Читать книгу Земля будущего - Элизабет Рудник - Страница 3

Лето в северной части штата Нью-Йорк всегда было коротким. Когда наконец приходило тепло, цветы и листья в сельской местности распускались со скоростью урагана. Для фермеров, которые зарабатывали себе на жизнь землепашеством, летний сезон был и благословением, и проклятием. Благословением, потому что лето наполняло их карманы деньгами и обеспечивало едой на зиму, а проклятием – потому что лето всегда означало гонку со временем. Как только начинал задувать первый теплый ветерок, каждый мужчина, женщина и ребенок выходили в поле и выполняли свою работу. Ну, или почти каждый.

Когда в тот день уборки урожая взошло солнце, десятилетний Фрэнк Уокер не собирался помогать своему отцу на ферме. Вместо этого он стоял в сарае и паял. Над его головой поскрипывал старый флюгер, медленно вращавшийся на влажном утреннем ветерке. Но Фрэнк едва ли слышал этот скрип – он был слишком занят завершением своей работы.

Когда Фрэнк смотрел на этот лежащий перед ним предмет, по его юному лицу расплывалась широкая улыбка. Глаза его ярко сверкали от радостного предчувствия. Свершилось наконец. Ради этого момента он трудился все лето.

Фрэнк провел рукой по своим всклокоченным каштановым волосам и, глубоко вдохнув, надел на голову старый футбольный шлем и укрепил поверх него защитные очки. Они казались странным дополнением к шлему, но только до тех пор, пока Фрэнк не наклонился и не поднял лежавший перед ним ракетный ранец.

На первый взгляд ракетный ранец Фрэнка был очень невзрачным. Фрэнк сделал его из случайно попавших ему в руки обломков металла, поэтому все детали казались не подогнанными друг к другу. Паял Фрэнк тоже сам, из-за чего его машина, честно говоря, была похожа на сшитое на живую нитку металлическое подобие Франкенштейна. Но даже несмотря на это, в этом монстре ощущалось что-то притягательное. Фрэнк потратил много часов на то, чтобы соорудить металлические крылья, которые сейчас были прикреплены к задней части ракетного ранца, и хотя на крыльях были видны дефекты, они все равно имели достаточно обтекаемую форму.

Услышав пение петуха, Фрэнк встрепенулся. Он потерял счет времени, а ему еще многое предстояло сделать. Фрэнку нужно было успеть выйти из сарая в поле до того, как отец обнаружит его.

Закинув за спину ранец, он направился к двери, не забыв прихватить с собой ведро воды. Лучше заранее позаботиться о безопасности, чем потом сожалеть о том, что не сделал этого.

Волоча за собой ведро, Фрэнк быстро вышел на середину поля. Солнце поднималось все выше и выше, окрашивая все вокруг в оранжевые тона. Солнечные лучи коснулись ранца Фрэнка, и на мгновение он показался новехонькой футуристической, опережающей свое время машиной. Не подозревая об этой перемене, Фрэнк ухватился рукой за свисающий с боку ранца шнур. Затем еще раз глубоко вдохнул и посмотрел вверх.

– Господи, прошу тебя, – прошептал он, – не дай мне взорваться.

Фрэнк опустил на глаза защитные очки и начал обратный отсчет:

– Время минус десять. Девять. Восемь. – По мере того как цифры уменьшались, в голосе Фрэнка все сильнее ощущалась нервная дрожь. – Семь. Шесть. Пять. – Он сглотнул. – Четыре. Три. Два…

Фрэнк рванул изо всех сил, на которые были способны его руки – руки десятилетнего мальчишки. С громким рычанием двигатель ожил, и спустя мгновение из нижней части ранца вырвалось пламя. Он заработал!

А потом все пошло не так.

Вместо того чтобы поднять Фрэнка высоко в небо, развитая двигателем тяга швырнула его на живот. Несколько секунд Фрэнка тащило по полю, его тело пропахало дорожку среди грязи и колосьев, а сам он кричал при этом:

– Аааааа!

После нескольких секунд, показавшихся ему часами, раздался звук, который, как думал Фрэнк, он никогда не будет рад услышать и который невозможно спутать ни с каким другим, – громкое «пшшш». Это погасло пламя в соплах ранца. Еще секунда, и Фрэнк заскользил по земле, тормозя.

К его удивлению, он был жив и даже относительно цел. Правда, полю за его спиной повезло значительно меньше – когда Фрэнк обернулся, глаза у него расширились. Вдоль пропаханной его телом борозды виднелись очаги пламени, и они разрастались. Фрэнк вскрикнул, вскочил на ноги и принялся лихорадочно затаптывать пламя. К тому времени, когда он добежал до оставленного на старте ведра с водой, с огнем было почти покончено. Но тут обнаружилось, что горит не только поле, но и кое-что еще.

Снова вскрикнув, Фрэнк сорвал с плеч ракетный ранец и, швырнув его на землю, вылил на него ведро воды. Раздалось громкое шипение, и пламя погасло. Сняв очки, Фрэнк принялся осматривать свой шедевр, превратившийся теперь в груду обожженного металла. «Что ж, не каждое изобретение удается с первого раза, – вздохнув, сказал он самому себе. – Тот же Эйнштейн перепробовал сотни формул, пока не пришел к своей знаменитой E=mc². Придется вернуться к чертежной доске. В следующий раз все должно будет пройти более гладко…»

Войдя в сарай, Фрэнк сел на верстак и принялся восстанавливать свой ранец. На стене перед глазами мальчика висела доска, увешанная рисунками из комиксов, набросками и вырванными из журналов страницами. Эта доска служила ему источником вдохновения. В центре доски был прикреплен буклет Всемирной выставки, проходившей в те дни в нью-йоркском районе Квинс.

Слушая по радио в самодельных наушниках песню группы «The Beach Boys», Фрэнк улыбался. Вот что он любил больше всего на свете – творить. Именно этим ему хотелось заниматься всю жизнь. Изобретать, а не выращивать пшеницу, убирать урожай, а затем начинать все сначала, по кругу. Если бы только отец мог это понять…

Неожиданно Фрэнка накрыла темная тень, и он поднял голову. Скрестив руки на груди, в открытой двери сарая стоял его отец. В отличие от сына, Па был прирожденным земледельцем. Всегда был фермером, и навсегда им останется. Вот почему Па всегда приходил в ярость, когда видел Фрэнка в окружении странных устройств и непонятных приспособлений.

– Там земля горит, – сказал Па, когда Фрэнк снял наушники.

– В самом деле? – ответил Фрэнк. – Странно.

Повисла пауза. Па сверлил взглядом своего маленького сына. Па знал, что Фрэнк валяет дурака. Знал он и то, что Фрэнк хочет заниматься чем угодно, только не фермерством.

– Жарко становится, – сказал наконец Па. – Сегодня нужно начать убирать урожай.

– Ага, – ответил Фрэнк. – Потому я… э… и встал пораньше.

Па поднял бровь и сказал, кивнув на ранец:

– Я думал, мы уже говорили об этой штуковине.

– Это ты говорил о ней, – дерзко ответил Фрэнк и опустил глаза – отец терпеть не мог, когда ему возражали.

– С чего ты решил, что сможешь заставить эту железяку летать? – прищурился Па.

– Я уверен в своих силах, – пожал плечами Фрэнк.

– Тебе всего десять лет, – напомнил Па.

– Карл Бенц в десять лет поступил на инженерный факультет университета, – возразил Фрэнк, а когда отец тупо посмотрел на него, пояснил: – Он изобрел автомобиль.

– Автомобиль изобрел Генри Форд, – ответил Па, качая головой.

– Генри Форд производил автомобили, – поправил его Фрэнк и тут же пожалел об этом. Пожалуй, он зашел слишком далеко. Лицо Па покраснело, он еще сильнее нахмурился и проворчал:

– Ты попусту тратишь время.

В спорах с отцом Фрэнк всегда уступал, но сегодня не хотел делать этого, хотя и понимал, что играет с огнем.

– Нет! – крикнул он.

– Эта железяка работать не будет! – крикнул в ответ Па.

– Это не железяка! – заорал Фрэнк. – И я заставлю ее работать!

– Нет. Ты. Ее. Работать. Не. Заставишь, – раздельно пророкотал Па, и его слова гулким эхом разнеслись по всему сараю отчего Фрэнк нервно отступил назад.

Тяжело дыша, отец и сын довольно долго смотрели друг на друга. Затем Фрэнк глубоко вдохнул и тихо сказал:

– Я не сдамся.

Па отреагировал немедленно – одним движением руки смел с верстака все, что на нем было. Бумаги, инструменты, части ракетного ранца – все полетело на пол. Потом Па повернул к сыну свое красное, как пожарная машина, лицо. К этому аргументу он прибегает в последний раз: Фрэнк должен выбросить из головы, что он может стать не фермером, а кем-то другим – все Уокеры всегда были фермерами.

– Хочешь использовать «уверенность в своих силах»? – спросил Па. – Используй ее вон на том поле.

С этими словами Па вышел из сарая.

Фрэнк смотрел ему вслед. Лицо у него было таким же сердитым, как у отца, но при этом еще и обиженным. Глядя на разбросанные по полу обломки своего ракетного ранца, мальчик чувствовал себя загнанным в угол. Как ему убедить отца, что у него, Фрэнка, склонность именно к такого рода вещам? Что он мог бы по-своему помочь Па, если бы только тот ему позволил. Потом взгляд его задержался на оставшейся лежать на верстаке старой коробке передач. Фрэнк улыбнулся. Теперь можно будет показать отцу, на что он действительно способен.

А Па все еще продолжал кипятиться. Жаря на кухне яичницу, он снова и снова проигрывал в голове недавнюю сцену в сарае. Он сотни раз пытался урезонить Фрэнка, но эти попытки всегда заканчивались одним и тем же – они ссорились и сердились друг на друга.

Повернувшись, чтобы взять с буфета тарелку, Па замер. Потом наклонил голову набок. Он слышал то, чего никак не должен был слышать, – шум работающего двигателя. Это работал двигатель комбайна. Когда он видел комбайн в последний раз, тот стоял посреди поля и двигатель его совершенно точно был выключен. Па обернулся к окну и широко раскрыл глаза от удивления. Комбайн в самом деле двигался по полю. Но затем Па заметил нечто действительно странное: в кабине комбайна никого не было. Выходило, что комбайн движется сам по себе!

Вскрикнув, Па бросился к двери и побежал по полю, нелепо размахивая руками, словно пытался кого-то поймать в воздухе. Наконец он нагнал комбайн, ухватился за открытое окно кабины и вскочил на подножку.

Когда Па заглянул внутрь кабины, его взгляд стал одновременно смущенным и растерянным. Комбайном управляла самая странная штуковина, которую ему когда-либо доводилось видеть. Она была собрана из деталей, которые Па видел на верстаке Фрэнка. Потянувшись через окно, Па выдернул из замка ключ зажигания. Комбайн недовольно заурчал и остановился. К приборному щитку кусочком скотча был прикреплен конверт. Па сердито оторвал его. Внутри конверта лежал буклет Всемирной выставки 1964 года – тот самый, что еще совсем недавно висел в сарае на доске Фрэнка.

На первой странице буклета крупным шрифтом был напечатан слоган выставки: «Врата Фантазии». Под ним крупным детским почерком Фрэнка было написано: «Я не сдамся».