Читать книгу Зовите меня Ада - Елена Воздвиженская - Страница 9

– Слушай, Любочка, как тебе наша новенькая?

– Ты про Аду что ли? Нормальная, отзывчивая такая, всегда поможет, подскажет, да и хирурги наши от неё без ума, она, говорят, порой даже врачам во время операции подсказывает, представляешь?

– Ну-ну, – Олеська сидела, закинув ногу на ногу, на диване в сестринской, и рассматривала свой свежевыполненный в выходные, маникюр, – То есть тебе она нравится, правильно я понимаю?

– Ну, я ничего против неё не имею. Она меня вот недавно учила антибиотики рассчитывать для разведения.

– Эх, ты, – вздохнула Олеська, – Зелёная ты ещё, неопытная. А меня-то она не проведёт. Я её насквозь вижу.

– И что ты видишь? – Любанька придвинулась поближе, вся замерев от любопытства.

– Да то и вижу, – отрезала Олеська, – Что подмазывается она к докторам, хочет, небось, нашу старшую подсидеть.

– Маргариту Сергеевну? – удивлённо захлопала ресницами Любанька.

– Её, конечно, а то кого же, – свысока ответила Олеська, не отрывая взгляда от своих голубых ноготков.

– Ой, Олеся, какой у тебя маникюр красивый, – протянула Любаша, – А старшая не станет ругаться?

– А она и не увидит. Я ж почти всё время в перчатках в перевязочной.

– А что если проверка? Инфекционист заглянет?

– Ой, брось, кому мы нужны? Они всегда предупреждают заранее, что придут. Что теперь, всю жизнь с обломышами вместо ногтей ходить? У нас и так на лице маска, на руках перчатки, вместо красивого платьица – костюм медицинский, – Олеська нахмурилась.

– Ну, мы же…

– Ой, вот только не начинай, что мы знали, куда шли, – отрезала Олеська.

Любанька смущённо опустила глаза.

– Ладно, прослежу-ка я за этой супер медсестрой, – пробормотала Олеська себе под нос, – А то, слышала новость-то? Ей уже предлагают от больницы направление дать, чтобы бесплатно на хирурга выучить, о, как!

– Да ты что? – ахнула Любаша, – А она что?

– Что? Отказалась. Говорит, возраст уже не тот, чтобы учиться. Конечно, ей же уже сорок два вроде. Вот, кстати, странно, как ей удаётся так выглядеть, на двадцать лет? Хм… Ну да ничего, я за ней понаблюдаю.

***

С громким стуком на пол полетел распатор. Анатолий Иванович вскинул на Аду удивлённые глаза, но ничего не сказал, и подождал, пока она подаст ему новый стерильный инструмент. Ада работала сегодня из рук вон плохо. Она путала инструменты, не слышала просьбы хирурга с первого раза, а теперь и вовсе уронила инструмент на пол. Несмотря на всё это, операция прошла успешно, хотя и малость затянулась, и обеспокоенные нервные родственники, ожидающие в отделении, уже издёргали постовую сестру вопросами о том, как оно там.

– Адочка, что с вами такое? – был первый вопрос, заданный Анатолием Ивановичем после того, как они остались на миг одни у операционного стола, а пациентку уже забрали в реанимационную палату, – Уж не приболели ли вы, деточка?

– Всё в порядке, Анатолий Иванович, – ответила та, – Просто чувствую себя как-то неважно сегодня.

– Эх, и заменить-то вас некем, – посетовал по-отечески пожилой хирург, – Ну, кого я поставлю сюда? Ещё две операции впереди.

– Не беспокойтесь, Анатолий Иванович, я выдержу, всё нормально.

– А что болит-то?

– Душа, – хотела было ответить Ада, но тут же остановила себя и тихо прошептала, – Давление немного шалит. Видимо, к перемене погоды.

– Да, деточка, осень приближается, – улыбнулся хирург, – Я люблю осень, рыжую, как вы!

Он рассмеялся, и, похлопав Аду по плечу, пошёл мыться на следующую операцию.

***

Прошло два дня. На утренней планёрке заведующий Игорь Петрович был мрачнее тучи.

– У нас летальный исход, товарищи. Думаю, все уже в курсе.

– Давно не было, – тихо сказал чей-то голос.

– Давно, – подхватил заведующий, – Но дело в том, что в данном случае это был не экстренный больной и даже не какой-то сложный случай. Да, операция муторная, долгая, но по сути своей не из ряда вон выходящая. Поэтому эта смерть не та, что можно списать на разряд – не судьба.

Доброкачественное кистозное образование в нижней доле правого лёгкого. Пациентка молодая, без сопутствующих заболеваний, без аллергии на препараты. Пришла в себя через два часа после вмешательства. На второй день улыбалась, беседовала с лечащим врачом, соседями по палате, к вечеру начала вставать. А утром третьих суток умерла!! Представляете? Вот просто, раз, и всё! Мгновенно. Во сне.

– Какое предварительное заключение патологоанатома? – задал вопрос подавленный и вмиг постаревший Анатолий Иванович.

– Внезапная остановка сердца, – развёл руками заведующий, – Он сам пока ничего не понимает. Будем ждать его заключения.

– Будем ждать, – кивнул поникший Анатолий Иванович.

– А я ведь видела, как наша Ада заходила к ней в палату с утра, – неожиданно вставила ехидно Олеська.

– И? – поднял бровь Игорь Петрович, – Что вы хотите этим сказать, Олеся?

Та смутилась:

– Ну, я вошла в палату, позвать всех на перевязку, а она там стоит, вот прямо у кровати, и так смотрит на пациентку и улыбается странно. А та спит. И в палате больше никого. А через двадцать минут и поднялась суматоха – пациентка-то эта умерла.

Игорь Петрович нахмурился.

– Что вы там делали, Ада?

– Просто зашла проверить, – пожала она плечами, – В этом ведь нет ничего плохого. Я переживаю за каждого нашего больного.

– Да, – послышалось со всех сторон, – Уж думать что-то на Аду, надо совсем совести не иметь.

Доктора выступили в защиту своей любимицы:

– Глупости вы, Олеся несёте! Ада имеет право ходить по отделению так же, как и мы все с вами. Ну, зашла она проведать подопечную, так что же?

– В процедурной все препараты на месте? – обратился заведующий к Любаше.

– Все, у меня с этим строгий учёт, – ответила испуганно та.

– Ну вот, ничего не пропало, всё на местах, а все сильнодействующие у нас на месте? – повернулся он к сёстрам-анестезисткам.

Те уверенно закивали:

– А как же! Сами знаете – каждую ампулу под подпись сдаём.

– Следовательно, всё в порядке, – убедился Игорь Петрович, – Так, пока расходимся. Как будут новости из морга – сообщу.

***

– Адочка, – дрожащей рукой взялся за плечо Ады в коридоре Анатолий Иванович, остановив её после планёрки, – Ты ведь пересчитала в тот день все салфетки, все инструменты после операции, правда?

– Конечно пересчитала, что вы, Анатолий Иванович, – ответила мягко Ада, – Вы же меня знаете.

– Да я то знаю, просто…

– Что, просто?

– Посуди сама, ведь в тот день ты была сама не своя, роняла инструменты, не слышала меня, а вдруг?…

– Вы переживаете, что мы могли оставить что-то в пациентке?

Пожилой доктор кивнул:

– У меня всё сердце изболелось. Такая молоденькая девочка, всего-то двадцать два года. Что могло с ней произойти? Что же случилось?

– Скоро всё узнаем, Анатолий Иванович, не переживайте вы так, да, страшно и больно, но я уверена, нашей вины в этой смерти нет.

***

Олеська курила, стоя у чёрного входа морга, она никак не могла успокоиться, ей не терпелось во всём этом разобраться. Она ощущала себя Шерлоком Холмсом, которому предстояло распутать сложный клубок загадок. Только что она пошла в морг, там у неё работала подружка, Вероника, у неё-то и хотела Олеська узнать всё про умершую пациентку, так сказать, из первых рук.

Но войдя в зал, она замерла. В пустом зале возле стола стояла Ада и молча улыбалась, глядя на лежащий на столе труп умершей сегодня утром девушки, с раскрытой грудной клеткой.