Читать книгу Дочь воина, или Кадеты не сдаются - Елена Звёздная - Страница 5

История пятая, папандроознакомительная

Оглавление

– Иристан, Иристан… Кир, ты эту планету знаешь?

– Первый раз слышу, – ответила я, переименовывая номер, значившийся под цифрой один, в «SOS».

Точеный прислушивался к нашему разговору, но сам не влезал. А мы точно знали, что и ему на карточку пришли деньги, как и договаривались.

– Это получается, все закончилось? – спросил он, подвозя нас к общаге.

– Получается, что так, – Мика перегнулась через сиденье, обняла его за шею, прижалась и грустно прошептала: – Пока.

– Пока, малыш, – Точеный сжал ее ладошки. Когда Микаэлла его отпустила, как бы настал мой черед, но я не могу, как она, обниматься со всеми. – Прощай, Пантеренок.

Точеный меня обнял, потрепал по плечу и открыл двери, выпуская нас.

– Пока, – сказала я, пытаясь сдержать эмоции.

А у служебного входа в общагу нас ждала незнакомая женщина в серой форме.

– Пойдемте, – приветливо сказала она и завела нас в обход систем идентификации. Едва мы оказались внутри, сообщила: – Вас ищут, переодевайтесь в тренировочные костюмы, спускайтесь в четвертый зал: он нижний, и его еще не обыскивали. Все это время вы тренировались, ясно?

Нам два раза говорить не надо. Хорошо, что косметику смыли у Исинхая. Надев тренировочные акеши, мы сгрузили одежду в пакет, передали на хранение новой знакомой и босиком рванули по служебной лестнице вниз.

В четвертом тренировочном зале, подхватив эенги и заняв позицию на матах, начали вяло изображать тренировочный бой.

– Ну и денек, – сказала Мика, нанося удар сверху.

– И не говори. – Принимаю на эенг и ударяю ногой в сантиметре от подруги.

В следующее мгновение распахнулась дверь. Так сказать, в «разгар» нашей тренировки ворвались двое полицейских, один препод и собственно наш ректор. Тот самый, который так и не простил преподнесенного ему перед всеми крема от геморроя, причем мы дарили в фирменной упаковке, с примелькавшимся в рекламе логотипом. Короче, мы потом долго просили прощения.

Именно ректор смерил оценивающим взглядом наши тренировочные акеши, обратил внимание на потные лица и затрудненное дыхание (бежали-то мы быстро). Недоверие сменилось удивлением. Атоло Горс стремительно подошел к стене, ввел код, подключился к системе, задал вопрос:

– Студентки Дрейг и МакВаррас, время занятий?

– Пять часов, сорок семь минут, – безэмоционально ответил электронный голос.

Да, спецы Исинхая – это спецы Исинхая. Слов нет, одни восторги.

– Еще вопросы? – Ректор повернулся к полицейским.

Те смерили нас недовольными взглядами и молча удалились. А мы остались, и ректор тоже.

– Отбой в десять, – нервно произнес ректор Горс, – что вы здесь делаете?

Ответить решилась я, тем более мне было что сказать.

– Прошу прощения, сэр Горс. К сожалению, мастер Лоджен в последнее время излишне… взыскателен к моим навыкам боя, вот мы и…

– Два часа ночи, – прорычал глава университета, – марш спать!

А мы и не против. И, вернув эенгам прежний вид, поторопились покинуть тренировочный зал. Вскоре мы уже сладко спали, отправив завалившему звонками Эду сообщение, что у нас все хорошо.

* * *

Проснулась я от надоедливого: «Кира, сообщение от мамы. Кира, сообщение от мамы. Кира, сообщение от мамы. Кира, сообщение от мамы».

Потянулась к сейру, ругая себя, что уже подключила прежний номер телефона, и прочла: «Киран, дочь моя, жду дома!».

– Что там? – сонно отозвалась Мика.

– Мама ждет дома. – Я села на постели, задумчиво уставившись на ультратонкий подарочек шефа. – И это очень странно.

– Так выходные, – Микаэлла, в нежно-розовой пижамке, потянулась, – просто соскучилась.

– Если мама «просто соскучилась», она пишет: «Пантеренок, приезжай к мамочке», – задумчиво ответила я, все так же глядя на сейр. – Какое-то совсем не типичное сообщение от мамули… Не нравится мне это.

– С тобой поеду, – мгновенно приняла решение Мика.

Я послала ей воздушный поцелуй и решила перезвонить маме, узнать, в чем дело.

Не знаю, в чем там было дело, но явно случилось что-то очень паршивое! Когда после девяти пропущенных звонков мамочка к телефону так и не подошла, я уже не просто волновалась, я начала с ума сходить от тревоги, я одеяло начала грызть от отчаяния. Мика тоже сидела и встревоженно смотрела на меня. Потом взглянула на часы:

– Восемь, нас до девяти никто из общаги не выпустит, пропусков-то у нас уже нет, – прошептала она.

Я это знала и потому снова и снова нажимала на кнопку вызова. Решив, что прежний мой номер, возможно, был заблокирован переговорной компанией, я перешла на новый, который был прикреплен к сейру, подаренному Исинхаем, и позвонила снова. И что невероятно и удивительно – мама ответила почти сразу.

– Мам! – заорала я, едва родное лицо появилось на экране… Но мой голос упал до шепота, едва я ее рассмотрела. – Мм… мама?

Такой я ее никогда не видела! Мы с мамой очень похожи, у меня ее глаза, такие же темно-зеленые, но у мамы волосы светлее и вьются, мои иссиня-черные и прямые. Но суть не в этом – в маминых волосах я отчетливо разглядела две седые пряди на висках… Один бледный синяк на скуле, искусанные губы и красные, заплаканные глаза. А самое жуткое – в зеленых маминых глазах я отчетливо разглядела страх, едва она поняла, что на экране отражаюсь я.

– Не приезжай, – вдруг тихо, едва слышно, сказала мама.

– Не смешно, – на автомате ответила я.

– Не приезжай, – повторила мама одними губами и отключила телефон.

Я сорвалась к двери, даже не соображая, что делаю, но Мика остановила. Удержала, несмотря на попытки вырваться.

– Кир, – голубые глаза смотрели с тревогой, – Кир, не делай глупостей. Мы поедем, вместе. И знаешь что… мы возьмем Эда. Хорошо?

Я кивнула, чувствуя, как слезы жгут глаза.

– Кир, твоя истерика сейчас ни к чему, слышишь?

– Слышу. – Голос был словно не мой.

– Умойся и оденься, ты в одной ночнушке.

Мика практически втолкнула меня в ванную и пошла звонить Эду.

* * *

Ненавижу это ощущение надвигающейся беды. Тягучее, выворачивающее, сжимающее все в груди… Жуткое ощущение чего-то неотвратимого, как ноющая зубная боль, только на сей раз болела душа, и это оказалось так страшно.

Мы мчались в такси по утренней столице. В выходной день все пути были полусвободны, никто никуда не спешил, и только я продолжала шептать «Быстрее, быстрее, быстрее», как будто машина могла меня услышать. Эдвард уже должен был находиться там, он полетел сразу после звонка Мики, а мы вынуждены были прождать еще час. Хуже другое – Эд так и не позвонил. За все это время от него не было сообщений… ни одного!

Звонок. Микаэлла хватает сейр, включает сразу на громкую связь.

– Кира, – голос Эдварда показался странным, – Кир… ты в курсе, кто твой отец?

– Частично, – глухо ответила я, – он умер на какой-то там войне. Мама особо не вдавалась в подробности, а что?

– Он тут.

Мика удивленно смотрела на меня, я не менее удивленно на нее.

Эдвард же продолжил:

– Кир, твоя мать не хочет, чтобы ты приезжала. И, если честно, я с ней полностью согласен… с ее планом также. Вернись в общагу.

– Нет! – ответила я, даже не задумываясь.

– Ки-и-ир, – недовольно протянул Эд, – твоя мать вряд ли останется на Гаэре, для тебя же лучше оставаться здесь. Вернись в общагу, я приеду вечером и все объясню.

– Я еду.

– Кир, – Эд тяжело вздохнул, – Кир, я тебя в любом случае прикрою, просто… не хочется, чтобы ты обо всем этом узнала. Понимаешь, твой отец, он…

– Мне как-то плевать, кто мой отец, но за маму он мне еще ответит! – прошипела злая я.

Просто никто… никто не смеет доводить мою мамочку до такого… Невольно всхлипнула, но тут же сжала кулаки и взяла себя в руки. Моя мама, она такая сильная… я даже не могу себе представить, что случилось такого, что могло ее сломать. Я просто представить не могу!

– Кир, с этим человеком даже я не пожелал бы связываться, – мрачно произнес Эд, – вернись, пожалуйста.

Я отключила связь.

* * *

Еще на подлете обратила внимание на шесть дорогих черных автокаров, припаркованных на входе перед нашей многоэтажкой. Чуть поодаль стоял серебристый болид Эда, и сам его владелец обнаружился стоящим рядом. Хуже другое – Эд был не один. Рядом, возвышаясь на добрых полторы головы, находились трое… громил. И чем ближе мы подлетали, тем больше и страшнее они казались.

– Знакомые все лица, – пробормотала Микаэлла.

Я всмотрелась в загорелых мускулистых воинов с длинными черными волосами и поняла, что с двумя из них мы знакомы:

– МакАтлар и МакХаррвед!

Такси плавно опустилось на площадку, а мы все еще не решались выйти.

– Останься здесь, – предложила я.

– Не смешно. – Микаэлла вышла первая.

Едва мы вышли, все четверо мужчин разом повернулись в нашу сторону. Эд укоризненно покачал головой и крикнул:

– Мика, ты домой!

Голос у него был такой, что Микаэлла невольно отступила к такси, вынуждая его остановить взлет.

И тут прозвучало:

– Моя!

Воин, заявивший свои права на Мику, практически прорычал это слово, а мы обе невольно вздрогнули. Эд отошел от машины. Плавно и легко, и сказал уже мне:

– Киран, на твоем месте я бы тоже смылся.

Говоря откровенно, идея мне неожиданно понравилась.

Но тут обстоятельства в корне изменились:

– Киран? – переспросил тот, кто представился МакХаррведом.

В следующую секунду все три воина, разом опустились на одно колено, склонили головы, прижали могучие кулаки к не менее могучим грудям, и над стоянкой раздалось их слаженное:

– Принцесса Киран МакВаррас, приветствуем!

Я не успела даже удивиться, как все они плавно встали, двое взяли меня под конвой, в какое-то мгновение оказавшись рядом, а третий приставил кинжал к горлу оторопевшего Эда. Они вообще словно по воздуху перенеслись, как тени! Только что стояли на коленках, и вдруг раз – и тут!

Самое забавное, что перепугалась только я:

– Ки-и-ир, – спокойно произнес Эдвард, – я могу вызвать своих.

Я не поняла, о чем он, и все же сообщила:

– Я все равно собиралась к… папочке.

Он кивнул и решительно произнес:

– Я с тобой.

– Нельзя, – ответил воин, сильнее надавливая кинжалом на ничем не защищенную шею. – Ты кто?

– Муж, – прохрипел Эдвард.

Кинжал был убран мгновенно. Теперь воины нерешительно переглядывались.

– Мика, ты домой, – шепнула я.

– И быстро, – добавил Эд.

Микаэлла встревоженно смотрела на нас, потом села в автомобиль. Когда такси взлетело, мне стало легче. А потом подошел Эд, обнял, и стало почти хорошо. Как бы я ни злилась на Дрейга, он был своим и он был моим защитником с детства, так что с ним рядом мне было спокойнее.

– Идем. – Он потянул меня к дому.

Воины безмолвно двинулись за нами. Двое. Один остался на стоянке.

Едва мы вошли в лифт, Эд развернул меня, прижал спиной к стене, закрыл собой от воинов, а потом спросил:

– Поговорим?

– Давай, – согласилась я, судорожно вздохнув.

– Ты без косметики, – Эдвард улыбнулся, – ты очень красивая, когда не красишься.

– Спорное утверждение, – грустно улыбнулась, вспоминая мамино лицо со следом синяка на скуле.

А он удержал, склонился ко мне и, глядя в глаза, прошептал:

– Я не хотел, чтобы Дейм знал о тебе. Прости меня.

Дейм! Раздражающий тип, должна признать. И странный. Очень.

– Ки-и-ир, ты меня слышишь?

Молча кивнула. А потом услышала сногсшибательное:

– Пантеренок, я тебя люблю.

Мир мог катиться к черту! Весь, со всеми сотнями планетарных систем! И эти воины, сопящие за его спиной, и вообще все. А еще укатился к черту мой голос, потому что я ничего не могла сказать, глядя на Эдварда Дрейга. Любит?! Правда?!

– Эд, – прошептала я. – Эд, ты…

– Кир, – он нежно провел пальцами по моим губам, – Дейм, он… мы же учились вместе, но после одного задания он стал…

– Странным, – подсказала я.

– Другим, – поправил Эдвард. – Сильнее, быстрее, умнее настолько, что с ходу высшую офицерскую закончил. Карьера у него головокружительная, но я не завидую, меня в руководство и не тянуло никогда. Тут в другом дело, девочка моя, женщины… они на Дейма реагируют. Все. Стоит ему этого захотеть, вот я и…

Лифт остановился, нужно было выходить, а я не могла даже пошевелиться.

– Ки-и-ир? – Эд смотрел уже встревоженно. – Ты в порядке?

– Нет, – выдохнула я, не отрывая взгляда от его виноватых глаз.

Он улыбнулся, наклонился и прикоснулся к моим губам…

– Нужно идти! – хмуро возвестил один из воинов.

– Воин не прикасается к устам женщины! – добавил второй.

Но Эд не отреагировал, накрывая мои губы нежным поцелуем.

Остановись, мгновение, ты прекрасно.

А потом все стало плохо! Просто очень плохо!

Некоторое время я стояла, не в силах понять, что вырвало меня из рая и вернуло на землю, больно ударив об оную. А в груди все перевернулось. И, отстранившись от Эда, чье дыхание словно заглушало для меня весь мир, я прислушалась… Рыдания! Сдержанные, едва слышные… И страшным осознанием навалилось очевидное – наш этаж… плакала мама.

Рывок. Я вырвалась из объятий Эдварда и практически побежала. Тенью метнулись воины, живой стеной возникнув у меня на пути, но тут из глубины нашей квартиры раздалось:

– Кто? – От звуков этого голоса стало как-то страшно.

Так порой рокочет надвигающаяся гроза, вроде и негромко, но очень грозно.

Мне уже не хотелось встречаться с отцом.

– Принцесса Киран, – ответил один из воинов.

– Пропустить!

Стена из мускулов раздвинулась. Но теперь я шла гораздо медленнее… По сверкающему сталью коридору, мимо стеклянных дверей, в маленькую прихожую, где я всегда снимала обувь. Сейчас не стала. Мимоходом взглянула на себя в зеркало – серый бесформенный тренировочный костюм как нельзя лучше выражал мое настроение. Образ немного портили ярко-красные ногти, оставшиеся после вчерашнего выступления на гонках, но они меня сейчас не особо волновали. Я огляделась, и взволновало другое… следы крови на полу, на стене… отпечатки окровавленных пальцев на двери…

– Мама, – мой голос упал до шепота. Но уже в следующую секунду я закричала: – Мам!

Всхлип. Он донесся из спальни. Невзирая на то, что из гостиной ко мне двинулся кто-то, смутно различимый за мутным черным стеклом раздвижных дверей, я рванула в мамину комнату. Попыталась распахнуть дверь, с яростью поняла, что та заперта. Психанула, ударила ногой, выламывая хлипкий замок, который мы с мамой устанавливали вместе, ворвалась в помещение и застыла…

Мама лежала на постели… На животе. Она была обнажена до пояса, хотя это сложно было назвать обнажением… Спина… вся спина оказалась покрыта красными кровоточащими рубцами… Вся… на ней живого места не осталось… И я в диком ужасе смотрела, как капли крови срываются с ее кожи и стекают на постель… Ту самую постель, в которую я частенько забиралась в детстве, чтобы поспать рядом с мамой…

– Мам, – чувствую, что начинается истерика, – мамочка…

– Киран, – она простонала, с трудом повернула голову и, едва наши глаза встретились, вздрогнула. Всем телом. А по щекам – слезы! И обреченный шепот: – Киран, зачем ты пришла? Я же предупредила… Кира.

Я опустила повинную голову и тут увидела лежащий у постели кнут… КНУТ! Мою маму избили кнутом! И у меня сорвало крышу! Вмиг и основательно! Я ощутила ярость, неистовую, дикую ярость!

– Кто? – прорычала я, чувствуя, как в груди что-то рвется. – КТО?!!

– Кира… Киренок… это его право, Кира… это… право воина… Кир…

Мама пыталась сказать и не смогла. А я… я все и так поняла!

Как рванула к постели и схватила кнут, увлажненный кровью самого дорогого мне человека, даже и не вспомню. В тот момент мне уже было все равно, что будет со мной, но я отчетливо знала – эта мразь мне заплатит! За все заплатит!

Из спальни я не выходила – летела на крыльях обуревающей ярости, даже не чувствуя, как по щекам текут слезы. Он стоял там, спиной ко мне и смотрел на стоящего там же Эда. Огромный, черноволосый, смуглый, в черной майке без рукавов и в каких-то татуировках.

Спокойный, даже не боялся ничего!

– Обернись, мразь! – Я даже свой голос не узнавала.

Повернулся! Медленно, величественно. Орлиный профиль, сурово сведенные брови, сжатые губы, суженные от ярости черные глаза. И огромные мускулистые руки… которые избили мою мать.

– Урод! – сообщила я собственному отцу и нанесла первый удар.

Он перехватил кнутовище, без особого труда, но видно было, что даже моя попытка ударить привела его в бешенство, он и дышать начал иначе. Да мне ПЛЕВАТЬ!!! Что его бешенство по сравнению с яростью ребенка, чья мама плачет от боли! И я рванула в бой, по всем правилам мастера Лоджена. Удар по коленной чашечке, и прыжок, позволяющий нам сравняться в росте – удар в кадык.

Раздался хрип! Он отпустил кнут, и в ту же секунду я с оттяжкой нанесла удар по его спине. Ткань прорвалась, ярко-алая полоска со мгновенно выступившей кровью стала живительным бальзамом на мою израненную душу.

– Пантера! – прошипел отец, вырывая кнут из моих рук.

Я сражалась молча! Бросок и двойной удар в лицо.

Он увернулся и попытался схватить меня. Это ты зря! Присесть, увернуться, нанести удар по почкам и, упав, перекатиться, чтобы избежать очередной попытки захвата. Мразь! Он не пытался меня ударить. Только поймать, заставить остановиться – и в этом его главная ошибка! Меня практически невозможно ухватить во время боя – мастер Лоджен постарался. Но вот бросок, огромная рука сжала края мастерки. Рывок – и, прорывая ткань, я освободилась. Вскочила, увернувшись от очередной попытки захвата.

Убью! Просто убью!

И, выхватив эенг, тремя касаниями превратила его в меч.

– Кира! – В этот миг даже голос Эда не мог отвлечь меня от единственной мысли – «Убить!».

Еще три касания – я зафиксировала форму. Теперь эенг представлял собой смертельно опасное оружие. И я не стала раздумывать, прежде чем пустить его в ход.

Замах. Выпад! Звон стали, встретившей другую сталь! Откуда этот выродок выхватил меч, я не знаю, но владел он им виртуозно, и оставалось только порадоваться, что воин лишь отбивает мои попытки вспороть его живот и не атакует сам.

– Хватит! – грозный рык.

Пять касаний – и в моих руках копье. Потому как уже ясно – мечом мне его не достать, руки коротки… в буквальном смысле.

– Кира, прекрати, – попытался вмешаться Эд.

– Сейчас, – не сводя глаз с противника, ответила я. – Убью эту мразь, и прекращу.

– Ки-и-ир, ты его хрен убьешь, – рявкнул Эдвард. – Он с тобой как с ребенком играет! Остановись!

«Там, где ярость затмевает рассудок, прорастает дерево победы твоего врага», – говаривал мастер Лоджен.

И я остановилась, сделала глубокий вдох, потом выдох. Будущий труп, по совместительству являющийся моим отцом, заинтересованно склонил голову, ожидая, что я еще предприму. А я сжала зубы и… семь касаний к эенгу. В следующую секунду моя правая рука сжимала все то же облегченное копье, левая – дагу.

– Ты сдохнешь! – уверенно сказала я.

– И это моя дочь, – с нескрываемой насмешкой произнес тот, кто предположительно меня сотворил.

– Я тебе не дочь, мразь! – тихо, но отчетливо сказала я. – Потому что ты не мужчина! И не воин! Ты жалкий ублюдок, позволивший себе поднять руку на женщину!

Щека индивида дернулась, глаз тоже. Из горла раздался какой-то рокочущий рык.

– Кир-р-ра, иди сюда! – встревоженно потребовал Эд.

Не ко времени! Мой якобы папашка швырнул меч. Тот со звоном упал на пол, в следующую секунду воин тенью бросился на меня.

Так наверняка лавина мчится с высокой горы, неуловимая и неудержимая. Почему-то я решила, что все, мне конец. Где-то на периферии послышался хрип Эда, бросившегося на мою защиту, но я смогла лишь краем зрения уловить, что его отправили в полет, отшвырнув от меня левой рукой, в то время как правая схватила меня за горло, приподняла над полом и впечатала в стену. А дальше движение большим пальцем – и мои руки онемели, выпустив оружие… Звук упавшего трансформированного эенга был похоронным звоном моей попытке убить чудовище.

Или не похоронным… потому как даже в позе «пришпиленной бабочки» у меня имелся нехилый шанс на сопротивление.

– А знаешь, папочка, – прохрипела я, глядя в разъяренные глаза этого могучего воина, – ты кое-что забыл!

Удар по мужскому достоинству запрещен даже в нелегальных боях… но только не тогда, когда речь идет о выживании. И я врезала ему правой ногой со всех своих сил, чтобы знал, урод!

Хрип, казалось бы, непобедимого воина прозвучал сладкой музыкой для моих ушей, после чего отец начал сгибаться от боли, а я, соответственно, сползать по стеночке. Вскоре на полу оказались оба.

– Атом нестабильный, вот это воссоединение семьи! – простонала я, пытаясь встать.

Руки не слушались. Как он их блокировал, я понятия не имела. Нас такому не учили. И все же я встала, под удивленными взглядами воинов прошла к переговорнику, переступив через скрючившегося на полу Эда, и, нажав нужные кнопки носом, произнесла показавшемуся на экране андроиду:

– Нападение на мирных граждан. Нарушение пункта 994. Требуется переносной гелликс и наряд полиции. Срочно.

В нашем цивилизованном мире с момента вызова и до момента появления полицейских проходит тридцать секунд. И не успела я сползти по стеночке вниз, как наряд железопластиковых андроидов в синей форме уже ворвался в нашу квартиру.

* * *

Первой залатали маму. Трое андроидов после моих воплей «Мама умирает!» прошли в спальню, там же зафиксировали тяжкие телесные повреждения. К сожалению, без их наличия вызов полиции посчитали бы неправомочным.

Через несколько минут совершенно здоровая мамочка выбежала из спальни, подбежала ко мне, порывисто обняла, заметив мою проблему с руками, окликнула андроидов.

– Эд… – простонала я, указывая на своего геройски пострадавшего рыцаря.

Андроиды занялись Эдвардом. Я пока сидела, прикрыв глаза и наслаждаясь тем, что мама гладит по головке, что-то шепчет, успокаивает… А еще я гордилась собой. По-моему, вполне заслуженно.

– Мисс, вы можете встать? – Механический голос андроида вырвал меня из полубессознательного состояния.

– А хрен его знает, – честно сказала я.

– Киран, не ругайся, – воскликнула мама.

– Ничего, мам, – простонала я, поднимаясь. – Вот сейчас его посадят, потом я позлорадствую, и вот затем ты мне расскажешь, как умудрилась в такое чмо влюбиться!

В этот момент «чмо» уже стояло рядом, ничем не выдавая того, что недавно корчилось на полу от боли. Я даже икнула от испуга, увидев его полный ярости взгляд. А потом папаша сказал:

– Женщина, ты плохо воспитала мою дочь!

У меня, правда, все еще руки не двигались, но это не помешало напомнить уроду:

– Ее зовут Киара!

– Имя жены – женщина! – величественно произнес воин.

– Имя придурков – чмо! – парировала я.

Не ответил. Протянул руку и, не успела я отшатнуться, схватил за шею. Нажал вновь большим пальцем… мои конечности тут же обрели возможность двигаться. И я бы даже сказала «спасибо», если бы не он же и устроил мне временный паралич.

Убрав руку, воин хмуро оглядел присутствующих и произнес невероятное:

– Дочь пришла. Мы улетаем.

– Вы уже отлетались, – ехидно протянула я.

В это время как раз андроиды завершили с Эдвардом, а ко мне направился полицейский-защитник.

– Мисс МакВаррас, вызов за номером 887699874. Вызов обоснован наличием тяжелых телесных повреждений. Состояние – устранены. – И я уж насмешливо осклабилась, предполагая, что далее кое-кого арестуют, но робот произнес: – Работа завершена. Доброго дня.

– Э! Стоять! – Я возмущенно смотрела на полицая. – А как же арест? Вы должны арестовать агрессора!

– Нет полномочий, – ровным голосом ответил андроид. – Дело под иристанской юрисдикцией.

Я опешила. Поднимающийся Эдвард простонал:

– Я пытался предупредить, Кир. Ты и твоя мать – граждане Иристана, если конкретно – принадлежите хассарату Айгор, а он, – палец моего рыцаря указал на моего же отца, – власть и закон этого самого Айгора.

Словно подтверждая слова Эда, андроид повторил:

– Работа завершена. Удачного дня.

Обалдеть! Просто ушам своим не верю и…

– Стойте, – простонала я, опять сползая по стеночке вниз, – вы забыли вылечить меня.

– Что с вами, мисс? – участливо вопросил робот.

– У меня взрыв мозга! – честно призналась я.

– Взрыв мозга… – послушно повторил андроид и начал обработку данных. – В перечне заболеваний отсутствует. Перехожу к перечню повреждений. Взрыв мозга – отсутствует. Диагноз неясен!

Не знаю насчет диагноза, а я приняла единственно верное решение:

– Бежим! Спасите!

Дочь воина, или Кадеты не сдаются

Подняться наверх