Читать книгу Большая книга ужасов 89 - Елена Усачева - Страница 12

Печь была необъятной. Сбоку смотреть – вроде и ничего так, а сверху – ого-го сколько места. Одних тулупов штуки три нашлось, старые одеяла, рыхлые подушки, два разноцветных рукава от телогреек. Кульков с карамелью и не сосчитать. Как будто бабушка запасалась на долгие годы жизни в осаде. Были мешочки с сухарями. Сухари – это же самое ценное, что вообще можно придумать в деревне, где нет магазина. А тут валяются без учета, и никто про них не помнит. Валенки все почему-то разноногие и разноразмерные. Словно одномоментно были обуты роты инвалидов и отправлены на фронт. Обратно никто не вернулся, парных валенок не принес.

По горизонту сознания маршировали мысли о Луке и гостях из Типиниц. Моторки он не слышал, в дом никто не заходил, поэтому мысли эти можно пока отодвинуть. Балабошная Аринка как убежала, так и пропадает где-то. Следить за ней Илье надоело. Если слов не понимает – что можно сделать? Но все-таки надеялся, что никуда она больше не полезет. Сбегала уже один раз, испугалась – и хватит.

Илья долго возился, придумывая, куда деть старые кастрюли и сковородки без ручек, картонные коробки и стопки пожелтевших газет. Придумалось удачное – устроить около бани Винтерфелл. По железу можно будет стучать, как будто настоящий бой, из коробок строить крепость. Все это пошло в старые мешки и было выставлено во двор. Освободившуюся лежанку Илья подмел, мусор смахнул на пол. Выглянул за занавеску, проверяя. Нормально падает. Он потом с пола в щель между досками заметет. Так бабушка всегда делала.

Показалось, что где-то пискнуло.

Им только мышей здесь не хватает! Сполз с печки, вытащил из кармана тулупа бластер. Просыпал сухари – он их еще вчера набрал в карман из найденных запасов: вдруг нападение какое – а он уже со своей провизией. Подобрал рассыпанное. Оглядел углы. Тихо, ни движения. Опять полез на печку. В последний момент, прежде чем скрыться за занавеской, оглянулся. Никого.

Вновь принялся за дело. Старыми одеялами застелил голый камень, накидал подушек. В карманы своего тулупа сунул по пакету карамели и сухарей. Пригодятся. Натянул валенки. Чего-то еще не хватало. Почесал в затылке, размышляя о шапке. Нашел платок. Большой, с затертым на сгибе рисунком. На голову его повязывать не стоит, а вот подхватить тулуп по поясу в самый раз. Он где-то видел такое на картинке. Или в кино. Тулуп всегда подпоясывали широкой тканью.

Все, дело сделано, можно и отдохнуть. Улегся на спину и стал смотреть в потолок.

По темным доскам словно проплывали картинки. Рисунок дерева – а были здесь трещины, годичные кольца и следы сучков – превратился в волну, по ней бежала быстрая лодочка. След сучка становился глазом, к нему мысленно дорисовывалась голова, распахнутая пасть, языки пламени. Голова отрубалась взмахом меча, и из следующей волны выскакивала утка, за ней гнался волк. Над волком сверкнула стрела, сбила утку. Стрела летела дальше, превращаясь в иглу. Игла тонула в трещинах дерева. Оттуда выползало черное и неприятное, порванное с краю. Взметывалась новая волна, смывая черноту. В пересечениях рисовался шатер, на штандарте трепетал флажок.

«То-то, – мысленно усмехнулся Илья, доставая из кармана конфету. – Знай наших! А то, ишь, вздумали наступать. Тут у нас не забалуешь».

В тулупе было жарко, овчина щекотала голые руки и шею, но раздеваться было лень. Хотелось пить. Но слезать с печки тоже было лень.

Рисунок на потолке изменился. Волна пошла неровной линией. Появились трава, кусты, лежащие тела. Хлопнула крышка гроба.

Илья вздрогнул.

– Аринка? – крикнул он.

Хлопнула не крышка – хлопнула дверь.

Илья прокашлялся и спросил:

– Лука-то где? Зайдет, нет?

Вошедшая сестра не отвечала.

– Дай попить, – попросил Илья.

Внизу поскреблись, плеснулась вода. Над печкой появилась чашка.

– Ага, – поблагодарил Илья. – А бабушка что делает? В доме сидит? – Илья глотнул воды, удивляясь ее чистой прозрачности. – Аринк, чего там на улице? – снова позвал Илья. Он сделал еще глоток. Точно, не озерная. Они брали воду из озера, кипятили. Но даже тогда она сохраняла привкус водорослей. Эта же была холодная и тягучая. – Откуда такая? – спросил Илья, садясь. В голове зашумело. Потолок пошел навстречу. Илья стал куда-то проваливаться. Ткнулся головой в трубу, отдышался. Опрокинутая чашка застряла в складке подстеленного тулупа. Прошептал:

– Аринка!

Около стола зашуршали. Осторожно, словно спугнуть кого боялись. Скрипнули доски пола.

– Аринка! Ты чего молчишь? – Илья протянул руку. Ее водило, пальцы мазали мимо занавески. Пару раз рука упала, костяшки больно ударились о кирпич. Наконец поддел ткань.

Кухня была пуста. На столе лежало несколько сухариков и сидела мышка. Заметив движение, она спрыгнула на пол, унося в зубах добычу.

– Стой! Куда!

Илья поискал, чем в нее бросить. Но все ценные для метания вещи он с печки убрал. Под рукой был только бластер. Бросил. Промазал. Мышка нырнула в щель.

– Ах ты!

Илья сполз с печки, подобрал бластер, притопнул по полу. Доски глухо отозвались. Вспомнил, что есть лаз в подпол, туда она рванула. В голове прояснилось, кружение и муть ушли. Сдвинул в сторону половые дорожки, нашел нужные доски и потянул наверх. Силы вернулись, непонятная слабость прошла.

Из подпола пахнуло сыростью и еще чем-то неприятно-кислым.

Здесь лежали картошка, лук, морковь и консервы. Что там дальше углубленного пятачка с полками, Илья не знал. Пространство под всем остальным домом было не изведано. Безраздельное царство Мурсы. И там могло быть все что угодно.