Читать книгу Город в чашке кофе. Книга 1. Солярис - Елизавета Бердикова - Страница 5

Вчера ночью нам с Линой было не до сна. Мы полистали журналы, узнали новинки моды, кино и книг, последние нам больше пришлись по вкусу. Прошли парочку дурацких тестов, прямо как в детстве, и почитали гороскоп. Он советовал мне отпустить прошлое и сконцентрировать всё внимание на настоящем в первой половине месяца, а во второй быть смелее, но не забывать об осторожности. Интересно, что бы это могло значить?

Потом Лина уговорила меня накрутить волосы на бигуди и сделать красивый маникюр. Поначалу я отнекивалась, ведь это всего лишь школьная линейка и нет причин наряжаться, как на красную ковровую дорожку. Но подруга тактично заметила, что после событий прошлого года, мне следует выглядеть на все сто, и я поддалась.

В общем, к трём часам ночи мы кое–как смогли лечь в постель и, обнявшись с подушками, начали засыпать. Я уже проваливалась в сладкую дремоту, когда меня разбудил тихий голос приятельницы:

– Мила, ты всё-таки дай шанс этому парню. Я уверена, что ваша встреча не случайна. И ты не узнаешь, к чему это тебя приведёт, пока не попробуешь. Да, может, ты зря потратишь время, а может, найдёшь нового друга.

Я не ответила. Наверное, Лина подумала, что я уже сплю. А может эти слова были просто размышлениями вслух.

Я не разделяла её оптимизма, ведь этот парень – незнакомец, и неизвестно что он может выкинуть в следующий раз. В любом случае, нужно быть осторожнее, будет глупо вестись на его приятную внешность и обворожительную улыбку, ведь ни первое, ни второе еще ничего не гарантируют. Зачастую, красивые люди могут быть очень некрасивыми внутри, таких нужно опасаться особенно сильно. Правда и плохих выводов делать раньше времени тоже не стоит, просто нужно сохранять здравый рассудок и доверять своей интуиции. И всё же в одном Лина была права: я ничего не теряю.

Слова подруги настолько заморочили мне голову, что сон – как рукой сняло. Переполненная впечатлениями прошедшего дня я всё продолжала ворочаться, и лишь когда большая стрелка часов перевалила за шестёрку, смогла провалиться в блаженный сон. Этой ночью мне ничего не снилось.

Благодаря тому, что начало праздника было назначено на поздний час, мы с Линой позволили себе подольше поваляться в постели. Особенно учитывая то, как поздно мы легли накануне. Звонкая трель будильника разнеслась по комнате в девять утра.

После подъёма, умывания, нанесения макияжа и распутывания огромного количества бигудей мы, наконец, смогли приступить к завтраку.

Когда я вошла в кухню, мой взгляд первым делом упал на большой деревянный стол, заставленный всяческими вкусностями. На нём покоились и чудесный омлет, и вишнёвый пирог, и разного вида булочки. От последних исходили приятные ароматы корицы, сахарной пудры и ванили. Также на столе пристроились две большие чашки, наполненные горячим кофе. Аромат, исходящий от них, смешался с запахом выпечки, отчего вся комната стала напоминать кондитерскую.

Одного взгляда на еду хватило, чтобы я догадалась: это дело рук Андрея Николаевича. Сколько я себя помню, он всегда готовил что–нибудь вкусное на утро или приносил лучшие блюда из ресторана. И даже когда заведение начало приносить большой доход, а отцу Лины пришлось вставать в шесть утра, чтобы пораньше отправиться в ресторан – разные вкусности всегда ждали нас на столе. Сегодняшний день не стал исключением.

Я тихо присела за стол, придвинув поближе чашку с кофе и омлет, и быстро принялась за еду. Лина не отставала. Когда с первым блюдом было покончено, а мы не спеша перешли ко второму, беседа завязалась сама собой.

– Так во сколько мы встретимся возле школы? – спросила подруга.

– Давай в полдвенадцатого на нашем месте, как раз успеем дойти до ворот и отыскать свой класс.

– Отлично. Так, если я правильно помню, то на этот раз кофе с тебя!

– Да–да, ты права, – рассмеялась я.

Это была очередная наша традиция. Каждый день, перед началом занятий мы с Линой заходим в кофейню, чтобы купить по стаканчику кофе. Это очень удобно, ведь заветное заведение находится как раз на пересечении наших улиц. Да и к тому же, от школы его отделяют всего десять минут ходьбы.

После завтрака мы с Линой быстро попрощались. И я поспешила домой – переодеваться в любимую школьную форму. Она была обязательной для всех учеников, но от этого мы вовсе не выглядели одинаково. Дело в том, что мы могли комбинировать её с любыми вещами офисного стиля, что давало нам большую свободу. И даже учитывая это, форму все просто обожали и исправно надевали, ведь она показывала, что ты учишься в элитном учебном заведении.

Главным форменным элементом был пиджак бордового цвета, с шевроном на груди. Эмблема являла собой тёмно–малиновый щит со скрещенными алой розой и мечом, первая олицетворяла красоту, чистоту и совершенство, последний – силу, защиту и просветительство. Над ними золотистыми буквами была аккуратно выведена аббревиатура: «СШС», что означало «Средняя школа Соляриса». Помимо этого форма включала в себя бордовые и тёмно–серые жилетки, брюки, несколько фасонов юбок, платьев, фирменный джемпер и даже шарф. Также единой была спортивная форма – тоже серо–бордовая.

Когда мои ноги ступили на подъездную дорожку нашего дома, я увидела Арину, та уже была при полном параде. Волосы сестрица, как и я, решила завить, её макушку украшал тёмно–красный берет, немного сдвинутый набок, макияж оказался не менее ярким, чем вчера. Еще на Арине был бордовый джемпер, из под которого выглядывал воротник белоснежной блузки, а её стройные ножки прикрывала юбка в складку, имеющая цвет мокрого асфальта. На ноги были надеты лакированные туфельки на высоком каблуке, а весь этот ансамбль довершала новенькая дизайнерская сумочка, которую ей подарил отец.

– Уже уходишь? – с удивлением спросила я.

– Ну конечно, в отличие от некоторых, я не хочу опоздать. И к тому же, мне нужно помочь Алле Семёновне подготовить всё к классному часу.

Я закатила глаза, Арина была в своём репертуаре – вечная зазнайка и подлиза, смазанная жирным слоем высокомерия. Вот зачем говорить фразочки, вроде: «в отличие от некоторых»? Знает же, что я взбешусь. Нет, я люблю сестру, правда, но вот такое вот поведение иногда выводит меня из себя.

Чтобы избежать назревающего скандала, я молча прошествовала мимо. Всё равно мы до самого вечера не увидимся, так что не стоит портить себе настроение с самого утра. Тем более такой ерундой.

Войдя в дом, и быстро поздоровавшись с родителями, я поднялась к себе в комнату и распахнула дверцы шкафа в поисках школьной формы. На глаза сразу попался бордовый пиджак, к нему я достала белоснежную блузку и однотонную серую юбку. Быстро натянув всё на себя и пробежавшись расчёской по волосам, я бросила взгляд на свою новую сумку, ту самую, что привёз отец, видимо, Арина принесла её в мою комнату, и поморщилась. Руки сами потянулись за любимым кожаным рюкзачком.

Вернувшись на первый этаж, я нанесла финальные штрихи: подкрасила губы бальзамом, натянула черные балетки и пролила на запястья пару капель любимого аромата.

– Мам, пап, я ушла!

– Может тебя подвести? – спросил папа, когда моя рука потянулась к дверной ручке.

Пришлось остановиться и развернуться.

– Не стоит, – покачала головой я. – Мне еще нужно встретиться с Линой.

– Может тогда денег дать?

– Спасибо, не нужно, мне пока хватает. А если не хватит, то я продам свою новую сумку.

– Очень смешная шутка, – попытался улыбнуться отец, но моё лицо осталось каменным.

– Ага, я пошла. До вечера.

– До вечера.

После этих слов я резко толкнула дверь и выскочила на улицу, глотая ртом воздух. Мне хотелось поскорее покончить с этим разговором и убраться подальше от дома.

Во–первых, я опаздывала. У меня оставалось всего десять минут на то, чтобы добежать до кафе и купить кофе. А во–вторых, обида от недавней ссоры еще не утихла. Мне было трудно говорить с папой так, словно ничего не произошло, но и ругаться не хотелось, поэтому лучшей идеей было смыться как можно скорее.

Несмотря на то, что мой наряд был довольно лёгким, это не вызывало большого дискомфорта, ведь погода стояла просто потрясающая. В этом году осень поспешила начаться немного раньше, и большая часть деревьев уже потеряла свой яркий зеленый цвет. Кое–где землю покрывали желтые и рыжие листочки, а термометр показывал восемнадцать градусов тепла, что было удивительно для этого сезона, особенно в Солярисе. По светло–голубому небу проплывали редкие облака, солнечный свет отражался в окнах соседских домов, а мои волосы трепал тёплый сентябрьский ветер.

Спустившись с крыльца, я повернула налево, а затем топала не сворачивая. Спустя семь минут ускоренного шага я прибыла прямо к маленькому уютному кафе с интересным названием «La Palette». То было выведено золотыми буквами на весьма потускневшей деревянной вывеске. Я никогда не спрашивала, откуда оно взялось, но чутьё подсказывало, что его корни уходят во Францию.

Данное заведение представляло собой маленький зал, расположенный на углу небольшого старинного двухэтажного дома. Помимо кафе в этом здании обосновалась небольшая юридическая конторка и магазинчик «Всё для шитья», большего этот дом просто бы не вместил. Еще более очаровательным это место делала витая металлическая ограда с калиткой так, что проникая внутрь, казалось, будто ты пришел в гости к какой–то важной персоне. И сейчас, в период наступающей осени, «La Palette» становилось наиболее прекрасным.

Я вошла внутрь, вдыхая до боли знакомые ароматы. По левую сторону стояли три низких квадратных столика из тёмного дерева, все они были рассчитаны на двоих. За одним из них уже сидела какая–то молодая пара, видно, что не школьники, возможно, студенты. Я окинула их быстрым взглядом, лишь на секунду задержавшись на ярко красном берете рыжеволосой девушки, почему то мне резко захотелось купить такой же, и направилась прямо к короткой барной стойке, за которой зевал взлохмаченный бариста.

Глеб устроился работать в это заведение очень давно, еще когда был студентом. Университет он закончил несколько лет назад, но всё еще продолжает подрабатывать в кафе. Да и посетителям он очень нравится.

Глеб был невысоким крепким парнем, но не полным, с короткой тёмной бородой. Он постоянно носил клетчатые рубашки и обтягивающие пуловеры, а еще готовил очень вкусный кофе. Он всегда находил общий язык с незнакомцами и дружил с завсегдатаями, вроде нас с Линой. Но не смотря на то, что я познакомилась с Глебом пару лет назад, я практически ничего не знала о его личной жизни. Да, он постоянно рассказывал истории об учёбе и жизни в общежитии, о разных странах и безумных приключениях, любимой музыке и кино, и его было интересно слушать. Но я не знала, в каких он отношениях с родителями, где еще он работает и есть ли у него девушка. Этот парень был открыт, но близко к себе не подпускал. Я всегда уважала его за это.

Подойдя к бару, я широко улыбнулась знакомому и спросила:

– Привет, сделаешь два латте с карамелью?

– Привет, – также приветливо улыбнулся Глеб – давненько ты сюда не заходила. Сейчас будет.

– Ну ты же знаешь, учёбы не было. Лина уехала в Австралию. Но теперь буду заходить намного чаще.

– Понятно, – усмехнулся собеседник. – Эх, школа, терпеть её не мог. Ты же уже в выпускном классе, да?

– Ну да, – улыбнулась я смущенно.

– Удачи, Мила. Время–то непростое. Одиннадцатый класс самый трудный.

– Спасибо. Кстати, вот карточка, – протянула я фирменную дисконтную карту.

– Даже не доставай, – отмахнулся Глеб. – Будто я не знаю, что ты тут постоянный клиент.

– Что правда – то правда. Тогда вот деньги, сдачи не надо.

– Спасибо, и еще раз удачи, – подмигнул парень. – Если что заходи со своей подружкой, поболтаем, пожалуетесь на суровую жизнь старшеклассниц.

– Обязательно, – рассмеялась я – и тебе спасибо!

Выйдя на улицу, я быстро сделала глоток любимого напитка и посмотрела по сторонам. Как раз в этот момент из-за большого дуба вынырнула стройная фигурка Лины. Подруга была одета в белую водолазку и форменную бордовую юбку, вокруг шеи был обмотан полосатый шарф с эмблемой школы на конце. На спине у неё висел, похожий на мой, рюкзак, только он был бежевым, а не черным. Весь ансамбль довершали светлые сапожки на маленьком каблучке, над которыми выглядывали белые спущенные гольфы.

Не успела Лина подойти, как я протянула ей бумажный стаканчик. Приятельница не стала церемониться и сразу выхватила его из моих рук. Мы пошли по направлению к школе.

– Спасибо! Ну как твоя встреча с домашними? – искренне поинтересовалась она, отхлёбывая горячий кофе.

– Не спрашивай, – выдохнула я. – Арина, как всегда в своём репертуаре, мама опять безвылазно торчит на кухне, а папа даже попытался поговорить со мной.

– Да ну? – глаза подруги округлились от удивления.

– Угу, – кивнула я. – Предложил подвезти и дать денег, но я отказалась. Просто не могу быть с ним приветливой, ну ты же понимаешь.

– Конечно понимаю! Я бы на твоём месте тоже злилась. Но ты всё равно с этим не затягивай, а то он уедет, а вы так и не помиритесь.

– Знаю, сама об этом постоянно думаю. Может, сегодня вечером получится еще раз поговорить. Ох, как бы мне хотелось, чтобы всё прошло гладко, – простонала я.

– Всё пройдёт отлично, я уверена. Кстати, ты слышала, что в школе новый учитель? Говорят, что физкультуру будет вести настоящий красавчик. Он вроде как только–только окончил университет, в общем, будет на что посмотреть.

Так мы и прошли весь путь, обсуждая своих одноклассников, учителей и безумные планы на этот учебный год. На подходе к школе наши стаканчики успели опустеть, мы отправили их в ближайшую мусорку и вошли во внутренний двор.

Да, я училась в не совсем обычной школе. Частное учебное заведение «СШС» располагалось в длинном четырёхэтажном здании из красного кирпича, от которого так и веяло вековыми традициями.

Просторный двор на большую часть был покрыт аккуратно подстриженной лужайкой, на которой часто сидели студенты. Тут и там были расставлены скамейки, рядом с некоторыми даже имелись столики. Прямо сейчас многие из них были заняты учениками.

В нашей школе было три корпуса: первый – для младшеклассников, второй – для старших классов и третий – общий, в котором находились гардероб, актовый зал и столовая. Правда большая часть студентов предпочитали обедать на улице или в каком–нибудь кафе, за пределами школы. И да, нам на всё хватало времени.

Учеба начиналась в восемь утра, и все учебные дни, включая субботу, у нас было по восемь уроков. У младшеклассников по шесть и без субботы. Каждый раз, когда половина занятий была позади, в школе объявляли часовой перерыв на обед и отдых, а после возобновляли занятия. Таким образом, всё заканчивалось к четырём часам дня.

Но такая нагрузка была придумана не просто так. Многие ребята в Солярисе называют мою школу «Элита» или «Школа для богачей», и в этом была доля правды. Доля, потому что в «СШС» выделяли места для стипендиатов, ребят, имеющих отличные знания и репутацию, но не имеющих возможности платить за учёбу. Их у нас очень уважали, хотя находились и дураки, готовые поиздеваться над «бедняками». Я таких людей на дух не переносила.

Значительную часть из них держали в школе не из-за знаний и большого ума, а из-за наличия влиятельных пап и мам, готовых разнести школу, лишь бы выгородить своих золотых дитяток. Скандалы «СШС» были не нужны, поэтому все инциденты старались замять как можно скорее. Да и на каждого забияку находилась пара–тройка защитников.

В общем, жили мы почти всегда тихо и мирно, почти, но от этого не менее интересно. Ведь помимо основных общеобразовательных предметов, таких как алгебра, физика и литература, мы обязаны были каждое полугодие выбирать по четыре дополнительных занятия. Это могло быть что угодно: экономика, рисование, фотография, французский язык, плавание или курсы лидерства.

В нашей школе было около тридцати подобных направлений, группы по которым набирались из учеников разных возрастов. Также здесь имелась своя сборная по футболу, баскетболу и волейболу, еще группа поддержки, команда по «Что? Где? Когда?», школьная газета со своим телевидением, музыкальная группа, книжный клуб и многое–многое другое. В общем, в «СШС» точно не соскучишься.

– Ты уже определилась с дополнительными курсами, Мила? – прервала мои размышления подруга, когда мы шествовали по залитому солнцем школьному двору.

– Да, думаю я возьму менеджмент, риторику, плавание и занятия в киностудии.

– О, я тоже хотела записаться в киностудию! – воскликнула Лина.

– Круто! Будем вместе ходить, а еще что возьмёшь? Подожди, я угадаю… Итальянский язык, зарубежную литературу и рисование?

– Ты почти угадала, – рассмеялась Лина – только вместо рисования, история искусств.

– Ой, а это что, новый предмет? Я раньше о нём даже не слышала.

– Ага, сегодня на сайте опубликовали списки новых занятий, успела посмотреть прямо перед выходом. Но ты не бери в голову, там ничего интересного нет, кроме этой истории искусств.

– А что, неплохо. Может, тогда я выберу её вместо риторики.

– А может лучше вместо плавания? – брови подруги образовали домик. – Тебе что, два урока в неделю мало?

– Мало! – выпалила я. – В воде думается хорошо. Да и на дополнительный курс ходит мало ребят, не то, что в тренажерный зал. Так что мой ответ «нет», история искусств будет вместо риторики.

– Ну смотри сама, – сдалась собеседница.

Пока шло бурное обсуждение будущих классов, мы с Линой успели подняться прямо на второй этаж – к большому актовому залу, именно здесь проходили все наши праздники. День Знаний всегда состоял из длинной и скучной речи директора, песни школьной поп–группы, объявления важных новостей и представления новых преподавателей. Как же это всё приелось за одиннадцать лет. Я сделала глубокий вдох.

Лето тянулось так долго, и было таким скучным, что я хотела поскорее вернуться к занятиям. Но я боялась, боялась последнего года и финальных экзаменов, а также встречи с некоторыми ребятами из школы.

Мы пробрались сквозь толпу и, наконец, смогли разглядеть поднятую табличку с номером класса. Прямо возле больших дверей столпились те, с кем я училась последние десять лет. Кстати, еще одна необычная особенность моей школы – в классах училось по пятьдесят–шестьдесят детей, а уроки проводили в больших аудиториях.

Лина подбодряюще посмотрела на меня, я кивнула в ответ, показывая, что всё в порядке. Мы подошли ближе, и мне в глаза бросились до ужаса знакомые лица.

А вот и он. Дмитрий Милкейн. Спортсмен, отличник, душа компании и мой бывший парень. Причина, по которой я боялась вернуться в школу номер один.

Дмитрий лишь на пару месяцев меня старше, но в глазах окружающих он всегда выглядел намного взрослее. Когда ему было одиннадцать, мать бросила их с отцом и ушла к своему любовнику. Это произвело ужасное впечатление на мальчика, он целый месяц ни с кем не разговаривал, пока однажды не пришел к отцу и не сказал: «Я знаю, что мама ушла и никогда больше не вернётся. Но мы будем счастливыми, я обещаю, только пап, никогда меня не бросай, ладно?».

Михаил Александрович сдержал обещание: Дмитрию почти восемнадцать, а отец по–прежнему рядом. Со времени ухода бывшей супруги он очень сильно поднял свой бизнес и теперь является владельцем обширной сети торговых центров и по совместительству одним из самых богатых людей в стране. Все знают, что рано или поздно Михаил Александрович покинет свою должность, и все знают, кто её займёт. В этом не было сомнений.

С шестнадцати лет Дмитрий посещает специальные курсы по подготовке квалифицированных менеджеров, а также усердно изучает бизнес и право. И я более чем на сто процентов уверена, что в двадцать один год этот парень сядет в кресло заместителя генерального. Да, кто–то скажет, что оно досталось ему по блату, что отец пристроил сына. Но я знаю этого парня как родного, он как никто другой заслуживает этого.

В общем, Дмитрий Милкейн идеальный парень, у которого вся жизнь расписана на годы вперёд, он предмет подражания всех парней в школе и предмет воздыхания большей половины девчонок.

Мы сблизились в девятом классе, когда я, как и большинство учениц «СШС», была безумно в него влюблена. Всё началось с того, что мы вместе записались на курс по фотографии.

Мысленно, я вернулась в тот далёкий день, когда впервые вошла в кабинет, отведённый для занятий. Он был очень светлый, с большими окнами, выходящими во внутренний двор, и высокими потолками. По правую сторону от входа стояла белая доска на колёсиках, а за ней висели фоны для съёмки. Напротив доски стояли два длинных закруглённых ряда парт со скамеечками. Большинство учеников успели занять места на верхнем ряду, они шумели и смеялись. Я быстро окинула взглядом их оживлённые лица, но я не увидела ни одного знакомого. Большая часть ребят была из классов помладше, но была и парочка выпускников, отчего мои плечи опустились в облегченном вздохе. Не хотелось бы оказаться самой старшей на курсе.

Повторно окинув взглядом аудиторию, я присела на первый ряд с краю, возле двери. Не прошло и пяти минут, как раздался звонок и в класс вошёл молодой преподаватель, одним взглядом утихомиривший нас всех. Как только он начал вести лекцию, дверь с диким грохотом распахнулась, и в класс влетел Дмитрий, немного растрёпанный, но как всегда безупречный. Мы все, как один, уставились на него.

– Простите, сэр, я опоздал. Могу я еще присоединиться к занятию? – спешно выпалил юноша.

– Я так полагаю, вы… – учитель заглянул в планшет со списком студентов – …Дмитрий Милкейн? – добавил он после некоторой паузы.

– Да, сэр.

– Проходите, только займите первую парту, и да, если еще раз опоздаете – будете проводить свой курс в кабинете кройки и шитья.

– Да, сэр, простите, – виновато кивнул Дмитрий, затем подошёл ко мне и шепнул – эй, подвинься.

Я молча отодвинула свои вещи, пересела ближе к центру и уже было собралась продолжить вслушиваться в слова преподавателя, как Дмитрий снова заговорил.

– А я тебя знаю, ты же учишься в моём классе, да?

– Да, и тише, – шикнула на него я.

Возможно, в тот миг я показалась ему суровой отличницей, хотя на самом деле всеми силами пыталась скрыть нарастающее смущение. Больше парень не проронил ни слова. Лишь после лекции догнал меня в дверях и спросил:

– Странно, что мы с тобой еще не знакомы, ты новенькая?

Мои глаза округлились от изумления, а челюсть отвисла до пупка.

– Нет, я хожу в «СШС» с первого класса.

– Да ладно? – казалось, одноклассник был искренне удивлён. – Не может быть, ведь тогда я бы точно тебя хорошо знал.

– А может нужно чаще ходить на занятия? – отпарировала я и двинулась по коридору.

Это правда, Дмитрий начал часто пропускать уроки и опаздывать еще в восьмом классе. Но у него на это была веская причина: он готовился к будущей должности. Чаще всего это были ознакомительные поездки, в которых парень наблюдал за разными аспектами работы компании. Но случались и стажировки, и совещания, и классические встречи с партнёрами. Поначалу я плохо разбиралась во всём этом, но когда решила, что пойду по стопам отца – вникла и восхитилась выносливостью и стойкостью друга.

Учителя не обращали внимания на все эти прогулы, ведь Дмитрий был отличником, членом футбольной команды и одним из самых влиятельных ребят в школе.

Но мне всё равно было обидно услышать, что он меня не знает. Мы учились в одном классе на протяжении девяти лет, посещали одни и те же уроки, а он меня всё это время даже не замечал. Хотя чему было удивляться, Дмитрий Милкейн сам выбирает себе друзей. Просто неприятно, я–то была в него влюблена!

С тех пор, как начался курс по фотографии, он всегда садился рядом со мной на лекциях и вставал в пару на практике. Мы сильно сдружились за этот период. Я узнала Дмитрия с другой стороны: более искреннего и настоящего. Оказалось, что он был таким уверенным в себе только на публике, а в душе многого боялся, например того, что разочарует отца. Отсюда и появилась показная крутизна, а на деле, вблизи, Дмитрий оказался самым обычным парнем. И от этого он стал нравиться мне еще больше.

Как-то раз, после очередного занятия, он проводил меня и признался в своих чувствах. Дмитрий тогда сказал что-то о том, какая я настоящая, простая, что отличаюсь от всех этих неестественных девчонок, потому что не боюсь быть самой собой. А еще потому, что не пытаюсь вылезти из кожи вон, чтобы ему понравится.

Наверное, он был тогда прав. Несмотря на то, что мой папа много зарабатывает, иногда дарит мне крутые вещи и не жалеет денег на карманные расходы, я ношу самую обычную одежду, стараясь отдать предпочтение скорее комфортным вещам, нежели красивым. Например, я обожаю джинсы, футболки и свитера, а еще шарфы и пальто. У меня есть любимая кожаная куртка, которую я обычно ношу нараспашку. Исключением могут послужить несколько тёмных платьев, подаренных Линой или папой, или купленных мной в период весеннего обострения. Обувь я тоже люблю обычную, у меня есть несколько пар любимых сапог, конверсы и балетки. Что же касается туфлей, то они – определённо не моё. Единственной вещью, которая может охарактеризовать меня как «милашку», являются ленты, которые я очень люблю вплетать в волосы.

В общем, от большей половины девчонок «СШС» меня отличала лёгкая небрежность.

А еще Дмитрий был одним из хранителей моей тайны. Точнее, кроме него только Лина знала о моей любви к гитаре и сочинению песен. Я так трепетно хранила свой секрет, что даже родители и сестра не знали всей правды. Они думают, что пару лет назад я увлеклась поп–культурой, затем выступила с ребятами из школы на концерте, что вывело отца из себя, а затем поспешно забросила это дело. Но я ничего не бросала. Даже, наоборот, с тех пор у меня проснулся дар к сочинительству. И я была очень благодарна Дмитрию за то, что даже после нашего расставания, он продолжает хранить это в тайне.

Мы встречались долгих два года, и это были действительно прекрасные отношения. Но в них, как и в Дмитрии, был один недостаток: спустя время я начала терять в них себя. Мой парень начал перетягивать одеяло на свою сторону. Он стал поступать только так, как сам считает нужным, не согласовывая это со мной.

Сейчас, обдумав многое, я его не виню. На Дмитрии сказывалось сильное давление со стороны отца. Огромная нагрузка всё время не давала расслабиться, превратив каждый день в череду обязанностей. Ему так хотелось контролировать свою жизнь, что он, сам того не замечая, начал контролировать мою. Так что в какой–то момент я просто не выдержала и предложила расстаться. Дмитрий, конечно, расстроился, но принял это достойно, как настоящий мужчина. После разрыва я не получила от него ни оскорблений, ни насмешек. Мы просто разошлись, без ругани, без скандалов. За лето наше общение совсем сошло на «нет». А сейчас он стоит в десяти метрах от меня.

Я отвела взгляд, пока парень не успел заметить, что я на него пялюсь.

А вот и они, три мои самые «любимые» одноклассницы. Причина, по которой я боялась вернуться в школу номер два.

Если вы хоть когда–нибудь смотрели фильмы со школьной тематикой, то вы обязательно знаете о таком популярном клише как «королевы школы», так вот это стерво–заболевание существует и в реальной жизни.

Справа от всех стояла небольшая группа моих одноклассниц, одна из них громко что-то рассказывала, две другие поддакивали, остальные же внимательно слушали, раскрыв рты от изумления и восторга. Главными заводилами, конечно же были принцессы Кристина, Карина и Фаина. И почему мне каждый раз становится так смешно, когда я слышу эти имена? Вроде бы за столько лет можно было бы к этому привыкнуть, но нет, я так и не привыкла. Это трио мы с Линой прозвали «Маникюрная банда».

Если я правильно помню, то мамы одноклассниц подружились еще во времена своей школьной жизни, позже поступили в один университет, магическим образом в одно время забеременели, дружно родили дочерей и до сих пор являются лучшими подругами. Нет, ну тут точно замешаны нечистые силы! Мне всегда казалось, что дружба этих троих передалась им по наследству, возможно, это произошло через светлые волосы. Ведь все трое были блондинками.

Маникюрная банда – наши самопровозглашенные королевы, а школа – их королевство. Кристина – высокая и тощая, пожизненная староста класса, отличница, модница и любимица учителей. Она входит в состав школьного совета. Еще помогает в организации школьных мероприятий: вечеринок, соревнований, экскурсий. И это было бы даже похвально, если бы она не совала свой маленький носик в чужие дела и не смотрела на других свысока. Стоит заметить, что Кристина была одной из тех, кто частенько издевался над стипендиатами. Только делала она это, конечно же, не своими руками. Ведь у каждой королевы есть личная свита.

Фаина ведёт собственный блог о моде, и на этом её увлечения заканчиваются. Не то чтобы я осуждала модниц, ни в коем случае! Я уважаю людей, которые хорошо в чём–то разбираются. Но в голове же должны быть и другие знания, а не только о трендах и поп–звёздах. В общем, мозгов у Карины было не больше, чем у берёзы, зато самомнение – до Луны.

Что касается Карины, то она очень похожа на Фаину, только вместо блога, она имеет пожизненный безлимитный абонемент в спортзал. И было бы здорово, если бы Карина действительно использовала его по назначению. Но девушка ходит туда исключительно для того, чтобы сделать пару фотографий или найти подкаченного парня.

Знаю, что многих бы ужаснули мои слова и неприязнь, которую я испытываю к этим наманикюренным стервам, но на всё есть свои причины.

Когда мы с Дмитрием расстались, об этом, само собой, узнала вся школа. Ходило много сплетен о причине разрыва, поговаривали даже, что он меня бил или я ему изменила. Но только самые близкие знали правду. С моей стороны это была Лина, а со стороны Дмитрия – пара парней – его лучшие друзья. Маникюрная банда в число посвященных не входила. Поэтому, не зная подробностей, они единым фронтом встали на сторону любимого всеми Дмитрия Милкейна, а затем устроили мне персональный ад.

Началось всё с банальных оскорблений: надписей на школьных досках и стенах в туалете, записок, подброшенных в сумку и так далее. Затем последовали активные действия. Один раз мою школьную форму, пока я была на физкультуре, искромсали ножницами. Еще был случай, когда у меня украли учебник, а потом подкинули весь грязный, рваный и исписанный непристойными словами. А однажды, когда я спускалась по лестнице, кто–то вылил мне на голову тарелку столовского супа. Таких случаев было много. Какие–то были довольно безобидными, а другие… другие мне даже вспоминать страшно.

Поначалу я ужасно злилась, мне хотелось размазать по стенке каждого своего обидчика. Но их оказалось слишком много. Не могла же я передраться с половиной школы. А еще, мне было плохо от расставания с Дмитрием. Да, я была инициатором, да, это было к лучшему. Но я искренне любила Дмитрия, и мне было трудно решиться на расставание.

Поэтому силы на борьбу с школьными задирами быстро иссякли, и я смирилась со своим положением.

Жаловаться учителям не было смысла, они прикрыли бы на это глаза. Рассказать родителям? Но папа тогда был еще в командировке, мама переживала из-за кинорепортажа Арины, и я не хотела её лишний раз тревожить. Поговорить об этом с Дмитрием? Да, возможно это был выход, он бы точно пресек все эти издевательства. Но мы расстались, и я не могла идти к нему за помощью. Так что оставалось только терпеть. Единственный человек, которой знал обо всём – была Лина. Она помогала мне вымывать из волос картошку и постоянно ходила со мной за новыми учебниками и формой.

Но однажды и она не выдержала. Просто подкараулила Кристину, когда та возвращалась с собрания школьного Актива и прижала блондинку к стене, деликатно попросив оставить меня в покое. А для убедительности, подруга привела несколько резких доводов в форме угроз выдрать все крашеные волосы и сделать натуральный макияж век, фиолетовый. Дважды просить не пришлось.

Я не знала, что Лина за меня заступилась. Она рассказала мне об этом, лишь когда издевательства прекратились. Я была одновременно смущена и безумно благодарна. За это я и любила Лину, она была такой чуткой и понимающей когда я рассказывала о своих переживаниях, но в то же время, всегда готовой порвать за меня всех. И я бы сделала для неё то же самое.

Правда мне до сих пор сложно представить Лину в драке, она ведь такая тихая, милая и добрая, чего не скажешь обо мне – вечно имеющей на всё своё мнение, любящей спорить и постоянно нарывающейся на неприятности. Возможно, эти отличия и поспособствовали крепости нашей дружбы.

Я встряхнула головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания и возвращаясь в реальный мир. Затем сделала глубокий вдох и, робко поприветствовав одноклассников и классного руководителя, тихонько встала с краю, Лина пристроилась рядом. Последний год, остался последний год.

Спустя два часа, тоскливо проведённых в актовом зале, я решила подняться в столовую и, наконец, выбраться на свежий воздух. Хорошо, что наша школа была такой современной. Часть столовой находилась на веранде под открытым небом, и многие ученики предпочитали провести свой обед именно на ней.

Еще одним плюсом было то, что здесь находились несколько кофемашин, и любой мог подойти и сделать себе сколько угодно кофе абсолютно бесплатно. С едой тоже не было проблем. Три раза в день – до и после уроков, а также во время большого перерыва, в столовой накрывались большие шведские столы, наполненные всякими вкусностями.

Как только моя нога ступила на веранду, а на лицо упали лучи сентябрьского солнца, я вздохнула полной грудью и поспешила занять очередь за напитками. Хорошо, что ребят оказалось совсем мало. Большинство решили убраться из школы сразу после торжественной части. Пока я стояла здесь, Лина отправилась смотреть расписание занятий на ближайший семестр. Ох, надеюсь, химии не будет, не люблю я все эти формулы и элементы. Другое дело литература – читай, обсуждай, пиши сочинения – идеальный урок.

Мои мысли прервала лучшая подруга, вбежавшая на веранду со скоростью ветра, её волосы растрепались, а дыхание участилось.

– Что случилось? – испугалась я. – Не говори только что химия…

– Нет…фух…Мила…мы забыли про…

– Погоди, отдышись сначала, а то я ничего не понимаю. Про что мы забыли?

– Инга…день рождения…она собирает всех через три часа…

– Нет! – мои глаза расширились от изумления.

– Да! У нас три часа, чтобы купить подарок, – крикнула Лина и силой потянула меня за руку из очереди.