Читать книгу Изваяние пустоты… - Элина Плискун - Страница 4

Мне не нужны твои «дары»,

оставь себе их все на память.

Не нужно более любви,

все точки «i» пришлось расставить

давным-давно, когда ещё

того мы не осознавали,

а время-лекарь, но оно

ранения не зашивает…

Ведь оба знали, что удел

любовных дел весьма печален,

и просто клали на запрет,

улыбкой не маскировали.

Но слёзы проливным дождём

тугими струями сливались…

Никчёмные! – и всё ж вдвоём

ночами крепко обнимались.

Зачем-то страстью омрачил

Амур, что ранит прямо в сердце,

а Купидон захоронил

и притоптал солдатским берцем…

Расстаться выдалась пора,

но мы упорствовали смело.

На небе решена судьба —

и им до нас совсем нет дела…

Каждую ночь

только с тобой

в открытое море на яхте…

Сомнения прочь,

стучится любовь,

и солнышко гаснет на пальме.

В пустыне песок,

но наш пароход

плывёт в тишине благовоний.

Знойный денёк,

арабский платок

и струи восточных мелодий.

Там, где мы шли,

остались следы

и надпись на сердце горячем.

Гомон толпы,

торговли ряды,

только нам мимо и дальше.

Номер один —

лишь на двоих,

ночь поглощения страсти…

Всё позади,

кроме любви

и той мелодии счастья.

Холодный ветер,

жестокий дождь.

Мерцают свечи,

но мысли прочь

летят беспечно

в глухую тьму:

«Ты мой навечно!

тебя люблю!»

Не знаю, сколько

терпеть обид,

и все упрёки…

стремглав… Очнись!…

…Скатились слёзы,

оставив след —

судьбы курьёзы

или каприз?..

Глаза открыты,

кругом вода,

не успокоит

глоток вина.

Я буду сильной!

Я всё стерплю!

Бороться, милый,

и я смогу!..

Держи меня за руку —

страшно открыть глаза,

если окажется —

это не навсегда.

Много потерь пройдя,

на повороте лет,

мы осознать смогли —

счастья с другими нет.

Приходит ночь, стирая очертанья,

Стирая блики тени и слова.

Мы можем уходить в воспоминанья,

А можем трепетно любить… и до утра…

Ты можешь не видеть, не слышать, но знать,

Что сердце его с твоим бьётся в такт.

Что мысли реальны и сон на Яву.

Поверь! у любви вы оба в плену.

Нет ни боли, ни чувств – все обрыдло.

Заморозились «реки любви».

Только времени жаль и обидно,

что доверилась снова я лжи.

Полумрак в душе затаила,

заперла под амбарный засов

все эмоции, мысли. И смела

стать чугунной, в конце-то концов.

Стервы вряд ли родятся на свет,

а железные леди тем боле,

нас такими делает жесть,

исходя от мужчин поневоле.

Я не знаю, что будет сегодня,

через день или два, и потом.

Только верю, что не случайно

улыбался мне месяц в окно.

Шёпот звёзд в тишине полуночной

легкий ветер вносил холодком,

про роман на любовь обречённый

сквозь дороги, разлуку и боль.

Годы шли нескончаемой пыткой,

сердце стыло и ныла душа,

и блестели глаза от улыбки

молодого в ночи «пастуха».

На мостовой февральской ночью

встретились они.

Фары глаз автомобилей

будто стерегли

их покой сердец разбитых,

только не могли…

Не могли сказать друг другу

даже пары фраз.

Этим вечером безлунным

суждено молчать.

Снова. Снова падал снег,

что похож на перья.

Пеплом тонны папирос

станет эта встреча.

Словно десять лет назад

(кто бы мог подумать?!).

Не друзья и не враги —

кто же мы друг другу?!

Вышли, шатаясь,

в двенадцать часов.

К нам сны приближались

сквозь пьяный засов.

Взглядом стеклянным —

путь в никуда.

Это ли тайна? —

завтра с нуля…

С чистой страницы —

жизнь черновик.

Бьётся в глазнице

истерзанный крик.

– Поздно, не так ли? —

кто-то спросил.

– Это не важно,

если он всё забыл…

А о былом напомнит вечер,

когда во тьме мерцают свечи,

на небе звёзд клетчатка,

а на постели чёрная перчатка…

И с нею рядом ландыш

белоснежный, и записка:

«Прощай, малыш!

нам стало слишком тесно…»

Два уголька бездонных глаз —

в них нежность тьмы сокрыта.

Два узелка связали нас,

похожих на софиты…

При свете лунного стоянья,

блестят они, мерцая.

Любовный запах, осязая,

боятся, молча тая…

Греховных мыслей тяжкий крест,

но всё ж без лишних слов.

Ночной игры не пройден квест,

в молчанье вещих вод.

Рука в руке, взгляд устремлен

в поток грядущих лет.

Мы любим говорить о том,

чего, по сути, нет.

Я ухожу в себя от прений,

внутри меня конфликт из мнений,

противоборство чувств, желаний.

Моё упорство – страх страданий.

Тупая боль бежит по венам.

Я за тобой, где бы ты не был.

Стучит в висках и дуло пахнет.

Молчи…

игра идёт без правил.

Герой несбыточных мечтаний,

букет из слёз оставь на память.

Останови бег за богатством —

ты не познаешь жизни счастья.

Пусть этот миг вонзится в разум.

В твоей судьбе не быть ни разу.

Мне сердце сложно отдавать,

но не могу его унять!

Люблю…

кричу! но наплевать!

Тебе не сложно убивать…

Моральной болью пахнет кофе,

дым сигаретный режет воздух

разрядом тока. Сердцу жить —

Я прикажу всего лишь словом.

Тебе пытаясь удружить,

Но ты молчишь…

и снова… снова…

Любовные письма,

звонки без ответа.

Порочное небо —

холодного цвета.

Печалью во взгляде

застыл знак вопроса.

Записка во смраде

и смотрится косо.

Ломаются спички

в конце переписки.

Листаю странички,

какие-то списки

друзей и знакомых,

где нет… тебя,

и в одиночестве

сгораю дотла.

Молю! но не слышишь.

Кричу! – в пустоту.

Царапаю кошкой

полночную мглу…

Зачем расставанья,

к чему разговоры,

совместные планы,

обиды и ссоры?!..

Твои иллюстрации —

моя мотивация —

и злость на овации,

на толпы «людей».

Фуршет. Красно-белое

вино чуть не спелое.

Амбиции – бренное.

Для мира – никто.

Мы вечная память

затёртых листов.

Поэты – мечтатели —

ценители слов.

(написано совместно с Яромиром Горбачёвым)

Элина: – Прижимая к груди,

отторгая все боли,

согревая дыханьем

бутон чёрной розы,

вдыхая убитой

дурманящий запах…

На кладбище быть ей,

и как тут не плакать?!

Любовь нас свела

внезапно со смертью…

Я здесь… и жива,

ты в сердце бессмертен.

Что тексты из песен?!

Так мало… и грустно.

Всё просто. Но нужен,

чтобы только послушать…

Яромир: – «Конец переписки» —

как хлыст или выстрел…

Гоню от себя

невесёлые мысли:

Наверное, надо

смириться с разлукой…

Но дождь, как назло,

неустанно и гулко

Стучится в стекло,

бомбардируя нервы

Неслышимым стоном:

неверный – неверной…

Застыл в ожидании,

скорбный и дикий,

В глухой тишине

мне мерещатся крики…

Элина: – Я словно в кошмаре

ловлю пустоту…

Молю! Забери,

ведь иначе умру!..

Яромир: – Темницы в сердцах —

не в застенках и башнях.

Мы так не похожи

на нас же вчерашних.

Элина: – Затертых листов,

освещенных свечами…

Яромир: – Кровавые строки,

мерцая, звучали.

Элина: – Запутанный танец

жестоких реалий…

Яромир: – Погибший пегас

стал добычей шакальей…

Не суждено судьбою свыше

нам вместе быть…

творить… любить…

Но находясь у кромки крыши —

остановлюсь…

и буду жить.

И буду наблюдать со стороны,

как ты живёшь,

поёшь, рисуешь…

И лишь безмолвный крик души

застынет в горле…

Не проглотишь…

Мне слёзы обожгут лицо,

их ветер вытрет

и осушит…

И грудь наполнится свинцом,

что сердце жжёт…

и тут же рушит…