Читать книгу Редактируя судьбу - Елена Виг - Страница 12

***

Адвокатская контора была довольно далеко, но я пошла домой пешком, потому что мне нужно было собраться с мыслями. В голове крутилась фраза «она пришла ко мне полгода назад», то есть примерно через месяц после нашей последней встречи на похоронах ее брата. Значит, она к тому времени уже была больна. А, может быть, это вообще была не болезнь, а самоубийство? Но ведь мне звонили из больницы, значит, умерла она все-таки в больнице. Одни вопросы, а ответ лежит у меня в сумке, в запечатанном конверте на мое имя.

Я дошла до небольшой прогулочной площадки рядом с торговым центром: по бокам зеленые островки, засаженные какими-то местными стелющимися кустарниками, а в середине развесистое дерево, вокруг которого удобные деревянные скамейки. Сев под это дерево, я достала письмо.

Александра,

прости, что приходится подключать тебя к моим проблемам. Я знаю, что ты не хотела иметь с нами ничего общего, но Андрюши нет, и больше обратиться мне не к кому.

Я простудилась весной прошлого года, простуда тянулась очень долго, и тогда мне сделали анализ крови. Оказалось, злокачественное заболевание. Вот тогда Андрей и примчался ко мне. Я не знала, что он сам болен, клянусь тебе! Я бы никогда не сдернула его, если бы знала. Он мотался здесь по всем врачам вместе со мной, искал способ, как меня вылечить. Уезжая, взял слово, что я незамедлительно лягу в больницу и начну терапию. Обещал, что через пару недель закончит все срочные дела по работе и будет со мной, пока я не поправлюсь. А потом его не стало.

Я не пошла лечиться. Врачи уговаривали, но я не согласилась. Можешь считать это отложенным самоубийством, но теперь это уже совершенно не важно. У меня было несколько месяцев, и я завершила все свои дела, во всяком случае, те, которые могла.

Квартиру я оставила тебе, хотя понимаю, что ты ее, скорее всего, продашь. Не сделала этого сама, потому что мне надо было где-то жить, а еще потому, что не смогла решить, что делать со своими работами. Я просто не смогла собственными руками выбросить их на помойку, прости. Возможно, у тебя это лучше получится. Но можешь продать квартиру со всем содержимым, пусть новые владельцы выбросят все. Я не буду к тебе в претензии ни за какое твое решение. С деньгами тоже можешь сделать все, что считаешь нужным, меня это не касается.

Вот теперь о самом главном. Я очень прошу тебя похоронить меня рядом с Андреем. Не здесь, не рядом с мамой, а рядом с ним. Мой прах хранится в крематории. Спроси у адвоката, он организует его выдачу. Не нужно никаких похорон, просто закопай меня там, где лежит мой брат. Или развей прах над его могилой. Мне все равно, что ты сделаешь, но я верю, что ты выполнишь мою просьбу.

Спасибо, и прости, что не смогла стать тебе другом.

Елена.

Я перечитала Ленино письмо несколько раз, мне все время казалось, что я опять не все поняла в нем. Странно устроена жизнь: считаешь, что все в ней просто, что черное – это черное, а белое – белое, что этот человек друг, а тот – однозначно враг. И вдруг выясняется, что ты все понимал не верно, что видна была только верхушка айсберга, а ты даже не потрудился заглянуть, что там, под толщей воды.

Как мог мой муж не броситься к сестре, узнав о ее смертельной болезни? Разве он думал в этот момент, что и сам нездоров? Я винила ее за эгоизм, его за глупость и легкомыслие. Я, как всегда, даже не спросила, зачем он едет, что там опять случилось. Я по определению считала, что это ее прихоть, каприз, желание мне досадить и показать, что она для него важнее. И кто из нас после этого был эгоистом?

Я знала, насколько сестра важна для него, но мне казалось, что женившись, он сделал свой выбор, что привязанность к ней должна остаться в прошлом. И меня страшно злило, что этого не произошло. Злость – не лучший советчик. Теперь понятно, что я сознательно заставила его закрыть от меня часть своей души, причем столь важную для него. А ведь я считала, что люблю его. Теперь я в этом уже и сама сомневалась.

Ее письмо было очень сдержанным, почти деловым. Но за этими короткими предложениями скрывалась такая боль!

«Больше обратиться мне не к кому». Инициатором переезда в Израиль была ее мать, у которой в этой стране жила бездетная и овдовевшая сестра. Свекровь вбила себе в голову, что они должны быть рядом, чтобы помогать и поддерживать друг друга. Андрей пытался отговорить ее, но тщетно. А Лена все всегда делала так, как ей говорила мать, неважно, нравилось ей это или нет.

Андрей заявил тогда, что никуда с ними не поедет, и мать месяц с ним не разговаривала, смертельно обидевшись. Одним из побудительных мотивов отъезда было желание найти Лене еврейского мужа, и у тетки были даже какие-то женихи на примете, но и тут не срослось. А может быть еще и потому, что был Андрей – самый близкий ей человек, ее вторая половинка. Ей никто не был нужен, кроме него. Я не знаю, был ли в этом чувстве сексуальный подтекст, да теперь это и не важно: они друг другу были необходимы, и никто не мог встать рядом или вклиниться между ними. Только я. «Прости, что не смогла стать тебе другом».

Господи, Лена, и ты меня прости! Могла ли я что-то изменить в наших отношениях, не будь такой зацикленной на себе? Да, наверное, могла бы хотя бы попытаться. Это было бы так правильно по отношению к Андрею! Ну почему мы так сильны задним умом? Почему понимаем, как должны были поступить тогда, когда уже ничего не исправить?

То, что она совершила, она очень точно назвала отложенным самоубийством. После смерти брата ей больше незачем было жить. Но мне было невозможно представить эти семь месяцев умирания одинокого человека. Меня обступали ее страхи, сомнения боль. Она знала, что может обратиться ко мне только после смерти. «…Ты не хотела иметь с нами ничего общего». Значит, Андрей передал ей наш с ним разговор, ведь она практически повторила мою формулировку. Как бы дорого я отдала, чтобы взять свои слова обратно! Будь у нас с ней нормальные, цивилизованные отношения, все сейчас могло бы быть по-другому, и, возможно, мой муж был бы жив. Я бы сказала ей, что Андрюша болен, температурит, кашляет, я бы попросила ее подождать, я бы умоляла его не ехать, а долечиться нормально. Но я сама поставила себя в положение стороннего наблюдателя их жизни и не имела права вмешиваться.

Я еще долго сидела под этим деревом, не находя в себе сил встать и вернуться в пустую квартиру, в которой мне предстояло окончательно избавиться от всех следов, оставленных предыдущей хозяйкой.