Читать книгу Поллианна - Элинор Портер, Элинор Портер, Eleanor Porter - Страница 3

Нэнси яростно скребла и тёрла полы в маленькой мансардной комнатке, обращая, разумеется, особое внимание на углы. Это был тот самый случай, когда она вкладывала столько сил в работу не только из усердия, сколько из желания таким образом «выпустить пар». Что ж, при всей своей робости перед хозяйкой, святой Нэнси всё-таки не была и бесконечным терпением не отличалась.

– Вот так бы… мне… душу её почистить, – пыхтела Нэнси, подкрепляя каждое своё слово звучным шлепком швабры. – Все закутки… все… углы. Да, много раз пришлось бы… тряпку отжимать… и воду менять. Додумалась, тоже мне, ворона старая!.. Ребёнка… сиротку… и в эту душегубку запихнуть, где зимой… холодина, а летом… от жары не продохнуть. Будто у неё в доме других комнат нету!.. Да здесь целую роту солдат разместить можно! Так нет же!.. Самую плохую клетушку выбрала!.. И для кого! Для сиротки, а?.. Как это она сказала, вобла сушёная? Ага… Ненужные дети, вот! – Нэнси сильно, до побелевших костяшек пальцев, отжала тряпку и в сердцах повторила: – Ненужные дети! По-моему, не дети здесь никому не нужны! Здесь кое-кто другой явно лишний, кое-кто другой!

После этого она некоторое время работала молча, но, закончив уборку, вновь заговорила, с отвращением осмотрев пустую комнатку:

– Ну ладно. Своё дело я сделала, всё тут чистенько стало, а уж всё остальное не в моих силах. Бедная, бедная девочка! Это ж какой камень вместо сердца иметь нужно, чтобы запихнуть в эту конуру маленькую бездомную сиротку, а? – Расчувствовавшись, Нэнси вышла в коридор и с грохотом захлопнула за собой дверь. Спохватилась, испуганно прикусила губу, но затем запальчиво добавила, махнув рукой: – И наплевать! Надеюсь, эта злыдня услышала! Вздрогнула? Глазищами своими захлопала? Вот и хорошо, так ей и надо!

В тот же день ближе к обеду Нэнси сумела выкроить несколько минуток, чтобы сходить порасспросить кое о чём Старого Тома. При доме Харрингтонов Старый Том служил садовником и сам уже не мог припомнить, сколько лет он клумбы здесь пропалывал да дорожки расчищал.

– Мистер Том, – начала Нэнси, бросив вначале беглый взгляд через плечо – посмотреть, не видит ли её кто-нибудь. – Мистер Том, вы знаете маленькую девочку, которая приезжает сюда? Жить у мисс Полли будет.

– Что-что? – с трудом разогнул свою скрюченную спину старик.

– Ну, вы девочку знаете? Племянницу мисс Полли.

– Да ну тебя со своими шуточками, – фыркнул Том. – В следующий раз придумай что-нибудь поинтереснее. Например, что солнце с завтрашнего дня на востоке садиться будет. Дескать, в газетах так написано.

– Но это правда, про девочку-то, – покачала головой Нэнси. – Хозяйка сама мне сказала, что это её племянница. Что одиннадцать годиков ей.

У Старого Тома от удивления отвисла челюсть.

– Да ладно!.. Какая ещё племянница… Одиннадцать лет… – Тут его выцветшие от времени глаза вдруг загорелись. Старый Том сообразил, о ком речь. – Постой… Да это же никак… Быть того не может! Неужели это впрямь дочка мисс Дженни? Ну да, она же только одна и была замужем из сестёр-то, только она. Да, Нэнси, так и есть, это, должно быть, дочка мисс Дженни, больше некому. Вот радость-то! Уж никак я не думал, что когда-нибудь своими глазами её увижу, никак не надеялся!

– А кто такая мисс Дженни?

– Она? Ангелом она была. Прямо с небес сюда спустившимся, – благоговейно прошептал старый садовник. – Правда, прежний хозяин и его миссис принимали её за свою старшую дочку. Ошибались, конечно. Куда им такую дочку иметь! А как только мисс Дженни двадцать лет исполнилось, она вышла замуж да и уехала вместе с мужем. Далеко они куда-то уехали, не помню уже точно куда. Слышал я, что с детьми им не везло – умирали они один за другим. Только одна, самая последняя девочка выжила. Вот она-то, надо думать, и приезжает к нам!

– Ей одиннадцать лет, – напомнила Нэнси.

– Одиннадцать? Что ж, похоже, это она, – кивнул головой старик.

– И эту девочку хозяйка хочет поселить в мансарде, в клетушке! Как ей только не стыдно! – возмутилась Нэнси, не забыв, правда, предварительно ещё раз оглянуться через плечо.

Старый Том нахмурился, а затем уголки его губ приподнялись в улыбке.

– Интересно, что будет делать мисс Полли с приехавшим в её дом ребёнком, – хмыкнул он.

– А мне гораздо интереснее, что будет делать с мисс Полли эта девочка! – сердито фыркнула Нэнси.

– Сдаётся мне, не очень-то она тебе нравится, наша мисс Полли, – ухмыльнулся Старый Том.

– Ага, будто она вообще может кому-то нравиться! – презрительно поморщилась Нэнси.

Старый Том загадочно улыбнулся, поиграл бровями, а затем пробурчал себе под нос, принимаясь за прерванную работу:

– Похоже, ты совсем ничего не знаешь о романе, который случился много лет назад у мисс Полли. Ничего не знаешь.

– Роман? У неё? Да ладно! Не слышала я ничего про её романы, да и никто другой во всём городе, я думаю, тоже.

– Но роман у неё всё-таки был, – медленно покивал старик. – И человек, который её любил, до сих пор, между прочим, живёт в нашем городе. Вот так-то.

– И кто же он?

– А вот этого я тебе не скажу. Права не имею. – Том с кряхтеньем выпрямился и глянул тусклыми голубенькими глазками в сторону дома, с которым была связана вся его долгая жизнь. Старый садовник по-своему гордился семьёй своих хозяев, любил их, служил им верой и правдой и, разумеется, свято хранил их тайны.

– Нет, ну это просто уму непостижимо – она и любовник! – не унималась Нэнси.

– Ты же не знаешь мисс Полли так, как знаю её я, – покачал головой Старый Том. – Она ведь в молодости прехорошенькая была! Да и сейчас могла бы красавицей быть, если бы только захотела!

– Мисс Полли? Красавицей?

– Да. Ей бы только распустить этак небрежно свои волосы, как встарь, да напялить поверх них шляпку соломенную с цветочками! Да платьице кружевное надеть. Белое, само собой. Вот тогда бы ты увидела, какая она красавица! Ведь мисс Полли совсем ещё не старая, Нэнси.

– Не старая? Да ну? Значит, просто очень ловко старой каргой прикидывается. Очень ловко! – снова фыркнула Нэнси.

– Прикидывается, – неожиданно согласился с нею Старый Том. – А началось это с ней как раз после того неудачного романа. Именно с тех пор она сделалась горькой, как полынь, и колючей, как ежевика, с тех самых пор. Несносной она стала, вот что я скажу.

– Это уж точно, – раздражённо подхватила Нэнси. – Несносная. Ничем ей не угодишь, как ни старайся, хоть лоб себе расшиби! И не нужно её выгораживать. Если бы не голодные рты у меня дома, которых кормить нужно, я ни минуточки здесь не задержалась бы. Но и у меня терпение не железное. Когда-нибудь я скажу ей всё, что думаю, и тут же прочь, прочь отсюда. Бегом!

– Знакомая песня, – кивнул Старый Том. – Сам её пел когда-то. Но запомни, девочка, расплеваться и уйти – не лучший выход. Не лучший, это уж ты мне поверь.

И он низко склонил к земле седую голову, вновь принимаясь за работу.

– Нэнси! – долетел с крыльца раздражённый резкий голос.

– Да, мэм, – откликнулась Нэнси и, с отвращением поморщившись, поспешила к дому.