Читать книгу Твой любимый курьер - Элис Карма - Страница 2

Утром, никого не предупредив, я уехал домой на первой маршрутке. Пусть я не сделал ничего плохого, мне было как-то стыдно показаться на глаза тебе или Косте. Окончательно протрезвев, я оказался в прострации. Ощущения были странные, вроде у вас всё хорошо закончилось, но мне было неспокойно. Наверное, я просто должен был забыть об этом. Но то, что между вами происходило, выглядело слишком неприглядно с моей точки зрения. Не ожидал подобного от Костяна. Мы ведь с детства дружим. Я не особо моралист, но как по мне, если уж трахаешься с кем-то, не стоит его стремать при всех. А если тебе действительно стрёмно, зачем тогда трахаться? Тем более, у Костяна никогда не было проблем с поиском партнёров.

Постепенно эти мысли вытеснили другие. Появились первые отклики на разосланные мною резюме, ещё мама начала капать на мозг со своей магистратурой. Про себя осудив Костю, я занялся своими делами.

До службы меня уверяли, что военный билет открывает многие двери для парней. Типа, у работодателя появляется уверенность, что ты точно никуда не денешься и будешь работать у него до старости. Какая ж это всё херня. За то время, что меня не было, и мои профессиональные навыки, и информация, которую я получил во время обучения и практики в строительной компании, потеряли актуальность. Я осознал, что инженером-геодезистом, как прежде, мне не быть. Во всяком случае, пока я заново не изучу всё, что забыл или пропустил. Так что выбор у меня был между замерщиком и специалистом по перекладыванию бумаг в кадастровом центре. Ни то, ни другое особо не прельщало, но выбрал я всё же первое – не хотелось заплыть жиром и окончательно деградировать на офисной работе.

Почти сразу после трудоустройства меня отправили на объект в пригороде. И хотя июльская жара наконец спала, уступив место дождливо-душному августу, я начал жалеть, что отказался от участи офисного планктона. Работать приходилось в грязи и в условиях отсутствия нормальных средств санитарии.

С тех выходных на даче прошло две недели. Костян всё это время в сообщениях допытывался, с чего я так резко свалил, и порывался встретиться. Видимо, решил, что всему виной его длинный язык. Значит, осталось ещё в нём что-то человеческое. На сообщения я отвечал коротко, и как мог отмазывался от встреч, ссылаясь то на усталость, то на занятость. И тогда Костян применил тактическую хитрость. Мне позвонила его мама и пригласила к ним домой, сказала, что хочет поблагодарить меня за помощь на даче. Отказать ей было куда сложнее, ведь они дружили с моей мамой и, хотя теперь жили в разных городах, регулярно созванивались. Скажи я Инне Александровне, что плохо себя чувствую, и мама бы тут же прикатила лечить меня, а видеться с ней мне пока не хотелось. Пришлось в пятницу даже отпроситься пораньше, чтоб заехать домой и привести себя в божеский вид перед походом в гости.

Семья Кости переехала сюда шесть лет назад. Он тогда должен был пойти в девятый, а я как раз закончил школу и поступил в институт. Так и получилось, что мы, хоть и виделись теперь реже, но продолжали общаться. Инна Александровна была этому очень рада, больше всего она боялась, что сын на новом месте свяжется с дурной компанией. Из-за того, что я не шлялся по ночам где попало, а всё свободное время тратил на компьютерные игры и ЛитРПГ, мне удалось заслужить у неё репутацию хорошего парня.

Частенько когда я приходил к ним, она начинала рассказывать, как в детстве я защищал Костика от хулиганов и помогал ему с учёбой. На самом деле лишь часть из этого была правдой. Костю действительно поколачивали, потому что он был мелким, щуплым, но жутко языкастым. До седьмого класса мне часто приходилось вытаскивать его из драк, которые он сам же и спровоцировал. Что до учёбы, то это у меня с ней были проблемы. А Костян понимал всё, что мне задавали, несмотря на два класса разницы. И не просто понимал, а ещё и умудрялся как-то мне объяснить.

Дома у Костяна за полтора года ничего почти не изменилось. Мы сидели втроём на кухне и пили чай с тортом, который я принёс. Инна порывалась накормить меня, но я вежливо отказался, памятуя, что готовка не самая сильная её сторона. Некоторое время она удивлялась, каким я стал серьёзным и возмужавшим, а потом ударилась в воспоминания о нашем с Костей детстве. Сам Костя молчал, задумчиво поглядывая на меня. Ждал, когда матери надоест пересказывать одно и то же по десятому кругу, и она уйдёт заниматься своими делами. В конце концов так и случилось.

– Ладно, мальчики, вам, наверное, есть о чём поговорить, – сказала Инна Александровна, поднимаясь со стула. – Только не деритесь, ладно?

Всегда поражался этой женской проницательности. Мы ведь и слова друг другу не сказали, а она смогла уловить это напряжение между нами.

– Всё нормально, мам, – ответил Костя, пытаясь увернуться от её ласкового потрепывания по волосам. – Мы ведь и не ссорились даже. Правда, Жень?

Он глянул на меня виновато и с надеждой, как в средней школе, когда мы ругались и переставали разговаривать. В основном так было, когда я по его милости огребал от старшаков. Я кивнул скорее чтобы успокоить его маму. На самом деле мне всё ещё было не по себе от того, что произошло тогда на даче. Инна Александровна улыбнулась, похлопала меня по плечу и вышла.

– Евген, ты извини, если что не так, – начал Костя, проводив её взглядом. Что-что, а умение просить прощения явно не входило в список его социальных навыков. – Ты ведь знаешь, я иногда могу спиздануть лишнего.

– Какое-то хуёвое оправдание, тебе так не кажется? – ответил я раздражённо. Меня выбесило то, что он считал нормой такое поведение. Как по мне, если ты в курсе, что за тобой водится такой грешок, то должен ещё лучше следить за собой.

– Да я ведь не специально, – он, поморщившись, потёр висок. – Просто парни спрашивали, чё ты смурной такой. Ну я и рассказал.

Костян состроил жалостливое раскаяние на лице. Я лишь покачал головой. Умеет ведь, зараза, манипулировать чужими эмоциями.

– Ну что, мир? – он протянул мне руку.

Я посмотрел на его открытую ладонь и, скрипя зубами, пожал её. Его физиономия расплылась в довольной улыбке. Захотелось тут же стереть её.

– Скажи, вы с Лёвкой встречаетесь? – спросил я, когда он расслабившись откинулся на выложенную декоративной плиткой стену. Костян мигом переменился в лице и, казалось, даже побледнел.

– Как ты узнал? – полушепотом спросил он, сощурив глаза. У меня немного отлегло. Всё-таки если люди в отношениях, то секс между ними – вещь вполне естественная. Тем не менее вёл Костян себя как мудак, и это не могло не беспокоить.

– Неважно, – отмахнулся я. Меньше всего мне хотелось рассказывать о своём первом опыте вуайеризма. – Слушай, это конечно не моё дело, но будь помягче с ним.

Костя встал из-за стола и отошёл к подоконнику. По тому, как дрожали его руки и бегали глаза, было видно, что просьба моя, как и весь этот разговор в целом, застала его врасплох.

– Ты прав, – кивнул он, обернувшись. Волнение пропало с лица, уступив место привычной невъебенности. – Это не твоё дело.

– Блин, Костян, – вздохнул я обреченно. – Ну нельзя так с человеком, которого… с которым спишь.

Он поджал губы и ссутулился, спрятав руки в карманы. Этот вид собеседникам обычно не сулил ничего хорошего, ведь означал, что Костян с трудом сдерживает себя.

– А как надо? Как ты? – бросил он с вызовом. – Чтоб тебя попользовали и выкинули потом за ненадобностью?

Я не ответил. Лишь посмотрел на него снисходительно. Левая бровь непроизвольно поползла вверх.

– Только ведь извинялся за свой язык, ну хер ли опять начал?

– Бля, Евген, извини, – он опустил взгляд. Его слегка потряхивало. – Я не хочу с тобой ссориться, так что давай закроем тему.

Сильно захотелось курить. Я нащупал в кармане толстовки зажигалку и сжал её в кулаке. Тяжёлый вздох вырвался сам собой.

– Знаешь, я, может, и был тем, кого кинули, но во всяком случае не вёл себя как мразота, – сказал я, поднимаясь. Он не ответил.

Я попрощался с Инной Александровной и ушёл. Всю дорогу до дома я думал, что было глупо ожидать от Костяна другой реакции.

***

Август подходил к концу. Дни все ещё оставались достаточно солнечными, но по вечерам уже ощущалась осенняя прохлада. Накинув спортивную кофту на голое тело, я вышел на балкон. Там было как-то чересчур свежо. На перилах с облупившейся краской блестели капли от недавнего дождя. В воздухе стоял запах сырости и отцветающих под окнами трав. Я достал сигарету. Огромная капля дождевой воды упала на неё с балкона выше этажом, стоило мне только прикурить. Видимо, это был знак, что пора бросать. Выругавшись, я отправил сигу в грязную переполненную консервную банку.

Стряхнув воду, я облокотился на перила и уставился в окна дома наискосок. Раньше не замечал этого, но отсюда твоя квартира была как на ладони. Особенно вечером, когда горел свет, всё отлично просматривалось и простреливалось. Мне стало интересно, а с моей квартирой это тоже работает? Я ведь даже окна не занавешиваю. Надо бы поменьше бродить по дому в одних трусах.

Ты появился в окне комнаты неожиданно и махнул мне рукой. Я даже растерялся. В другой руке у тебя был пакет. Ты начал показывать мне знаками, как я понял, что собираешься зайти. Я не знал, в чём дело, но принципиально был не против, так что просто кивнул.

Минут через пять ты уже стоял на пороге взволнованный, но довольный. И улыбался.

– Вот, – ты протянул мне пакет. – Ты забыл у Кости на огороде. Я, видимо, случайно забрал, думал, моя.

На щеках у тебя появился румянец. Я некоторое время смотрел на пакет, пытаясь сообразить, чего же такого важного я мог забыть. Так ничего и не придумав, я заглянул внутрь и обнаружил там свою старую борцовку.

– Да мог бы просто выкинуть, – сказал я, бросив пакет на полку для обуви.

Ты проследил за его коротким полётом и как-то разочарованно вздохнул. Вроде как аудиенция состоялась, а мы продолжали стоять и смотреть даже не друг на друга, а куда-то в сторону, будто ища повод оттянуть момент прощания. Это, наверное, выглядело очень тупо со стороны. Мне ведь ничто не мешало пригласить тебя внутрь.

– Зайдёшь? – спросил я, осознав это.

Ты улыбнулся и кивнул.

– Только у меня не прибрано, – вдруг спохватился я, осознав, что не помню, когда в последний раз наводил порядок в доме.

Мы прошли на кухню. По дороге ты с интересом озирался по сторонам, будто в музее. Я поставил чайник на газовую плиту.

– Будешь макароны? – поинтересовался я, размышляя, чем тебя угостить.

– Давай, – ответил ты, присаживаясь на табурет.

К чайнику присоединилась сковорода.

Я понятия не имел, о чём с тобой говорить, но всё равно был рад, что пригласил тебя. Мне не нужно было напрягаться, чтобы произвести хорошее впечатление, как это было с другими. В отсутствии раздражителей ты выглядел весёлым и радушным. От этого я как-то ещё больше внутренне начал злиться на Костяна. Пусть я не был в курсе гейских стандартов привлекательности, но в целом счёл тебя довольно милым. И кожа у тебя была ровная и чистая, без гигантских кратеров от угрей, как у меня. Ну, а то, что ты маленький и толстый, это, наверное, тоже хорошо. Типа, есть за что продержаться, или как-то так. Сколько бы не думал, не мог понять, почему он с тобой так обращается.

– Что? – спросил ты, поймав на себе мой взгляд. Улыбка потихоньку сползла с лица.

– Да так, задумался. Тебе лет-то сколько?

– Восемнадцать, – ответил ты и совсем погрустнел.

В принципе, я предполагал, что ты младше, но не думал, что настолько. Неудивительно, что ты так старался угодить остальным в компании. Мне вспомнилось, как в начальной школе я сам терпел издёвки, лишь бы тусоваться с мальчишками постарше.

– Значит, выпустился в этом году, – заключил я, раскладывая макароны по тарелкам. – Поступаешь куда-нибудь?

– Не получилось, – ответил ты как-то уклончиво и взялся за вилку. – М-м-м…

– Пересолено?

– Нет, – ты активно замотал головой. – Очень вкусно. Ты сам готовил?

– Ну да, – я зацепил пару улиток из своей тарелки и отправил их в рот. – Макароны как макароны. Ничего особенного.

Кажется, я смутился. Потихоньку до меня стало доходить, почему сестра, каждый раз приготовив что-то, спрашивала понравилось мне или нет. Слышать похвалу было чертовски приятно, хоть я и сомневался, что она искренняя. Но ты доел всё, параллельно рассказывая о своих попытках приобщения к таинству приготовления еды. Звучало забавно. Я не ахти какой повар, так что в ситуациях узнавал самого себя.

Я заметил, что когда ты смеёшься, иногда похрюкиваешь. А ещё у тебя появляются такие занятные ямочки на щеках. Впервые за очень долгое время я почувствовал себя очень расслабленно. За окнами снова заморосил дождь, а мы сидели и болтали, попивая чаёк, об удачных и не очень обновах в «Лиге легенд», о новой части «Последних из нас» и ещё о чём-то, чего я сейчас и не вспомню.

– Слушай, а вы давно с Костей вместе? – спросил я как бы между прочим, домывая посуду.

– Ты нас видел? – ты, в отличие от Костяна, сразу смекнул, что к чему, и покраснел до кончиков ушей.

– Слышал, – я закрыл кран и вернулся за стол.

Стало очевидно, что мне не стоило поднимать эту тему. Ты выглядел по-настоящему напуганным. Пухлые губы вытянулись в тоненькую линию, а глаза метались по кухне, будто в поисках пути к отступлению.

– Я пойду, пожалуй, – ты встал из-за стола и толкнул дверь кухни.

– Погоди, я ведь не специально! – спохватился я, осознав, что только что собственноручно расхерачил мост доверия, который выстраивал весь вечер. – Просто проснулся ночью, и вот… Ты не думай, я не гомофоб какой-нибудь. Просто удивился, понимаешь? Люди, которые встречаются, так себя не ведут.

Ты обернулся, и я едва не налетел на тебя. Былая теплота во взгляде куда-то пропала. Ты смотрел на меня почти как Костян тогда у него дома. Только почему-то мне казалось, что эта твоя невхерственность – просто защитная реакция.

– А мы и не встречаемся, – ответил ты без эмоций. Даже голос твой звучал ниже. – Просто спим иногда, когда возникает желание.

Я вздохнул обреченно. Святая наивность, вот значит как ты про себя оправдываешь это мудло? Мне стало ещё больше жаль тебя.

– А оно и правда возникает? – спросил я со всей деликатностью, на которую был способен.

– Я имею в виду, тогда мне показалось, ты не особо хотел.

Ты вытаращил на меня глаза, хотя казалось, что ещё больше они быть уже не могут. Видимо, собирался что-то сказать, но вместо этого лишь сглотнул нервно.

– Теперь мне точно пора, – ты ломанулся в прихожую и прыгнул в кеды.

Прежде чем я успел сказать тебе что-то, ты уже сбежал по лестнице вниз и вылетел из подъезда.