Читать книгу Мужчина с понедельника по пятницу - Элис Петерсон - Страница 4

Я просматривала в газете объявления о работе, когда в магазин, пошатываясь, ввалилась Мэри, таща мраморный бюст. Она только что вернулась из шоп-тура по блошиным рынкам Франции.

– Ты только посмотри на этого красавца, Джилли! – Она опустила бюст на софу. Раскин и Базилик, джек-рассел-терьер Мэри, неохотно освободили место.

– Ну разве он не великолепен?

«Несомненно. Вот только где он собирается жить следующие несколько месяцев?» Длинный дубовый стол, стоявший посередине комнаты, уже был завален сокровищами под завязку.

– И большой у тебя улов? – спросила я, семеня за ней на улицу.

– Меньше, чем вчера, но больше, чем завтра.

С готовностью я стала помогать Мэри выгружать раритеты из ее старого белого фургона; вскоре вазы и фонари уже заполонили тротуар.

– Все, что им нужно, – глазуровать и поместить их в роскошные подушки, – сказала Мэри, заметив, что моя бровь удивленно поползла вверх, когда я увидела комплект ржавых садовых стульев.

Мэриголд, или просто Мэри, была одной из самых эпатажных девиц среди моих друзей-собачников. В свои далеко за сорок она красила волосы в иссиня-черный цвет и носила элегантный боб; сегодня Мэри была одета в лимонно-зеленый комбинезон. Впервые мы встретились четыре года назад в Равенскорт-парке; она стояла в тени дуба недалеко от станции метро. Мэри курила сигарету с ментолом, попутно бросая мячик Базилику, который он с молниеносной скоростью приносил обратно. Мэри была разведена, детей у нее не было.

– Я никогда не хотела иметь детей, – однажды призналась она во время одной из наших прогулок. – Но всегда мечтала о собаке.

Ее магазинчик на Пимлико-роуд специализировался на антикварных люстрах, зеркалах, фонарях и вазах, и она постоянно бегала по различным барахолкам, пытаясь купить что-нибудь по дешевке. У Мэри был наметан глаз: она подбирала вещи, мимо которых большинство из нас с легкостью бы прошли. Она могла под слоем паутины, мертвыми мухами и пылью разглядеть люстру георгианской эпохи и придать ей товарный вид.

– Так, это уже интересно, – сказала мне Мэри, и мы присели на корточки, разглядывая большую круглую серебряную лампу. – Думаю, она сделана примерно в двадцатых годах прошлого столетия, – предположила Мэри, – и использовалась хирургами во время операций. Какому-то умному человеку пришла в голову мысль взять за основу дизайн крестьянских фонарей восемнадцатого века.

– Она великолепна, – сказала я, рисуя в воображении французскую деревенскую кухню.

– За что люблю антиквариат, так это за то, что эти вещи принадлежат давно умершим людям. Как подумаю, скольким невероятным вечеринкам она была свидетельницей, – заявила Мэри, указывая на одну из своих новоприобретенных люстр, которая выглядела так, словно ее только что достали из помойки. – Да-да, знаю, выглядит не очень, но когда Боб приложит к ней свою руку, она станет просто идеальной. – Роберт Чэмрет был мастером по стеклу и металлу, которого Мэри обожала почти так же, как Базилика. – Подумай только, какая челядь полировала ее, – продолжала она, – сколько царапин и ударов ей пришлось вытерпеть, прежде чем судьба привела ее в мой магазин.

– Сколько ты за нее отдала?

– Ох, Джилли, – нетерпеливо сказала она. – Важно не то, сколько я за нее отдала. Важно то, за сколько я смогу ее продать.

Позже в тот же день, когда Мэри отлучилась на встречу с журналистами, которые хотели взять напрокат несколько люстр для фотосессии журнала Hello, я продолжила штудировать объявления о работе, но все вакансии как будто испарились со страницы. Может быть, потому, что я просто не смогла бы пережить еще одно собеседование? Мне кажется, я скорее предпочла бы запломбировать корневой канал без анестезии, чем услышать очередной отказ. Я закрыла глаза, вспоминая свои неудачные попытки устроиться на работу…

Собеседование Один

– Джилли Браун, проходите. Вас ждут, – обратилась ко мне гламурного вида секретарша на ресепшене. Меня пригласили на вакансию модельного агентства, работающего с компанией по производству одежды, поэтому я приложила все усилия, чтобы выглядеть соответствующе: надела платье в обтяжку и новые ботильоны в гладиаторском стиле.

В тот момент, когда я вошла в переговорную и направилась к стильной блондинке, сидящей за стеклянным столом, я зацепилась ногой за окантовку ковра, потеряла равновесие и практически прилетела к ней, завершив грандиозное появление аварийной посадкой на приготовленный для меня стул. Почти сразу же я поняла, что не получу эту работу, прямо как в тот раз, когда сдавала экзамен по вождению и налетела на тротуар в первую же минуту.

Собеседование Два

– Какие ваши сильные и слабые стороны? – спросили меня. На этот раз я пыталась устроиться на работу в банк.

– Я отлично лажу с людьми, но отвратительно с цифрами, – гордо заявила я. И почему только на меня так странно посмотрели?

Собеседование Три

– Вы ведь готовы к ненормированному рабочему дню, верно? – Это было собеседование в крупной рекламной компании, и, к моему удивлению, оно проходило довольно успешно.

– Совершенно верно. Я буду выкладываться на сто десять процентов и не подведу вас. – Я скрестила под столом пальцы. Я всегда ненавидела это дурацкое выражение «на сто десять процентов», но, судя по сияющей улыбке рекрутера, ему оно нравилось.

Он встал и наклонился ко мне:

– Вы голодны, Джилли?

Я взглянула на часы.

– Ну, если честно, то немного, – сказала я, задаваясь вопросом, куда же меня собираются пригласить на праздничный обед, чтобы сообщить, что работа моя.

– Я имел в виду: голодны до успеха, – тихо произнес он.

Я открыла глаза и поняла, что смеюсь. О боже. Я с треском провалила последний вопрос. Излишне говорить, что я не получила эту работу и после череды отказов упала духом, потеряв уверенность в себе. Поэтому, когда Мэри предложила мне занять место ее прежнего ассистента, я сразу же согласилась. Я подумала, что временная работа может стать прекрасной возможностью очистить голову от грустных мыслей, немного подзаработать, наконец-то поразмыслить, что делать дальше, и усовершенствовать навыки прохождения собеседования. Друзья и близкие лишь улыбались, когда я рассказывала им, что работаю в антикварном магазине. Моя лучшая подруга Анна, которая трудится в области маркетинга, сказала, что всегда считала, будто антиквариатом занимаются низкие лысые мужичонки в очочках со стеклами в форме полумесяца, надвинутых на кончик носа, которые, втянув голову в плечи и прищурив один глаз, пристально смотрят на поблекший товарный знак на фарфоре.

Но мне здесь нравилось. В магазин Мэри заглядывали странные клиенты со всего мира. Не далее как вчера к нам ворвалась итальянка, одетая в стиле Вивьен Вествуд[10]. Ее струящийся дизайнерский шарф, который она театрально поправляла на плечах, постоянно запутывался в наших раритетах, угрожая смести их с полок. Несколько раз мне приходилось аккуратно высвобождать из его «лап» вазу или фонарь, попутно молясь, чтобы он не порвался. Когда она попыталась спуститься по лестнице на своих убийственных каблуках, я предложила ей свои биркенштоки. Дело в том, что наш магазин располагается на двух этажах. На первом у нас скрипящие половицы, старые килимы[11], предназначенные для того, чтобы я вечно спотыкалась, и коварная лестница, ведущая в подвал. Здесь попахивает старостью и затхлостью, и, хотя повсюду творился совершеннейший беспорядок, в этом есть свое очарование. Но я и не могла позволить себе работать здесь слишком долго. Проблема в том, что я снова и снова задавалась вопросом, чем хотела бы заниматься дальше. Но я этого не знала. Я не хотела заниматься ничем, что напоминало бы мне о прошлой работе; я хотела найти нечто, чем по-настоящему смогла бы увлечься.

Мэри такие проблемы были не близки, и она давно поняла, что ее настоящая страсть – театр. Когда люди спрашивали, чем она занимается, она с гордостью отвечала, что она актриса. В свободное время Мэри ходила на прослушивания и играла в местных театральных постановках. «Я не позволю своей мечте угаснуть, – говорила она. – Я не хочу умереть с измученным, грустным лицом. Ты должна найти что-то, что сделает тебя счастливой, Джилли».

Но какая у меня мечта?

После того как я окончила Манчестерский университет и получила диплом, я прыгала с одной работы на другую, как если бы они были горячими камнями для перехода через ручей. Я улыбнулась, вспомнив, как один из моих преподавателей говорил, что я как маленький мотылек – никогда не могу долго усидеть на одном месте. «Когда я вырасту, то стану фермером, – однажды объявила я своим школьным друзьям, – чтобы иметь много лошадей и собак».

Следующая моя идея была стать парикмахером.

Потом поп-звездой.

Затем моделью.

А после ветеринаром.

Мое резюме представляло собой нагромождение различных должностных функций, начиная от благотворительной деятельности до (по иронии судьбы) карьерного консультанта, помогающего другим найти работу своей мечты. Я могла бы попробовать себя в моей прежней компании, занимавшейся сдачей объектов для фотосессий, но подальше от начальника; ведь я с удовольствием проработала там целых три года. Мой отец сказал, что это мировой рекорд. Я обзавелась несколькими нужными контактами. Я уверена, что могла бы позвонить им и поспрашивать, не могут ли они как-то помочь мне с работой.

Я снова начала пялиться в газету. Что мне мешает? Почему меня не оставляет ощущение, что мне чего-то не хватает?

«Когда ты чувствуешь, что застряла в тупике, – сказал Ричард, когда мы наслаждались «завтраком пахаря»[12], и это прозвучало так, словно я нахожусь на консультации у психолога, – ты должна заняться чем-то совершенно отличным от того, что делала прежде. Жизнь иногда напоминает навесной замок, который отказывается открываться. И одно небольшое изменение в комбинации способно наконец открыть дверь».

– Раск, что мне делать? – Я гладила его, изо всех сил желая, чтобы у него был готов ответ.

«Найди квартиранта», – снова и снова слышала я голос Ричарда. Я записывала свои ежемесячные расходы и волновалась, что этот список можно продолжать до бесконечности. Может быть, аннулировать абонемент в тренажерный зал? Мне нужно ходить туда по крайней мере три раза в неделю, чтобы оправдать его стоимость.

Ричард прав. Я должна извлечь максимальную выгоду из своего жилища; в конце концов, мне повезло, что у меня есть квартира, пусть и не престижная. Пять лет назад, когда умерла бабушка, мамина мама, она оставила нам с Ником достаточно денег, чтобы внести приличный задаток за дом. Моя бабушка была очень строгой и все время держала нас на расстоянии. Папа сказал, будто она завещала деньги лишь потому, что чувствовала вину за то, что избегала нас после рождения моей сестры Мэган. Она инвалид.

Я снова уставилась на список. Этим утром пришла выписка по моей кредитке. Она относилась к одной моей явно лишней покупке, которую я совершила на днях. Я знала, что не должна была покупать эти биркенштоки. Вдобавок к этому выросли плата за газ и электричество.

Не оставалось никаких сомнений, что мне придется частично переквалифицироваться в рантье. Деньги от сдачи комнаты были необходимы позарез. И я сняла трубку.

* * *

– Квартирант? Погоди, – прошептала Анна. – Идет мой мерзкий начальник. Перезвоню.

Анна работала в маркетинговой компании, которая специализировалась на организации спортивных состязаний и путешествий. Мы с детства дружили, ходили в одну школу, вместе с Ником организовали свою первую поп-группу, которую назвали «Вонючие обезьяны», играли, зимой катались на тобогганах[13]; Анна часто ездила с нами, когда мы всей семьей вывозили Мэган на побережье или ходили в зоопарк.

Как только я собралась наброситься на бутерброды, я услышала еле слышный звон колокольчика, возвещавший о приходе покупателя; я тотчас засунула еду обратно в коробку. В дверях появился сгорбленный пожилой мужчина с кульком в руках. Он прошаркал прямиком ко мне, и я поспешила предупредить, чтобы он не споткнулся о ковер.

– Я могу вам чем-то помочь? – вежливо поинтересовалась я. На нем была одежда, которую, пожалуй, можно приобрести только на благотворительном базаре.

– Гм. – Он замешкался. – Гм. Я ищу вещички, да, ищу здесь милые вещички… набор… гм…

В этот момент зазвонил телефон, и я задумалась, нужно ли мне снять трубку. Вдруг мой взгляд упал на темно-бордовые носки, которые торчали из его коричневых сандалий.

– О, пожалуйста, поторопитесь.

– Ну… да, сейчас, я пытаюсь добыть… гм… фарфоровые тарелки.

Я старалась не прыснуть со смеха.

– Сожалею, сэр, но мы продаем только антиквариат, точнее, люстры и зеркала. – Я жестом показала на зеркала, приставленные к стене. Он выглядел потерянным и явно не знал, что делать дальше. Я мягко вывела его на улицу и показала в направлении «Питера Джонса»[14].

И поспешила обратно в магазин, услышав, что снова звонит телефон.

– Антикварный магазин «У Мэри»… ой, Анна, привет.

– Прости, не могла перезвонить раньше. Шеф постоянно околачивается рядом. Я по-быстрому. Я только что переговорила с одним из парней на работе, он тоже сдает комнату, но тем, кому нужно жилье только на будние дни – с понедельника по пятницу. Погугли, – вынесла она вердикт. Она уже собиралась повесить трубку, но, видимо, не смогла сдержаться и выпалила: – Я так рада, что ты не переезжаешь! Ты нужна мне здесь. Мы, одинокие девушки, должны держаться вместе.

Я улыбнулась.

– Я бы тоже сильно скучала по тебе.

«С понедельника по пятницу», – забила я в поисковик, вернувшись домой тем же вечером после встречи с Анной. Мы ходили ужинать в наш любимый греческий ресторанчик недалеко от ее квартиры в Клэпхеме.

Я любила наши посиделки с Анной. Мы дружим с детства, она для меня как лучик солнца, человек, после общения с которым я чувствую себя намного лучше. На данный момент она тоже одинока, хотя кто знает, как долго это продлится? У Анны нет проблемы, как закадрить мужиков. Она настоящая красотка с забавными веснушками на щеках и носу, которые ее совсем не портят. Мужчины падают к ногам Анны, едва заслышав ее хриплый голос и заразительный смех. «Моя проблема в том, что мне все быстро наскучивают», – говорит она. Анна утверждает, что у нее было достаточно мужчин и сейчас она сознательно выбрала статус одиночки, но я знаю истинную причину, по которой она не хочет ввязываться в очередную любовную интрижку. Она всегда была влюблена в Пола, одного из ее коллег. Между ними никогда ничего не было, потому что он женат. Я так ни разу его и не видела.

Я кликнула по ссылке «Квартиранты с понедельника по пятницу».

– Кстати, а кто надоумил тебя заняться поисками квартиранта? – поинтересовалась Анна, пока мы ужинали.

– Я собираюсь перестать страдать по Эду, – с гордостью заявила я. – Раз он перечеркнул прошлое, то почему я не могу сделать так же?

– Давно пора!

Я рассказала ей про Ричарда, и, хотя он и оказался совершенно никудышным риелтором, его предложение с поиском жильца было не лишено смысла.

– Я готова целовать землю, по которой ходил Ричард! Он женат? – добавила она.

На экране выплыла фотография гладко выбритого мужчины с белозубой улыбкой в костюме типичного клерка. Его звали Майлз. «Пятидневка – это мечта, – писал он. – Не надо тратить время, чтобы добраться до работы, и прозябать в пробках! Просто заскочил в холл офиса, приложил пропуск к считывателю, и вуаля! Ты уже на работе! Зато, когда наступает уик-энд, я по-настоящему еду домой. Даже не знаю, что еще добавить в пользу такой системы, она удовлетворяет всем требованиям. Даже ежику понятно!»

Успокойся, Майлз. Он выглядел так, будто решительно собирается перелезть через экран и приземлиться у меня на коленях, чтобы убедить в этом. Я прокрутила страницу вниз, чтобы для вящей убедительности прочитать несколько отзывов успешных «лендлордов» и «лендледи». «Мой жилец с понедельника по пятницу – человек интеллигентный, к тому же просто приятно, когда в твоем окружении есть такие люди, – писала Мэнди. – И так здорово, что у него совсем немного вещей, мой дом не захламлен, поэтому он совсем не изменился и в нем не ощущается присутствие постороннего человека».

Вот это действительно важное дополнение, потому что в моей квартирке с двумя спальнями не так много места для еще одного человека, не говоря уже о его пожитках. Особенно если учитывать мое любимое увлечение – шерстить магазины и рынки в поисках необычных вещей и тащить их домой. Например, совсем недавно я приобрела абстрактную африканскую скульптуру парящей птицы, которую поставила перед камином.

Появилась табличка с надписью: «ЗАРЕГИСТРИРОВАТЬСЯ СЕЙЧАС!» Одним простым щелчком мыши собственники жилья могли сразу же принять условия соглашения.

– Ну и что ты думаешь об этом, Раскин? – поинтересовалась я. Он лежал на спине на своем обычном месте в кресле, свесив лапы. Я подошла, чтобы поцеловать его. – Ты не будешь чувствовать угрозу, если вдруг у нас в доме появится незнакомец, мой маленький тыквенный пирожок?

Вернувшись к компьютеру, я задалась вопросом, стоит ли мне зарегистрироваться прямо сейчас или отложить до завтра. У меня редко получалось сделать что-либо самостоятельно. Я всегда предпочитала лишний раз перестраховаться. Например, когда я за рулем, мне необходимо проехать по кольцевой дважды, дабы убедиться, что еду в правильном направлении. Эда раньше сводила с ума моя нерешительность. Папа говорит, что я доведу себя до могилы, паникуя по малейшему поводу: действительно ли выключила утюг, закрыла ли замок двери на два оборота.

– Джилли, все-таки подумай над моим предложением. – У меня в ушах снова и снова звучали слова, сказанные Ричардом во время нашего обеда в пабе. – Мужчина сможет помочь тебе с любым мелким ремонтом по дому: закрепить лейку душа, поменять электрические пробки, прочистить засор в трубах. Он даже будет в курсе, где находится запорный кран для воды.

– Я могу все это сделать сама, не вижу в этом проблемы! – неуверенно пробормотала я.

– Сдаюсь, но ты же не знаешь, кто может возникнуть у тебя на пороге. Быть может, если ты просмотришь достаточно кандидатур, ты встретишь суженого.

– Я не ищу суженого.

– Ну тогда суженую? Ты какой ориентации придерживаешься? – пошутил он.

Вспоминая наш разговор, я рассмеялась, когда на экране снова всплыл мистер Майлз, продолжая уверять, что одним нажатием кнопки я сделаю гигантский скачок к богатому и светлому будущему.

Не упусти шанс, Джилли! Подумай о деньгах. Тебе они нужны. Я нажала на кнопку регистрации и затаила дыхание.

Так-то вот. Дело сделано. Без колебаний. Ричард гордился бы мной.

– Могу я тебя кое о чем спросить? – сказала я, чувствуя, что он выпытал у меня достаточно информации о личной жизни, и теперь настало время и ему оказаться в центре внимания. Кроме того, что Ричард крестник моего отца, больше я практически о нем ничего не знала. – Почему ты работаешь риелтором? Взгляни правде в глаза, это ведь совершенно не твое?

Он пожал плечами.

– Я каждый день задаю себе тот же вопрос.

– И?

– Я все еще не знаю ответ.

– Ты счастлив?

– Счастлив? Сложный вопрос. Скорее всего нет, – просто ответил он. – Мне легко советовать тебе, что делать дальше, – признался он, тем самым показывая свою уязвимость, – но когда речь заходит о нашей собственной жизни, мы никак не можем разгрести образовавшийся в ней бардак. Ведь так?

«Жизнь иногда напоминает навесной замок, который отказывается открываться», – вспомнила я его слова. Быть может, Ричард тоже ищет что-то, что сделает его счастливым?

Пожалуй, как и все мы.