Читать книгу Рэйк - Элис Адамс - Страница 1

С чего начинается утро? С кофе, улыбки, раздражения, объятий, пролитого кофе.

У каждого свое утро, и всегда это утро отличается от предыдущего. Даже если это отличие заключается в мелочи. Хотя в утреннее время понятия "мелочь" не существует.

Утро Сэма всегда начинается одинаково, а именно с мыслей. И мысли эти были всегда под ругань родителей. Они так сильно зациклились каждый сам на себе, что начали видеть друг в друге только минусы. Каждый божий день были крики, ссоры, иногда битая посуда. Но ни Энн, ни Эндрю не признавали, что дело в них самих. Однако, как удачно, что у них есть Сэм. Так удачно, что на точке кипения ссоры, все можно списать на "нерадивого" сына, с которым так тяжело оставаться спокойными, ведь это так больно. И окружающие верили в эту сказку. Только вот на деле, Сэм был всего лишь отмазкой ссор. С ним вот уже долгое время никто особо не разговаривал, только дежурные фразы… В общем утро Сэма Бэйкера всегда начиналось с мыслей под дикие крики. Это утро не стало исключением, разве что…

"И вот я снова проснулся здесь… А интересно, для того чтобы я улетел куда-нибудь далеко-далеко и остался там, сколько раз я должен мечтать об этом? Но нет, по чьей-то злой шутке я продолжаю оставаться здесь, продолжаю просыпаться здесь, продолжаю проживать все это снова и снова…" – Сэм потянулся и настороженно прислушался к необычной тишине.

Но кто же такой, этот Сэм? Нет, то что он сын Энн и Эндрю Бэйкеров мы уже знаем, но на этом ведь все. А что в действительности Сэм представляет собой?

Сэм – мальчик шести лет с глубокими оленьими глазами орехового цвета, в которых скрывается невероятный мир, но этого никто не замечает. Мальчика постоянно обижают дома, но он никому об этом не говорит. А действительно, зачем? Кто его послушает, если все считают асоциальным дураком?

Был ли Сэм действительно асоциален, решать вам.

Но нужно признать – Сэм был довольно необычным ребенком. Даже в младенчестве Сэмми, к примеру, редко плакал. Он не кричал по десятку раз за день, что присуще младенцам, когда они хотят на ручки. Сэмми мог достаточно долго лежать один в кроватке. Практически весь день малыш или разглядывал окружающий его мир, насколько это представлялось возможным, или рассматривал мобиль с веселыми зверушками. Мальчик никогда не требовал внимания родителей к себе. Тех это конечно настораживало, но кое-что темное в их сердцах заглушало тревогу.

Даже не совсем так. Сэмми ни просто не требовал внимания, он старался не привлекать его, потому и не плакал, даже когда было больно или обидно. Хотя один раз за свою маленькую жизнь, Сэм все же плакал.

Мальчику было чуть больше года, он только научился более менее прилично ходить и немного бегать. Сэмми в тот день весело топал по дому, с любопытством озираясь по сторонам своими озорными глазками и счастливо улыбаясь беззубым ротиком. Для сохранения равновесия, малыш придерживался своей маленькой ручонкой за стену. Проходя в очередной раз по просторной кухне, мальчика посетила мысль дойти до стола, находившегося в самом центре кухни, на самом краю которого стояла пластмассовая голубенькая кружечка Сэмми. И стояла она так, что любое столкновение чего-либо со столом опрокинуло бы ее. Кружечку малыша так неосторожно оставил двумя часами ранее Эндрю. Мужчина поставил ее не глядя, уткнувшись в утреннюю газету. Ну а Сэмми не знал о местонахождении своей любимой кружечки. Его вообще в силу возраста не волновали столь серьезные вопросы. Где же были в этот момент родители мальчугана? Должно быть как всегда, занятые каждый своим делом. Но вернемся к Сэму. Мальчишка решил во что бы то ни стало добраться до стола, желательно не шлепнувшись при этом. Своими маленькими ножками он сделал несколько неуверенных шажочков и оттолкнувшись от стены побежал к столу. Благо расстояние было небольшое, а то малыш непременно распластался бы на полу. Но этого не произошло. Мальчик весело похрюкивая добежал до стола, ухватившись за ножку своей цели. Стол слегка качнуло и в следующий момент на пол упала пластмассовая голубенькая кружечка, перед этим с глухим стуком весело отскочив ото лба малыша. Сэм какое-то время удивленно смотрел оленьими глазами на предмет своего обожания, а потом сел на пол и расплакался. Это был день, когда Сэм перестал улыбаться. Родители малыша, прибежавшие на плачь, долго кричали на мальчика. Они не пытались его успокоить, пожалеть. Сорвавшись на ребенке они спокойно вернулись к соим делам. Это был день, когда огонек в оленьих глазах потух.

Ну а сейчас, уже шестилетний Сэм, сидел на своей кровати, вслушиваясь в необычную тишину, лениво потягиваясь, и, наверное, в тысячный раз оглядывая свою комнату. Такая "традиция" появилась у мальчика после того происшествия с кружечкой. Что-то перемкнуло в тот день у мальчика внутри. Внимательный взгляд Сэмми проскользил по белому потолку, довольно большому пластиковому окну, затем бежевым стенам с цветочными медвежонками (как Сэм с раннего детства называл медвежат, отказываясь до сих пор от этой привычки). Далее внимание мальчика переключилось на коробку с многочисленными, в основном мягкими игрушками, в дальнем углу комнаты. Затем компьютерный стол у стены напротив кровати с тремя шифлотами, один из которых до отказа был набит тетрадями и раскрасками, в большинстве не тронутых Сэмом. Другой шифлот был занят цветными ручками и карандашами, а третий вовсе пустовал. На самом столе находился запыленный компьютер, которым никто не пользовался и старый радиоприемник, необделяемый вниманием Сэма, а вот над столом были прибиты несколько книжных полок, битком наполненных разнообразных потрепаных книжек. Вот книжки Сэм любил очень сильно, но увы, родители не баловали ими сына. Взгляд мальчика побежал до шкафа в углу комнаты, находившимся недалеко от двери. Шкаф был довольно большой, хоть вещей в нем было немного, и стоял этот предмет мебели весьма неудачно. Дело в том, что дверь в комнату Сэма открывалась внутрь, и то лишь только приоткрывалась из-за этого шкафа. Заканчивал осмотр Сэм своими пальцами на ногах ну или же цветастым мягким ковром. Тогда его взгляд замирал на продолжительное время. Со стороны могло показаться, что мальчик задумался. Но нет, Сэм просто смотрел расфокусированным взглядом в никуда. Когда родители заметили это, их это напугало, поэтому по утрам к сыну в комнату они не ходили. Они вообще редко появлялись здесь. Все же поведение Сэма со времен младенчества беспокоило их, но они старались не замечать, и у них это неплохо получалось. Хотя поначалу они все таки как-то пытались исправить ситуацию… Если это можно так назвать.

Когда Сэму исполнилось четыре года, в день его рождения, после долгих уговоров пришел детский психолог. Только пообщаться с Сэмом он не смог, так как так и не наладил контакт. Мальчик сначала молчаливо сидел в кресле, глядя вниз, а потом и вовсе встал и ушел в свою комнату. Останавливать его не стали.

Но на протяжении восемнадцати месяцев мистер Пэйринк, тот самый психолог, два раза в месяц наведывался к Бэйкерам. Только все реже мужчина пытался заговорить с мальчиком, задумчиво рассматривая его и кидая красноречивые взгляды на Энн и Эндрю. А пол года назад мистер Пэйринк перестал приходить. В последнее свое посещение он попытался поговорить с родителями Сэма, но безуспешно. Пэйринк разгадал причину молчаливого и понурого состояния души Сэма, но был не в силах чем-то помочь. Или пытался убедить себя в этом. Энн и Эндрю ловко увернулись от неприятного разговора и окончательно махнули рукой на состояние сына.

Сэм же к пяти годам сумел догадаться, что это за странный дяденька, и замкнулся в себе еще сильнее. Ему совсем не хотелось говорить с ним. Страх, что ему не поверят, или просто закроют глаза, не забыв при этом поставить в известность о сказанном родителей, сковывало сердце мальчика каменными тисками.

Таким образом никто так ничего и не узнал.

А Сэм… Он продолжал жить, уходя в свой мир размышлений все глубже. По крайней мере мальчика мысли спасали. Порой он настолько задумывался, что терял ощущение времени. Он мог часами думать об одной маленькой мелочи, стоя у окна в своей комнате. Так же он мог долгое время наблюдать за чем-нибудь. Или наблюдать и размышлять. Неважно за чем именно. Будь это перепалкой родителей, полет бабочки, взмах крыла птицы или что-то еще. В такие моменты Сэм выглядел настолько далеким и прекрасным, но этого никто не видел. Возможно потому что понимали – у Сэма есть что-то такое, что делает его таким уникальным и необыкновенным. И это что-то отсутствует у них всех. Над причиной этого думайте сами.

Выйдя из своеобразного транса, Сэм пару раз мотнул головой и отправился умываться в ванную, которая как и спальни Сэма, Кэти и их родителей находилась на втором этаже дома Бэйкеров.

Бэйкеры были среднестатической американской семьей и могли себе позволить двухэтажный дом с гаражом и небольшой лужайкой.

После водных процедур, Сэмми вернулся в комнату, глянул в окно, оделся потеплее из-за пасмурной погоды и отправился вниз завтракать. Витиеватая лестница из коридора второго этажа вела в гостиную, а уже оттуда можно было попасть в ту самую просторную кухню. Проходя по гостиной, Сэм заметил, что его отец сидит на диване и якобы смотрит телевизор, но его выдает взгляд. Рядом на кресле сидела Кэти и старательно удаляла лак с ногтей.

"Странно все это, – подумал Сэм – Обычно так тихо утро у нас не начинается… Да еще папа… Он ведь не переносит запах этой "ацетоновой дряни", как он любит говорить."

– И тебе доброго утра, Сэм! – вырвал мальчика из раздумий голос отца.

Сэм даже слегка затормозил от неожиданности, но отвечать не стал. Нет, родители не то чтобы не общались с ним, но делали они это из крайней необходимости и сокращали колличество слов до минимума.

На кухне, возле окна стояла мать Сэма. Думаю, стоит немного описать внешность Бэйкеров.

Что ж, в доме живет четыре человека, но можно подумать, что их два раза по два, пара из которых появилась из-за некой временной петли. Сэм был как две капли воды похож на отца, а Кэти на мать. Мужская половина отличалась большими оленьими глазами, густым каштановым гнездом на голове,не выделялась грубыми чертами лица, зато при улыбке на щеках обоих появлялись очаровательные ямочки. Женская половина обладала невероятно острыми скулами, холодными голубыми глазами, и струящимся темно-каштановым водопадом прямых волос. Но каждый из Бэйкеров был отличен от другого своим взглядом. В взгляде Кэти застыли злость и жестокость, у Эндрю основательно засело равнодушие, у Энн искрился колючий лед, и только у Сэма был необъятный букет, который он старательно прятал за неосмысленностью происходящего.

Думаете я слишком жестока по отношению к другим Бэйкерам? Что ж это сугубо лично мое мнение. И на него есть причины. Но вернемся к происходящему.

– Доброе утро, мам, – неуверенно произнес Сэмми.

На это женщина лишь кивнула.

Действительно странное утро выдалось у Сэма. Он привык, что утро начинается с криков, заключавшихся последние года два, с выяснения кто больше виноват в равнодушии и непричастности к жизни сына. А если мальчик что-нибудь спрашивал или пытался сказать, на него кричали.

Придавшись таким невеселым воспоминаниям, Сэм потянулся было в шкаф за своими любимыми хлопьями, которыми всегда завтракал, как его прервал голос Энн:

– Милый, хлопья закончились еще вчера. Твой отец все уничтожил. Ты можешь сходить в магазин или же я могу приготовить тебе яичницу с беконом.

Сэм на пару секунд опешил.

– Я пожалуй схожу в магазин, – наконец сказал мальчик.

"А еще поразмышляю над вашим весьма странным поведением сегодня – продолжил мальчик уже мысленно. – Когда ты последний раз так нежно и беспечно разговаривала со мной? Вообще обращалась ко мне? Заботилась?"

Энн внимательно посмотрела на сына и кивнула, слегка улыбнувшись, что вогнало мальчика в еще один небольшой ступор. Затем миссис Бэйкер ненадолго вышла из кухни и вернулась, протягивая мальчику пару купюр.

Сэм лишь мысленно хмыкнул. Денег было как всегда ровно столько, сколько нужно было. Еще одна особенность Бэйкеров. Никаких карманных расходов. Только по праздникам, и то невсегда. Даже для Кэти, хоть ей уже было пятнадцать, а значит тот возраст, когда что-нибудь да необходимо приобрести. В таких случаях Бэйкеры, если считали, что вещь не безделушка, покупали ее сами. В иных случаях следовал жесткий отказ. И Кэти ничего не оставалось порой, как немного подворовывать у собственных родителей.

Забрав деньги, мальчик отправился в магазин, что находился не так уж далеко от дома, на углу соседней улицы. Весь путь до магазина и обратно мальчика не покидали навязчивые мысли. Что произошло с родителями за ночь? А может все осталось как раньше, и все происходящее лишь пелена? И улыбка Энн… Сэм плохо помнит, когда мать последний раз улыбалась ему… Стоп! Почему он не обратил внимания на ее глаза, точнее взгляд в этот момент? Сэм всегда распознавал истинное лицо у любого человека. Все эти маски, что люди всегда носят, не существовали для него. Как бы люди не старались спрятать свои настоящие эмоции, Сэмми всегда смотрел глубоко в глаза, чего никто почему то не замечал, и видел многое, что происходит у человека в душе. Почему же он не взглянул в глаза матери? Его настолько сильно выбила из колеи ее улыбка? Вполне возможно. Нужно быть осторожнее.

Мальчик настолько углубился в мысли, что не сразу услышал вопли, доносившиеся из его дома. На крыльце он резко затормозил и сменил пункт направления. Подкравшись к окну из кухни, откуда и доносились душераздирающие вопли, мальчик осторожно заглянул внутрь. По разные концы стола стояли Энн и Эндрю, а недалеко от них устроилась Кэти, с ухмылкой наблюдавшая за перепалкой родителей.

– Посмотри! Из-за твоего равнодушия твой сын не хочет есть твою же стряпню! – орал Бэйкер-старший.

– О, из-за меня?! – кричала в ответ Энн. – Смею напомнить, что он и твой сын тоже! Ты виноват в этом всем не меньше!

– Ох, и что же ты имеешь ввиду?! Не я мать, что совсем не принимала участия в жизни сына! Не я мать, что прекратила все попытки расшевелить его, разбудить в нем человека!

– А почему ты спихиваешь это все на меня?! Почему ты не вмешался, Когда это было нужно?! Знаешь, ты тоже далеко не святой!

– О, вот не нужо сейчас! Вспомни-ка мистера Пэйринка. С кем из нас он хотел поговорить, но кто увильнул от этого? Неужели я?!

– Чего ты хочешь этим добиться?! – еще сильнее закричала Энн. – Если уж на то пошло, Сэм изначально был не таким!

– Тем не менее ты – мать! Ты могла как-то повлиять на все это! Изменить! Но нет, ты слишком занята собой, чтобы уделить время Сэму! Ты халатно относишься к воспитанию! Даже Кэти! Ты…

– О, а вот про Кэтрин не надо ничего говорить мне! – зло перебила Энн супруга. – Она всегда была твоей маленькой принцессой! Ты никогда не давал попрекнуть ее до тринадцати лет! И посмотри, что с ней стало!

– Ну, что ты, – возразил Эндрю – То, что наша дочь выросла надменной, истеричной стервой… По мне так это в ней твои гены играют. И что-то я никогда не замечал в тебе стремления направить дочь на путь истинный!

– Что?! Да как ты?.. Да я…

– Да как вы оба смеете?! – взвизгнула Кэти и стремглав выбежала из дома.

Но родители девушки этого не заметили. Сэм даже посочувствовал сестре.

– А знаешь что? – неожиданно спокойно задала вопрос мужу Энн, словно сдувшись как воздушный шарик. – Раз уж ты задел тему воспитания. Ты думаешь, что только мать должна ставить детей на путь истинный, как ты говоришь? Только она должна читать им сказку о добре и зле? Так вот, открою тебе тайну, милый. У тебя точно такие же обязанности, как и у меня! И не смей отрицать это! Ты отец! Поэтому твоей вины в том, что наш сын выглядит как полоумный, а дочь – истеричная дура, ничуть не меньше!

С этими словами женщина резко развернулась и вышла из кухни, не дав и слова сказать яростно хватающему ртом воздух мужу.

"Ну вот, меня не было каких-то пятнадцать минут, а все успело встать на круги своя." – хмыкнул Сэм и направился внутрь дома.

***

С чего начинается утро? С кофе, улыбки, раздражения, объятий, пролитого кофе.

У каждого свое утро, и всегда это утро отличается от предыдущего. Даже если это отличие заключается в мелочи. Хотя в утреннее время понятия "мелочь" не существует.

На ранчо "Звезда западного счастья", что расположено в штате Техас, недалеко от Далласа, каждое утро начинается с дикого веселья.

Этому способствовали обвалившаяся крыша курятника, снесенная перегородка в загоне у телят резвым жеребенком, с кричащим о его характере и повадках именем, и лужи, расположенные по всему дому хозяев, где проживали не только сами хозяева – мистер Стоунхэн и Роуз Рэйчел, а так же некоторые работники ранчо. И все из-за прогнившей крыши. О, и похожая ситуация с крышей присутствовала в коровнике, сарае и конюшне.

По словам Тома Хонгера всех этих неприятностей можно было бы избежать, не болей кое-кто растеренностью, невнимательностью и криворукостью. А именно Пол Уинстон.

К слову, Том Хонгер – местная звезда. А ведь всего три или четыре года назад был всего лишь гостем в этих краях.

Том на тот момент был без определенного места жительства, и скитался по миру в роли разнорабочего. Мужчина направлялся из Ирвинга в Даллас на своем стареньком "пикапе", и так сложилось, что его путь лежал в паре милях от вышеуказанного ранчо. Дорога лежала среди полей, и имела немногочисленные развилки, и вот на одной из них мужччина увидел примечательную картину, что заставила его остановиться. Небольшой толстенький человечек в строгом сером костюме и шляпе, что только это было весьма странно наблюдать в такой местности, пытался что-то отобрать у уже довольно взрослого вороного жеребенка, который как-то весело скакал вокруг человечка. И если жеребенок был настроен весьма дружелюбно и заинтересованно, о чем говорили навостренные ушки, то человечек, несмотря на отсутствии агрессии у лошади, явно испытывал страх. Вот жеребенок спокойно стоит на месте. Человечек осторожно, бочком подкрадывается к лошади, протягивает руку. Жеребенок сразу же отскакивает в сторону и обратно к человечку, отчего последний дергается и неуклюже пятится назад с риском упасть. Подобным образом заканчиваются все попытки человечка отобрать у жеребенка… тряпку.

Но Том не единственный зритель этого зрелища. Чуть подальше от веселой парочки стоит почти такой же как у Тома грузовичок, на капоте которого расположилась девушка, со спокойной улыбкой наблюдающая за происходящим. К ней Том и направился. Девушка оказалась дочерью человечка.

От Кэрри, этой самой девушки, Том и узнал о ранчо Уинстонов (фамилия Кэрри и соответственно ее отца, Пола), о невероятной трусости и пугливости Пола по отношению пожалуй ко всему, а не только к лошадям. Кэрри рассказала Тому, что когда она была совсем малышкой, мать бросила их с отцом и укатила в Лос-Анджелес. Полу тогда нелегко пришлось. Он испугался возложившейся на него ответственности и даже подумывал устроить девочку в приют, но мистер Стоунхэн – настоящий владелец ранчо, не позволил произойти этому. Он настоятельно попросил оставить девочку и пообещал помощь в воспитании, как материальную, так и моральную. Слово свое он сдержал. Кэрри росла храброй, любопытной, целеустремленной, полностью противоположностью своего отца. Всегда любила приключения и устроить хаос. Пол же предпочитал упорядоченность, какое-то постоянство. И он был невероятно труслив. Он боялся всего, начиная от налоговой инспекции и заканчивая треснувшей веткой под собственной ногой. И Кэрри его за это презирала. Все это девушка рассказала Тому и глазом не моргнув. И лишь после такого интересного и на первый взгляд, ненужного потока информации, девушка внимательно рассмотрела незнакомца. А на что посмотреть определенно было. Впрочем как и самому мужчине. И смотрелись эти двое весьма гармонично.

Кэрри – обаятельная девчушка лет четырнадцати, с длинными русыми волосами, аквамариновыми озерами вместо глаз и обворожительной, еще детской улыбкой. Одета она была, в отличии от отца, более прилично для даннной среды обитания: рваные джинсы, поношенные кеды, футболка со стертым принтом какой-то группы и красовавшаяся на голове девушки ковбойская шляпа. Том же представлял собой высокого, довольно красивого смуглого мужчину лет тридцати с волосами цвета высушенной соломы, и ясными голубыми глазами. На мужчине красовались высокие ковбойские сапоги, джинсы, рубашка под цвет глаз, красный нашейный платок, ковбойская шляпа и еще через плечо было переброшено лассо, которое он придерживал правой рукой.

Когда зрительное знакомство друг с другом закончилось, блондин поинтересовался у девушки, что происходит на данный момент.

– О, это обычное дело, – с радостью ответила Кэрри. – Мы направлялись в город, запастись провизией, но кажется, нашей старушенции все же пора на пенсию. Мы и пяти миль не проехали, как машина заглохла. Папа решил посмотреть, не заключается ли проблема в моторе, а свой платок, которым обычно промокает лицо из-за обильного потовыделения, он положил в карман пиджака и не заметил, что немаленькая такая часть свисала наружу. Этого черного хулигана мы нередко видим возле нашего ранчо. Он постоянно норовит напакостить отцу. Как он сейчас оказался здесь, я понятия не имею. Пока мы ехали я его не наблюдала. Мы даже не знаем чей он и откуда. Все соседи утверждают, что это мустанг, но…

– Мустанг? – перебил Хонгер девушку, продолжая внимательно наблюдать за вороным пакостником и отцом Кэрри.

– Да, все так утверждают, но я не думаю, что они правы. И не думаю, что у него есть хозяин.

– И почему же? Взгляни на него, он не боится твоего отца, но и агрессии не проявляет.

– Вот именно! – воскликнула девушка. – Столько времени мы пытались найти его хозяев, но соседи утверждают, что он им не принадлежит, да и объявления о пропаже вороного жеребенка нет ни в нашем, ни в соседних округах.

– Да, это странно… Может, действительно мустанг, а такое его поведение… Можно объяснить его возрастом и тем, что он возможно отбился от своего табуна.

– Это глупость, – продолжала стоять на своем девушка. – Почему табун не вернется за ним? А дикий табун у нас всего один. И пару раз я видела, как этот озорнец наблюдал за ними с холма. Просто наблюдал. А через пару минут уносился прочь в другом направлении, в сторону леса.

– Может домой?

– Говорю же вам! – вспылила девушка. – Нет у него хозяев. Все молчат. А отшельников у нас тем более нет. Людей немного, даже среди соседей. Невозможно не знать в лицо. Даже если отшельник, ему же нужно…

– А как насчет мустанга-отшельника? – перебил Кэрри блондин и тепло улыбнулся. – И давай на "ты". И ты сказала леса? Что ж, довольно интересно. Но давай пока оставим все это. Сейчас лучше помочь твоему отцу.

– Как ты собираешься это делать? – спросила тишину девушка, сверля взглядом спину блондина, котоый переместил лассо на локтевой изгиб.

Том, нисколько не стараясь быть незаметным, подходил уже совсем близко к жеребенку, от которого это не осталось незамеченным. Все свое внимание животное тут же всецело подарило этому странному человеку, который приближался глядя коню в глаза. Приближался человек уверенно и быстро, но как ни странно, никакой опасности жеребенок не почувствовал и остался стоять на месте. А Том и не хотел вредить. Блондина удивило, что когда он подошел вплотную к вороному красавцу, тот все так же смирно стоял, заинтересованно наблюдая за Томом и пожевывая злосчастный платок. И если изначально Хонгер планировал как можно быстрее забрать тряпку, при необходимости исспользуя лассо, то взглянув в глаза коня… Том растерянно замер. В них плескалось что-то, что блондину еще никогда не приходилось видеть. Ни у человека, ни у зверя. Да, и у других лошадей, с которыми мужчина немало проработал, такого не встречал. Глядя в глубокие чарующие омуты карих глаз жеребенка, вспоминались почему-то многочисленные легенды об ангелах и все, что связано с ними. Была в глазах жеребенка какая-то сила, что заставляла забыть все переживания, сглаживала рваные раны души, даже старые, словно эта сила лечила. Ее невозможно с чем-либо сравнить. Единственное сравнение, и то не совсем удачное – это сочувствие в перемешку с заботой и стремлением помочь. И еще в этих невероятных глазах плескалась детская ранимость и плохо скрытая боль. Словно зачарованный, Том не совсем отдавая себе отчет в том, что делает, протягивает свободную от лассо руку и подносит ее к носу жеребенка. И пока тот обнюхивает предложенную конечность, другой рукой, через которую все еще было перекинуто лассо, мужчина осторжно берет кусок платка, слегка тянет и тихим, спокойным, даже нежным голосом шепчет всего одно слово:

– Отпусти.

На удивление, лошадь слушается моментально. Платок полностью оказывается у Тома, после чего тот рукой с платком осторожно похлапывает коня по шее и повторяет:

– Вот так, малыш, молодец. Хороший мальчик.

И еще каких-то несколько секунд мужчина разговаривает с животным, гладит его. Но в один момент на жеребенка словно сходит озарение. Он отскакивает от Тома и как-то жалобно заржав, уносится прочь. Хонгер с минуту смотрит в след необыкновенному созданию, пока его не прерывает голос.

– Кхм, эм… Мистер! А ведь вы первый, кому удалось приблизиться к этому четвероногому чудовищу без ущерба для себя! Так вы его еще и приласкали! – с восхищением произнес Пол. – Позвольте представиться – Пол Уинстон, владелец одного чудного ранчо недалеко отсюда. А это моя дочь Кэрри. Эм… Было бы чудесно, если бы и вы представились, а то я даже не знаю, как обращаться к моему спасителю.

– Том Хонгер. Это все, что вам стоит знать, – произнес блондин, протягивая платок владельцу. – Я мог бы помочь с машиной.

– Ах, там уже ничем не поможешь. Двигатель заглох намертво. Еще и спустило заднее колесо, – вздохнул отец Кэрри, не сумев скрыть омерзения на лице, соприкоснувшись с обслюнявленной частью платка.

– Что ж, – улыбнулся Хонгер, глядя на горе-собеседника. – Тогда могу предложить подвезти вас до ранчо. В город я не планирую возвращаться.

– О, мы с радостью примем это предложение, – Пол вернул улыбку, но какую-то испуганную. – Так вы из Ирвинга?

– Чур, я в кузове! – взвизгнула Кэрри, не давая Тому ответить., за что мужчина мысленно поблагодарил девушку. Разговаривать ему сейчас совсем не хотелось.

– Дети такие дети, – промямлил, словно извиняясь Уинстон.

Хонгер лишь кивнул Кэрри.

До самого ранчо дорога проходила в молчании. У Тома никак не выходил из головы жеребенок. Этот взгляд… В мыслях проскочила улыбчивая девушка и ее неуклюжий отец. По сердцу потекло тепло и блондин мотнул головой.

"Да брось, старина, – одернул себя мужчина. – Сейчас довезешь Уинстонов и отправишься дальше своей дорогой. Или мало ты обжигался? В конце концов ты их забудешь так же, как и остальных. Нужно только время."

Конечно, откуда несчастному Тому было знать, что по прибытии на ранчо, Кэрри пулей полетит к мистеру Стоунхэну, взахлеб рассказывая о смелом новом знакомом. Стоунхэн в свою очередь заинтересуется мужчиной. Выйдет, поприветствует его, пригласит на чай (и почему Том не отказался? Хотя на самом деле он прекрасно знает причину своего согласия), затем ссылаясь на вечер, предложит остаться на ночь. Затем окажется, что не хватает рабочих рук, поступит предложение недельку подработать. Потом еще недельку. Потом месяц, еще один месяц. И как-то незаметно для всех, и в первую очередь для себя, Том становится неотъемлемой частью жизни ранчо. Словно он был недостающим пазлом в общей картине. Все реже просьбы остаться подработать, так как все реже Том стремится отправиться дальше "своей дорогой". И вообще Том уже давно перестал считать, что ему куда-то надо. Возможно потом, но не сейчас. Здесь слишком хорошо. "Это определенно стоит того, чтобы обжечься еще раз." – твердит сердце блондина. И разумеется Том слушает его.

Что же касается жеребенка… Ну он в свою очередь появился на ранчо через две недели после случая с платком. И вороной озорнец явно опешил, как только увидел своего нового знакомого. И все свое внимание снова подарил несчастному блондину. Пакостил вороной теперь исключительно для Тома. То перегородку снесет, выпустив еще совсем маленького Ураганчика, то прогрызет мешок с яблоками или кормом, то еще что-нибудь. А потом стоит довольный в тени деревьев и наблюдает, как у Тома глаз дергается.

И спустя столько лет ничего не изменилось. Уже далеко не маленький вороной озорнец делает гадости Тому. А Том… Он обрел семью. Стал хорошим другом и советником для Стоунхэна, опорой для Кэрри, и отличным руководителем на ранчо. Его уважали и признавали в нем настоящего лидера, которого им так не хватало все это время. И вообще блондина признали незаменимым членом. Он мог выполнять и работу бухгалтера, и конюха, и тренера Кэрри и молодых лошадей.

Кэрри была больше всех в восторге от Хонгера. Девушка ловила каждое слово, каждое движение мужчины. Сначала все над этим посмеивались, но после небольшого собрания, которое Том и организовал, перестали обращать на это внимание. Кэрри так и не узнала, что мужчина отчитал всех за такое ребячество и потом два дня кроме нее ни с кем не разговаривал.

Да и с приездом Тома на ранчо дела пошли в гору. Установился график, порядок. Вот только последние пару месяцев блондин отсутствовал. Он уехал в соседнее поместье. Там умерла хозяйка, и мужчина взял на себя ответственность помочь обосноваться наследникам на новом месте.

И вот по возвращении домой, блондин обнаруживает курятник, что разваливался из-за Ураганчика. Об этом Том узнал от Кэрри и других работников. Видите ли малыш любил во время прогулки кур налетать на курятник и с интересом наблюдать за паникой птиц и разъезжающимися стенами их дома. Так же Том обнаружил в конец того же обнаглевшего Ураганчика, который недопустимыми дозами пожирал корм из огромного мешка, лужи и сырость в помещениях и еще вагон с тележкой неприятностей. И ни к одной из них Чертенок, как назвал Том уже взрослого жеребца, у которого пару лет назад отбирал платок, не был причастен. Об этом мужчине так же сообщили работники. Оказывается, с момента уезда Тома Чертенок не появлялся, и ни от кого не укрылось, что эта новость огорчила Тома и придала его и без того нерадужному настроению еще больше мрачности.

– Мистер Уинстон! Меня не было каких-то два месяца! – рычал разъяренный блондин на перепуганного Пола. – А у меня складывается ощущение, что я приехал сюда впервые, разве что картина еще плачевней!

– М-м-мистер Х-хонгер, я-я могу объяснить, – заикаясь промямлил человечек. – И-и-и я все исправлю…

– Заткнись, Пол! – раздраконился блондин еще сильнее. – Что ты мне объяснишь?! Что ты исправишь?! Да упаси, Боже, меня от твоей помощи! Я сам со всем разберусь! Только вот я думал, что когда вернусь сюда, мы с твоей дочерью возобновим тренировки, но их придется отложить!

Том вылетел за дверь, хлопнув ею так, что она чуть не слетела с петель.

Поумерев свой пыл в комнате, блондин все таки провел остаток дня с Кэрри и Стоунхэном, чем безумно порадовал обоих.

Для девушки Том стал не просто опорой. Он всегда выслушивал ее переживания, именно выслушивал, а не делал вид, что слушает. Всегда поддерживал ее, успокаивал и просто был рядом, когда ей это было необходимо.

И сегодня, мужчина как и раньше, посвятил ей час перед сном, разговаривая обо всем и ни о чем на свете.

И лежа в постели, как все эти последнии годы, девушка искренне благодарила Бога за Тома Хонгера.

Кэрри уже проваливалась в сон, когда за окном раздался чудовищный грохот. В соседней комнате послышалась отборная ругань. Девушка тут же соскчила с кровати и подлетела к окну, выходящее как раз на центральный двор, откуда и доносился грохот. Кэрри увидела жеребца, который налетал на грузовик Тома всем своим телом. Без сомнений это был…

– Ах ты черт четвероногий! – зашипел в своем окне Хонгер. – Ты меня сведешь в могилу, животное! Да, я вернулся, вернулся. И никуда больше не уеду.

Вороной вопросительно фыркнул и жалобно заржал.

– Да, я тоже по тебе скучал, – гораздо тише произнес блондин, на что девушка широко улыбнулась. – Не пропадай больше. Ты меня напугал.

Жеребец заржав уже на более позитивной ноте, тихо растворился в ночи.

"Да, чтобы Том не говорил, они с Чертенком друг друга любят." – думала девушка, устраиваясь в кровати.

И снова Кэрри не дали заснуть. Во дворе прогохотало металическое ведро, явно отопнутое кем-то парнокопытным. Уж на такое нахальство Ураганчик не мог не обратить внимания, и начал возмущенно фыркать и ржать, окончательно разбудив все ранчо.

Кэрри же пыталась не рассмеяться в голос, слушая как блондин чертыхается за стенкой.

– Не-е-ет, это чудовище дождется того, что я оторву ему голову и сожру, – шипел мужчина.

Еще пара минут отборной ругани от Тома Хонгера и все наконец затихло.

"Да, денек завтра обещает быть веселым" – хихикнула про себя Кэрри, прежде чем провалиться в царство Морфея.

I

Седьмого июня, на следующий день после ссоры Энн и Эндрю "по вине" собственного сына, состоялся обычный семейный ужин. И как бы это ни было странно, присутствовали все: Энн, Эндрю, Сэм и Кэти.

А ведь Кэти вполне могла отсутствовать за столом. Сами подумайте, какой подросток будет не то что присутствовать на ужине с родителями, а даже просто находиться в доме с ними, после того как его оскорбили? Но Кэти была здесь. Сэм про это все сказал бы, что он по настоящему удивился бы двум вещам. Первая – это если бы кто-нибудь из членов семьи не явился на ужин. Так уж заведено у Бэйкеров. Что бы не произошло, вечером все собирались за столом. Вторая – если бы день был хорошим. Хорошие дни закончились давно. Теперь родители ссорились каждый день, а Кэти достигнув определенного возраста, любила подливать масла в огонь.

Ужин этим вечером проходил как обычно в тишине, лишь тикание часов да редкий звон посуды нарушали ее. Ну и напряжения в воздухе сегодня определенно было гораздо больше. Эндрю одной рукой держал свою излюбленную газету, но не читал ее. Даже не смотрел в ее сторону. Он рассматривал Кэти, которая сидела сложив руки на груди и нахально смотрела на мать, даже не притронувшись к еде за все время ужина. Мужчина перевел взгляд на как обычно грустного и отстраненного сына, колупавшегося вилкой в тарелке с понуро опущенной головой. Бэйкер-старший тихо вздохнул и взглянул на жену. Энн сидела слегка опустив голову в попытке спрятать покрасневшее лицо от нахального взгляда дочери.

Эндрю еще раз осмотрел свою семью по кругу и остановил взгляд на мальчике.

– Ну, как прошел твой день, Сэмми? – спросил Бэйкер.

– Серьезно?! – тут же переключила свою злость на отца Кэтию – Ты спросил у НЕГО как прошел день?! Последний раз ты задавал ЕМУ этот вопрос, когда ОН даже не умел разговаривать!

Девушка с неприязнью взглянула на брата.

– И ты действительно думаешь, что ОН ответит тебе? – более тихо, но не менее зло спросила Кэти. – Да ЕМУ плевать на твои дурацкие вопросы, как и на тебя в целом. Как и тебе на самом деле плевать на НЕГО!

– Замолчи! – рявкнул Эндрю на дочь. – Не тебе меня винить! Вот кого стоит обвинять, так это твою мать!

– Да что ты! – завелась Энн. – Неужели?! Ты опять хочешь поговорить об этом?!

– О, Господи, опять вы за свое, – пробормотала Кэти, но кроме Сэма ее никто не услышал.

Мальчик из-под ресниц наблюдал за перепалкой родителей, в то время как Кэти совершенно перестала обращать на них внимания, уткнувшись в свой телефон. Девушка даже начала улыбаться.

– Почему ты так настойчиво делаешь крайней меня?! – кричала на мужа Энн. – Чувствуешь вину и тебя это пугает?!

– О какой ты вине говоришь? – рассмеялся в ответ Эндрю. – Чтобы испытывать чувтво вины, нужно быть хоть в чем-то виновным!

– О, а ты у нас невинная белая овечка?

– А разве не так?

– Нет! Никакого участия в жизни детей!

– О, дорогая! А я не должен посвящать им все свое время! Моя обязанность, как и обязанность любого другого мужчины – содержать семью, с чем я отлично справляюсь! А дети это уже заботы матери и…

– Справляешься? – зашипела мама Сэма. – Да если бы не я, мы бы так и жили Бог знает где! У нас бы не было этого дома, двух машин и хорошей репутации в обществе!

– Так ты хочешь поговорить об этом? – начал не на шутку заводиться Эндрю. – Что ж…

Дальше Сэм слушать не стал. Он тихолько вышел из-за стола и отправился в свою комнату.

Если подумать, мальчику должно было быть обидно за такое отношение, обращение к нему. Но он не обижался. Он привык. Он не держал злости. Да и чего греха таить, Сэмми был абсолютно равнодушен к обидным словам, сказанным в его сторону, к собственным родителям и сестре. И к собственной жизни мальчик в какой-то степени оставался рвнодушным. Он не хотел думать, но думал о том, как же ему это все надоело. Как отчаянно он хочет, чтобы его спасли. Но всегда, когда подобные мысли посещали его голову, он гнал их подальше от себя, закрывал в самом дальнем конце своей искалеченной души. Что мог сделать со всем этим шестилетний ребенок?

В своей комнате Сэм плотно прикрыл дверь, чтобы ругань родителей было не так сильно слышно. После этого мальчик направился к окну, за которым лил дождь, но на пол пути замер, подошел к столу, включил радиоприемник, из которого полился чарующий и успокаивающий голос Брайана Адамса, и уже после этого дошел до окна.

Сэм задумчиво смотрел на дождь, как капли разбиваются о землю, затем посмотрел на капельки на самом окне. Взгляд мальчик проледил путь одной из больших и вернулся к каплям, разбивающихся о землю. "Интересно, – думал Сэмми. – Вот капли, которые скатываются по окну… Им весело скатываться? Им нравится это? И смеются ли они над каплями, что падают с небес на землю, разбиваясь на сотни или даже тысячи маленьких капелек? И страшно ли каплям, которые летят вниз? Страшно лететь так быстро и далеко? И больно ли им разбиваться в конце? Наверное больно. А обидно им? Хотя чего обижаться… Спустя какое-то время они полетят обратно наверх и отправятся падать уже в другом месте. Так они все и живут. А они восхищаются окружающим их миром? Ведь они путешествуют по стольким местам… Есть ли у них любимое место? А может оно у всех разное? И те капельки… На окне… На краю же их в определенный момент становится слишком много. Сначала их толпа маленькая, но она растет, свободного места становится все меньше и меньше, пока не остается совсем, и тогда… Одна или несколько прыгают, и как те, с неба, разбиваются… А как это происходит? Может по желанию? По очереди? Или может у них, как и у людей, борьба за выживание и вниз летят самые слабые? Нет, они не могут быть настолько жестокими…"

Подобные "капельные" мысли занимали голову мальчика долгое время.

А еще Сэмми думал, где прячутся бабочки во время дождя и хоронят ли их соратники, когда приходит время или же их тела тлеют непогребенные. Еще Сэм думал об асфальте. О том, как ему живется, ведь по нему проходят столько людей и животных, проезжает столько машин.

В своих мыслях Сэм не заметил, как пролетел остаток дня. Это было нормально для него. Он мог целый день находиться в своем мире из мыслей. Это делало его уникальным. Уникальным, а не больным.

Мальчик выключил радиоприемник и перед тем как лечь в постель понял, что хочет пить. Вспомнив о молоке в холодильнике на кухне, Сэм отправился туда, в коридоре столкнулся с Кэти, но это было не самое худшее для него. Из кухни доносились спокойные приглушенные голоса родителей. Кэти приложила палец к губам, и прижавшись к стене, прислушалась. Сэмми тоже навострил ушки.

– Мне действительно это надоело, Энн, – говорил Эндрю. – Вроде мы обычная семья, но Сэм… Вот уже 4 года на нас косо смотрят. Да и у меня иногда складывается ощущение, что живу с призраком.Не говорит, не смеется, не играет, бесшумно ходит… Иными словами ведет себя пугающе.

Кэти ехидно взглянула на брата.

– Я согласна с тобой, – произнесла Энн. – Сэм… Он… Как бы это сказать…

– Портит общую картину? – довольно жестко спросил Эндрю.

– Зачем ты так…

– Честно?

Воцарилась тишина. Кэти и Сэм переглянулись и осторожно высунули свои головы на кухню. К счастью для них, родители сидели рядом друг с другом спиной к детям. Энн сидела с опущенной головой и наконец ответила:

– Да.

– На оба вопроса?

Миссис Бэйкер кивнула. Эндрю облегченно вздохнул. Снова оба затихли.

– Есть же Карл, – наконец сказала Энн. – Может позвонить…

– Навязывать и для себя то чуждое другим? – перебил ее супруг.

Глаза Кэти расширились и она снова взглянула на брата.

– А что ты предлагаешь? Мы оба на грани. И мы имеем право на нормальную спокойную жизнь.

– Энни…

– Эндрю, пожалуйста, – взмолилась женщина. – Хотя бы на месяц… Он конечно может и отказать, но давай попытаемся?

Бэйкер задумался.

– Ладно, я подумаю… Может действительно стоит. Так ведь действительно будет лучше для нас.

Эндрю положил руку на спинку стула Энн, та облегченно выдохнула и прильнула к груди мужа.

– Кстати, ты слышала, что учудила дочка Рэйнов? – оживленно поинтересовался Эндрю.

– Нет, но я определенно хочу это услышать.

Бэйкер-старший начал рассказывать предысторию истории дочери Рэйнов, а Сэм, так и не попив молока, отправился спать, пребывая в полном замешательстве.

Услышанное мальчику было абсолютно непонятным. Кто такой Карл? О чем его родители вообще говорили? Столько вопросов и ни одного ответа…

Спалось Сэмми этой ночью неспокойно.

II

С момента, когда Сэм подслушал разговор родителей на кухне, прошло два дня.

За это время ничего особенного не произошло. Кэти не разговаривала с родителями, родители ссорились в основном по утрам, а к вечеру они переставали разговаривать друг с другом. Сэм был задумчив сильнее, чем обычно. Первый день он провел в своей комнате, спустившись всего лишь дважды: на обед и на ужин.

Во второй же день, то есть вчера, выдалась ясная теплая погода, и Энн попросила Кэти погулять с Сэмом в парке. Если он захочет, то сводить его на аттракционы. Кэти согласилась. Ну, как согласилась… Ни Сэм, ни Эндрю, ни соседи не забудут этот день. Эти кошмарные вопли матери и дочери. А ведь начиналось все спокойно…

– Кэти! – позвала тогда Энн.

– Да, мамуль? – слишком слащаво отозвалась та.

– Видишь, что за окном?

– Улица? – не сдержалась девушка. – Природа? Небо, деревья, люди, птички, доми…

– Прекрати! – резко осадила Энн дочь. – Я про погоду. Ты должна сходить с Сэмом прогуляться.

– Что?! – взвизгнула юная мисс Бэйкер. – Стесняюсь спросить, а где его мать?

– Его мать занята, – сухо ответила Энн. – А ты его сестра. Так что вперед.

– Ну уж нет, – прошипела Кэтрин. – У меня планы на сегодня. Возитесь со своим сосунком сами.

– Тебе всего пятнадцать! – сорвалась миссис Бэйкер. – Какие у тебя могут быть планы?! Шляться весь день по магазинам со своей придурковатой Стэффани?!

– Не смей говорить так о ней!

Энн зло рассмеялась.

– Нашла бы себе круг общения получше!

– Кто бы говорил! Я никуда не пойду!

– Отлично, оставайся дома, – спокойно произнесла Энн.

– Я не это имела ввиду! – продолжала визжать девушка.

– Мне плевать.

– Я сейчас же иду к Стэфф!

– Нет! Если ты куда и идешь, так это на прогулку с Сэмом!

– Нет!

– Да, я сказала!

Так они кричали на протяжении двадцати минут. Разумеется Кэти пришлось уступить.

По дороге в парк девушка чуть не оторвала руку брату – слишком быстро она шла. Сэм ни слова не сказал по этому поводу. Мальчик отказался от аттракционов, предпочитая сидеть на скамейке и смотреть на облака и жучков, ползающих в траве. Кэти все это время разговаривала со Стэффани по телефону, сказав перед этим брату всего одно слово – "придурок".

Спустя два часа, когда можно было возвращаться домой, Кэти снова довольно грубо схватила Сэма и поволокла его к выходу.

Там они столкнулись с парнем, который очень сильно нравился Кэти. Это Сэмми понял по ее расплывшейся улыбке, покрасневшим щекам, блестящим глазам и внешности парня. Слишком часто Кэти делилась со Стэффани своим восхищением о вечно взъерошенном, довольно высоком зеленоглазом шатене с колечком в нижней губе.

– Оу, привет, Стив, – прощебетала Кэти.

– Привет, Кэт, – улыбнулся парень. – Кто это с тобой? Неужели у тебя есть брат? Ты никогда не говорила об этом.

Стив весело подмигнул мальчику. Он как-то сразу расположил Сэма к себе.

– А, да, родители попросили потаскаться с отпрыском, – равнодушно ответила Кэти, стараясь выглядеть как можно круче в глазах Стива.

– Что прости? – парень недоуменно взглянул на девушку.

– Я говорю, родители попросили погулять с ним. Видите ли у них слишком много дел. Как будто у меня их нет. Как же меня это бесит. Лучше бы его вообще не было и…

– Я не об этом. Как ты так можешь говорить о брате? – такого Кэтрин явно не ожидала. – Я бы так хотел себе кого-нибудь, но я один, да и родители не хотят. Мне порой так скучно. Знаешь, у детей можно многому научиться. А ты так отзываешься о нем и ведешь себя как последняя… Стой, что с ним?!

– Как последняя кто?! Давай, договаривай! – не обратила внимания на вопрос девушка.

– Дура! – прикрикнул Стив. – Что с твоим братом?! Он астматик? Где его ингалятор?!

Перепуганная Кэти взглянула на Сэма, который судорожно открывал и закрывал рот.

– Я… Я его дома оставила… Мама дала, но я не взяла… Их давно не было…

– Идиотка! Тебе крупно повезло, что я так же болен! Вот, малыш, должно помочь, – шатен протянул к губам Сэма свой ингалятор.

Мальчик тут же сделал такой желанный вдох и благодарно посмотрел на своего спасителя.

– Господи, какая же ты дура! Он мог умереть! Прямо здесь и сейчас! Ты это понимаешь?! – кричал Стив на девушку, которая чуть ли не плакала.

"Возле меня всегда кричат." – хмыкнул мысленно мальчик.

Тут у Стива зазвонил телефон. Он ответил и сказал, что скоро будет.

– Хей, мне нужно идти. Ты в порядке? – обратился парень к Сэмми, совершенно игнорируя Кэтрин.

Сэм кивнул.

– Я счастлив, что все обошлось. Ну, может увидимся еще.

Стив снова подмигнул мальчику и покинул парк.

Домой младшие Бэйкеры возвращались в полной тишине и неспеша. Девушка пребывла в расстроенных чувствах. Но дома, ни за ужином, ни после него никто из родителей не поинтересовался, что произошло.

Энн только спросила, не было ли у Сэма приступов, на что мальчик отрицательно покачал головой, поймав удивленный взгляд сестры. Кэти же на вопрос, почему не взяла ингалятор, буркнула, что забыла.

И вот сегодня, когда Сэм завтракал, в гостиной зазвонил телефон. Мальчик не предавал этому значения, пока не услышал взволнованный, довольно громкий голос матери.

– Карл?! О, Господи! Эндрю звонил тебе?! – Энн осеклась и заговорила гораздо тише. – Что он сказал?.. И что вы решили?

Сэм тихонько вышел из-за стола и прокрался ближе к гостиной, пытаясь хоть что-нибудь еще услышать. Благо поймать его за подслушиванием могла только Энн, так как Эндрю был на работе, а Кэти не выходила из комнаты.

– Послушай, Карл, с ним не будет проблем… Нет, он очен аккуратный… И вообще он твой внук. Неужели ты не хочешь наконец познакомиться с ним?.. Хорошо… Нет! У тебя наверное много дел, мы привезем его… Что ты! Он может тебе помочь!… Хорошо, мы привезем его в ближайшие дни. Карл, я действительно не могу так больше… Спасибо.

Энн положила трубку, мальчик быстро вернулся за стол. Но женщина не стала заходить на кухню, а отправилась, по всей видимости, в свою комнату. Мальчик, так и не доев завтрак последовал ее примеру.

Весь день Сэмми терзали мысли об этом телефонном разговоре. Почему-то этот загадочный Карл не давал мальчику покоя. Не тот факт, что Сэм скоро куда-то поедет, а именно этот человек… Его дедушка… Сэм был взволнован.

Сам же Карл Стоунхэн в этот день выглядел отстраненным больше, чем обычно. С утра ему позвонил Эндрю Бэйкер, поинтересовался его здоровьем, а после этого спросил, помнит ли Карл, что у него есть шестилетний внук, который дедушку в глаза никогда не видел и не пора ли им уже наконец встретиться. Дальше последовали пара обвинений, заключавшихся в полном отсутствии Карла в жизни внука. А под конец Эндрю заявил, что они отправляют Сэма к нему. Стоунхэн сразу запротестовал. Нет, он был бы рад наконец увидеть внука, но на ранчо были проблемы. Том еще не закончил с починкой и снова поругался с Полом. Кэрри плохо справляется с молодыми лошадьми, а Ураганчик сбежал. И глядя на все это безобразие, Чертенок не предпринимает никаких попыток напакостить. Просто днями наблюдает. Но Эндрю все это нисколько не смутило, он твердо стоял на своем и по поводу приезда Сэма настоятельно рекомендовал связаться с Энн.

Карл заперся в кабинете и долго раздумывал над звонком. Главная причина его нежелания принимать Сэма состояла далеко не в проблемах на ранчо. Мужчина просто боялся. Он отлично знал Бэйкеров. Он знал, что эти люди представляют собой на самом деле. Энн, Эндрю, Кэти… Единственное, он совсем не знал Сэма. Он предполагал, что мальчик пойдет характером в своих родителей и сестру, но не знал наверняка. И это перевешивало чашу весов. И еще что-то весомое ускользало от него. Что-то очень важное. И Эндрю…

Стоунхэну не давало покоя то, что Бэйкер так сильно навязывает мальчика. Словно желает избавиться от него. Поэтому мужчина не стал медлить со звонком дочери.

Но Энн не дала и пару слов сказать, сразу защебетав, что с Сэмом проблем не будет. Завалила вопросами. Карла это насторожило. У него мелькнула мысль, что и его дочь желает избавиться от мальчика. И неожиданно Стоунхэн кое-что вспомнил. То важное, что ускальзало от него. Мужчина сразу перебил Энн и сообщил ей, что с нетерпением будет ждать приезда внука, и не выслушав слов благодарности повесил трубку.

Что же вспомнил Стоунхэн? Не так давно Пол неплохо общался с Бэйкерами и постоянно рассказывал истории из их жизни. И он часто упоминал Сэма, точнее то, с какой желчью, неприязностью Эндрю рассказывает о сыне. Поэтому Карл знал и про "равнодушие" Сэма, и про его молчаливость, и про то, что Сэм очень сильно выделяется на фоне других. Карл убеждал себя, что Пол преувеличивает, с другой стороны Стоунхэн чувствовал сердцем, что это не ложь и не преувеличение. И все же мужчина нашел для себя отговорку. Из-за больной ноги, сердца и своей старости он не мог забрать Сэма. Карл считал, что маленький мальчик станет для всех обузой. И в случае смерти Карла о Сэмми некому будет позаботиться. Нет, его большая семья на ранчо была дружной, сплоченой. Все всегда помогали друг другу, поддерживали в трудные моменты. Ссоры конечно были не редкостью, но ведь это мелочи. А Сэм… Он ведь чужой. Для всех них. И для Карла тоже. Но теперь у Стоунхэна не было выбора.

После звонка Эндрю и разговора с Энн, мужчина винил себя, что не звонил им сам. Что не поверил Уинстону до конца, убеждая себя в том, что если это и правда, то точно уж не его дело, и возможно все не настолько плохо, как рассказывает отец Кэрри. Теперь он чувствовал, что поступил очень плохо, закрываясь в своей скорлупе от внука. История Сэма так сильно была похожа на его собственную, но ведь таких совпадений не бывает? Или все же?.. Этого так и не узнать, оставаясь в стороне. Карл задавался вопросом, почему он настолько закрылся от этой темы. Почему не поделился этой непростой историей со своей семьей. И он должен это исправить.

"Мы с тобой похожи, Сэмми… Возможно похожи. Надеюсь тебе не будет плохо здесь. Не будет хуже, чем с ними…" – повторял словно мантру мысленно пожилой мужчина.

Спустившись к ужину Сэмми уловил напряжение за столом более сильное, чем обычно. Родители не притрагивались к еде, а по их выражениям лиц было понятно, что они хотят что- то сказать, но не могут решиться. Кэти сидела тут же, но вела себя довольно тихо, стараясь не привлекать внимание, словно выжидая.

– Сэм, мы хотим сообщить, – наконец не выдержал Эндрю. – Мы посовещались и решили… Мы решили отправить тебя на лето к твоему дедушке. В Техас.

Сэмми не реагировал.

– Его зовут…

– Стойте! – перебила Кэти отца. – То есть Сэма вы отправляете на каникулы, а мне в лагерь нельзя?!

– Его зовут Карл Стоунхэн. Это отец вашей матери, – проигнорировал вопрос Бэйкер-старший. – Да, знаю, мы никогда не говорили тебе о нем, ведь ты сам не спрашивал. А он в свою очередь по своим причинам не интересовался тобой. Но настало время вам наконец познакомиться. Я думаю вы найдете общий язык. И думаю… Точнее надеюсь… Эта поездка пойдет тебе на пользу…

– О, Сэм, Техас… Это же дедушкино ранчо! Оно еще не развалилось? – съязвила Кэти. – Это даже хорошо. Увидишь вживую коров…

– Кхм, Карл вообще-то разводит лошадей, – неуверенно поправила Энн.

– Да какая разница?! – продолжала негодовать девушка. – Отправляют тебя, мой любимый младший братишка, на ранчо, в надежде, что с животными, двуногими и четвероногими, ты будешь более разговорчив и наконец оживешь!

– Кэтрин! – взревел Эндрю.

– Ну а что?! На вашем месте я бы на это сильно не расчитывала! Он таким и останется! Навсегда! Замороженнным!

После этих слов девушка выскочила из-за стола и умчалась к себе в комнату. Останавливать ее никто не стал. За столом повисла минутная тишина.

– Да, милый, мы отправляем тебя на какое-то время к дедушке. На месяц… А может и на все лето… Там видно будет. Если захочешь, мы заберем тебя через месяц. Но мы думаем тебе там понравится. У Карла большая семья… Насколько мне известно. И очень дружная. Думаю ты с кем-нибудь там подружишься. Ну а если нет… Все же свежий воздух, ранчо у них большое… Захочешь уединения – ты его там найдешь. Главное… Главное…

– Главное – дай хотя бы им шанс, – произнес Эндрю то, что не могла сказать его супруга. – Не нужно сразу быть там призраком.

– Да, и еще, – резко вставила Энн. – Так как Карл не может приехать и забрать тебя, тебя увезет папа.

– Что?! Почему я?!

– Ой, не начинай, Эндрю. У меня работа.

– А уменя разве нет?

– Только послезавтра.

– До одного только Техаса ехать несколько дней!

– Ничего страшного, возьмешь отгул.

– Так, хорошо. Сэмми, собирай вещи. Послезавтра мама отвезет тебя. У меня нет никакого желания видеть твоего отца, Энн.

– Думаешь я горю желанием видеть его?!

– Так, все! – хлопнул рукой по столу Эндрю. – вопрос решен.

III

Десятого июня ранчо "Подкова Западного счастья" было объято спокойствием и умиротворением. А ведь еще совсем недавно здесь была другая картина.

Куры продолжают жить у коров, так как пару дней назад курятник все таки рухнул. К счастью произошло это в то время, когда птицы гуляли, так что никто не пострадал.

Хонгер и Уинстон не разговаривали друг с другом, а Кэрри не разговаривала с ними обоими. Том и Пол все таки сильно поругались из-за картины полуразвалившегося ранчо. Блондин орал на отца Кэрри несколько дней, нервы были на пределе, и наконец Пол не выдержал. Сказал парочку крепких слов в адресс Тома и перестал обращать на того внимание.

Кэрри обиделась на отца за то, что он как всегда не смог достойно за себя постоять. На блондина же девушка не держала обиды. Она была невероятно зла на него.

Хонгер на следующий день после своего приезда ходил безумно злой. Срывался на всех, за исключением Карла и Роуз. Даже Кэрри перепало за молодняк. Но не это задело девушку больше всего.

Том впервые накричал на лошадей. На бедного Ураганчика блондин кричал так, что тот перепугался и убежал. Когда жеребенок скрылся из глаз, мужчина переключился на Чертенка. Обвинял того во всех грехах. Орал, что всем пакостям Ураганчик научился у него. И напоследок крикнул, что было бы куда лучше, если бы в первую встречу он надавал Чертенку по шее. Мол, проблем бы было гораздо меньше. Вороного красавца это задело. Он в тот день, с гордо поднятой головой, отошел на достаточное расстояние от блондина, кинув все же на него полный обиды и горечи взгляд, и весь день пронаблюдал за Кэрри.

Вот это и задело девушку больше всего. Ведь Том души не чаял как в Ураганчике, так и в Чертенке, а сейчас даже на них сорвался. "Неужели все настолько печально? – думала девушка. – Неужели настолько плохо? Все ведь живы, здоровы… У всех бывают тяжелые времена, но ведь это не повод так срываться. Все ведь можно было обернуть в шутку, как это умеет делать только Том… Почему же сейчас он так не сделал?.."

И в тот день Чертенок даже не притронулся к своему корму, который каждый день давал ему Том. Жеребец лишь обиженно фыркнул и умчался прочь.

– Неужели ты думаешь, что после всех слов, что ты ему наговорил, он простит тебя так же быстро, как это сделает каждый из нас? – задала растерянному Хонгеру вопрос девушка, проходя мимо. – Он живое, но более ранимое, чем человек существо. Он не сделал тебе ничего плохого и был сильно привязан к тебе, а ты… Эх, ты… Не думаю, что он так скоро простит тебя и забудет все это.

Девушка оказалась права.

Вечером следующего дня, вороной красавец привел Ураганчика, но подвел его не к блондину, а к Кэрри. В сторону Хонгера Чертенок проявлял невиданную ранее агрессию, выгибая шею, прижимая уши так, что их совсем не было видно и злобно пофыркивая на Тома.

Но на следующий день Чертенок как всегда игриво пакостил Тому. Тот даже расслабился, пока не заметил, что теперь все движения жеребца были резкими и агрессивными. Теперь это была злая игра. Они всерьез поссорились. И ни один не хотел первым сделать шаг к примирению.

Теперь все пакости были проделаны с неприкрытой злобой. Сначала Том ругался довольно громко, но тогда, к всеобщему удивлению Чертенок оскабливался и показывал характер, и блондин продолжал ругаться уже сквозь стиснутые зубы.

К корму жеребец притрагивался только в том случае, если его ему давал кто угодно, только не Том Хонгер. За этим Чертенок самостоятельно следил. С этим у него было жестко. Упаси Боже, если Хонгер хоть случайно дотронется до его, Чертенка, корма. Кормушка сразу летела в середину ранчо, словно там находился самый страшный яд всех времен, а лошадиное ржание было настолько громким и душераздирающим, что не заткнуть уши было невозможно. Ну а в основном с другими жителями ранчо Чертенок был более чем дружелюбен. Особенно с Кэрри. Ведь девушка тоже была зла на Тома. И пару раз она помогала Чертенку делать гадости.

Да, последние дни на ранчо было очень шумно. Из-за ругани Хонгера.

Карл вздохнул, стоя на крыльце дома и оглядывая непривычно тихое поместье. Сегодня можно было насладиться тишиной. Том и Пол уехали в город по делам. Кэрри заседлала свою гнедую Руну и отправилась выгуливать Ураганчика вместе с Чертенком. Большая часть работников отправилась пасти табун, а оставшиеся занимались своими делами.

Карл снова вздохнул. Вот вроде бы все более менее улеглось. Пол с Томом перестали кусаться. Кэрри почти перестала злиться на них. Хонгер ни на кого больше не рычит, успокоился немного. И только все начало налаживаться, Стоунхэн вынужден ошарашить всех приездом Сэма. Да, больше откладывать разговор об этом было нельзя, мальчик со дня на день должен приехать. А Карл даже не знал с чего начать. Но все же пожилой мужчина дал себе слово, что поговорит о внуке хотя бы с Уинстонами и Хонгером, ведь они его главная поддержка. Может они поймут и катастрофы не будет?

– Что-то случилось, Карл? – Стоунхэн вздрогнул. Он настолько ушел в свои мысли, что не заметил как к нему подошла Кэрри. – Ты выглядишь угнетенным.

– Нам нужно поговорить, точнее, – исправился Карл. – Мы дождемся твоего отца и Тома, и после этого я кое-что сообщу вам.

– Так они уже здесь, – улыбнулась девушка. – Ты снова ушел в мир мыслей настолько, что не услышал грохот грузовика? Ладно, ты слишком обеспокоен чем-то, мы подождем тебя на кухне.

Стоунхэн прикрыл глаза. Да, он снова слишком сильно погрузился в себя.

Спустя пару минут Карл все же взял себя в руки и отправился на кухню, где его уже ждали.

– Что-то произошло, Карл? – взволнованно спросил блондин.

Мысленно Стоунхэн усмехнулся тому, как же сильно похожи Том и Кэрри.

– И да, и нет, – наконец произнес мужчина.

– Ну же, не томи, – поторопил Пол.

– Пол, ты помнишь старых добрых Бэйкеров?

– О, Боже, что-то с Сэмом? – ахнул Уинстон.

– Ну можно и так сказать.

– Кто такой Сэм? – встряла Кэрри.

– Что с ним, Карл?!

– Сэм – мой внук. И он едет сюда. Возможно надолго, – выпалил Стоунхэн.

– Неужели эти милые люди все же решили избавиться от сына? – ужаснулся Уинстон после небольшой паузы.

– Похоже на то.

– Как они могут?! – не унимался отец Кэрри. – И, смею предположить, это все из-за того, что Сэм не перенял их характер? Их сущность? И просто из-за того, что он не такой как все?

– Верно.

– А что с ним не так? – снова влезла девушка.

– Так, стоп! – прикрикнул Хонгер. – У меня несколько вопросов! Я помню, ты как-то мимолетно упоминал о своем внуке, но я не припоминаю жажды общения с ним с твоей стороны. Так что изменилось? Что с ним не так, что его отправляют сюда?! Почему он едет именно сюда?! Ты ведь прекрасно знаешь, что у нас достаточно проблем и без твоего внука!

– Том, послушай, – тихо произнес Пол. – У мальчика было тяжелое детство… Его родители… Люди с весьма странными убеждениями… А Сэм… Он самый нормальный мальчик, но немного… Не такой как все. Да, звучит противоречиво, знаю! Он необычный… Я не знаю, как это назвать… Ты сам поймешь, когда узнаешь его, но наверное как и я не сможешь объяснить.

Хонгер молчал, глубоко задумавшись.

– О, и еще, – добавил Уинстон. – Сэма сложно отличить от Карла в…

– Что, неужели? – весело ухмыльнулся блондин, на что Стоунхэн облегченно выдохнул, но на следующую фразу мужчины устало закатил глаза. – В таком случае, мне вполне хватает одного Карла Стоунхэна! И пожалуйста, не говорите мне о возрасте родителей "мальчика".

– Том, ведешь себя хуже ребенка порой, – проворчал Карл. – Пол имел ввиду, что Сэм такой же скрытный, как и я. Такой же молчаливый, замкнутый. Вот только… Насколько мне известно – это его постоянное состояние. У Сэма есть сестра. Кэти, ей сейчас пятнадцать, если не ошибаюсь. Так вот, она точная копия своих родителей. Холодная. Но ни ей, ни Сэму родители не дали должного внимания и любви. Пол частенько рассказывал мне об этом всем, когда общался с Бэйкерами. А я не хотел вмешиваться, так как у нас и без того проблем хватает.

– Ну и еще из-за своего эгоизма.

– Том! – прикрикнули Уинстоны в унисон.

Стоунхэн опустил глаза и тяжело вздохнул, что-то обдумывая.

– На самом деле Том прав, – наконец произнес дед Сэмми. – Мой эгоизм – основная причина того, что я остался стоять в тени. Но… Мне позвонили Бэйкеры… О, Энн так отчаянно уверяла, что с Сэмми проблем не будет, что он отличный мальчик. По ее голосу я понял, что она так не считает. И Эндрю тоже. Сэм просто мешает им жить. И самое страшное, что я всегда знал об этом, но пытался убедить себя, что все же это все не правда, ну или просто такой период и он скоро пройдет. Если честно, то получалось не очень.

Карл замолчал. Пол стоял, кусая нижнюю губу и нервно притоптывая ногой, Кэрри выглядела явно растроенной, перебирая пальцы на руках и лишь Хонгер казался абсолютно спокойным. Мужчина стоял, сложив руки на груди, а на его лице не было ни единого намека на каку-либо эмоцию.

– Карл, старина, и неужели, зная все это, ты совсем не хотел как-нибудь исправить эту ситуацию? – наконец подал голос блондин. – Неужели где-то в глубине души, за чертой твоего эгоизма ты не хотел забрать внука сюда?

– Хотел, Том… На самом деле очень хотел, – после секундного молчания ответил Стоунхэн. – Столько лет во мне боролись две мои сущности… Одна безумно хотела забрать мальчика, но другая… В прочем, это неважно. Первая сущность давно победила.

– Так почему же ты не забрал его? – тихо спросил Хонгер.

– Я боялся. Боялся за него. Ну, привез бы я его сюда, и что дальше? Кому он тут нужен кроме меня? А я даже о себе порой позаботиться не в состоянии. Случись что со мной, кто позаботится о нем? Вы так все заняты своими делами, что мне до сих пор страшно. Не станет ли Сэм для вас обузой?..

– Не говори так, Карл, – процедил сквозь зубы Том. – Неужели мы кажемся тебе такими монстрами?

– Нет, но…

– Так в чем проблема, Карл? Да, мы часто ссоримся, так это у всех бывает. Если тебе кажется, что мы слишком заняты делами ранчо, чтобы уделять внимание чему-то другому, то тебе только кажется.

– Да, это все хорошо, но я напомню. Сэм не такой как все. Он такой же как я. Со мной уже ничего не сделаешь, мое время ушло. Но я верю, что Сэма можно раскрыть, если…

– Карл, прошу, не говори так! Ты замечательный! – взмолилась Кэрри.

Стоунхэн тепло улыбнулся девушке.

– Сэма можно спасти. И его спасение заключается в том, чтобы относиться к нему, как к другим. Не выделять его особенность. Дать ему почувствовать себя свободным… Даже не так. Не ломать его. Подарить ему свободу от рамок общества.

– Ну, учитывая то, что мы живем в глуши, это будет легко, – пробормотал Том, чем вызвал улыбку других – Кстати, сколько ему лет, Карл?

Карл молчал.

– Карл, если он слишком мал, то…

– Нет, не на столько, он достаточно взрослый, – прервал Хонгера Стоунхэн, бросив предостерегающий взгляд на раскрывшего было рот Пола. – Он в состоянии помогать даже с лошадьми.

Пол в отчаянии провел рукой по лицу, но этого жеста никто кроме Карла не заметил.

– Что ж, в таком случае, я клянусь тебе, Карл, что лично позабочусь о твоем внуке. Ну а сейчас, у нас достаточно работы. Твой внук вот-вот приедет, так ведь? Нужно предупредить обо всем остальных и приготовить комнату для Сэма, – подвел итоги блондин.

IV

Сэм сидел на заправленной кровати, свесив ноги вниз. Рядом валялся рюкзак, в котором лежали пара футболок, шорты, брюки и кеды. Это все, что мальчик решил взять с собой к дедушке.

Сэм волновался, но виду не подавал. Они с матерью уже скоро должны отправиться в путь.

Мальчику не совсем нравилось то, что он толком ничего не знает ни о дедушке, ни о его семье. Он даже точно не знал, куда его отвезут. В Техас, на ранчо. На этом все. Да, звучало для Сэмми это очень "многообещающе".

Это глупое волнение – единственное, что мальчик чувствовал. Ни радости, ни предвкушения от поездки он не испытывал. Так же как и страха. Ему было все равно на то, как его встретят, как к нему будут относиться. Единственное, он бы очень хотел, чтобы его не трогали, не докучали заботой. И он надеялся, что криков там не будет. Этого ему хватает дома.

Волнение Сэму не очень нравилось и было непонятным для него. "Может, – думал мальчик. – Это все из-за того, что эта поездка первая в моей жизни?"

– Сэм! Спускайся завтракать и поедем! – прокричала Энн сыну.

Сэмми вздохнул, и окинув последний раз свою комнату взглядом, отправился на кухню.

Все уже сидели за столом.

– То есть, – говорила Кэти. – Сэму вы устраиваете каникулы, чтобы отдохнуть от него, а мне отдыха от вас не будет?

– Кэтрин, хватит! – прикрикнул Эндрю. – Это не обсуждается! В этот раз ты проведешь лето дома!

– Папа! Но ведь все мои одноклассники едут в этот лагерь!

– Вообще-то не все, – заметила Энн.

– Хорошо, не все. Но большинство!

– Что ж, – примирительно произнес Бэйке-старший. – Может твои одноклассники вели себя более хорошо, чем ты, и их родители довольны ими? Потому им и позволили поехать?

– То есть… Я не достаточно хорошо себя веду? – спросила разъяреная девушка. – А может мое поведение не при чем? И я сама недостаточно хороша для вас?!

– Надо же! Ты все таки догадалась!

Завтракая под эту перепалку, Сэм думал, что он все же будет очень рад уехать от этого всего. Даже если ненадолго.

Когда с завтраком было покончено, а вещи погружены в машину, Эндрю не обнял сына на прощание. Он лишь скупо улыбнулся и сказал:

– Хорошо тебе отдохнуть, Сэм. Надеюсь эта поездка пойдет тебе на пользу.

– Надеюсь не скоро тебя увидеть, – съязвила Кэти.

– Сэм, идем, – закатила глаза Энн.

Мальчик ни слова не сказав своим родным, отправился за матерью, которая уже устраивалась в своей серебристой хонде.

Сэм сел на заднее сиденье и еще раз взглянул на дом. На крыльце стояли Кэти и Эндрю. Девушка ядовито улыбалась, в то время как лицо отца оставалось непроницаемым. Ни один мускул не дрогнул у него, пока он смотрел вслед удаляющейся машине.

– Ну что, Сэм, ты рад этой поездке? – спустя какое-то время спросила Энн.

Сэм молчал. Женщина вздохнула.

– Знаешь, Карл не плохой. Просто он… это… Он это он. Но я уверена, он хорошо позаботится о тебе. И может тебе понравится у…

– Почему ты называешь своего отца Карлом? – перебил ее Сэмми.

Энн удивленно взглянула на сына. Она не рассчитывала на то, что Сэмми скажет хоть что-нибудь.

– Это длинная и неприятная история. Но у меня действительно есть причины так поступать. Может когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, но не сейчас. Сейчас вспоминать это не в моих силах. Все, что я могу пока сказать… Карл… Он… Да, у него большое ранчо, но если честно я не думаю, что кто-то там в восторге от общения с ним, что кто-то его любит… Вы с ним похожи… Он такой же. Ему никто не нужен, как и тебе, – может она и не хотела говорить это все, не хотела быть столь грубой, но все же, слова, злые слова вылетели из ее рта.

Оставшуюся часть дороги мать и сын не проронили ни слова. И я имею ввиду не первого дня их пути. А всю дорогу до ранчо "Подкова Западного Счастья". Нет, Энн стараясь казаться хорошей матерью, спрашивала порой о завтраке или ужине, не жарко ли Сэму, не холодно ли. Но ответами мальчика на все это являлись качанием головой или же пожиманием плечами.

Для Сэма эти четыре дня поездки слились в одно пятно. Города, улицы сменяли за окном автомобиля одно за другим. Но несколько городов слегка заинтересовали мальчика своей могущественностью. Филадельфия, Мемфис и Литл-Рок. Сэм с неким любопытством рассматривал громоздкие мертвые здания троих красавцев. Мальчик рассматривал их с любопытством, но не с восхищением. Энн на это лишь тихо вздохнула.

Останавливались мать с сыном лишь для перекуса или ночевки. Энн предпочла отложить экскурсии и как можно быстрее добраться до точки назначения.

Где-то на середине пути так сложилось, что они не стали останавливаться в Мемфисе. Солнце было высоко и Энн отыскала на карте какой-то небольшой городок недалеко отсюда. И вот это место действительно поразило Сэмми.

Мальчику было все равно, где они остановятся на ночь. Он тоже хотел как можно быстрее добраться до дедушки, чтобы наконец избавиться от такого близкого контакта с матерью. Сэм не стал вникать в название города, о чем вскоре пожалел. Если до этого их прибытие в городах никого не превликало, то здесь… Стоило Бэйкерам въехать в город, как к ним тут же направилась толпа людей разных возрастов. Эти люди учтиво поинтересовались, как Бэйкеры добрались, разумеется сперва поинтересовавшись о именах и целью прибытия. Энн с натянутой улыбкой неохотно отвечала, а Сэм в это время разглядывал красочные улицы, развешанные яркими флажочками и разными афишами, и самих людей, весьма необычно одетых. На мужчинах красовались темные брюки, яркие рубашки с закатанными рукавами и черные жилеты с шляпами. Женщины были в таки х же ярких платьях, длина которых была не выше колена или вовсе до пола, а в волосах красовались цветы.

Как выяснилось, Бэйкеры попали на своеобразный фестиваль, посвященный дню рождения этого странного городочка. И праздновался этот день весьма странно для Сэма. И люди были необычайно странные. Хотя бы тем, что незамедлительно пригласили Бэйкеров на торжество.

В день праздника и еще на пару дней после него, все жители города были освобождены от работы и занимались украшением улиц и домов. Вечером подготавливалась ярмарка с разнообразными угощениями, сувенирами, игрушками, которые можно было приобрести за крайне низкую цену, а некоторые вещи давались задаром. Начиналось торжество в семь вечера. В начале выступал мэр. Но никаких заумных речей не было. Краткая предыстория городка, которую Сэм успешно пропустил мимо ушей, круглыми глазами оглядывая все вокруг себя. После нее мэр желал всем добра, счастья, не отчаиваться в трудные моменты, опускал пару безобидных шуток и заявлял о начале торжества. Начинались танцы, открывалась ярмарка. Все были добры и учтивы друг с другом. Сэм смотрел на всю эту красоту, и чувствовал, что в этом городе вся эта безмятежность, юность и доброжелательность длится не только в рамках праздника. Она длится всю жизнь маленького города. Это мальчик понял по ясным, открытым взглядам жителей. Для Сэмми это было очень странным. Он привык к людям в масках. К алчным и эгоистичным людям, у которых любое положительное чувство наигранное. Здесь люди не носили масок. Они словно жили в своей маленькой стране Счастья.

Для Энн и Сэма местный портной подсуетился и к началу праздника у Бэйкеров были такие же яркие наряды. Энн красовалась в красном платье чуть ниже колена с небольшим хвостом позади. Для Сэмми приготовили костюм лилового цвета.

Этот праздник, этот город для мальчика был словно сказкой. Пусть он оставался таким же замкнутым, здесь это ему никто не ставил в упрек. Мальчика угощали сладостями, изредка зазывали в танец. И ни один человек не взглянул на него косо. Все эти люди словно видели его внутренний мир, никто не навязывал ему свое общение, но и чувствовать себя одиноко не давали.

Поздной ночью Бэйкеры отправились спать в гостиницу, куда их поселили и опять же по очень низкой цене. Их номер был маленький, но такой уютный. Сэму действительно нравилось в этом городе, чего нельзя было сказать об Энн. Среди этих открытых каждому встречному людей она чувствовала себя некомфортно. Но самое удивительное произошло утром, когда Бэйкеры готовились к отправлению.

Сэм стоял возле машины и разглядывал облака, как вдруг почувствовал на себе пристальный, но мягкий взгляд. Мальчик сделал вид, что заинтереовался своими ботинками, при этом мимолетно скосив взгляд в сторону. Недалеко от него стояли женщина и мужчина средних лет, у мужчины в зубах торчала соломинка, и еще одна женщина преклонного возраста. Сэм навострил ушки.

– Милая пара. Такая прилежная семья. Мать и сын, – наконец произнесла старшая женщина, на что Сэм разочарованно вздохнул, но следующая ее фраза заставила мальчика мысленно встрепенуться. – Жаль, что это всего лишь иллюзия. Энн неплохо играет роль заботливой матери. Но даже невооруженным взглядом видно, что это всего лишь игра. Жаль мальчика. Он такой живой…

– Верно, – кивнул головой мужчина. – Сэм живой. Я даже не знал, что такие еще остались. Но мне его не жаль.

– Отчего же?

– Ну… Хотя бы от того, что эта жалость ему не нравится.

Сэм стоял, словно громом пораженный.

– И он сильный, – продолжал мужчина. – Он очень сильный. Может он еще сам это про себя не знает. Но я вижу в нем кое-что… Кое-что, о чем вы знаете. Вы тоже должны видеть это в нем.

– Ты думаешь это он?! – вскрикнула молодая женщина и тут же прикрыла рот ладонью. – Но он же такой юный… Хотя…

– Не думаю, а знаю, вижу. Разве что-нибудь говорилось про возраст? Разве это было важным когда-либо? Это он. И он справится со всем, что встретится у него на пути. Он не сдастся. Надеюсь мы когда-нибудь его еще увидим… Ну или хотя бы услышим о нем и о…

Из отеля вышла Энн. Она помахала троице рукой и крикнула:

– Благодарим за такой теплый прием! Мы бы даже еще остались, но мы очень спешим!

– Ничего страшного, – улыбнулся все тот же мужчина и чуть склонил край своей шляпы в знак уважения. – Было приятно познакомиться с вами и вашим сыном. Счастливого пути, вам, миссис Бэйкер!

– Благодарю, – прохладно улыбнулась Энн. – Сэм, садись в машину.

Но мальчик не слышал. Он продолжал стоять словно статуя, а в голове его птицей билась мысль: "Кто они? Как этот мужчина узнал про жалость? Что он имел ввиду? Что это за странное место?"

– Сэм! – крикнула Энн.

Сэмми встрепенулся, но прежде чем сесть в машину, взглянул на троицу. Женщины грустно, но тепло улыбались ему, а вот мужчина поймал взгляд Сэма и с минуту внимательно всматривался мальчику в глаза, после чего уверенно улыбнулся, подмигнул мальчику, и повторил свой жест со шляпой, но словно более учтиво. Уголки губ Сэма слегка вздернулись вверх и он махнул ручкой мужчине. Отчего-то этот человек вселил в мальчика какую-то уверенность.

Энн завела мотор и начала отъезжать, а Сэм все никак не мог оторвать взгляд от загадочного мужчины. Вдруг тот резко повернулся к молодой женщине, сказал ей что-то, на что та взбаломошенно начала рыться в своей сумочке, в то время как мужчина замахал рукой Бэйкерам. Энн этого конечно не видела, но Сэм…