Читать книгу О культуре и не только - Елена Ямпольская - Страница 14

26.03.2015

ДВАДЦАТЬ шестого марта в Совете Федерации прошли парламентские слушания на тему «Государственная культурная политика и вызовы времени». Готовясь принять в них участие, я подумала, что с не меньшими основаниями можно было бы переформулировать повестку как «Государственная политика и вызовы культуры». На какой поединок выкликает нас время? С каким оружием выходит к барьеру, чем способно нас напугать? Санкциями? Кризисом? Перспективой снизить потребление? Но люди, лишенные ежесубботнего шопинга, вспоминают об удовольствиях другого рода. Книги, музыка, любимое кино. А то и музеи. День с семьей на природе, в конце концов.

Да, по отношению к тем, кто оказался – или окажется – на грани нищеты, это звучит почти издевательски. Однако скажем честно: подобная категория населения существовала у нас на протяжении последней четверти века перманентно, вне зависимости от цен на нефть. И по контрасту с чьим-то бездумным жированием их участь только усугублялась. Санкции же в той или иной степени коснулись каждого – а справедливость сама по себе утешительна.

Вдобавок, судя по соцопросам, большинство россиян прекрасно понимают, за что мы расплачиваемся. В деле сплочения нации роль нынешнего кризиса трудно переоценить. Впервые за долгие годы во многих очнулась надежда, что рядом не волчары, не конкуренты, но – соотечественники.

Для российской культуры господин Кризис уже сделал больше, чем все мы, вместе взятые. Статистика книготорговцев, рейтинги телеканалов свидетельствуют о всплеске интереса к родной истории. Из посыла: «Нас давят за то, что мы отказываемся менять свое на чужое», сразу рождаются вопросы. А какое оно – «свое»? Кто мы, какие мы, откуда? Бывала ли Россия прежде в подобных ситуациях и каким образом справлялась? Дайте гражданам возможность получить ответ, не допустите, чтобы они вернулись в зону пофигизма, – и материальный урон от санкций компенсируется грандиозной моральной прибылью.

Тактически главный вызов времени – кризис – полезен. Другое дело, что стратегически он опасен: подъем страны (идти вверх всегда трудно, это под горку мы катились с веселым свистом) потребует от людей тех душевных качеств, которые вытравлялись из них двадцать с лишним лет. Надежный дом не построишь на песке эгоизма, цинизма, шкурничества. Перед государством стоит труднейшая задача – одновременно и наращивать темпы развития, и воспитывать необходимый для этого человеческий ресурс.

По второму пункту – кто в помощь? Теоретически – творцы. Говоря ответственно – кто угодно, только не они. Многое из того, что мы называем культурой, чуть ли не каждый день бросает вызовы – государству, обществу, исторической логике. Как иначе расценивать круговую поруку театральных деятелей, которые заслонили новосибирского «Тангейзера» живым щитом? Народные артисты, руководители коллективов и творческих союзов, громкие имена… И не нашлось ни одного, кто сказал бы молодому постановщику: «Парень, остановись. Есть вещи, которые не следует трогать руками. Зачем ты множишь злость и раздражение? Люди сейчас в другом нуждаются».

А вы говорите «вызовы времени». Разве время пригласило Тимофея Кулябина в Большой? Нет, это сделал Владимир Урин. То был приятный, благородный, короткий вызов, иль картель. Государство опирается на Церковь, главный государственный театр поощряет шкодника предложением работы. Откровенный неприкрытый демарш.

Государственная культурная политика должна формироваться на основе общественного запроса. А запросов на ерническую эксплуатацию святынь в обществе сейчас абсолютно точно нет. Более того: возникни на сцене новосибирского театра не крест, а полумесяц или звезда Давида, о дальнейшем прокате «Тангейзера» – как и о постановках в Большом либо в «Лейкоме» – никто бы не заикался.

Увы, корпоративная солидарность стала для многих деятелей культуры потолком духовного подвижничества. Может быть, потому, что более высоких целей перед ними не ставят и других подвигов от них не ждут?..

Вызовы культуры опаснее вызовов времени. Ибо время тянет нас вперед, а культура зачастую топчется в болоте. Телеканал с самым большим охватом аудитории – Первый – две недели кошмарил население сериалом «Орлова и Александров». Это фильм про мрачную «страну стукачей и подлецов», которую возглавляет невежественный вурдалак. Народ в массе своей охотно доносит друг на друга, а считанные единицы людей порядочных стираются с лица земли. Государство, ведомое параноиком, придумывает на пустом месте шпионов, диверсантов, саботажников – как впоследствии, видимо, сочинило, высосало из пальца великую войну. Не было ничего, кроме болезненных фантазий сексуально озабоченного грузина. Понятно, что при таких обстоятельствах истеричка «Орлова» беспрестанно рыдает, а беспомощный «Александров» смотрит сквозь зрителя пустым взглядом либо яростно декламирует: «Мы живем, под собою не чуя страны», взывая: «Ося, Ося!». В смысле: Мандельштама на вас нет!

Попрошайка Утесов, диссидент Горький, завистник Пырьев… Берия вампирит в подвалах Лубянки – хотя на самом деле работал в те годы первым секретарем Компартии Грузии… Убийство Кирова летом… Мечты Александрова снять «Мастера и Маргариту» задолго до того, как к Булгакову пришло это название… Но все перечисленное – милый детский лепет, если мы вспомним, что отравленный букет Орловой преподнесли в 1952-м на Западной Украине, а в сериале это происходит до войны на Челябинском тракторном заводе. Собственно, нежелание обижать западенцев и поминать бандеровцев дает авторам сериала исчерпывающую характеристику.

Полмесяца главный канал страны вынуждает зрителя ненавидеть государство. Пепел коротичевского «Огонька» стучит в чье-то сердце, и этим пеплом нам опять предлагают посыпать голову. А вы про «вызовы времени». Не время, а сценарист сериала пишет в «Фейсбуке» про одного из героев – Сталина: «Исчадие ада, абсолютное воплощение дьявола…» К Сталину, как к любому историческому персонажу, можно относиться по-разному. Но почему многомиллионная аудитория должна становиться заложницей чьих-то мелких симпатий и антипатий?

Высиживайте свою ненависть на кухне. История – тем более, относительно недавняя, тем паче на пороге 70-летия Победы – неподходящее поле для вымыслов и клеветы.

И главное: общественного запроса на противостояние личности и государства сегодня тоже нет. Напротив, в кои-то веки появился запрос на единение. Безнадзорно штампуемые поделки существуют в противофазе с жизнью страны и тем не менее ставятся в эфир. А значит, до культурной политики нам еще очень далеко.

«Орлова и Александров» – уже прошлое. Сохранившийся в репертуаре «Тангейзер» – настоящее. Теперь давайте приподнимем завесу грядущего. Как член экспертного совета по современной драматургии я получила из Министерства культуры очередную порцию пьес с претензией на господдержку. Что хотят ставить театры страны?

Открываю файл. Авторский текст: «Через два года отец Михалыча умрет от туберкулеза, а мать сопьется. И тоже умрет. Михалычу придется бросить училище и вкалывать на двух работах, чтобы прокормить трех малолетних сестер. Потом сестры вырастут – двое из них станут проститутками, а третья, самая младшая, выйдет замуж за американца и уедет жить в Штаты. Она родит двух очаровательных близняшек и возглавит клуб молодых матерей в своем американском городе. И никогда, никогда и никому она не расскажет правды ни про отца, ни про мать, ни про брата и сестер, ни про страну под названием Россия». Не буду выдавать, какой конкретно театр просит у Минкульта деньги на воплощение этой душераздирающей истории. Почему-то снова сибирский. Может, в Сибири надо что-то поправить?

Другой файл. Ремарка к первой же сцене: «Виден фрагмент ванны. Девушка заходит вовнутрь… Видно как она снимает трусы, вернее, небольшой фрагмент коленей и белья на лодыжках, и, по всей видимости, садится на унитаз»…

Третий. «МАША. Мама, а я беременная после нового года, но не знаю, кто отец. Их там было шесть человек потенциальных отцов, и я не помню, которые из них».

Четвертый.

«ОЛЯ. Ну что? Написал? Он что?

ЛЕША. Он пишет, что окей. Говорит, каунтер страйк пятый уровень прошел.

ОЛЯ. А про Светку что пишет?

ЛЕША. Пишет про какую-то Катю. На велах зовет кататься.

ОЛЯ. Такедь…»

Да, ценой времени и нервов отдельных членов экспертного совета эти постановки, возможно, удастся остановить. Но так серьезные задачи не решаются. Государственная культурная политика должна быть системой не запретов, а стимулов. Противостоять вызовам труднее, чем предупреждать их – улавливая и формулируя от лица государства тот самый общественный заказ. Объясните молодым драматургам, что «так едь» – не обязательная форма русского языка. Продемонстрируйте режиссерам, что премии дают не только за унитазы. И, поверьте, многие из них вздохнут с облегчением.