Читать книгу По эту сторону сказки - Елена Владимировна Долгих - Страница 2

Понедельник

…Ноги совсем не слушались. Шаги давались с таким трудом, как будто она двигалась по киселю. Лёля шла и не узнавала свой маленький городок, хотя была твёрдо уверена в том, что ни в каком другом месте она оказаться просто не может. На теле вместо одежды болтались какие-то невразумительные лохмотья. Руки налились свинцом, и она не могла даже поправить выбившуюся прядь волос. Где-то вдалеке заиграла разухабистая мелодия. Музыка лезла в уши, пробивалась в мозг, не давала покоя. Хотелось завыть, умолять неизвестно кого, чтобы прекратили эту пытку. Молочно белый туман, который сначала висел рваными клочьями, опустился очень быстро и скрыл и дорогу, и город, и саму Лёлю. Остался только настырный, противно-знакомый мотив…

Постепенно до сонного сознания дошло, что навязчивая мелодия – это не что иное, как звонок будильника на мобильном телефоне. Глаза никак не желали открываться. Рука автоматически шарила по полочке, где должен был находиться телефон. Пока ничего не получалось.

«Тра-та-та-та, та-та! Тра-та-та-та!», – заливался жизнерадостно будильник.

– Кто придумал утро понедельника? Изверги!

Наконец, непослушный прибор был выловлен и обезврежен. Тишина… Какое это счастье – тишина! Глаза всё ещё отказывались открываться.

– Ну, ладно, ещё пять минуточек…

Сон быстро накрыл Лёлю своей туманной неуловимостью.

…Хотелось всё-таки дойти, ведь ей же было куда-то нужно. И посмотреть, ради чего она всю ночь туда шла. Но дорога уже исчезла. Вместо города появился какой-то склад. Срочно надо было разгрузить очень важные коробки, а то попадёт, что опять не успели…

Открыв, наконец, глаза, Лёля поняла, что будильник старался напрасно.

– Опять проспала… Если не делать всё оч-ч-ч-ень быстро, то ещё и опоздаю… Киса, у тебя сегодня разгрузочный день. Завтрак не предвидится, только ужин, если будешь хорошо себя вести.

Как всегда, когда у человека острая нехватка времени, всё валилось из рук, шло наперекосяк и не получалось. Лёля плевалась, тихонько шипела ругательства, делала кучу суетливых ненужных движений. Ненадолго застряла у зеркала, пытаясь пригладить непослушные пружинки рыжих волос. Махнув рукой, перехватила кудрявую копну простой резинкой, сделала «конский хвост». Попробовала подкрасить ресницы, но тушь высохла, поэтому ресницы и брови сохранили свой первоначальный тёмно-рыжий цвет. А конопушки, почти незаметные осенью, окончательно скрылись под тонким слоем пудры (хоть в чём-то повезло!). Мельком оглядев стройную фигуру в узких джинсах и светлом полосатом свитере, Лёля осталась вполне довольна своим внешним видом, однако, время всё-таки бежало быстро.

Пакет с кошачьим кормом оказался удручающе пуст. Киса обиженно крутилась под ногами, в надежде, что у хозяйки проснётся совесть. Совесть с утра спала крепко, еды в холодильнике никакой не было, поэтому Кисе ничего не светило. В общем, сон оказался в руку: она почти бежала по городу (но снова не успевала), плащ оказался застёгнутым как-то наискосок (вот угораздило же купить одежду с таким воротником, что его полчаса ещё укладывать вокруг шеи надо, дура!), волосы выбивались из прически (какая прическа, вы о чём, девушка?). А в завершение утренней эпопеи и музыка случилась – рассвирепевший водитель так надавил на сигнал, что шарахнулась не только Лёля, но и все окружающие прохожие (оно, конечно, за дело – переходи улицу по пешеходному переходу, курица!). В общем, сон вещий, как ни крути. Что-то будет дальше, ведь только утро?

Опоздать Лёля, конечно, не опоздала. «Всё-таки жизненный опыт борьбы с поздним подъёмом сказывается. О, нас голыми руками не возьмёшь!», – сама себя горделиво похвалила Лёля, просачиваясь в контору без одной минуты девять. Будильник-то был предусмотрительно заведён на двадцать минут раньше положенного времени.       А сон, хотя и сбылся, но невезение продолжения не получило. «Просто жизненная удача, что я во сне так и не дошла, куда там мне было надо!»

– Лё-о-о-ль, привет! Что ты как воробе-е-е-е-й, вся взъеро-о-о-шенная? – Катя, «задушевная» подружка (от слова «задушить»), манерно растягивала слова и аккуратно размешивала кофе в миниатюрной чашечке.

– Привет! Проспала немного, – в подробности Лёля вдаваться не стала.

…И как это некоторым удаётся с утра выглядеть «на миллион долларов»? И причёсочка у нас уложена, и блузочка у нас наглажена, и на юбочке ни единой складочки, и ноготки наманикюрены… Фу, аж противно… Хоть бы она ноготь сломала что ли, всё легче было бы на неё смотреть… И почему же я так не умею? Может, попробовать будильник часа на полтора раньше ставить, чтобы успевать навести такой марафет? Хотя, какой тогда смысл вообще ложиться спать? И где гарантия, что после звонка, я не засну богатырским сном? Да ладно, будем прорываться, как есть. Чего уж теперь!

С этими благими мыслями Лёля и приступила к работе утром в понедельник. Бестолковые бумаги, которые надо было бесконечно получать, составлять и отправлять за день надоедали ещё хуже, чем Катя со своими разговорами о маникюре, прическах, тряпках, парнях, вечеринках, сериалах и прочей дребедени. Самое интересное, как у неё на всё это времени хватает? Над этой загадкой Лёля билась уже два года, с тех пор, как пришла работать в эту фирму и познакомилась с Катей. До разгадки было по-прежнему далеко, хотя Катя всегда отвечала на вопросы, как и когда она всё делает, и даже приглашала Лёлю с собой и в салон, и на фитнес, и в кафе, и в кино. В салон и на фитнес Лёля сходила, убедилась в том, что всё реально и вполне доступно. Однако, парни, вечеринки, сериалы и магазины уже оставались за бортом. Словом, загадка!

Выйдя вечером с работы и так и не поняв, чем же она занималась целый день, Лёля заскочила в магазин, нахватала полный пакет продуктов (про корм для Кисы не забыть!) и на заплетающихся ногах поволокла своё измученное непосильными трудами тело домой. Домой! Именно этот понедельник, почему-то показался ей совсем уж безразмерным. Добираясь на перекладных из центра в частный сектор, где находилось её жильё, Лёля посматривала в окно, перекладывала тяжеленный пакет из руки в руку и мечтала. Она вообще любила помечтать. Но сегодня мечты накатывали волнами в самый неподходящий момент. Лёля сначала чуть не проехала свою остановку, потом, задумавшись, чуть не прошла мимо своего дома, а потом ещё минут пять искала в карманах ключ, который предварительно вынула и уже держала в руке, свободной от пакета.

Киса, которой так и не удосужились придумать какую-нибудь вразумительную кличку, сидела на подоконнике и таращилась на улицу. Была она беспородная, окраску имела трёхцветную, или, как говорят знатоки – «черепаховую». Шерсть, совсем негустая, тем не менее, была шелковистой и переливалась под лучами солнца. Сейчас, однако, никакого солнца уже не было видно – вечер, морось, туман… Увидев хозяйку, Киса начала мяукать. Звука было не слышно, поэтому казалось, что Киса просто открывает рот. Смешно…

– Ты моя маленькая! Ты моя хорошая! Сейчас мама придёт и тебя покормит.

Киса соскочила с подоконника внутрь комнаты, видимо, пошла караулить хозяйку у двери, а то кто его знает, получится опять, как утром, и сиди голодная.

«Сейчас приду, поужинаем с Кисой. Потом устроюсь на диванчике, свернусь под своим мягким пледиком, возьму книжечку и почитаю. На улице – сырость, серость, слякоть, в общем, пакость. А дома уютненько, тёпленько, Киса мурчит. А в книжечке – про любовь, богатство и приключения в тропических странах, на вольном морском воздухе. Хоть почитать… Так-то не светит…»

Лёля возилась с замком. Мелкий, больше похожий на туман, дождь, унылый и серый, как вся Лёлина жизнь, сеял с неба бесконечной пеленой. «Так и жизнь пройдёт, как этот дождь – ни просвета, ни тепла, ни принца на белом коне. Хотя коней-то днём с огнём теперь не сыщешь, всё больше «Мерседесы», железяки. Так и просидим с Кисой…»

Замок наконец соизволил открыться. Лёля слегка повернулась, забрасывая сумочку на плечо, поудобнее перехватила тяжёлый пакет и вздрогнула. На дороге позади неё бесшумно остановился как раз белый «Мерседес», и из него вышел как раз прекрасный принц, ну, или кто-то удивительно на него похожий. В свете фонаря она успела заметить и кашемировое пальто, и шёлковый шарф на шее, и отличную стрижку, и даже сияющие носы лакированных туфель.

«Офигеть! Просто клон нашей Кати какой-то! Интересно, к кому такие мужики приезжают?» – успела подумать Лёля.

Щелчок раскрывшегося зонта, резкий, как пистолетный выстрел, заставил Лёлю вздрогнуть. «Вот дура! Мало того, что стою, пялюсь, да ещё и рот открыла, как ворона!» Рот от таких мыслей захлопнулся сам, да ещё и зубы клацнули.

«Принц» повертел головой, пытаясь разглядеть на невзрачных домишках хоть какую-нибудь нумерацию. Однако попытки его успехом не увенчались.

«Что, принц, зрение слабовато! Ага-ага! Это тебе не по Бродвею ходить, где, небось, на каждом доме табличка с культурным обозначением!» – хоть в чём-то удалось позлорадствовать Лёле. Однако её внутреннее веселье длилось недолго. «Принц» сделал пару шагов в её направлении и обратился к ней:

– Будьте любезны, скажите, пожалуйста, как мне определить дом номер 3 по Берёзовой улице?

«А голос-то, голос! Как будто не адрес спрашивает, а бланманже (или как его там) с сиропом разводит!» – представив неведомое бланманже с сиропом, Лёля окончательно перестала воспринимать «принца» в качестве человека.

– Девушка, вы не подскажете: Берёзовая, дом три?

Вынырнув из своих занимательных мыслей, Лёля вполне конкретно смогла выдавить из себя:

– Бе-бе… – и почему-то засмеялась.

«Принц» беспомощно оглянулся по сторонам.

«Видно, в его жизни такие овцы ещё не попадались», – от этой мысли Лёля зашлась ещё сильнее.

Киса, не дождавшись хозяйку около порога, опять нарисовалась в окне и начала смешно открывать рот. Лёля получила новый заряд бодрости и уже начала слегка икать. Такого веселого вечера в её жизни давно не бывало.

«Принц» сделал попытку отступить к своему «Мерседесу», но Лёля замотала головой, замахала руками и нечеловеческим усилием воли постаралась прекратить почти уже истерический смех.

– Бе-бе-бе-рёзовая, дом три, это… это… здесь, это… ко мне. Я… тут живу, – Лёля всхлипнула последний разочек и подивилась про себя: «Эк, меня разобрало! Ох, не к добру! А ещё сон утрешний… Никогда не знала, что туман – это к таким красавцам!»

– Вы?

– А вы думали, что тут живёт трёхсотлетняя черепаха Тортилла, которая выдаст Вам золотой ключик?

Настал черед «принца» по-дурацки раскрыть рот и глупо переспросить:

– Э-э-э… Что, простите? Какая черепаха?

– Так Вы не Буратино? Нет? – Лёля уже пришла в себя и решила немного покуражиться над «принцем». «А нечего быть таким Мистером Совершенство! Вот за Катьку я на нём и отыграюсь!»

– А черепаха – Тортилла, не слыхали? А может вам Киса подойдёт? Только предупреждаю сразу, она сейчас голодная, может укусить!

– Какая киса, какая черепаха?! Я ищу дом три по улице Берёзовой! Это здесь? Мне нужна Ольга Алексеевна Звягинцева. Я адвокат.

– Адвока-а-а-т? А я адвоката не вызывала, – остатки веселья мигом улетучились.

…Это что ещё за песня? Какие адвокаты? Или я где-то что-то натворила, а сама и не заметила? А может, я – лунатик, ночью встаю и вытворяю незнамо что? Да ещё та-а-а-кой адвокат! Это ж каких деньжищ стоит, наверное, его нанять! Ой, вляпалась по-крупному! Вот овца, так овца!»

– Где ж это я так? – последние слова сами собой сказались вслух, а Лёля от отчаяния зажмурилась и потрясла головой (Может это – просто страшный сон?).

Лёля приоткрыла один глаз, потом второй… Нет. Адвокат никуда не исчез. Стоял себе около белого «Мерседеса» под чёрным зонтом и рассматривал непонятное его юридическому уму явление под названием «Ольга Алексеевна Звягинцева».

– В каком, простите, смысле?

– Вы решили меня добить окончательно, да? Что я такого натворила?

– Вы? Не знаю, – «принц» растерялся.

Похоже, не только он поставил Лёлю в тупик, но и она его тоже. Обе непонимающие стороны постояли молча некоторое время. Видимо каждый раздумывал, как ему поступить. Наконец, адвокат решился. Немного неуклюже полез во внутренний карман и достал удостоверение.

– Извините, я не представился. Меня зовут…

– Да Вас не звали, Вы сами пришли, – Лёля решила без боя не сдаваться.

– …Игорь Васильевич Кирпичников, адвокатская фирма «Киржуч» в Москве. Мы специализируемся на розыске наследников в России, если человек составил завещание за рубежом. У меня есть компаньон, он работает в Германии. Такое совместное предприятие, если так можно выразиться. Где мы с вами могли бы поговорить. У меня к вам, Ольга Алексеевна, важное сообщение.

– Ну, раз важное сообщение, – Лёля наконец-то открыла дверь, прошла в коридор, включая свет, – тогда проходите.

«Ой, дура, что ты делаешь? А вдруг он убийца-маньяк, а ты его в дом своими руками тащишь?» – запоздало промелькнуло в голове. Однако вслух Лёля этого уточнять не стала. «Да ладно, маньяк, так маньяк! Всё лучше, чем одинаково беспросветная жизнь…»

– Проходите, проходите… Вы не маньяк, случайно? (Вот кто меня за язык-то тянул!?)

– А вы только маньяков в дом приглашаете? В таком случае, вынужден Вас огорчить. Я не маньяк. Вы, наверное, не расслышали, я – адвокат, – гость аккуратно сложил зонт и пристроил его в прихожей на тумбочку.

«А под мышкой-то у него и папочка имеется… А я-то не разглядела в сумерках… Может, куриной слепотой заболеваю. О, Господи, какая дребедень в голову лезет! Хотя с другой стороны можно подумать, маньяк бы так и признался, что он – маньяк!»

– Да нет… Я всё расслышала, господин Кирпичников Игорь Васильевич. А откуда такое странное название фирмы? Оно что-нибудь означает? Вы проходите вот сюда, в гостиную. Я сейчас Кису покормлю, а то она мне уже все ноги отдавила… Так что с названием?

– Название по первым слогам фамилий владельцев Кирпичников – Жучков. Мой компаньон в Германии – Жучков – тоже Игорь, только Николаевич. «Киржуч».

– Ага, понятно. Скромные вы ребята, ничего не скажешь.

Лёля возилась на кухне: насыпала корм оголодавшей Кисе, разбирала пакет и лихорадочно соображала – предложить маньяку чай или не предлагать. Тьфу, не маньяку – адвокату. Хотя одно другому не мешает. Мало ли что у него на уме. Может, спросить?

– А вы чай будете пить, господин адвокат? – Лёля заглянула в комнату.

– Если Вы не возражаете, я бы хотел с Вами поговорить и объяснить сложившуюся юридическую ситуацию. Это в Ваших интересах, Ольга Алексеевна.

– Хорошо, отчего же не поговорить, если я Вас всё равно уже впустила. Что уж теперь… Присаживайтесь, только не в кресло, там Киса спит, а она не любит посторонний запах. Вот сюда, на диван.

Адвокат расположился на диване и раскрыл свою чёрную папку.

– Если говорить по существу и коротко, то Вам оставлено наследство.

– У меня нет родственников. Тем более, за рубежом. (Что за бред! Мама ничего не рассказывала)

– Умерла бабушка Вашего отца и упомянула Вас в завещании.

– Меня?! С какой стати? Я своего отца ни разу в жизни не видела! И ничего не знаю ни о нём, ни о его семье. Кстати сказать, и они обо мне ничего знать не могут!

– Вы ошибаетесь. Они о вас знают. По крайней мере, они знают о том, что вы существуете, Ольга Алексеевна.

– Забавно! (Бред! Бред! Бред! Может, снова сплю? Ну, конечно, это сон! Когда это я успела задремать?)

– Мы Вас разыскиваем уже больше пяти месяцев. Хорошо, что вы замуж не выходили и фамилию не меняли.

– Хорошо, что замуж не выходила? Вы что, издеваетесь? (Может, в лоб ему закатать чем-нибудь тяжёленьким? Бред. Просыпайся же, Лёля, просыпайся!)

– Ни в коем случае! При смене фамилии возникают сложности с поиском. А мы и так запрашивали Ваши данные по семи прошлым адресам проживания. А это – довольно большой географический разброс. Так ещё и не везде информация сохранилась.

– Какие прошлые адреса, господин адвокат? Ошибочка вышла! Мы с мамой всю жизнь прожили в этом городе, я здесь в школу ходила. Вы всё-таки меня с кем-то перепутали!

– Нет, ошибки быть не может. У меня вся переписка с собой, – адвокат раскрыл папку и начал доставать бумаги.

– Вы родились в городе Павловске, затем переехали в Новгород, потом – подмосковный Чехов. Здесь мы Вас потеряли, а потом обнаружили следы в Ейске, Старом Осколе и Карачеве. Как видите, в детстве Вы были путешественницей.

– Ничего не понимаю! Честно! Совсем ничего!

– Это не страшно. Многие так говорят при нашем первом знакомстве. В принципе, у Вас ещё есть время.

– В каком смысле, есть время?

– В самом прямом. Я оставлю Вам бумаги. Вы с ними ознакомитесь. Для оформления всех юридических документов по наследству Вам надлежит явиться в субботу в наш офис в Москве. Визитку я Вам также оставляю. Если возникнут вопросы, Вы всегда можете позвонить и проконсультироваться. До свидания.

Проводив «принца» и заперев дверь, Лёля пришла в комнату, села на диван и уставилась бессмысленным взглядом на бумаги, лежащие на столе.

В первый раз ей стало по-настоящему страшно именно в этот момент. От бумаг веяло чем-то не вполне определённым. Но это была никак не радость от полученного наследства. Беспокойство, тревога, ожидание неприятностей. В общем, ничего хорошего…

– Киса, пошли чайку попьём? А то мне кажется, что в голове сейчас взрыв произойдёт. Откуда его только принесло, этого Игоря Васильевича? Что мне со всем этим делать прикажете?

Недовольно ворча, Лёля поплелась на кухню. Поставила чайник. Достала чашку из шкафчика. Распаковала новую, только что купленную, пачку зелёного чая. Выковырнула оттуда пакетик-пирамидку. Кинула в чашку. Вслед за пакетиком отправила туда же пару кусочков рафинада. Простые понятные действия, повторяемые почти на автопилоте, позволили почувствовать хоть какую-то почву под ногами, вернуться к объективной реальности, успокоиться.

– Да, это, к сожалению, не сон.

Лёля присела на табурет, обхватила руками пустую чашку и уставилась в пространство. В голове снова и снова прокручивался разговор с адвокатом. Его голос продолжал повторять «…А мы и так запрашивали Ваши данные по семи прошлым адресам проживания», «…Ваши данные по семи прошлым адресам проживания», «…по семи прошлым адресам проживания», «…по семи…».

Резко подхватившись, Лёля вылетела из-за стола. Чашка упала на бок, загремев ложечкой. Чайный пакетик дернулся следом за вскочившей Лёлей и вывалился из чашки. Через минуту Лёля оказалась в комнате. В спешке выдвигая ящик шкафа, в котором хранились бумаги, оставшиеся после мамы, она вдруг увидела, что руки начинают мелко трястись.

– Не может быть… Не может быть… Мама, мама! Неужели это правда?! Почему я ничего не помню?! Как ты могла мне не сказать ничего?!

Ящик за что-то зацепился. Лёля дёрнула его посильнее. С грохотом ящик обрушился на пол, бумаги частично рассыпались вокруг.

– Целая катастрофа! Как положено, с шумовыми эффектами! За что ты там цеплялся?

Лёля, стала на колени и заглянула в тёмное нутро шкафа. За дно верхнего ящика зацепилась обычная канцелярская картонная папка с завязками. Лёля потянула её на себя. Оказалось, что папка не просто зацепилась, а прочно удерживается в таком положении. Пришлось вытаскивать и этот ящик, переворачивать его и выковыривать непослушную папку из пазов. Пусть не сразу, но папка подалась.

– Почему ты мне ни разу не попадалась на глаза? Кто тебя сюда засунул? Ну, посмотрим, что тут у нас.

В папке со старомодными шнурочками лежали пожелтевшие исписанные листы. Руки трястись почему-то перестали. В голове образовалась гулкая пустота, от которой отражали зрительные образы, передаваемые в мозг глазами. Мозг пока отказывался понимать, что происходит.

«Дорогая, Вера! Здравствуй! … Как поживает наша малышка?»

«Здравствуй, Верочка! … Вы с Олюшкой сейчас, наверное, греетесь на песочке у моря…»

«…Прости, что от меня не было весточки. … Главное – это наша Лёля, пусть дышит сосновым воздухом, пока есть возможность…»

«… Сообщаем Вам прискорбное известие…»

На дне папки лежала свёрнутая текстом внутрь пожелтевшая бумажка. Лёля достала её и развернула. Свидетельство о рождении. Ольга Алексеевна Звягинцева. Место рождения – город Павловск.

Поковырявшись в первом упавшем ящике, Лёля достала ещё одно свидетельство о рождении. Ольга Алексеевна Звягинцева. Место рождения – город Старорусск.

Держа бумаги в вытянутых руках, Лёля подошла к столу, положила документы и тупо уставилась на место своего рождения. Казалось, что время перестало двигаться. Ни звука вокруг. В голове пусто и тихо. Ничего…

– Мяу!

Требовательный голос Кисы вывел хозяйку из ступора. Какафония звуков ударила в уши, так, что дёрнулась голова. Свистящий на кухне чайник, грохот дождевых капель по подоконнику, звонок мобильника, лепет телевизора, стук собственного сердца.

Очнувшись, Лёля помчалась на кухню выключать чайник. Затем начала рыться в сумочке в поиске захлёбывающегося мобильника. По пути выключила звук у телевизора.

– Алё?

– Лё-о-о-о-ль! Ты где? Я тут уже десять минут прыгаю. Мы ж в солярий на восемь записаны.

– Кать, какой солярий ночью? Обалдела?

– Какая ночь, ты на часы смотрела? Без десяти восемь! Мы с тобой договорились на остановке встретиться, вместе пойти. Тебя ждать?

– Нет, я никуда не пойду.

– Ну и сиди, как клуша, дома! Я из-за тебя вымокла вся. Да-да, иду! Ну, пока тогда!

– Да у тебя там, подруга, уже есть компания, – пробормотала себе под нос Лёля, отключая мобильник. – Я-то тебе не очень и нужна была. Восемь часов! Ни фига себе! Ничего не скажешь, не скучный вечер. Пошли, Киса, чай пить.

Попытка номер два оказалась более удачной. Терпкий, слегка горьковатый вкус любимого чая подействовал успокаивающе. Чтобы обрести внутреннее равновесие надо, прежде всего, постараться переключиться на знакомые, неоднократно повторяемые действия, в знакомой, изученной до мелочей среде. Обхватив руками горячую чашку, Лёля окончательно прогнала мерзкий внутренний озноб, от которого всё ещё противно трепыхалось сердце в груди.

– Итак, что мы имеем? Во-первых, нафиг перечёркнутое, не своё прошлое. Во-вторых, непонятных родственников отца, которого я никогда не знала, но который, как выяснилось, проявлял обо мне заботу. В-третьих, завещание. Да, блин! Завещание! Наследство!

Резко дёрнувшись, Лёля вскочила из-за стола, опрокинула чашку, на этот раз – с остатками чая. Загремела чайная ложечка. Небольшая коричневая лужица растеклась по столу, но Лёля этого уже не увидела. Со скоростью ураганного ветра переместившись в комнату, шлёпнулась на диван и, переведя дыхание, потянула к себе бумаги, оставленные адвокатом.

– Запросы, запросы, письма… Карачев, Павловск, Ейск… Где же завещание? А бумаги-то извели, мама дорогая! Молодцы, старались, искали! Действительно, повезло им, что я замуж не выходила, а то фиг бы они меня нашли! Ага, вот оно! Завещание… Моя последняя воля… Звягинцева Тамара Петровна… Хоть буду знать как бабушку звали. Ага, нет, прабабушку, это ж отцова бабушка… Дом, площадью 250 кв.м., ага, и адрес есть, в Баварии (!) … моему сыну Звягинцеву Владимиру Всеволодовичу. Стало быть, деду моему… Квартиру в Москве, площадью 100 кв.м. … моей дочери Антоновой Екатерине Всеволодовне (о! тоже Екатерина!). Всё остальное движимое и недвижимое имущество … дочери моего внука Алексея Владимировича Звягинцева – Ольге… Всё остальное! И где оно? Что остальное-то? Хоть бы приложение какое-нибудь было что ли! Ага! Вот! Опись имущества Т.П.Звягинцевой. Дом, понятно, это дедово имущество. Квартира – это бабка Катерина получила. Участок 49 соток с каменными столбами в Карелии? Комната в коммуналке в Павловске вместе с химическими приборами и реактивами, хранящимися в ней? Вы шутите?! Огранённые кристаллы семи горных пород? Это что – розыгрыш? Библиотека? Повозка с автоматическим приводом? Это вместо «Феррари»?! Фонарик полуавтоматический, блокнот в кожаном переплёте, чернильная ручка «Золотое перо», фарфоровая тарелочка с голубой каёмочкой, сувенир «Яблоко», зеркальце с ручкой в костяной оправе, клубок шёлкового шнура? Всё, или ещё какой хлам оставался для любимой правнучки? «Письмо для Ольги Алексеевны Звягинцевой передать лично в руки во время процедуры вступления в наследство». Обалдеть! Я теперь – наследница несметных богатств! Пошли, Киса, чайку попьём, а то с таким набором сокровищ недолго и свихнуться!

Пока в очередной раз закипал чайник, Лёля вытерла подсыхающую лужицу пролитого чая, вытащила очередной пакетик-пирамидку и два кусочка рафинада. Понимая, что такое завещание одним чаем не протолкнёшь, вытащила маленькую рюмочку и бутылку коньяку, налила немного и, зажмурив глаза, выпила одним глотком. Потрясла головой, прогоняя шум в ушах, заварила чай и вновь, который раз за вечер, опустилась на табурет, обхватив чашку руками.

– Дежавю… Попытка номер три. Понедельник удался на славу…