Читать книгу Время Ч - Елена Юрьевна Иоос - Страница 6

Входит Треухова.

ТРЕУХОВА. Коль, ты как? Полегчало? Тонь, мы сегодня обедать будем?

ТОНЯ. Куда вас девать – будем.

ЗОРИН. А мне не хочется, сосну полчасика.

ДОРНФЕЛЬД (Тоне). Сто сорок на сто. Высоковато.

ТОНЯ. Нормально. Это мой крейсерский режим.

Тоня уходит. Дорнфельд разворачивает стул от стола.

ДОРНФЕЛЬД. Ирина, садись, мимику проверю.

Ирина садится на стул и откидывает голову. Дорнфельд достаёт миниатюрный фонарик, рассматривает что-то около ушей и над глазами.

ТРЕУХОВА. Ну как? По-моему ничего не видно.

ДОРНФЕЛЬД. Сейчас посмотрим. Улыбнись… так… Шире улыбнись… так… Наморщи лоб… хорошо… Рожу скорчи какую-нибудь… Да, весьма неплохо. Моя новая методика даёт хороший результат.

ТРЕУХОВА. Не скромничай. Результат отличный. Может губы подкачать ещё?

ЗОРИН. Только не это!

ДОРНФЕЛЬД. Согласен. Ты же не хочешь карьеру себе испортить?

ТРЕУХОВА. Нет, конечно. Но все подкачивают. Чуть-чуть невинной припухлости не помешало бы.

ЗОРИН. Какая невинная припухлость, Ира?! Ведь не «шешнадцать» тебе!

ДОРНФЕЛЬД. Вы бабы, странные существа. Хотите быть единственными и неповторимыми, но делаете всё, чтобы быть как все. Зачем? Вы не понимаете, что когда смотритесь в зеркало, вы делаете своё лицо таким, каким хотите видеть. А другие видят то, что есть на самом деле: губы отстают от мимики, брови и лоб неподвижны, как у покойника. Но самое страшное это глаза. Взрослые, знающие жизнь глаза на гладких, как младенческая попка, лицах. Это страшно.

ТРЕУХОВА. Ай-яй-яй… Как же Вы операции делаете, доктор Дорнфельд? Зачем новые методики изобретаете?

ДОРНФЕЛЬД. Затем и изобретаем, что вас, баб, жалко… Вы же старости как лепры боитесь. А ведь в каждом возрасте своя прелесть есть. Взять хотя бы Софи Лорен – какое достойное старение. А Катрин Денёв? Они подают себя как дорогое вино.

ЗОРИН. Или наша Элина Быстрицкая – какая красавица!

ТРЕУХОВА. Так то настоящая красота. Она как талант, встречается редко. А мы так – милашки-дворняжки. На жалость давим.

Дорнфельд с вожделением наклоняется над лицом Треуховой. Незаметно входит Борис Репло.

ДОРНФЕЛЬД. Да ладно… Харэ прибедняться.

ТРЕУХОВА. Как думаешь, ещё лет десять протяну?

ДОРНФЕЛЬД. Больше протянешь… если пластикой не будешь злоупотреблять.

ТРЕУХОВА. Не буду. Ты меня напугал.