Читать книгу Стать некромантом - Элио Морхем - Страница 4

Двенадцать лет… Минуло ровно двенадцать лет. С рождения он не принадлежал себе. С самого своего рождения жил вместе с разбойниками и был для них рабом. Жалкая жизнь, но жизнь, как ни крути. Он не знал, как звали его родителей, как они выглядели, и не знал, любили ли они его хоть несколько мгновений в его жизни. Единственное, что ему сказали, так это то, что его нашли лежащим в корзинке на дороге, ведущей в великий город людей – Валаре, а рядом лежало два трупа.

Он не знал собственного имени, и сомневался, успели ли родители дать его ему. Известно лишь то, что они были магами, некогда жившими в Энефере – городе всех людских магов, и покинувшими его за год до рождения долгожданного сына. Зачем они это сделали? Быть может, хотели на некоторое время отдохнуть от всего того волшебства, коим город пропитан насквозь? Или же решили покинуть его навсегда и жить отдельно от других людских магов? А может они разозлили какого-то сильного мага и тот желал им смерти? Столько различных вариантов, но только правду, увы, ему не узнать. В лагере разбойников никто не будет знать больше того, что ему уже поведали. Оставалось только гадать, от чего ему становилось только хуже. Но именно эти раздумья и отвлекали от нынешней жизни раба, прислужника, выполняющего приказы своих господ, дабы те смилостивились над ним и хотя бы один день не избивали.

«А может им и в правду надоело жить в окружении магов, и они решили уйти в более спокойное место? Но я не пойму… Если они были магами, то почему тогда я ни на что не способен? Почему не могу ничего сделать?» – подумал мальчик, да только от мыслей его отвлек полупьяный, противный голос самого отвратительного, по его мнению, разбойника.

– Ей! Приютеныш, а ну к-ка бы-ы-ы-стро принес мне ещ-ще кружечку эля!

Мальчику ничего не оставалось, кроме как повиноваться.

Наполнив кружку, он отнес «заказ». Мужчина, немного качая головой из стороны в сторону, взял любимым напиток, поднес к губам, и заметил, что мальчишка все еще стоял рядом и смотрел на него, будто бы ждал, что ему дадут хоть половину монетки.

– Приютеныш, ты ч-чего глазеньки-т-то вылупил? Над-деешься, что я тебе монет-ку дам? Да ты от меня д-аже «спас-сибо» не услышишь! А ну пшел с-с глаз долой!

Мальчик лишь развернулся и вернулся на свое место в уголке палатки-трактира не выказав никаких эмоций. За двенадцать лет он уже привык к тому, что его постоянно смешивали с грязью, плевались в него, унижали и оскорбляли. А если выказывать свои чувства, проявлять эмоции, то это, как правило, только раззадоривало этих ничтожеств. С разбойниками шутки плохи, особенно с этими, что величали себя «Иллитиалы». Что означало столь необычное название – он не знал и даже не пытался узнать. Все эти «Иллитиалы» отвратительны ему, он их презирал и желал каждому смерти. Но больше всего из всех разбойников его раздражал Валис – тот, кто только что приказал принести кружку эля.

– Ей, Приютеныш, – позвал его другой. – Принеси мне чего-нибудь пожрать, да поживее!

Это был почти что самый обычный для мальчика день. Когда разбойники возвращались в лагерь после удачного набега, то их аппетиты и требования возрастали, а потому приходилось больше бегать и выполнять больше «заказов». Чуть лучше обстояли дела, если они возвращались вместе с несколькими женщинами. В таком случае им меньше хотелось пить и есть, но жалобные женские крики, молящие о пощаде, о том, дабы их не насиловали, отпустили домой – сводили с ума. Не раз Приютеныш представлял себе, как мановением руки разносил весь лагерь в щепки, убивал всех разбойников, спасал всех плененных девушек, и они вместе отправлялись в какой-нибудь крупный город. Но самое ужасное в другом: попользовавшись пленницами, разбойники их убивали, либо отпускали в лес совершенно нагими и безоружными.

«Иллитиалы» довольно часто разъезжали, бродили по королевству людей и грабили деревни. Несколько раз, объединяясь с одним или двумя отрядами других разбойников, они нападали на небольшие и плохо защищенные города. Хотя ходили слухи, что они даже пару раз совершали набеги по ту сторону границы, на другие расы.

Лишь поздней ночью в палатке-трактире наступила тишина (если громоподобные храпы дюжины глоток можно назвать тишиной), и сын магов спал все в том же углу на земле, укрытой парой тонких дырявых лоскутов ткани.

В моменты покоя он всегда думал о своих родителях, пытался узнать, как их звали, как они выглядели. Но порой пытался понять, почему эти разбойники не убили его? Почему они подобрали его тогда? Чтобы сделать рабом? Но зачем?! Зачем утруждать себя младенцем, растить его, не давать умереть с голоду, лишь для того, чтобы сделать в итоге рабом? Это очень странно, и мальчик не мог этого понять этого. Если бы его растили для того, чтобы сделать одним из них, сиречь разбойником, то все моментально стало бы понятно. Но да ладно, для дурных мыслей у него впереди целый день, ему же хотелось подумать о родителях.

Мальчику снился очередной сон с ними. Как он с матерью и отцом вместе гуляли по какому-то городу, как они зашли в большой и красивый дом, а сам мальчик решил навестить своих друзей и побыть вместе с ними…

– Приютеныш, – послышалось где-то с другого конца палаты-трактира. Сын магов тот час же открыл глаза, вскочил с места и осторожно направился к Валису (уж его-то голос он ни с одним другим не мог спутать).

Обходя разбойников, которые, будто мертвые, лежали кто на земле, кто на столах, иные же сидели возле барной стойки и спали с кружкой в руках, он медленно, но уверено дошел до Валиса и обнаружил, что тот вразвалку ни то лежал, ни то сидел на стуле, жутко храпел и порой звал его.

– Приютеныш, – вновь сказал разбойник, несколько раз причмокнув ртом и захрапел.

Сын магов лишь с отвращением и презрением посмотрел на него, увидел, что на его столе лежал небольшой кинжал, и в голову закралась мысль. Мысль о мести за все годы унижения. Рука сама потянулась к оружию, и вот, когда оставалось только схватить кинжал за рукоять и молниеносным движением воткнуть в разбойника, мальчик замер.

Месть – это, конечно, хорошо, но самому умирать тоже не хотелось. А он помнил, чем закончилась прошлая подобная выходка, когда он попытался задушить одного разбойника. Тот, проснувшись, отпихнул от себя Приютеныша, словно пушинку, после чего стал орать на него и избил до полусмерти. Мальчик прекрасно помнил, как у него болели бока, живот, и ему чуть не сломали руки и ноги. Но сейчас же у него будет кинжал! Всего то и надо, что взять его да быстро воткнуть в голову. Но, даже если Валис не будет кричать, умрет быстро, не разбудив никого (сын магов рассматривал самый лучший из возможных исходов), то все равно все бы поняли, кто повинен в его смерти. Уж слишком все хорошо знали неприязнь маленького раба к нему, а Валис, подлец, этим пользовался. Оставалось только бежать из лагеря, что тоже невыполнимо, ибо далеко не все разбойники праздновали очередной удачный набег, а дежурные имелись всегда.

«Позже… еще рано»

Сын магов вернулся в свой угол и постарался уснуть как можно скорей, дабы вновь увидеть сон. Но в этот раз все было по-другому…

Он не видел своих родителей, не видел себя. Сейчас он будто бы вселился в чье-то тело и смотрел на все то, что видел другой. Вокруг лишь деревянные стены, крыша, кругом солома и на одной кучке лежала женщина и жутко кричала, а рядом с ней еще двое, служанки, судя по всему. Одна пожилая, а другая моложе. Сам не зная как, но мальчик сумел понять, свидетелем чего он стал, и что происходило перед ним, а также он понял, из чьих глаз наблюдал за прошлым. И осознание происходящего вскружило ему голову.

Он как завороженный смотрел на все, не желая просыпаться. Со стороны мужчины (от которого он все и видел) постоянно слышались слова утешения и поддержки: «Все будет хорошо, любимая. Все будет хорошо» или «я рядом, я здесь. Осталось еще совсем немного».

Мальчик постоянно пытался хотя бы краем глаза увидеть лицо рожавшей женщины, но служанка все время перекрывала обзор или все резко начинало плыть и мутнеть, стойло ей чуть отодвинуться. И на мгновение все покрылось мраком, исчезло, и он вновь увидел то же самое место, но крики матери сменились плачем новорожденного.

– Это мальчик! – радостно произнесла пожилая служанка, а вторая уже пеленала ребенка и отдала в руки отца.

Приютеныш чувствовал всю любовь счастливого родителя, который подошел к своей жене и передал ей сына.

Вот! Наконец-то он увидит ее лицо… но ничего. Мужчина смотрел прямо в глаза любимой, но сам Приютеныш не видел их, как не видел и всего лица. Оно было очень расплывчатым, и казалось, будто густая пелена тумана моментально накрыла ее лик.

«Дивный малыш. И я чувствую, что в нем заложен огромный магический потенциал… Осталось только дать ему имя»

Мальчика смутило то, что он услышал мысли мужчины, но быстро отвлекся от этого, ибо хотел узнать имя. Но ответа так и не дождался. Мужчина думал, не отрывая взгляд от новорожденного. Он стоял на месте и смотрел на любимую жену, обнимавшую сына, и ни одно имя не зародилось в голове.

«Для мага имя многое значит. Нельзя наречь его неведомо как. Но я не могу понять, что же у тебя должно быть за имя…»

Мужчина услышал шепот тысячи голосов у себя в голове. Они говорили одновременно, некоторые тише, иные же громче, и невозможно их разобрать, и понять. Приютеныш забеспокоился, но вскоре он ощутил улыбку отца.

И тут все оборвалось. Тьма полностью окутала прошлое, и сын магов проснулся со слезами на глазах, ибо он так и не сумел увидеть своих родителей и не узнал собственного имени.

Солнце медленно, лениво, словно само просыпалось ото сна, показывалось за горизонтом. Лучи пробились через дыры в палате-трактире, освещая спящих пьяниц-разбойников. Вид был что надо! Приютеныш даже хотел улыбнулся всему этому зрелищу, но, увы, после такого сна его мысли заняты совершенно другим.

Когда же проснулись первые двое разбойников, то они принялись жаловаться друг другу на головные боли. Их шатало, они еле-еле ходили, держась одной рукой за голову, а второй ища опору. Каждый обещал сам себе и говорил другому, что больше не будет так злоупотреблять выпивкой.

«Интересно, сколько лет они вот так вот уже дают пустые обещания?»

И новый день был похож на все предыдущие (когда не праздновали удачные набеги). Подать, унести, забрать, передать, принести, спеть, станцевать, снова подать, снова унести и так далее, и тому подобное. И так день за днем.

Солнце уже давно скрылось за горизонтом, ввергнув землю во мрак, а разбойники только сейчас разошлись по палаткам, дабы поспать и подготовиться к завтрашнему дню, ибо они должны в очередной раз отправиться на новое место. Как понял Приютеныш из разговоров: «К более богатым землям». Возможно даже в иное королевство.

Сын магов, засыпая, безостановочно шептал, словно произносил заклинание, что хотел бы вновь увидеть тот сон. Но кроме того хотел увидеть лица родителей и узнать их имена, а заодно и собственное. Увы, но уснуть не удавалось. Сын магов лишь засыпал на некоторое время, после чего просыпался. Его охватило странное чувство, словно он мог и вовсе обходиться без сна, да и чувствовал себя мальчик прекрасно, не был уставшим. Сердце начинало биться сильнее, чаще, дыхание становилось то прерывистым, то более глубоким, и он чувствовал нечто странное, нечто иное, что постепенно расходилось по телу. Он не знал, с чем можно сравнить подобные ощущения, но они его пугали.

«А может это призраки моих родителей явились ко мне?»

Все сменилось резко. Ему казалось, что он сгорал изнутри, что все его органы решили еще и перевернуть все верх ногами, раздробить кости, выжать до последней капли крови. Ощущения не самые приятные. Они пугали, и Приютеныш был уверен в своей смерти. Поразительно то, что сын магов не закричал, даже не застонал от дикой боли. Он терпел. Терпел, подобно закаленному в боях воину. Терпел и не поддавался даже на короткие выкрики. Мальчик весь напрягся, покраснел, съежился.

Это все длилось всего несколько мгновений, но каких!

Закончилось все столь же резко, как и началось. Казалось бы, после такого положено спать как мертвому, или же благополучно стать таковым, но сладкий мир грез не спешил заключать мальчика в свои объятия, не окутал туманной пеленой. Наоборот! Сын магов стал бодр как никогда.

«Что же со мной случилось?! Я… чтобы это ни было… я… я… чувствую себя превосходно! Наверное даже…»

Приютеныш вытянул одну руку вперед ладонью вверх, и на кончиках пальцев показалось несколько слабеньких искр, постепенно становящихся все больше и больше, и превратившихся в небольшие язычки пламени.

Множество эмоции испытал он тогда, потому что не мог поверить в происходящее и думал, что это просто сон. Но боль в теле осталась, а это означало, что все происходило на самом деле. Приютеныш быстро тряс рукой, чтобы потушить огоньки, пошел к выходу из палатки-трактира и аккуратно высунул голову.

«Двое стерегут… ну ничего»

Приютеныш зашел обратно внутрь, закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на задуманном и стал проделывать небольшие и не замысловатые взмахи руками вокруг себя. Откуда он знал, что и как делать – не понятно, но мальчик об этом не задумывался. Подняв веки, сын магов посмотрел на руки. Полупрозрачные. Если все сработало верно, то остальные не должны заметить его.

Сделав глубокий вдох, Приютеныш аккуратно вышел наружу и остановился прямо перед одним часовым, смотря ему в глаза. Тот не обратил на него никакого внимания.

«Отлично. Не видят»

Ускорив шаг, он спешил покинуть лагерь разбойников. Не все эти убогие люди спали, а потому приходилось замедляться, дабы его не услышали. Сам же мальчик слышал, как из двух шатров доносились истошные женские крики и мольбы о пощаде, а разбойники только смеялись. Скрепя сердцем, он решил не вмешиваться, так как не был уверен в своих силах. А как хотелось! Как же ему хотелось ворваться, метнуть в одного ублюдка огненный шар, второму сломать шею на расстоянии, истребить весь лагерь и уйти… Мечтая, он чуть не расслабился и не потерял контроль над заклинанием.

Вот он, выход! Еще чуть-чуть и мальчик полностью покинет лагерь и уйдет глубоко в лес. А там… а вот что будет там – он еще не думал. Главное – покинуть лагерь незамеченным, остальное же его не интересовало.

«Да! Я сделал это! Я, не обучающийся магии, сумел обмануть кучу разбойников! Я – истинный маг! И я стану величайшим среди всех…»

– Далеко собрался? – внезапно раздалось рядом с ним.

Приютеныш замер на месте, подобно статуе и медленно повернулся. Перед ним стоял невысокий старик с длинными седыми волосами и небольшой щетиной. Не худощавый, но и не крупный, с ясными, как у молодого, голубыми глазами. Несколько морщин рассекали суховатое лицо, а голос спокойный, даже нежный (если учитывать, как обычно разговаривали с мальчиком), но в нем чувствовалась магическая Сила. А еще в руке он держал деревянный посох. Простой, но в то же время изящный, с несколькими тонкими металлическими нитями, проходящими по нему странными узорами, и навершие представляло из себя небольшой камень лунного цвета.

Сын магов старался не шевелиться, но ощущал взгляд старика.

– Я тебя вижу, мальчик, – произнес тот, и одним легким взмахом руки снял невидимость. Приютеныш почувствовал, будто бы его раздели, лиши доспехов, защиты… и шанса спастись.

– Ну-ну, не пугайся ты так. Я не причиню тебе вреда. За все эти двенадцать лет я тебя и пальцем не тронул, – на удивление добро произнес неизвестный старик, широко улыбаясь. Он медленно приближался к Приютенышу, опираясь на деревянный посох.

Подойдя почти вплотную, он левой рукой провел возле лица мальчика, не касаясь его, и ладонь его сияла тускло-синим светом. Когда все закончилось, старик улыбнулся еще шире.

– Отлично! Значит, я не ошибся в тебе.

– Что? Кто вы такой? – спросил сын магов. По виду незнакомца невозможно понять ни его чувств, ни эмоций.

– Я, мальчик мой, колдун. А также я предводитель «Иллитиалов». Ох, прости старика… совсем забыл представиться! Зови меня Анарс.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что не ошиблись во мне?

Прямой вопрос, без выказанного уважения и почтения. Впрочем, и без неприязни иль гнева. Приютеныш старался держаться равнодушно, спокойно. Он привык, что, держась подобным образом, разбойники быстро отставали от него и переставали издеваться на время.

– Давай присядем вон на тот корень. Видишь ли, мальчик, когда мы тебя нашли тогда лежащим на дороге, то я ощутил, что твои родители были не простыми людьми. О, нет! Они были весьма одаренными магами и достаточно сильными. А так же я почувствовал в тебе не малый магический потенциал. Так вот, мальчик, я ждал… Ждал, когда в тебе проснется твоя Сила. По правде сказать, я даже опечалился и подумал, что ошибся, ибо обычно у истинных магов Сила проявляется чуть ли не с младенчества! А тут пришлось ждать столько лет… Но ничего. Главное, что ты пробудился. И прости меня, ибо с тех пор я на несколько лет исчез, покинул «Иллитиалов». Если б я только знал, как с тобой обращались…

– Анарс… а вы меня накажете за то, что я пытался сбежать? – Приютеныш сам не ожидал от себя подобного вопроса.

– Накажу? О, нет! Совсем нет! Наоборот, я безумно рад! Особенно тому, что ты сумел провести такое сложное заклинание, будучи необученным. Это очень хорошо, мальчик мой.

– А почему вы не показывались раньше? Почему позволяли всем разбойникам постоянно избивать меня и превратить меня в раба?

– Видишь ли, мальчик, – неуверенно начал Анарс, всем видом давая понять, что сожалел об этом, – как я только что сказал, я на долгие годы покинул разбойников, ибо должен был получить ответы на некоторые вопросы. Мне пришлось много странствовать, но я вернулся. «Иллитиалы» должны были завтра отправиться на встречу со мной на границе королевства. Отсюда всего два дня пути. Но я ощутил напряжение магических волокон, ощутил толчки энергии, идущие отсюда. Скажу честно, я не догадался, что именно ты тому виной, но узнать, что именно случилось, я должен был. И вот я увидел тебя, применившего заклинание невидимости и сбежавшего из лагеря разбойников. Прости меня за мое отсутствие и за то, что с тобой столь дурно обращались. Но теперь все будет иначе, мой мальчик. Теперь тебя никто не обидит. А если это случится, то я узнаю об этом и накажу самым ужасным способом! Возьми меня за руку, Приютеныш… хотя нет, не Приютеныш… тебе нужно подобрать подходящее имя. Хм… Арем… нет! Не то! Уйстро. Опять не то! Делор, Атерос, Заха…, – и старого колдуна осенило. – Эльтран. Да, будешь теперь Эльтраном! Так звали одного моего давнего предка, что некогда был Архимагом в Энефере.

Старец встал, оперся о посох и протянул мальчику руку.

– Что ж, Эльтран, возьми мою руку, и мы вместе вернемся в лагерь, и я буду обучать тебя всему, что знаю сам. Не бойся, мальчик мой, теперь все будет иначе.

Сын магов, теперь уже Эльтран, немного колебался, но таки взял старика за руку, и они вместе, не спеша, вернулись в лагерь разбойников. Теперь он должен был многому научиться, дабы стать достаточно сильным, дабы… Дабы что? Что он сделает в дальнейшем с полученными знаниями и Силой? Как распорядится ими и на что направит?