Читать книгу Письма моей сестры - Элис Петерсон - Страница 8

7

Оглавление

1984


Я шла по школьной площадке и увидела за железными воротами маму. Она стояла отдельно от кучки родителей. С ней была Беллс в прогулочной коляске. Что тут делала мама? В моей груди забурлила смесь гнева и паники. Мама никогда не встречала меня после школы. Обычно я шла до углового магазинчика мистера Стаббингтона, покупала фруктовое мороженое и зефир, потом шла домой с Эммой, моей соседкой. Я пила у них чай, потому что там было приятнее. Они зажигали газ, и мы поджаривали на нем наш зефир.

Мама была в грязном фартуке с пятнами краски и масла, ее ярко-красные башмаки были похожи на сабо, рыжеватые волосы убраны под хлопковый шарф. Другие родительницы носили длинные юбки цвета морской волны и блузки с жемчугом, а их завитые волосы шапкой обрамляли голову. Почему же моя мама выглядела не так, как все? Зачем она привезла сюда Беллс?

– Кэти, ты почему остановилась? – нетерпеливо спросила Эмма. – Я хочу есть. Пойдем.

– Тут мама, с Беллс. – Я схватила ее за руку.

– Ну и что? – удивилась Эмма.

Я не говорила про Беллс никому в классе: они бы не поняли. Эмма единственная видела ее с самого начала. Лицо Беллс выглядело очень странно. А мои одноклассники смеялись над всем, что считали странным. Миссис Хигсон, одна из родительниц, стоявших у ворот, была такая толстая, что ее прозвали «миссис Слоновые Ноги». Видела ли меня мама? Я нырнула за уличный туалет для мальчишек, но долго там не простояла – едва не задохнулась из-за вони. Я с досадой подумала, что мамин голос звучал громче всех. Я не сомневалась, что она делала это нарочно.

– Иди, – сказала я Эмме, махнув ей рукой. – Скажи маме, что я задержалась в классе. Ну скажи ей что-нибудь!

Я слышала, как расходились родительницы, урчали моторы, скрипели детские коляски, тявкали собаки. Я ждала, крепко зажав нос.

– Хелло, – услышала я мамин голос (мама старалась говорить дружелюбно). – Не пугайся, она тебя не укусит. Ее имя Изабель. Мы зовем ее Беллс.

С кем говорила мама? Я высунула голову из-за стены. Возле мамы стоял Имоджен со своей матерью, он был младше меня на год.

– Почему она такая? – спросил Имоджен, не в силах оторвать взгляд от ребенка в коляске. – Почему у нее такая большая дырка на лице?

– Имоджен, ты ведешь себя неприлично, – сказала его мать, покраснев. – Важно не лицо, а душа, правда? – обратилась она к маме.

Мама ничего не ответила.

Имоджен так и стоял, приросший к месту, будто манекен в универмаге. Мне хотелось крикнуть ему – «отвали!». Потом его мать потащила его прочь.

Я ждала, когда все разойдутся и можно будет безопасно выйти из моего укрытия. Минут через десять я высунула голову из-за стены. Мама наклонилась к Беллс и разговаривала с ней. Я сделала бросок к дорожке и пошла по ней уже не спеша, словно только что вышла из школы.

– Мне безразлично, что все говорят, – услышала я. – Ты моя маленькая красавица, мама любит тебя, у нас все хорошо, правда?

– Привет, мам. Мне надо было убрать краски и все другое, – пробормотала я.

Мама с подозрением взглянула на меня.

– Эмма сказала, что ты показывала учительнице свою вышивку.

Мы пошли домой. Я понуро плелась рядом с мамой. Коляска стучала колесами по тротуару.

– Тебе так интересно разглядывать свои ноги? – спросила мама.

– Не-е.

– Мне сегодня был звонок, – сказала мама. – От миссис Стаббингтон.

Я похолодела.

– Кэти, мне стыдно за тебя. Я разрешила тебе возвращаться домой самостоятельно, потому что считаю тебя достаточно большой. И тут я узнала, что ты заходила в этот магазин и взяла там деньги из чулка для пожертвований. Что с тобой творится в последнее время? – Мама повернулась ко мне, требуя объяснения.

Мистер Стаббингтон запретил мне приходить в его магазин целую неделю, потому что застал меня за попыткой украсть деньги, предназначенные для благотворительного фонда. В основном там лежали монеты по один-два пенса, но сквозь тонкую ткань чулка соблазнительно сверкали серебряные и золотые монеты. Когда мистер Стаббингтон отвернулся и накладывал яблоки в бумажный пакет, я не выдержала, сунула туда руку и попыталась добраться до монеты в пятьдесят пенсов. Увидев, что я делаю, он погрозил мне пальцем и сказал, что эти деньги будут потрачены на помощь старикам.

В общем, никакого объяснения у меня не было.

– Если ты не пообещаешь мне, что больше не будешь воровать деньги, я буду забирать тебя из школы каждый день, – пригрозила мама.

Я не поднимала глаз.

– Вместе с Беллс, – добавила она.

Неужели она читала мои мысли?

– Мам, я обещаю, что больше не буду.

Нам навстречу шли две девочки. Они остановились и разинули рот, когда увидели Беллс.

– Что такое у этого? – спросила одна из них. Я старательно разглядывала трещину на тротуаре. Если я наступлю на нее, мне не будет везти.

– «Этот» – моя дочка Изабель. Она родилась с расщелиной в твердом и мягком нёбе, и ваши вопросы ей не помогут, – ответила мама, провозя мимо них коляску. Я искоса взглянула на девчонок. Они так и стояли, широко разинув рты.

– Что такое расщелина в небе? – спросила одна у другой.

– Прости меня, ма.

– Ладно. Только, Кэти, пожалуйста, больше не воруй. У меня и так много дел. Мне некогда следить еще и за тобой.

После этого мы спокойно пошли домой.

– Привет, Беллс, – сказала я, зайдя в дом, и погладила ее по голове. – Сегодня я принесу тебе чай, – сообщила я маме, потому что знала, как она устает. Еще мне нравилось делать пюре для Беллс. Я привезла ее на кухню.

– Как ты себя чувствуешь сегодня? – спросила я у мамы. Чувство вины жгло меня изнутри.

Письма моей сестры

Подняться наверх