! Нет, не могу, не могу, – как будто я сама себя уговаривала.

– Хорошо, я вызову такси, – согласился он и, не отводя от меня глаз, набрал номер в телефоне.

На мгновение показалось, что я даже разочаровалась оттого, как быстро он согласился на такси. Мне не хотелось уходить отсюда, это место наполняло новым, не изведанным ранее ощущением. Я встала, набираясь сил уйти. Богдан шел за мною, и, когда я повернулась, ожидая, что он откроет дверь, почувствовала его руку у себя на талии. Машинально попыталась отстраниться, но не смогла, встретившись с ним взглядом. Я не знаю, сколько мы так стояли, он держал меня левой рукой, а правой водил по щекам и бровям, обводя их контур. Наши лица находились совсем рядом, и я замерла от ожидания, что будет дальше. Перед глазами вылезла сцена: удав, готовый наброситься в любой момент и сожрать мышку, и она, замершая от страха и готовая к своему концу. Богдан гладил меня по лицу, любуясь им либо страхом, который наверняка проявился в моей мимике. Я закрыла глаза, а он, прислонившись ко мне, очень аккуратно поцеловал их. Потом, ослабляя хватку, прошептал, вздыхая:

– Пойдем, я посажу тебя в машину.

Спускаясь в лифте, я понимала, что совсем не хочу уходить и делаю большое усилие, чтобы не сглупить и не попросить разрешения остаться. «Какой тут сон, все равно уснуть не смогу», – думала я. Но здравый смысл или страх все-таки победили во мне это желание.

Сажая меня в автомобиль, Богдан оплатил проезд и тихо произнес в открытое окно:

– Завтра увидимся.

Такси увозило меня все дальше и дальше от него. Богдан. Богдан. Я уже ждала наступления завтрашнего дня, чтобы увидеть его снова.

В комнате общежития я увидела близняшек, смотрящих телевизор, шла комедия. Они веселились. Наталья с Вовой тоже были здесь, впиваясь в экран, но немного в стороне от девчонок. Глядя на них, я еле сдерживала себя, чтобы не расхохотаться от их напыщенно серьезного вида. Они же все-таки комедию смотрели. Я смело могла поспорить на что угодно: эти люди сейчас не понимали, о чем фильм. Руки выдавали ребят с потрохами, они еле заметно касались друг друга, но буря страстей накаляла все вокруг и била своими электрическими разрядами.

– Наконец-то, пропащая, – кинула подруга в мою сторону.

– Привет, ребята.

– Здравствуй, Лилия, – Вова был очень беленьким, как альбинос. Его лицо украшали большие голубые глаза, которые все время излучали какую-то смертельную печаль, взгляд был наполнен скукой и апатией. Можно было подумать, что передо мной не юный, а совсем уже старый человек, который сильно разочаровался в жизни, чувствуя всю бессмыслицу нашего бытия. Хотя огонек в его ангельских глазах мелькал, открывая правду внимательным людям, огонек, подтверждающий, что ничто человеческое не чуждо этому парню. И еще, я заметила, как проницательно он смотрел в мою сторону, как будто пытался увидеть что-то еще кроме меня.

– Что-то случилось? – возбужденно обратилась я к Вове.

Он многозначительно посмотрел на меня, протягивая под нос:

– Уверен, что ты влюбилась, я видел сегодня сон. Ты там была не одна.

– Становится как-то не по себе. Сон – это серьезно, – попыталась я перевести в шутку тему разговора.

– Вот увидишь, я редко ошибаюсь, – промурлыкал он. – Скоро у тебя на горизонте появится человек.

«Уже появился», – подумала я, а вслух произнесла: «Я в душ!» Схватив полотенце, не желая общаться на эту тему и пряча свои глаза от всех, удалилась как можно спокойнее, стараясь ничем не выдавать своего возбужденного настроения.