Читать книгу Неправильная сказка - Елена Тебнёва - Страница 4

Автобус неспешно ехал по залитым красноватым сиянием фонарей улицам, замирая на светофорах и остановках, впуская и выпуская людей. Я сидела в конце салона, заткнув уши наушниками и прижавшись лбом к холодному стеклу, и прокручивала в голове визит к гадалке.

«Твою судьбу насильно изменили, – сказала она напоследок, протягивая листок бумаги с красиво выведенным адресом. – Если хочешь вернуть то, что принадлежит тебе по праву, будь там в девять часов вечера. Одна».

Свете я ничего не сказала. Не смогла сразу решить, нужно ли ехать в противоположный конец города или же забыть о странном разговоре, а подружка точно отвертеться не позволила бы. Я не верила во всю эту чушь, но червячок сомнений назойливо нашептывал, что стоило бы проверить. Хотя бы для того, чтобы убедиться: со всякими шарлатанами лучше не общаться. Определилась я в самый последний момент. Словно толкнуло что-то, вынуждая одеться и выбежать из дома, надеясь, что автобус не задержится.

Он не задержался. Я успевала. Сама не знаю, куда, для чего и зачем…

Автобус неожиданно дернулся, и я сильно приложилась лбом о стекло. И одновременно с этим меня словно молнией прошило.

Что я делаю?!

Мысль оказалась настолько сильной и яркой, что я будто от долгого сна очнулась. Огляделась удивленно, поежилась от внезапного холода… и решительно направилась к дверям. Сойду на следующей же остановке.

Народу было мало, в наушниках играла бодрая мелодия, настроение стремительно выправлялось. Едва двери распахнулись, я выпорхнула из автобуса, улыбаясь неизвестно чему, и, споткнувшись, упала. Показалось, что запястье обожгло, а воздух превратился в нечто мягкое, упругое, серебристое… И это нечто подхватило меня, покрутило и опустило на землю.

Чего только со страху не померещится!

Я лежала, пытаясь выровнять дыхание и осознать, не повредила ли чего. И вроде даже не ушиблась, а встать почему-то не могла. И никто, что характерно, помочь не торопился. Неудивительно, в общем-то, но все равно обидно…

Под неуместно жизнерадостную музыку я оторвалась-таки от земли, с охами села… и торопливо зажмурилась. Стащила дрожащими руками наушники, осторожно ощупала голову, не обнаружила повреждений и рискнула приоткрыть глаза. Но так им и не поверила. Как и ушам, которые слышали вовсе не привычный городской шум, а шелест ветвей на легком ветерке и разноголосый птичий щебет. И сидела я вовсе не на плохо очищенном от наледи асфальте, а чуть ли не по пояс в удивительно мягкой синеватой траве, простирающейся до линии горизонта. Обернувшись, я увидела стену деревьев, теряющихся в разбавленных очень странным освещением сумерках.

А подняв голову, надолго потеряла способность думать, ибо по нереально черному небу медленно летел большой сияющий шар, оставляя за собой шлейф золотых, голубых и серебряных искр. Они расчерчивали тьму причудливыми узорами, гасли и тут же вспыхивали, словно тысячи крохотных фейерверков, дождем опадали на землю, но так и не достигали ее, истаивая. Невероятно красиво. Завораживающе. Страшно.

Божечки, как же страшно!

Вновь зажмурившись, я потерла глаза, с надеждой распахнула их… и поняла, что все-таки слишком сильно ударилась головой. И, вероятнее всего, лежу сейчас на остановке без сознания. Надеюсь, кто-нибудь вызовет «скорую». Умирать, пусть даже и в окружении такой красоты, совершенно не хотелось.

– Приди в себя, ну же! – прошипела я зло и со всей дури ущипнула себя за руку. Ойкнула от неожиданно сильной боли, проморгалась от слез и обреченно вздохнула, ибо ничего не изменилось. Разве что немного темнее стало…

Невероятный шар уплывал, тускнея с каждым мигом, и оставленные им искры медленно растворялись в чернильной глубине неба.

Сверкающая улетала все дальше и дальше, погружая мир в объятия ночи, а потом и вовсе исчезла, поглощенная бездонной чернотой. И лишь разноцветные искры – упавшие на землю частицы Сверкающей – слабо мерцали в траве, разгоняя плотный мрак. Одна из драгоценностей этого мира, чистое волшебство.

Но сейчас Канро совершенно не интересовали ни искры, ни та польза, что они принесут. На указанном Агрийо месте так никто и не появился. Сам звездочет переминался с ноги на ногу рядом, и владетель слышал его тяжелое прерывистое дыхание, а из-за сползшего капюшона видел и залившую старческое лицо бледность.

– Она здесь, господин, – прошелестел Агрийо, перехватив взгляд Канро. – Я чувствую, что мир принял ее.

– Было бы намного лучше, если бы ты, а заодно и я видели ее, – процедил шэт-шан.

– Расчеты подобного рода не всегда точны, – поклонился звездочет. – Существует множество причин…

– Тебя должна волновать лишь одна, – перебил Канро, – почему я не могу прямо здесь и сейчас оборвать твою жалкую жизнь?

Звездочет промолчал, только склонился еще ниже, и владетель отвернулся от него. Обвел взглядом сияющую траву, посмотрел на темное небо. Канро всегда получал то, чего хотел, и на сей раз исключения не будет. Другое дело, что это займет больше времени, нежели обычно, и, возможно, потребует больше сил, ведь даже Агрийо не знал, кого они ищут – мужчину или женщину. Но в итоге утерянная частица мира будет во власти шэт-шана. Рано или поздно. Так или иначе.

Ночевать под открытым небом мне не приходилось, и желанием приобрести такой опыт я не горела. Пусть даже это и бред, вызванный неудачным столкновением моей дурной головы и асфальта. А голова и правда дурная. Могла бы чего и поприятнее организовать. У меня даже бред скучный до невозможности! Ну, за исключением небесного представления. Такого моя фантазия еще не выдавала, ни во сне ни наяву.

То, что трава мерцает, словно ее украсили светодиодными гирляндами, я заметила, лишь когда странный шар окончательно пропал. Золотые, голубые и серебряные искры вовсе не растаяли в воздухе, а осели на землю, преобразив унылый пейзаж. Я провела рукой по траве, и искры прильнули к коже, остались на одежде, превратив меня в безумного светлячка. Да, я безумна, раз видела это. Раз верила, что это – правда. Но не верить не получалось: я чувствовала боль, мне было жарко в пуховике, свитере и зимних ботинках, а еще хотелось пить. Воды поблизости не наблюдалось, но кое-что я могла исправить. Достала телефон, убедилась, что сигнала здесь нет и, похоже, никогда не было, постаралась свыкнуться с мыслью, что помощи ждать неоткуда, по крайней мере, незамедлительной. Сняла пуховик и, скатав его, с трудом запихала в сумку, ничуть не напоминавшую изящный дамский ридикюль. Хотела разуться, но, поразмыслив, передумала. А если здесь водятся змеи или еще кто мелкий, злобный и зубастый? Лучше уж пострадать от жары, чем быть укушенной или на осколок стекла наступить. А чтобы свести подобные вероятности к минимуму, нацепила на нос заранее извлеченные из сумки очки. Обычно я их не носила, но здесь нужно быть настороже и подмечать любую мелочь, а как раз-таки мелочи мои глаза различали не всегда.

– Сумасшедший турист на свободе, – пробормотала я, перекинув ремень распухшей сумки через плечо, и, вздохнув, побрела в противоположную от деревьев сторону. Вряд ли близ леса найдется жилье, по крайней мере, никаких его признаков не видно и не слышно. Сейчас не важно, где я и как сюда попала, главное, отыскать людей. Телефон. Позвонить родным. Вернуться домой.

Убить Светку, из-за которой потащилась неизвестно куда на ночь глядя.

Хотя злилась я больше на себя. Подруга в моей собственной дури не виновата. Ну, почти не виновата, ибо талантом разбудить эту дурь обладают немногие.

Шла я долго, но пейзаж не менялся. Темное небо расцветило крупными яркими звездами, искры в траве мерцали подобно крошечным светлячкам, все выглядело красиво и невероятно романтично… И только уставшая, растрепанная, злобно пыхтящая девица, прокладывающая путь в травяном море, абсолютно в эту красоту не вписывалась.

Я готова была упасть и позорно разреветься, когда в сиянии звезд и искр возникла темная фигура с факелом в руке. У меня открылось второе дыхание, и до неспешно шагающего навстречу человека я долетела за считаные секунды. Факт, что он оказался странно одетым, широкоплечим и бородатым, а из его густой ярко-красной шевелюры выглядывают аккуратные рожки, мой окончательно уставший мозг старательно проигнорировал.

– Дядечка! – радостно воскликнула я, вываливаясь из травы на широкую тропку. – Спасите, пожалуйста!

«Дядечка», даром что был выше и явно сильнее, шарахнулся в сторону, и я едва увернулась от вспыхнувшего факела. Нервный какой! Хотя, наверное, не каждую ночь на него безумные девицы выпрыгивают… Пришлось повторить вопль отчаяния, на этот раз чуть потише и не столь эмоционально, но вместо клятвенных заверений, что все непременно будет хорошо и мне конечно же помогут, потенциальный спаситель нахмурился, смачно почесал бороду и выдал нечто замысловатое и совершенно непонятное.

Подобного языка я никогда не слышала. А странный рогатый мужик явно ожидал реакции… Я и отреагировала. На английском, ломаном итальянском и жутком немецком, от звуков которого сама поморщилась. Да я даже жестами попыталась донести, что мне нужно! Но к пониманию мы так и не пришли. Бородатый окинул меня внимательным взглядом, обошел, покачал головой и неожиданно ткнул пальцем в небо, очертил ладонями большой круг и указал на свои, а затем на мои глаза.

Это он чего, спрашивает, видела ли я ту сияющую штуку? Да ее лишь слепой не увидел бы! Мое зрение неидеальное, но не настолько же.

Прогресс в нашем общении таки наметился. Я энергично закивала и тоже обозначила в воздухе круг, еще и искорки изобразила. Ну, как могла, так и изобразила. Мужик просиял и хлопнул огромной лапищей по своему бедру, но порадоваться вместе с ним я не успела: на голову подло накинули плотный мешок и, бесцеремонно оторвав меня от земли, куда-то потащили.

Кажется, мы друг друга поняли как-то не так. Я бы даже сказала, совершенно не поняли!

По всем законам читанных мною книг я должна была красиво потерять сознание, но увы. Так и болталась на чьем-то невероятно костлявом неудобном плече головой вниз, словно набитая овощами авоська. Обращались со мной соответственно, протестующее мычание игнорировали, а после попытки – удачной, кстати – лягнуть обидчика встряхнули, едва без зубов не оставив, и очень неласково рявкнули. Что именно, не разобрала, но на всякий случай прониклась и решила тихонечко повисеть, пока вместо чувств не лишилась жизни.

Бред из фантастического превращался в криминальный…

Божечки, за что мне это? Попала неизвестно куда, встретила не пойми кого… Теперь еще и похитили! Для чего, спрашивается? Денег все равно не получат, хоть по частям режьте, жаль, объяснить не могу. И проснуться – тоже! Нет, это явно не сон. Иначе я давно бы уже вскочила, перебудив соседей, и пила бы щедро сдобренный валерьянкой чай на своей уютной кухне.

Я успела окончательно загрустить, когда меня отпустили – вернее, уронили – и наконец-то сдернули мешок. Я зажмурилась от неожиданно яркого света, приоткрыла глаза – и, судорожно выдохнув, все-таки отключилась.

В себя я приходила постепенно. Сначала появились звуки. Неясные шорохи, осторожные шепотки, невнятное бормотание… Затем – запахи. Остро пахло какой-то травяной настойкой, и оттого во рту горчило, а еще захотелось чихнуть. Я смогла пошевелиться, потереть зачесавшийся нос… И резко сесть, когда вместе с чувствительностью вернулись воспоминания. Ну как вернулись… Обрушились горным водопадом на мою несчастную голову, которая болела так, будто по ней долго и упорно били.

Глаза я открывала с опаской. Не была уверена, что моя психика выдержит новую встречу с образиной, увиденной до обморока и весьма оному поспособствовавшей. Но, вопреки страхам, ничего ужасного здесь не оказалось. В отличие от странного… Комнатка была небольшой, конусообразной, будто я попала в шалаш. Стены обтянуты светлой, мягкой тканью. Пол устлан теплым ковром, а на нем, помимо меня, расположились еще несколько человек, причем никто ни на кого не обращал внимания. Неподалеку свернулась калачиком девушка – если судить по хрупкой фигурке и длинным темным волосам, лица я не видела. Чуть дальше, скрестив ноги и покачиваясь из стороны в сторону, сидел худощавый парень. Женщина средних лет, беззвучно шевеля губами, вычерчивала на стене пальцем только ей ведомые узоры. Еще одна девушка, сидевшая в центре, не сводила с меня глаз. И одеты все одинаково: свободные брюки, рубашка и длинная безрукавка. Серые, без единой цветной детальки. Скучно. И жутковато. Куда меня опять занесло?!

Впрочем, на себе я обнаружила кое-что, чего не было на остальных. Мою шею обхватывал неширокий ошейник из мягкой кожи с нашитыми металлическими пластинками, и на нем, как и на браслете, и намека на застежку не имелось. Что еще за пакость? И почему только я удостоилась сей чести?

Я хотела было разбавить гнетущую атмосферу психиатрической клиники парочкой животрепещущих вопросов, но тут открылась не замеченная ранее дверца, впуская печально знакомого рогатого-бородатого. При виде бесстыжего похитителя я сжала кулаки и приготовилась выяснять отношения вовсе не на словах, которые тот все равно не понимает, но снова не успела.

– Наружу выбираться не советую, даже пытаться не стоит, – равнодушно сообщил он. Я его понимаю! Понимаю! Какого черта лысого этот рогатый из себя иностранца строил?! – Ваша судьба скоро решится. Хотя кому я это говорю…

Он обвел нашу маленькую серую компанию взглядом, в котором причудливо мешались презрение и жалость, и хотел было выйти… но тут отмерла я.

– Эй! – зашипела потревоженной гадюкой, вскочив на ноги. Оные, между прочим, были босыми, на тапочки «благодетели» не расщедрились. И, чтобы удивленно обернувшийся рогатый убедился, к кому именно обращаюсь, невежливо ткнула в него пальцем. – Что происходит? Где я? Кто вы?

– Надо же, она соображает, – растерянно пробормотал он, смотря на меня как на заговорившую зверушку.

– Я и в первую нашу встречу неплохо соображала, – поджала я губы. – А вы меня, словно картошку, в мешок запихали!

Рогатый поморщился и отступил к выходу. Врешь, не уйдешь! Но ослабшие ноги подвели, и я растянулась на полу, чем и воспользовался похититель. Рыбкой нырнул за дверь и захлопнул ее, еще и запер наверняка, потому как мне она не поддалась.

– Эй! – Я забарабанила по мягкой ткани со всей дури, коей ныне осталось прискорбно мало. – А ну открывай! Немедленно объясни, что происходит! Эй!..

Никто из моих товарищей по несчастью даже не пошевелился, не говоря уж о том, чтобы присоединиться к бунту. Их что, опоили? Слишком безучастны они были, слишком… И, наверное, нужно бы испугаться и последовать их примеру, но такая злость накатила, что правильные мысли из головы вымело. Я застучала и закричала с новыми силами, и дверь все же распахнулась. Мрачный рогатый ввалился внутрь и потянулся своей лапищей к моему горлу. Душить свободу слова, вестимо…

Но чужие пальцы всего лишь сдвинули пару пластинок на ошейнике, и я сильно удивилась. Так сильно, что опомнилась, когда рогатый уже закрывал за собой дверь. И возмутиться не вышло – как ни старалась, не сумела выдавить из себя ни словечка. Даже шепотом.

Допрыгалась, Васильева. Докричалась.

Этот гад в самом прямом смысле лишил меня дара речи.

Не прошло и минуты, как бородатый вернулся и без предупреждения швырнул мне в лицо мерцающую пыль, от которой нещадно защекотало в носу. Я чихнула и испытала непреодолимое желание откусить рогатому нос. Его счастье, что стоял далеко. Мое, впрочем, тоже, негигиенично это, грязные носы в рот тянуть.

Мужик уставился на меня, словно ожидая, что прямо сейчас превращусь в лягушку. Но что-то явно пошло не так…

– Ты видела?! Видела огненный шар в небе?! – прорычал он, нависая надо мной. Вернуть голос не додумался, пришлось кивать. Кажется, с этим мы уже разобрались, чего сейчас-то пристал?

– Не может быть! Тогда почему?..

Не знаю, что именно должно было произойти и почему не произошло, но до кого-то дошло, что утащил он не того человека. Следовало нормально спрашивать, а не притворяться глухонемым! Или же на месте проверять, чтобы потом не разочаровываться.

– Ладно, – процедил рогатый. – Небось на что-нибудь да сгодишься.

Эй! Я так не играю! Ведь можно и просто отпустить с миром, извинившись за причиненные неудобства! Да я даже без извинений согласна, только оставьте вы меня уже в покое!..

Рогатый ушел, а я так и не смогла высказать наболевшее. Вцепилась в ошейник, пытаясь если не расстегнуть, то порвать, но тщетно, только пальцы поранила, из-за чего злость разгорелась еще ярче. Да я и молча могу здесь все разнести!

Но между мной и дверью встала светловолосая. Округлив глаза, прижала палец к губам и, схватив мою руку, села, вынуждая последовать ее примеру.

– Зря ты так, – шепнула она, наклонившись ближе. – Ничего не добьешься, только хуже себе сделаешь.

Я упрямо сжала губы и попыталась подняться, но меня удержали.

– Ты не в себе, – торопливо сказала девушка, – тебя одурманили. Но вместо покорности разбудили ярость. Усмири ее, пока не погибла. Ты же не знаешь, где мы?

Я отрицательно качнула головой и вырываться прекратила. Действительно, в том, как я себя вела, было много странного.

– Ты ведь видела Сверкающую?

Что видела? Она о злополучном шаре? Или еще о чем-то? Вряд ли. Сверкал же он… Начинаю подозревать, что все мои беды как раз из-за того сверкания и приключились.

– А о торговцах, стало быть, ничего не слышала?

Сдается, она не о тех, кто тихо-мирно продает безобидные безделушки. Если здесь чем и торгуют, то только людьми.

– Откуда же ты такая взялась? – удивилась девушка. – Сверкающая появляется раз в пару лет, манит, притягивает магов. Как ни прячь свою суть, этой ночью ничего не выйдет… Торговцам только и остается, что следовать за ней и пленять тех, кто услышал ее зов. Говорят, с каждым годом таковых все меньше и меньше… Но кто-то же должен собирать искры – великий дар Сверкающей…

Девушка говорила тихо, приходилось буквально ловить каждое ее слово. И в том, что правильно все расслышала, я сильно сомневалась. Какие еще маги? Какой дар?! Хотя… Тот же ошейник, отбирающий голос, тоже не вписывался в мою реальность. Как и рогатый похититель. И та жуть, что я не столь давно имела сомнительное счастье видеть.

Кажется, попала я куда дальше и крепче, чем могла представить.

Пока я пыталась переварить новую информацию, девушка разглядывала и ощупывала мой ошейник, но в итоге, вздохнув, виновато потупилась:

– Прости, я не знаю, как это снять.

На иное и надеяться было бы глупо.

Мы сидели друг против друга, размышляя о своем. Остальным дела до нас не было, они и себя-то не помнили, не осознавали. Интересно, почему со мной и со светловолосой иначе? На нее тоже неведомая гадость не так подействовала? Судя по поведению, не просто не так, а вообще никак. Меня до сих пор сжигала ярость, которую я еле сдерживала, а девушка была спокойна и в великие героини-сокрушительницы не рвалась.

– Я не маг, – пояснила она, когда я, устав от молчания, умудрилась жестами выразить недоумение. – Случайно здесь оказалась…

Ну да, случайно. Вон как щеки покраснели. Не хочет говорить – не надо. Тем более толку от тех разговоров… Я вот тоже не маг, но и меня прибрали. И отпускать не собираются. Шутка затянулась, однако. Ощутив, что вот-вот снова взорвусь, я задышала медленно и размеренно, за неимением лучшего сосредоточившись на подруге по несчастью.

Волосы словно золото, глаза медовые, огромные, ресницы пушистые. А я… Обычная. Русая, с едва заметной рыжинкой, сероглазая. И балахон, в который меня обрядили, эту обычность наверняка лишь подчеркивает. И оттого еще обиднее!

Тряхнув головой, я зажмурилась. И все же, кто здесь сумасшедший? Я или они? В то, что я попала к чокнутым любителям фэнтези, верилось охотнее, хотя и пугало не меньше, чем собственное безумие. Кто знает, на что они способны? И удастся ли выпутаться из этой абсурдной ситуации…

Тихий вскрик прервал мои невеселые мысли. Я распахнула глаза и поначалу им не поверила: заветная дверь оказалась открыта! А светловолосая висела на шее рослого парня, с ног до головы обряженного в черное.

Ну чисто ниндзя из комиксов.

– Фира, все, идем, пока не поздно, – оторвав от себя счастливую девушку, велел он.

Названная Фирой подскочила ко мне, вцепилась в руку, вынуждая встать, и заявила:

– Я без нее не пойду!

А как же остальные?!

Наверное, этот вопрос у меня на лице написан был, потому как она шепнула:

– Их уже не спасти.

Может, и права она. Никто не отреагировал, шага к спасительной двери не сделал.

Радости от того, что вместо одной девицы придется вытаскивать двух, парень не высказал, но и возражать не стал. Потянул за руку Фиру, та потянула меня… Так, держась за ручки, и вышли. Темнота казалась непроглядной, да и прохладно здесь было. Особенно босым ногам. Но жаловаться я и не думала, главное, эти самые ноги унести подальше.