Читать книгу Масса и власть - Элиас Канетти - Страница 7

Открытая масса – это и есть масса как таковая, свободно отдающаяся своему естественному стремлению к росту. Открытая масса не ощущает или не представляет, насколько велика она могла бы стать. Она не ограничена привычным помещением, которое должна заполнить. Меры ей не положено – она хочет расти до бесконечности; для этого ей нужны только люди, больше и больше людей. Такая голая масса в основном и бросается всегда в глаза. Однако есть в ней что-то выходящее за рамки нормального и, поскольку она всегда распадается, не внушающее доверия. Может, вообще не следовало бы брать ее всерьез, если бы не постоянное увеличение численности населения и быстрый рост городов, создающие в наш современный век все больше возможностей для ее образования.

Закрытые массы прошлого, о которых еще пойдет речь ниже, все превратились в хорошо знакомые институты. Своеобразный душевный настрой, который ощущали их участники, казался чем-то естественным: ведь вместе они собрались для определенной цели – религиозной церемонии, праздника, военного похода, а цель, казалось, освящает настроение. Кто приходил к проповеди, разумеется, искренне верил, что все дело в проповеди, и очень удивился бы, а может, и возмутился, разъясни ему кто-нибудь, что величина аудитории возбуждает его больше, чем сама проповедь. Все правила и церемонии, свойственные этим институтам, были нацелены на закрепление массы: лучше надежная церковь, полная верующих, чем ненадежный целый мир. Благодаря равномерности служб, совершающихся в строго установленное время, точности воспроизведения знакомых ритуалов массе обеспечивалась возможность как бы пережить самое себя в прирученном состоянии. Это был эрзац удовлетворения потребностей более грубого и бурного характера.

Возможно, этих институтов хватило бы, если бы количество людей оставалось примерно тем же самым. Однако в города стекалось все больше и больше народу, численность населения в последние сто лет росла необычайно быстро, что привело к образованию новых огромных масс, и в такой ситуации никакое самое опытное и изощренное руководство не смогло бы это предотвратить.

Все нападки на устаревшие ритуалы, о которых сообщает история религии, – это протест массы, которая хочет ощутить свой рост, против навязываемых ей границ. Это и Нагорная проповедь из Нового Завета, совершающаяся под открытым небом на глазах тысяч людей, направленная, несомненно, против ограничивающего ритуализма официального Храма. Это и стремление павлинистского христианства высвободиться из родовых и фольклорных границ еврейства и стать универсальной верой человечества. Это и пренебрежительное отношение буддизма к кастовой системе тогдашней Индии.

Даже внутренняя история мировых религий богата событиями того же рода. Храм, церковь, каста всегда оказывались тесны. Крестовые походы вели к образованию масс такой величины, что их не смогло бы вместить ни одно церковное здание тогдашнего мира. Позже целые города стекались на представления флагеллантов, а они еще и путешествовали из города в город. Уэслианство возникло в XVIII в. именно благодаря проповедям под открытым небом. Уэсли хорошо понимал значение массы и даже делал в дневнике особые пометки о том, сколько народу слушало его на этот раз. Стремление вон из замкнутых помещений каждый раз означает, что масса хочет вновь предаться своей старой страсти – внезапному, быстрому и неограниченному росту.

Я называю извержением внезапный переход закрытой массы в открытую. Это очень частое явление, но не надо понимать его слишком пространственно. Иногда это и в самом деле выглядит так, будто масса изверглась из закрытого пространства, где до того томилась, на улицы и площади и распространяется, втягивая в себя все и вся. Но гораздо важнее внутренний процесс, параллельный видимому извержению. Это внезапно возникающее недовольство массы собственной ограниченностью, будящее желание присоединять, решимость добраться до всех и каждого.

Со времен Французской революции эти извержения приобрели форму, которую мы воспринимаем как современную. Может быть, потому, что масса основательно очистилась от содержания традиционных религий, нам стало легче наблюдать ее в чистом, если угодно, биологически чистом виде, без тех трансцендентных смыслов и целей, которые раньше она позволяла в себя влить. История последних ста пятидесяти лет ознаменовалась резким увеличением числа извержений; это справедливо и по отношению к войнам, которые стали массовыми войнами. Масса уже не удовлетворяется благочестивыми обетами и обещаниями, она хочет испытать великое чувство собственной животной силы и страсти, используя для этого любые социальные претензии и поводы.

Масса никогда не насыщается – это ее главная черта.

Она голодна, покуда остается хоть один человек, ею не схваченный. Останется ли она голодной, вобрав в себя действительно всех, наверняка никто не скажет, хотя предположить это можно с достаточной уверенностью. В ее попытках выжить сквозит какое-то бессилие. Существует только одно средство, дающее надежду, – образование двойных масс, где одна масса тоскует по другой. Чем ближе они друг другу по интенсивности и мощи, тем дольше живут, соразмеряясь друг с другом.