Читать книгу Коломбина выходит из треугольника. Сборник - Елена Викторовна Малинина - Страница 1
ОглавлениеИстория 1. Прощание с куклой
– Агата, вынеси мусор!
В этот раз голос матери, доносившийся из глубины квартиры, показался Агате особенно визгливым и громким. Девочка была на кухне. Она подошла к мойке, открыла шкаф и вынула оттуда мусорное ведро. Не поверив своим глазам, Агата замерла на месте. Она не могла пошевелить ни одной частью своего юного тела. И внутри неё как будто не было никакого движения: дыхание и мысли остановились.
Поверх кожуры от картошки и смятого пакета из-под молока в ведре лежала её любимая кукла. Хромка (так звали куклу) не была красавицей. Хозяйка нашла её в старом сарае и ещё тогда, в раннем детстве, не смогла до конца отмыть от краски и расчесать скомканные волосы. Одна нога у куклы была немного повреждена, поэтому Агата и назвала её Хромкой.
Хромка смотрела из ведра своим привычным, добрым и родным, взглядом, словно говорила:
– Ну давай уже, вытаскивай меня отсюда! Это ведь по ошибке мама выкинула меня, правда? Сейчас ты достанешь свою подружку, и мы снова будем играть.
Агата всё в том же внутреннем оцепенении обнаружила, что может шевелить руками. Она взяла ведро за ручку, вышла с ним из квартиры, донесла до помойки и выкинула мусор вместе с Хромкой, как велела мать. Возвращаясь обратно, девочка не смела оглянуться, боясь, что кто-нибудь увидит её и заподозрит в непослушании. Стиснув зубы, она отбивала каблучками своих туфель ритмичный похоронный марш своей кукле, детству и любви к матери.
Режиссёр стоял рядом с повзрослевшей Агатой, которая уже и сама была мамой, но история из детства так и не нашла покоя в её душе. Поэтому женщина и пришла на психодраму. Сейчас на сцене разворачивался сюжет многолетней давности.
– Я не могла тогда ничего сказать матери. В детстве для меня её просьбы воспринимались, как приказы. И если уж она сочла нужным выкинуть мою куклу, значит так было нужно. Мне ужасно стыдно за то, что я молча повиновалась ей и не отстояла Хромку. Если бы можно было вернуться в прошлое…
– Необязательно возвращаться в прошлое, – сказал Режиссёр. – Здесь и сейчас вы можете завершить сцену на кухне. Я предлагаю вам сделать это в вашем внутреннем мире. Причём, сделать так, как вам захочется.
– Я согласна.
– Тогда побудьте снова тринадцатилетней девочкой. Вернитесь в то самое время и место, где разворачивалась трагедия с куклой. На нашей сцене это возможно.
Женщина встала там, где в её воображении находилась сейчас кухонная мойка, и продемонстрировала в движении, как она вынимает ведро из шкафа.
– Мам, зачем ты выкинула мою куклу? – крикнула Агата, чтобы мать услышала её в комнате.
Режиссёр подошёл к Агате, бережно взял её за руку и вывел за границы сценической кухни.
– А теперь побудьте своей мамой.
Женщина сразу вошла в роль матери – подбоченилась и с недоумевающим видом ответила:
– Я думала, ты уже не играешь с ней. Кукла старая, да и ты выросла. Хватит в игрушки играть!
Режиссёр попросил Агату снова вернуться в кухню и из роли себя маленькой дать ещё одно послание матери.
– Да, я выросла и больше не играю с Хромкой. Но она дорога мне, и я не дам её в обиду!
Женщина присела на корточки и движениями рук показала, как вытаскивает куклу из ведра и прижимает её к сердцу.
– Прости меня, Хромка! Я расстаюсь с тобой навсегда, мы больше не можем быть вместе. Но я буду хранить память о тебе и огромную благодарность за то, что ты была со мной всё моё детство.
Режиссёр так же, как и Агата, присел на корточки рядом с ней. На мгновение он почувствовал себя маленьким и вспомнил своего друга детства, медвежонка по имени Потапыч…
Агата повернула голову к Режиссёру и заглянула ему в глаза:
– Мы грустим вместе?
– Да, – ответил Режиссёр.
– Спасибо вам! Теперь мне тепло.
Занавес.
История 2. Заходи иногда, Тони!
Режиссёр ещё раз внимательно посмотрел на Игоря:
«Интересно, какая же мотивация у этого парня? Социально активный, разговорчивый, увлекается многими вещами… Почему ему так важно поработать над своей ленью?»
– О’кей, – произнёс вслух Режиссёр. – Попробуй побыть своей ленью. Покажи мне, какая она.
Игорь встал со стула, оглянулся вокруг и направился к дивану. Его походка постепенно менялась: из быстрой и решительной она превращалась в медлительную и вальяжную. Подойдя к выбранному месту, он сел на мягкое ложе. Ноги его были широко расставлены, а руки он распластал в разные стороны по спинке дивана.
Режиссёр как будто с некоторой осторожностью подошёл к герою:
– Вы лень Игоря?
– Да, – лениво ответил герой.
– Тогда я побуду Игорем, хорошо? Можно я присяду рядом?
Лень исподлобья посмотрела на Режиссёра, взявшего на себя роль Игоря, потом подняла подушку с дивана и кинула её ему в руки:
– Здесь нет места нам двоим!
Режиссёр поймал подушку, успев отреагировать, и непроизвольно усмехнулся про себя: «Хм… неожиданно». Потом, уже с сознанием дела, положил подушку на пол и сел на неё.
– Я обращаюсь к тебе, Игорь, но я не смотрю в твою сторону, – надменно продолжила Лень и отвернула голову от Режиссёра.
Режиссёр подождал несколько секунд, а потом спросил у героя:
– Кто вы сейчас?
Герой включился в процесс внутреннего наблюдения за собой и уже не таким суровым голосом сказал:
– Я Тони Монтано из фильма «Лицо со шрамом».
Режиссёр хорошо знал этот фильм. Ему сразу вспомнился молодой Аль Пачино в роли амбициозного гангстера Тони Монтаны, который хотел всего, что есть в этом мире.
– И для чего ты пришёл к Игорю, Тони? – поинтересовался Режиссёр.
– Хочу показать, что когда я прихожу к нему, меня надо уважать.
Режиссёр выдержал небольшую паузу, после чего попросил Игоря вернуться с дивана на своё прежнее место.
– Хочешь посмотреть на свою Лень со стороны, Игорь? Я сыграю её так, как ты показал.
Тот согласился, но уже и без этого осознал, что проживая свою жизнь в таком интенсивном темпе, усиленно не позволяет себе лениться. А ведь лень в его случае была бы равносильно отдыху. Видимо, пора начать её уважать. Так может, пусть иногда заходит в гости? Даже если это будет Тони Монтана.
Занавес.
История 3. Прогноз погоды
Режиссёр слушал Полину, едва сдерживая смех. Забавно было смотреть, как женщина кривляется на стуле, пытаясь скрыть смущение. Она никак не могла сформулировать запрос, с которым пришла на психодраму. Интонации её голоса иногда становились совсем детскими. Похоже, роль ребёнка служила ей своеобразной защитой: с ребёнка спрос меньше.
– И всё же. – Режиссёр посмотрел на часы. – Нам нужно понять, над чем мы будем работать. Если вы не можете определиться с важной для вас темой, вспомните любую ситуацию, которая случилась с вами на днях и заставила поволноваться. Возможно, как раз она и станет толчком к работе над более серьёзной проблемой.
Полина опять поменяла положение ног (теперь уже правую закинула на левую), тщательно потёрла ладони друг о друга и скривила рот, обыгрывая таким образом паузу, которую взяла для раздумий.
– Ну хорошо. Вот к примеру совершенно дурацкая ситуация, – она наконец нашла позу, в которой смогла открыто общаться. – Стыдно говорить о такой ерунде, но вы сами предложили… Меня очень сильно раздражает одна девушка в телевизоре. Она читает прогноз погоды в вечерних новостях. Даже не раздражает, а прямо бесит! И непонятно, почему. Ведь она ничего мне не сделала, и мне ничего от неё не надо. Бред какой-то!
– Что именно бесит вас в этой девушке? – Режиссёр оживился, увидев, как поднимаются чувства у его подопечной.
– Её неадекватное поведение. У неё какая-то странная мимика, неестественные интонации. Как подросток, ей-богу! Ну кто так читает погоду?! Ведь это же на всю страну! Чему их там учат, на телевидении?! Злюсь на это страшно! А ещё муж сестры масло в огонь подливает. Зовёт меня к телевизору, если я не рядом, и каждый раз произносит одну и ту же фразу: «Вон твоя любимая опять выступает!» Издевается просто!
Полина даже раскраснелась, и похоже сама была рада тому, что выразила наконец свои чувства. Режиссёр оценил про себя уровень её энергии как «то, что нужно для проигрывания драмы», и тут же предложил показать девушку-диктора, как если бы она сейчас выступала в вечерних новостях.
Полина вышла на сцену и неожиданно для себя самой начала смеяться. Смех был таким звонким и заразительным, что Режиссёр рассмеялся вместе с ней. Этот самый смех он сдерживал с начала их беседы.
