Читать книгу Человек и море & Пока ты была на море. роман идей - Елизавета Благовест - Страница 5

Для празднования дня рождения Амелии в «Восточном квартале» всё было готово. Ресторан располагался в той же прибрежной зоне, что и её отель. Старый приятель Адиль Гирей, хозяин заведения, был некогда лучшим другом её отца. Адиль был приезжим из солнечной Абхазии, когда-то он начинал своё дело простым мангальщиком. Вечерами он жарил шашлык для приезжих туристов, а после советовал всем останавливаться в рядом стоящих хижинах, где обосновался Санни. Позже они оба познакомились с будущими супругами. Они разделили одну мечту на двоих. Адиль построил ресторан и дал ему название «Восточный квартал». Ещё на подходе к нему можно было увидеть грозно нависающие стены-великаны над рядом стоящими магазинчиками и малоэтажными квартирными домами. Внутри ресторана всё сияло убранством Востока. Преобладающие золотые тона в сочетании красного и белого. Залы были объяты роскошью восточных мотивов и дарили атмосферу рая, где всякий мог ощутить себя богатым шейхом. Бесчисленное количество национальных предметов культуры: от персидских ковров до висящих на стенах кинжалов, серебряные чарки и хрустальная посуда – всё окунало в ощущение поистине заколдованного места, будто ресторан и впрямь находился посреди самого сердца Арабских Эмиратов. Вино подавалось в кувшинах, его наливали из дубовых бочек, хранящихся в погребе. Это придавало божественному напитку тонкий аромат и изысканный вкус. Рядом с барной стойкой располагалась сцена, на которой исполняли различные номера. Играла живая музыка, под её напевы выступали артисты с различной техникой исполнения танца. Пляски и веселье сопровождали все застолья этого ласкового места.

Амелия закончила свой рабочий день и поспешила на встречу, которую организовали для неё друзья под пристальным присмотро+м Лауры и Мануила. Адиль помогал настр+оить свет и музыку. Он раздал всем артистам программу на вечер. Все застыли в ожидании виновницы торжества. На двери вывесили табличку с надписью: «Закрыто на спец. обслуживание», свет погас. Амелия шла сквозь кварталы тихих улочек, уткнувшись мыслями в бесконечное никуда. Дорога не заняла у неё много времени. На входе ей бросилась в глаза красная дорожка, аккуратно выстеленная от двери до конца лестничного марша. Перед тем как войти, она засомневалась, ведь прежде она никогда не звала так много гостей. И всё же что-то ей подсказывало, что стоит увидеть всех, сказать всем нужные слова. Она желала обнять и поблагодарить каждого за его тихое присутствие в её маленькой жизни. В себе она находила привычки всех, с кем соприкасался её жизненный путь. От этого калейдоскопа чувств в ней проснулся восторг, её душа затрепетала. Сомнения мигом отступили в сторону, и она с ликованием распахнула двери. За ними стояла густая темнота ночи. Сердце её на секундочку сжалось. Повсюду царила кромешная мгла, как вдруг по залу разлилась торжественная музыка, и всё помещение наполнилось иллюминацией. Свет от прожекторов падал на её силуэт. С разных сторон полетели воздушные шары, начали взрываться хлопушки. Друзья были повсюду, и каждый светился, будто маленький огонёк, выкрикивая своё приветствие. Эта волна красноречия снесла остатки её робости. На входе с настежь распахнутыми объятиями её встречали дядя и тётя, рядом с ними стоял Адиль. Гости прошли каждый за своё место, согласно списку. На сцене в танце зажглись молодые артисты, праздник начался.

Столы были накрыты и умещали на себе больше десятка разноимённых блюд. Амелия сидела в центре своего торжества так, что могла видеть сцену. Каждый выходил на подмосток и брал в руки микрофон, говоря тёплые слова и личные пожелания. Из всех присутствующих она особенно любила маленькую Элизу, дочь своей лучшей подруги Мегги. Крошка Эли прочла стихотворение, ни разу не запнувшись и не замямлив текст. Обычно дети в её возрасте имели хоть каплю стеснения, но Элизабет была не такой. Выступление девочки завершило торжественные поздравления. Амелия вышла из-за стола и направилась в сторону сцены. Фонтан эмоций, что лился из неё, никак не умещался в одну ровную струю. Она заготовила благодарственную речь, так долго хранимую для каждого. Когда она прошла мимо столиков, течение её мыслей стало спокойным, она вышла на сцену, взяла в руки микрофон и произнесла свою торжественную речь:

– Дорогие мои гости, я благодарю каждого из вас за то, что вы прошли со мной этот путь.

Её взгляд упал на Адиля, он же обнял Лауру и склонился в благодарности перед Мануилом. В их глазах ответно блеснули хрустальные капельки.

– Каждый из вас дарил мне свою любовь и заботу. Одна проведённая с вами минута – это вечность в моей памяти. За ваше здоровье и здоровье всех ваших близких людей! До дна.

Все подняли бокалы за прозвучавший тост и осушили их. Из дальнего уголка зала послышался бой разбитой посуды и крики:

– Я оплачу. На счастье!

Кто-то из гостей стал расходиться по своим делам, кто-то подходил прощаться, кто-то продолжил танцевать. Мужчины пошли на пляж играть на борцовском ринге в гладиаторов. Женщины собрались стайками, а дети галдели и играли по всему залу. Праздник удался. Но только сама Амелия была не с ними. Все её мысли погрязли в переживании новой жизни. Оглушающее счастье, страх неизвестности и азартное сумасшествие, удушающее чувство любви и отчаяния – всё это скопом роилось в её сознании. Все чувства она проживала с огромным интересом. Каждый пучок эмоций развязывался, показывая ей картинки из прошлого, что всплывали в её памяти, как поплавки. Они напоминали ей о том, кем она была и кем она стала. Сквозь гущу событий она вспоминала о своих мечтах, то и дело возвращаясь в прошлое, а прошлое без капли сожаления выплёвывало её назад. Ей совсем не хотелось заглядывать в будущее. Единственное, чего она теперь страстно желала, – это создать семью. Оставить детям в наследство свою империю. Умереть старой, в окружении множества любящих внуков, и наконец-то встретить и обнять своих родителей. Встретить их там, где никогда не бывает страшно.

Возвращаясь в отель, она прошла через береговую зону. Её ступни обволакивал горячий песок. Полуденное солнце оставило на нём свои лучи. Шум раскатистых волн, крики морских чаек были укрыты небесной гладью цвета берлинской лазури, всё это рисовало пейзаж, который она запечатлела словно фотокарточку. К слову сказать, благодаря фотографической памяти ей удавалось писать не имеющие аналогов картины. Отец не мог налюбоваться талантом своей юной дочери. Он поощрял в ней все проявления индивидуальности. С момента смерти родителей Амелия перестала рисовать. Она повзрослела, мечты остались для неё мечтами, а время, по её мнению, и вовсе распорядилось за неё иначе. Амелия зашла через юго-восточный вход. Она обернулась взглянуть на человека, который так неловко расположился в кресле. Будто восседая на троне, он заполнял собой всю пустоту райского уголка, в окружении зелёных пальм и душистых цветов. Посетителей не было, мужчина находился в полном одиночестве, созерцая тишину этих стен. В холле ощущалось дуновение прохлады. Со стороны моря доносился запах морской волны и жареных каштанов. Рядом с ним стояли чемоданы и огромный, невообразимых размеров, зашарканный ящик. Амелия подошла к ресепшену, где ей сообщили, что это новый врач медицинского центра. Он ждал, когда ему помогут с новым оборудованием, а на просьбу пройти в свой номер он ответил отказом, в то время как его напарник уже расположился наверху. Доктор решил сам руководить процессом с целью исключения неудачной транспортировки их новомодной техники. Поза его была естественна, лицо безмятежно. Чёрная копна прядей создавала беспорядок, добавляя шарма к его аккуратно остриженной бороде. Карие глаза с оттенком чёрной смоли и рубинового агата периодически выглядывали из-под полуоткрытых век. Морщинки на лбу и щеках говорили о том, что он часто удивляется и смеётся. Солнце на его лице оставило некоторые складки морщин незамеченными. Он был подтянутым, широкие плечи добавляли к его стану могучести. Хлопковая майка легла в каждый разрез его мускулистого тела. Амелия почувствовала, как от него исходят потоки летнего настроения. Глядя на его сандалии, она вспомнила греческого Бога Гермеса.

– Хватит на этот вечер фотоснимков, – одёрнула она себя, остерегаясь запечатлеть его в своей памяти окончательно. Амелия поспешила в свои апартаменты и осталась незамеченной. Этот вечер был только для неё. Она попросила предстоящий день раскрыть ей все карты в тот момент, когда это будет нужно, и познакомить её с этим, больше походившим на странника, чем на врача, молодым человеком.