Читать книгу Танцующая на облаках - Елена Владимировна Новаженина - Страница 3

Гетто

Олег подходил к территории, ограждённой проводами с электрическим током. Он предъявил пропуск охраннику и тот впустил юношу на территорию гетто. Здесь жили изгои общества: беспомощные старики, инвалиды, не способные к физическому или умственному труду. Некоторые из них были добрыми и честными людьми, не желающими мириться с несправедливостью и идти вверх «по головам», но по решению «Комитета избранных», это были ненужные индивиды, которые существовали благодаря пожертвованиям неравнодушных и сострадательных людей. Неравнодушных, увы, становилось всё меньше, а изгоев, населяющих гетто, всё больше. Наступало время. предсказанное в Евангелии, по причине беззакония во многих охладевала любовь и люди становились злы, как во времена Ноя.

В гетто жил отец Олега. Во время аварии на заводе, вследствие взрыва, он надышался газами, и рассудок его помутился. Надежда Андреевна, мать Олега, как могла, отстаивала права мужа на бесплатное лечение в психиатрической больнице, так как авария произошла не по его вине. Но ей предъявили огромный счёт. Выбора у семьи не было, так как Сергей Глебович Каретин, так звали отца Олега, временами становился буйным и представлял реальную угрозу. Как не упрашивала мать местные власти повременить, пока она соберёт деньги на лечение мужа, его отправили на поселение в гетто. Тем более это было на руки властям, если Каретин кого-то убьёт в припадке бешенства, вина за этот поступок будет только на нём, а указ о сокращении численности гетто давно вступил в силу.

В гетто располагалось несколько бараков. В одном бараке было несколько комнат, в каждой комнате от пяти до семи кроватей, один стол, несколько стульев и две-три тумбочки. На окнах не было занавесок, их запрещали вешать. Стены были покрашены белой эмульсией. Комната, где жил отец Олега, была самая опрятная. Каретин содержал её в чистоте. К тому же он жил совершенно один. Это делалось в целях безопасности и по просьбе самого Сергея Глебовича. И охрана, нарушая приказ, пошла ему на встречу. В комнате Олег разрисовал стены. На одной был изображён берег моря на закате, а на берегу, тёмным силуэтом, выделялась влюблённая пара. На противоположной стене Олег нарисовал сад с красивыми сказочными цветами, на ветвях деревьев он изобразил диковинных птиц. Комната, после того, как Олег расписал её, приобрела праздничный вид и отличалась от остальных – унылых и однообразных. Олег и там бы расписал стены, но охрана ему не разрешила. Из чего юноша сделал вывод, что к его отцу тут особое отношение.

В центре поселения стояла большая металлическая бочка, в которую время от времени наливали привезённую воду. На одном конце гетто была свалка, и когда на ней сжигали мусор, обитатели поселения просто задыхались от дыма. На другом конце гетто находилась мастерская, не известно кем построенная. Правда, без инструментов, но с большим верстаком. Каретин часто на нём что-нибудь мастерил, самодельными или принесёнными Олегом инструментами.

Сергея Глебовича здесь уважали и обитатели гетто и охрана. В периоды ремиссии, когда припадки отступали, Каретин был вежлив, тактичен. Он следил за своим внешним видом и сильно отличался от своих «товарищей по несчастью» Кроме того Сергей Глебович занимался спортом, он сам оборудовал в гетто из подручных материалов спортивную площадку с турником, собрал самодельную штангу, вставал рано и выходил на утренние пробежки а после них обливался холодной водой. Охрана знала, что если Каретин вышел на пробежку, всё будет спокойно, но если он накануне вечером был раздражителен, а утром вставал поздно – жди очередного припадка. Охранники этого боялись, Каретин был физически крепким мужчиной. Во время припадка его связывали и помещали в отдельную комнату за решётку. Когда же приступ проходил, Сергей Глебович был не опасен. Он снова приветливо всем улыбался и возле него собирались люди. Одни, что бы посоветоваться, другие просили что-нибудь починить, а третьи просто поболтать и излить душу.

Олег нашёл отца на заднем дворе. Он обучал нескольких молодых мужчин приёмам спортивной борьбы. Юноша смотрел на подтянутого мускулистого мужчину, которого очень любил, но не мог находиться с ним рядом. Олег помнил припадки, во время которых отец был страшен в гневе и невменяем. Однажды он чуть не задушил юношу, но Олега спасла молитва. В такие страшные минуты юноша обращался к Господу, через некоторое время отец успокаивался, но Олег долго ещё потом приходил в себя от пережитого страха. Как бы там ни было, он навещал отца и тосковал по нему, вспоминая счастливые минуты, проведённые в семье до злополучного взрыва.

– Привет, пап! – Олег поздоровался с отцом и обнял его.

– Привет, сынок! Становись! – Каретин жестом пригласил Олега встать рядом с обучаемыми, – Посмотрим, не забыл ли ты всё, чему я тебя учил.

Олегу не нравилась борьба, но он слушался отца из любви к нему. У юноши неплохо получалось, но он по складу был другим; любил музыку и поэзию, часто уединялся и мечтал. Порой его мечты превращались в фантазии и проигрывались в голове, как фильмы. Олег издал сборник стихов. Был непризнанным автором нескольких научных разработок. Но ему нравились утренние пробежки – то время, когда он был один на сонных улицах. До пробежки он делал зарядку, юноша привык к ней с раннего детства.

После тренировки отец повёл всех обливаться холодной водой. Олег и к этой процедуре привык с детства. Наконец они с отцом остались наедине и могли спокойно поговорить. Юноша ничего не скрывал от отца, рассказал он и о необычном облаке и танцовщице.

Каретин на минуту задумался и внимательно посмотрел на сына.

– Хотел бы я думать, что это плод твоего воображения, но это не так, – сказал он задумчиво, – я знал человека, который тоже наблюдал это явление.

– Кто он? – Спросил Олег с надеждой.

– Не спрашивай, больше я тебе ничего не скажу! – Олег знал своего отца и понял, что расспрашивать его дальше бессмысленно, но ответ Каретина заинтриговал его.

– Это связанно с неприятными воспоминаниями? – спросил юноша осторожно.

– Закроем эту тему, – твёрдо ответил отец, – и ещё, сынок, – отец посмотрел Олегу в глаза, – никому ничего не рассказывай! Никому и ничего! Ты меня понял?!

– А если это видел кто-нибудь ещё? – Спросил юноша.

– Никому и ничего! – Строго повторил отец и сменил тему разговора. Олег не стал спорить, если отец расстроится, может начаться припадок.

После свидания с отцом Олег всё чаще вспоминал про облачную танцовщицу. Как бы он хотел узнать, кто и когда её видел, и почему отец запретил о ней рассказывать. Одно время Каретин работал на спецслужбы и знал многое из того, что не должен знать обычный человек. Раз он ничего не рассказал Олегу, значит, это на самом деле было опасно.