Читать книгу Странствие - Елена Владимировна Кардель - Страница 5

Переход казался немыслимо долгим. Непроглядная мгла и леденящий холод временами пугали Странника, но где-то внутри теплилась искра надежды на божественный Свет.

«Через тернии к звёздам, – подумалось Страннику. – Как ещё можно узнать любовь, если ни через страдания? А Свет – это и есть Любовь, изначальная и всеобъемлющая Любовь».

Темнота не была пустотой. В ней слышались звуки, то жалобные, протяжные, завывающие, то – бессильные вздохи, а иногда – даже стоны и плач.

«Жутковатое место. Сколько их тут, в бесконечном пространстве, ищущих, так же как я, тот единственно верный путь к Свету? Как долго они здесь находятся? И есть ли здесь Время? Чем можно это измерить?

А я? Когда я вошёл в эту тьму? Вчера лишь я брёл по пустыне. А может быть минули тысячелетья? Кто знает?..»

Многозвучная темень теснила и толкала вперёд, словно была она не пространством, а ограниченным коридором.

Вдалеке появилась светлая точка, и в этот миг сильный вихрь подхватил Странника, стремительно увлекая вниз, и с силой вытолкнул из темноты.

Яркий свет ослепил, причиняя боль. Странник сжался, напрягся, словно чего-то боясь. Свет постепенно окутал теплом, стараясь согреть и расслабить. Стало радостно и легко – переход завершён.

Вернув спокойствие духа, Странник начал рассматривать свой новый Мир. Он находился в центре снежной пустыни. Вдали возвышался горный хребет в белоснежном убранстве. Именно этот искрящийся свет его обжигал. Но был и другой. Он находился вокруг. И согревал.

«Оказывается, свет может быть разным – холодным и тёплым, ласковым и жестоким».

Картину ледяного спокойствия нарушило дуновение ветра откуда-то снизу. Взрывая пустыню и приподняв белоснежное покрывало, ветер двинулся в сторону гор. Ещё более усиливаясь, увлекая за собой новые массы, он превращался в гигантский смерч, закрывая собой всё пространство.

Странник находился внутри. Он был удивлён, что вихрь не тронул его, лишь разметал вокруг снег.

Внезапно всё стихло. Снег падал вниз серыми хлопьями, медленно растворяясь в прозрачном эфире. Пустыня оттаяла, превратившись в бескрайнее море.

Он вдруг оказался на крохотном островке, от которого по воде расходилась лёгкая рябь. Постепенно усилилось волнение моря, вздыбились грозные волны. Они покатились от островка прямо к горам, над которыми сгущались тёмные тучи.

Вскоре послышались грозовые раскаты, засверкали зарницы.

Надвигалась гроза.

На поверхности моря появились объекты, напоминавшие человеческие тела. Как утопающие, протягивая вверх руки, то выныривая, то вновь исчезая под слоем воды, они молили Свет о спасении.

Свет говорил с ними на языке молний и грома. Яркие вспышки и громогласная речь являли собой приговоры, кому – оправдательные, а кому – обвинительные.

Эта симфония была величаво торжественной и устрашающе грозной.

«Ничто не укроется от Ока Всевидящего: ни слово, ни мысль, ни поступок. Поистине, свою судьбу каждый творит сам».

Гроза стихала. Воздух стал чистым, прозрачным и каким-то звенящим. Свет разгорался всё ярче, и Странник заметил, что воды сошли, открыв зеленеющую равнину.

Увлекаемый неведомым звоном, Странник ступил на лужайку. Теперь он мог рассмотреть этот пёстрый оживший орнамент. Молодую зелень травяного ковра украшали цветы, в большинстве своём, жёлтые. Но виднелись и красные, голубые, даже лиловые.

Слышимый звон был колокольным.

«Как на земле, во дни радости и печали».

Звучание приближалось, но звук изменился. Мелодично-протяжный звон становился зовущим, трубным призывом.

Странник обратил взор в сторону звука и увидел, что в небе появился крылатый Ангел., окружённый белым сиянием. Он восседал на голубом облаке, держа правой рукой большую трубу, направленную к земле. В его левой руке было белое знамя с жёлтым крестом – знаком необходимой жертвы.

Золотистые волосы небесного Ангела сияли, как солнце, а прозрачные крылья соединялись с одеждой алого цвета. Облако свивалось в спираль, образуя позади Ангела круг, за который трудно проникнуть.

Из круга к земле исходили живительные красные и жёлтые лучи.

Равнина преображалась.

Среди травы и цветов Странник увидел человеческие фигуры, медленно выходившие из могил. Женщина и немолодой мужчина преклонили колени перед чем-то, ещё не видимым Страннику, и молитвенно сложив руки, изумлённо взирают на чудо.

Приблизившись, Странник увидел ребёнка, робко стоящего перед ними. Это был вновь рождённый андроген, уравновесивший двойственность нижнего мира.

Возрождённые направлялись к горам, повинуясь звукам трубы. Им предстоял Страшный Суд.

Ангел не был судьёй, он всего лишь глашатай, возвещавший о том, что пришло время оглянуться на пройденный путь, вспомнить земную жизнь и деяния свои, дабы извлечь из прожитого новый урок. Лишь после этого станет понятно, что ожидать – милость или укор.

Всё это напомнило Страннику суд Осириса: на пороге Смерти сердце покойного помещалось на чашу весов Справедливости. Именно сердце, неспособное лгать, отзывалось на исповедь умершего и решало его дальнейшую участь: грешника пожирало чудовище, а праведнику даровалась счастливая жизнь.

«Это лишь аллегория. Каждый сам себе и судья, и палач».

Нагие фигуры обречённо следовали на зов. Здесь были женщины и мужчины, дети и старики, но их облик значения не имел.

Важны лишь деяния.

Странник вздохнул. Он так же, как и другие, не знал своей участи. Неведомое пугало, но неистребимая вера шептала, что впереди ждёт его радость и счастье.