Читать книгу Я хочу заниматься и тем, и этим только с Тарантино Квентином - Елизавета Дулькина - Страница 2

Суббота, 11 июля 2015г.

Мои близкие знают: если день выдался пасмурный, значит, настроение у Миры будет хорошее.

Мира – это я.

Точнее Мирослава.

Имя своё я не особо люблю, но куда деваться – вот так и тренирую смирение всю свою сознательную жизнь. К тому же приходится мириться (не могу без этой иронии!) и со своим прозвищем «вампирша».

Возникло оно как раз потому, что в солнечную погоду все окна моей квартиры плотно зашторены – и я существую в полутьме с небольшим светом от прикроватного бра. Так что вечная жизнь тут ни при чем, да и кровушку ни у кого я не пью.

Честно, первое время я даже пыталась переделать себя и долго размышляла, почему же мне так комфортно без солнечного света – а потом забила. В конце концов, порой нужно просто принять свои странности, особенно когда излишнее самокопание приводит только к дополнительным проблемам.

Так вот, сегодня с самого утра зарядил дождь, а посему я попиваю кофе в прекрасном расположении духа и любуюсь на буйство июльской стихии за окном.

Звонит отец.

Неожиданно, но тем интереснее.

– Мирочка, привет! Я тебя не разбудил, дорогая?

Боже, откуда столько ласки и заботы в голосе? Неужто что-то от меня надо? Или он заболел раком?

Тьфу! – тут же одергиваю себя.

– Доброе утро! Нет, я уже встала, всё нормально.

– Отлично! – нотки неподдельного ликования. – Послушай, ты же свободна сегодня от работы?

– Ну да.

Тааак, похоже ему и впрямь что-то от меня нужно.

– Мне крайне неловко перед тобой, но ситуация очень деликатная…

Пауза. Слова подбирает.

– В общем, ты же знаешь, что наш дед был крайне любвеобильным…

Ооо, это уже интригует!

– Несколько месяцев назад мне написала моя… сестра. О которой я ничего не знал! Она из Саратова, это Поволжье. Оказывается, отец общался с ней последние годы. Они переписывались и созванивались по скайпу. Причем он настаивал на её знакомстве со мной и семьей, но та отказалась наотрез. А теперь, спустя год после его смерти, она решилась написать мне. И, знаешь, я не сразу поверил. Но когда она переслала мне все их переписки и своё – а она копия твоего деда! – фото… Факты говорили сами за себя.

Тут он снова делает паузу, словно ждёт моего комментария, но я молчу.

– В общем, её зовут Ольга. Ей сорок пять, она учительница русского и литературы. Очень скромная и интеллигентная. У неё есть дочь, чуть младше тебя – Лиля. Та выиграла какой-то конкурс психологического эссе недавно, и вот в понедельник будет награждение или что-то вроде того. Они с Ольгой приезжают сегодня, через час, я заберу их. И… Хотел узнать: есть ли у тебя желание с ними познакомиться?

Сказать, что я ошарашена – это ничего не сказать! Но отец ждёт ответа.

– Да, папа, удивил!

– Прости, я не знал, что так получится. Ольга только позавчера сообщила об их прибытии, а я так замотался, что совсем забыл предупредить тебя… А сегодня гляжу – пасмурно, думаю, авось Мирка будет расположена к знакомству с тёткой и кузиной.

– Ладно, я поняла тебя. Что от меня-то требуется?

– О, милая! Я так рад! В общем, я их встречу на вокзале, отвезу до гостиницы – им номер конкурс оплатил. Думаю, они оставят вещи и будут готовы к прогулке по столице. Только вот в такую погоду… Не все же, как ты, милая…

– Так, пап, давай вы заедете за мной и мы прокатимся по Садовому, а потом посидим в кофейне. Как тебе такая идея?

– О, прекрасно-прекрасно! Милая, я так рад!

– Угу, я тоже. Жду звонка, как поедете в мою сторону. Аккуратнее на дорогах.

– Спасибо, целую!

И он положил трубку.

Значится, так, что мы имеем?

Во-первых, внезапно ласкового папашу. Одному Богу известно, с какого перепугу он стал таким. Ежели этим я обязана новоиспеченной тётке, то я вообще в ауте. Кто бы мог подумать, что на моего отца так подействует эта ситуация? Мне это даже ревностно. Столько лет мы с ним общались «на расстоянии вытянутой руки», а тут – такие розовые сопли! Да, я утрирую, но я в шоке – имею право!

Во-вторых, у меня есть некая тётя Оля и кузина Лиля. Якобы интеллигентные особы из Саратова. Ну, это мы ещё посмотрим. Доверяй, но проверяй, как говорится.

В-третьих, мой отец в своём репертуаре. Он явно ждал сегодняшнего утра, так как боялся вести разговор заранее. Ему всегда проще вывалить информацию впритык или вообще поставить перед фактом. И этот случай – не исключение. Из-за переживаний, что я скажу, он оттягивал до последнего. Увидев дождь за окном – решился.

И вроде не прогадал.

Несмотря на некоторый скепсис, мне всё-таки любопытно посмотреть на родственников. Другое дело – смогу ли я сдержаться от язвительности, если замечу неприемлемое поведение, по сути, чужих мне людей? Надеюсь, смогу.

Зря я, что ли, ходила к психологу?

Извечный женский вопрос «что надеть?» волнует меня гораздо реже, чем других девушек. Но сегодня я хочу предстать в таком виде, чтобы сразу стало понятно – я не избалованная деньгами московская фифа, но и не отрицающая моду. В итоге решила выбрать стильный джинсовый комбинезон с шортами до середины бедра и яркую кораллового цвета майку. На ноги – любимые кеды со шнурками в тон майки. Да, я не любительница платьиц и каблуков. Но зато обожаю крупную бижутерию, которая отлично сочетается с моей стрижкой под «боб». Блондинка с рождения, я никогда не крашусь. Мне нравится естественность. Тем более мои мягкие черты лица при любом make-upе резко становятся стервозными. Чего я не выношу совершенно! Так что внешне мой облик вполне соответствует и внутренним парадоксам характера.

Отец всё не звонит, хотя прошло два часа. Впрочем, иногда и поезда задерживают. Бывает всякое.

Так как в ожидании делать мне особо нечего, не выдерживаю и залезаю в Viber.

Илья, как всегда, в сети.

Пишу:

«Привет! Ни за что не догадаешься, с кем иду знакомиться!»

Смайлики я не люблю – считаю, что так мы ленимся и совсем не используем словарный запас для выражения собственных эмоций. И тупеем.

Илья это знает и в переписках со мной смайлики не использует.

«Ого, какие люди мне пишут первыми! Да-да, это сарказм. Скоро табличку себе сделаю!»

Засранец!

«Неужто с Тарантино?» – пишет он следом.

«Подкол засчитан!» – отвечаю я. – «Нет, к великому сожалению. Это всего лишь (!) мои новоявленные родственницы из Саратова: родная тётка по папе и её дочь – моя двоюродная сестра».

Похоже, Илья раздумывает – серьезно ли я.

Пишет: «Ого номер два! Вот это новости! И как ты сама к этому относишься?»

Поверил-таки. Хотя, может, избрал пока такую тактику до выяснения нестыковок в моём повествовании, если я разыгрываю.

Отвечаю абсолютно честно: «Любопытно! Ещё недавно я бы наплевала на эту родню, но сейчас реально хочу на них посмотреть. Возможно, это мой шанс обрести одновременно и сестру, и подругу. Пускай и из другого города».

Пока я это печатала Илье, мне пришло сообщение от отца с просьбой перезвонить.

Набираю его:

– Да, вы едете?

– Дорогая! – затараторил отец. – Я попал в пробку и опоздал на вокзал, в итоге из-за звонков на Олин саратовский номер – всё до копейки сняли с моего счета, а ещё мы долго искали друг друга! Но сейчас жду их вот у гостиницы. Знаешь, они такие милые! Я очень надеюсь, что вы с Лилей подружитесь! Ты же не передумала?

– Нет, всё в силе, я тебя жду. Точнее вас.

– Мирка! Они выходят, в общем, я позвоню в домофон, как приедем. И ты спустишься, договорились?

– Ага, хорошо.

Пока мы общались с человеком, которого я не узнаю с самого утра, но вроде как по голосу это мой родной отец, мне пришло сообщение от Ильи: «Знаешь, я рад! Во-первых, что ты в таком настрое, а во-вторых, что написала мне об этом».

Я знала.

Знала, что он будет рад.

Илья влюбился в меня с самого первого дня нашего знакомства. Я же… Только недавно стала подпускать к себе людей ближе.

Кстати, похоже, что и отец тоже. Вот хохма! Неужто два страуса решили вынуть головы из песка?

Пишу Илье: «Спасибо за поддержку. Надеюсь, что папа не ошибается в этих людях, и они и впрямь милые. Он звонил только что».

Илья мигом отвечает (как он так быстро печатает?): «Я готов быть всегда рядом. Если потом захочешь обсудить – звони в любое время. Ну ты знаешь… Удачи!»

Мда. Любую другую девушку это сообщение привело бы в восторг и умиление. А что я?

Я кратко пишу: «Спасибо, буду иметь в виду», – и выхожу из сети.

Тут же звонит домофон.

Если существует любовь с первого взгляда, то должна и существовать дружба с первого взгляда: при виде своей кузины Лили понимаю, что, будь я мужчиной, сразу же повела её в ЗАГС.

Она великолепна!

Чёрные, как смола, волосы и короткая стрижка под мальчика. Острые, безумно красивые скулы. Синие глаза с небольшим прищуром. Тонкий, слегка вздёрнутый носик. И верхняя губа чуть больше нижней – выглядит очень привлекательно и эстетично.

Повторюсь, она великолепна!

Совсем не носит, кстати, украшений. Стоит у папиной машины в белой майке с надписью «Everybody lies» (привет, Хаус!) и джинсах.

И тут я замечаю – внимание! – такие же кеды, как у меня!

Вау! Впервые я так рада человеку, который носит одинаковые со мной вещи. Обычно я ревностно отношусь к подобным ситуациям, так сказать, блюду свою индивидуальность. Но тут же – я в полном восторге от сходства вкусов. И не только вкусов.

Я вижу, что мы с ней обе «тощие секельды», как любит говорить моя бабушка Поля.

Но в Лиле всё очень гармонично.

Она прелесть!

Не могу знать, что подумала она при виде меня, но я же, как могу, сдерживаю порыв кинуться к ней в объятия!

Хотя обычно я вся такая холодная и скептичная.

Тьфу!

Собственно, тётю Олю я тоже успела оценить. Ничего примечательного, кроме такой же худобы. Словно мы с ними втроем были в Освенциме. Не дай Бог, конечно! Однако знаю по себе, что никак не могу поправиться, даже если обожрусь едой из МакДака. Только гастрит заработаю. Интересно, у них та же проблема? Или просто недоедают? Может, на диете сидят?

Чёрт, что за мысли!

Вообще пора бы уже что-то сказать.

– Добрый день!

– Оля, Лиля, это моя дочь Мирослава, – начал было отец.

– Можно просто Мира, – поправляю я.

– Да, она не очень любит своё имя, – продолжает наше знакомство отец.

Я вижу, что он очень нервничает. Ей-богу, как на экзамене!

– Мира, а это твоя тётя Оля и кузина Лиля.

– Приятно познакомиться, – говорим мы хором и смеёмся.

– Ну что, поехали! – командует отец и кивает мне в сторону места рядом с водителем. Я слушаюсь, хотя гораздо больше мне хотелось бы сесть сзади рядом с Лилей, чтобы разглядеть её получше.

Но всему своё время.

Погода, кстати, изменилась. Сквозь тучи начало пробиваться солнце. С детства я называю это явление «заикающееся солнце», потому что оно словно пытается что-то сказать, но тучки его постоянно перебивают. Фантазёрка я была. Впрочем, и сейчас есть чуток.

Отец, как истинный историк, начинает вещать про Садовое кольцо и московскую архитектуру, пока мы едем.

Я осторожно поглядываю в зеркало заднего вида на новоиспеченную родню. Обе смотрят в окно и заворожённо слушают отца. Массовый гипноз, не иначе. Ещё открытых ртов не хватает для пущего виду.

И тут Лиля замечает мой – наверняка любопытный – взгляд в зеркале, и улыбается в ответ. Мол, всё в порядке.

Я же смущённо отвожу глаза.

Не умею признаваться так сразу в откровенной симпатии.

Ведь обычно я сдержанна в общении.

Несколько минут спустя, отец говорит, что скоро мы окажемся недалеко от нашей с ним любимой кофейни. Дружно решаем переместиться туда, а потом – при хорошем раскладе – прогуляться пешком по Москве.

Что-что, а столик отец успел забронировать, и нас ждали.

Он пропускает меня к месту у окна, отчего мы с Лилей оказываемся прямо друг напротив друга. Она снова улыбается.

Я не могла и предугадать, что однажды у меня может появиться такая взрослая двоюродная сестра. Это крайне необычно осознавать…

Теперь отец комментирует меню и советует попробовать наш с ним любимый фисташковый десерт.

Замечаю, что тётя Оля явно смущена ценами заведения, а отец этого не понимает.

– Папа, ты же нас угощаешь, так? Я бы взяла карбонару, проголодалась, пока вас ждала, – небрежно бросаю я и вижу, как тётя Оля мгновенно успокаивается.

А папа так и не понял.

Когда заказ был сделан, наступает неловкая, но вполне предсказуемая пауза.

Лиля заговорила первой:

– Мира, если ты не против, я бы хотела остаться сегодня у тебя с ночевкой. У нас завтра запланирован с мамой поход по магазинам, а в понедельник я получаю приз за эссе и мы почти тут же уезжаем. А я думала пообщаться с тобой вдвоём, как-то по-девичьи что ли, – и смотрит на меня фирменным взглядом кота из «Шрэка».

Конечно, я ошеломлена этой искренностью. Но приятно.

– С радостью! И могу завтра составить вам компанию, я знаю несколько хороших магазинов молодёжной одежды.

Параллельно слежу за отцом и тётей. Оба явно обрадованы контакту детей.

– Если тебе нетрудно, то мы только «за», правда, мам?

– Конечно-конечно. Я, тем более, далека от моды. Но и мне необходимо обновить гардероб. Так что нам не только в молодёжные магазины, – с улыбкой говорит тётя Оля.

Отец не скрывает – что удивительно! – своих чувств:

– Девочки, как я счастлив, что мы теперь все вместе! Папа, храни Господь его душу, был бы тоже рад. Наверняка!

– Костя, прекрати, пожалуйста, нас смущать! И мы, ты знаешь, совсем ни на что не претендуем. Я писала об этом и Евгению Александровичу. У нас трёхкомнатная квартира в центре Саратова, однушку я мамину сдаю – недвижимость и деньги у нас есть!

– Ольга! Ну что ты начинаешь! Я же не про деньги говорил сейчас!

– Извини, Костя, просто мне не хочется, чтобы ты или Мирочка думали, что вот появились, дескать, родственники из провинции, которые теперь сядут на шею или, того хуже, потребуют наследство!

Тут я вмешиваюсь:

– Тётя Оля, я совсем вас не знаю и, да, признаюсь, у меня были такие мысли насчёт этой ситуации. Однако это нормально, учитывая, в каком мире мы живём. И хочу заверить вас с Лилей, что считаю даже адекватным, если вы потребуете наследство. Лично я совсем не против. Оно такое же ваше, как и наше.

– Мирочка, деточка, да ты что! Нам ничего не нужно, кроме обычного человеческого общения! Мы просто хотели с вами познакомиться!

– Ольга, успокойся, Мира говорит дело. И я рад, что у меня такая справедливая дочь! Скажу больше – я уже звонил своему знакомому юристу и дал ему задание узнать, есть ли вариант пересмотреть папино завещание, ввиду вашего появления.

– Костя!

– Оля!

– Так, мама, держи себя в руках, – Лиля обняла тётю Олю, и та как-то сразу обмякла.

Отец улыбнулся.

– Оля, сама посуди, наш отец был уважаемым профессором, и ты имеешь полное право, даже в качестве моральной компенсации, получить теперь свою долю. В конце концов, если ты такая гордая, подумай о дочери – у неё вся жизнь впереди и некоторая подстраховка в виде папиных сбережений ей точно не повредит!

Тут нам принесли кофе и чай. Официантка словно ждала подходящего момента, когда отец закончит свою речь.

– Ох, Костя, – начала снова тётя Оля, даже не притронувшись к чаю, – но ведь у тебя тоже дочь! И Лиля не планирует перебираться в Москву, у неё в Саратове практически уже есть работа по профессии, где её ждут. А вот Мире в любом случае в Москве эти сбережения Евгения Александровича пригодятся – тут такие цены!

– Тётя Оля, при всем моем уважении, почему вы говорите за Лилю? Кто знает, что у неё в планах?! Может, мы погуляем по Москве, и ей тут захочется жить?

Мне захотелось спровоцировать сестру на разговор.

– Мама права, честное слово, я не собираюсь перебираться в столицу. В Саратове весь мой круг общения, родные, учеба и впоследствии, надеюсь, работа.

– Ладно, допустим, но почему вы обе так принципиальны в плане наследства? Не вижу, как и папа, ничего зазорного, чтобы получить своё. Простите, но дед был не самым порядочным человеком, я бы даже сказала засранцем…

– Мира!

– Папа, ну если это так!

– В общем, да…

– Мира, девочка, пойми: мы не считаем это «своим». И для нас гораздо важнее любых денег – узнать тебя и твоего папу. И по возможности дружить. У меня никогда не было старшего брата. И пускай мы смогли познакомиться только сейчас – лучше поздно, чем никогда!

– А у меня нет сестёр, – подала голос Лиля.

– Пф, – отец явно израсходовал все аргументы, как и я. – Раз вы так непреклонны, то давайте оставим пока эту тему.

– Ура! – искренне возликовала тётя Оля. – Это чудовищная тема для первого дня знакомства! Давайте лучше поговорим о вас с Мирой. Кое-что я уже знаю из переписок, но хочется уточнить, Мирочка, ты действительно собираешься стать сценаристом?

Чёрт!

Вдох-выдох.

Отец не знает. Это факт. Не злись, Мира, не злись.

Тётя просто хочет ответ. И всё.

Вдох-выдох.

– Знаете, я ещё не решила. Пока идут курсы, мне приходится всё чаще задавать себе вопрос: хочу ли я этого?

Молодец!

Справилась, деточка.

Почти честно и не совсем грубо.

– Мира!

Ну вот, отец сейчас начнёт!

– Почему я об этом не в курсе?

И тут мне на помощь приходит Лиля.

– Дядя Костя, может быть, вы лучше обсудите это позже? Уверена, мама спросила из обычного любопытства и не хотела уж точно конфликта между вами. Извините нашу бестактность.

– Да-да, Костя! Оставим эту тему, я ненарочно!

– Хорошо. И это вы меня извините! Мира у нас интроверт, а я не всегда умею правильно к ней подступиться, и, если честно, очень стыжусь, что не являюсь примерным отцом.

Вот это номер!

Я даже не знаю, что и сказать.

– Костя, это нормально! Ты же мужчина, а для вас непривычно излишне близкое общение, поэтому неудивительно, что ты не всегда знаешь, что и как сказать. Верно, Мира, ты же всё равно любишь папу?

Ох, тётя Оля, вы превращаете эту встречу в какую-то мыльную оперу! Хотя, понимаю, хотите как лучше…

– Да, люблю.

Отец неловко глядит на меня, а я хлопаю его по плечу – мол, старик, всё нормально.

Фу, какая я холодная!

Но не могу иначе.

Хвала высшим богам, нам приносят еду. Официантка явно чувствует, когда ей нужно подойти к нашему столику!

– Мм, вкуснотища, – оценивает десерт Лиля. – Знаете, я не очень люблю готовить, но зато очень люблю поесть!

Сокровище, а не девушка!

Разрядила хоть обстановку.

– Мира тоже с плитой на «вы», – смеётся папа. – Однажды она взялась приготовить шарлотку к моему приходу. Удивить хотела. И, надо сказать, ей это удалось! Когда мы достали это чудо из духовки, то тесто совсем не поднялось, а сам пирог был непонятного зелёного цвета… В общем, пошли в итоге в ближайшую пиццерию!

Ах, папа, как я люблю, когда ты рассказываешь истории о моих позорах!

– Да ну хватит тебе, Костя! У меня тоже не было кулинарных навыков, когда выходила замуж. И ничего! Через месяц я уже неплохо готовила. Будет нужда – всему научится.

Тётя Оля, я влюбляюсь в Вас тоже с каждым словом!

Это точно родственники?

Может, папа решил меня разыграть и пригласил актрис?

Тьфу, Мира, что за гадости ты вечно выдумываешь! Пора уже поверить, что существуют такие приятные люди, пускай они и из Саратова.

– Я же не в качестве критики это рассказал, – тут же начал оправдываться папа. – Просто…

– Всё нормально, – заверяю его я.

Хватит с нас уже предконфликтных ситуаций! А то тётя и Лиля решат, что мы слишком сложные. А мне очень хочется им понравится.

Мда, Мира, ты ли это?

– А у меня в Саратове есть знакомый, который божественно готовит, а его девушка – вообще не умеет. И вполне счастливо живут – душа в душу! – Лиля снова вступает в разговор.

– Ну что ж, каждому своё, – улыбается папа. – Мирина мать, Царствие ей Небесное, пекла удивительные пироги! Когда мы с ней только познакомились в студенческом лагере, её болтливые подруги тут же стали мне эти пироги расхваливать! Мол, путь к сердцу мужчины лежит через желудок, и всё такое… Как же жаль, что судьба так рано у нас её отняла!

– Костя, мне очень жаль…

– Пожалуйста, давайте не будем разыгрывать мелодраму! – злюсь я.

– Мира! Никто и не разыгрывает, это просто…

Но я перебиваю отца:

– Просто ты любишь быть жертвой этой истории!

Меня несёт.

– Извините, но я не хочу участвовать в этом спектакле! Пропусти меня, я хочу на воздух!

Плевать я хотела на то, что и кто подумает!

Ненавижу это его вечное «жаль»!

Чёрт возьми, а мне-то как жаль! Я вообще её не знала!

– Мира, ты как? – Лиля, видимо, выбежала следом за мной. – Может, поедем к тебе домой тогда? Маму оставим с дядей Костей погулять по городу? Думаю, так всем будет лучше.

И она обняла меня.

– Да, давай! Но я не вернусь в кафе. И поедем на метро. Тут относительно рядом. Извини, я не всегда умею сдерживать порывы.

– Я понимаю… Сейчас схожу за деньгами, и поедем.

– У меня есть карточка. Я угощаю, купим по пути какой-нибудь еды на вечер.

– Ладно, но я просто скажу им о наших планах. Минутку!

Стыдно ли мне?

Не уверена.

Как бы я ни говорила с моим психологом Людмилой Григорьевной про отношения с отцом – периодами я срываюсь. А сегодня особенный день, я его почти не узнаю, но это «жаль» – и всё! Меня несёт, перестаю себя контролировать…

Надеюсь, Лиля и тётя Оля не решат, что я истеричка. Впрочем, Лиля вроде бы не прочь пообщаться с такой сестрой, как я. Значит, не зря она учится на психолога – находит и к таким, как я, подход.

Необъяснимо, но факт: я доверяю ей.

– Всё улажено, веди меня, Сусанин! – У Лили очень тёплая и нежная улыбка.

Я чувствую, что хочу рассказать ей всё-всё!

Но, конечно, не сейчас.

– А отец что? – не могу не полюбопытствовать я.

– Извинился перед нами за вашу недомолвку. Сказал, что ты права.

– Чтооо?!

Я даже остановилась.

– Ну да, – словно это обычно дело, говорит Лиля. – Судя по всему, он очень хочет стать тебе другом, а не только отцом. Но пока попытки не особо успешны…

– Лиль, прости, но я в шоке! Ладно, пошли. Если не возражаешь, мы по пути не будем копаться в наших семейных проблемах?

– Окей, как скажешь, сестра!

– Спасибо. Кстати, ты алкоголь-то пьёшь? У меня дома бутылка французского вина – друг из Парижа привёз. Я всё ждала особенного момента и не открывала. По-моему, он настал!

– Ого! В таком случае не посмею отказаться!

В метро мы переговаривались и обсуждали забавных людей. Лиля оказалась очень наблюдательной и не просто комментировала внешний вид человека, но ещё и придумывала легенду: кто это, кем работает и чем живет.

Я влюблялась в сестру всё больше и больше.

Неужто это магическая родственная связь, из-за которой мне так комфортно?

Или мне просто повезло?

В любом случае – я счастлива.

На подходе к моему дому я предложила купить пиццу. Выяснилось, что мы обе обожаем «Маргариту» и «Четыре сыра». Совпадение вкусов тоже генетическое? Или везение опять?

Забавно и странно всё это…

Уже усевшись на кухне с пиццей и вином, мы поднимаем бокалы за знакомство.

– Вино шикарное!

– Да, надо будет поблагодарить Илью.

– Это твой… бойфрэнд?

– Не совсем. Если тебе интересно, я расскажу. Но сразу предупреждаю, что история длинная.

– О! Я обожаю слушать!

– Ну да, ты же будущий психолог!

– Не в этом дело. Когда со мной делятся чем-то сокровенным, я словно проживаю ещё одну жизнь – этого человека. Для меня в этом и заключается чудо общения. Только я считаю честью выслушать другого человека, ведь это означает, что мне доверяют.

– Логично. Ты точно психолог, а не философ? – подкалываю я.

– Точно! Но ведь философия – начало всех наук, в том числе и психология вышла из неё, так что…

– Помню, мой философ в универе рассказал, почему выбрал эту специальность. До сих пор не знаю: шутил он или нет. Но мы тогда смеялись!

– Ну, правда часто похожа на шутку или иронию.

– Вот-вот! Короче, он учился одинаково хорошо по всем предметам в школе. Родители думали, что он станет адвокатом, пойдёт по стопам отца. Ему же этого совсем не хотелось. В итоге он стал вычеркивать из списка все факультеты, которые ему не нравились – пошёл от обратного. И не смог найти недостатков только у одного – философского. Потому что понятия не имел, чему там можно учиться пять лет. Так и решил пойти туда. А в итоге ещё и аспирантуру закончил. И стал преподавать. Сказал нам тогда: «Если уж валять дурака, то так, чтобы никто не мог в этом упрекнуть!».

– Очень похоже на правду! И очень по-философски.

– Ну, будем считать, что это правда. Предлагаю тост за откровенность и искренность!

– Отличный! И я вся во внимании, что там за Илья такой?

Выпив бокал до дна, я решаюсь:

– Да Илья, признаться, не совсем герой моего романа. С чего бы начать… Пожалуй, с главного, как и когда я решила стать сценаристом, потому что захотела познакомиться лично и поработать со своим кумиром Квентином Тарантино.

– Ого!

– Да, твоя реакция вполне адекватна. Но это ещё цветочки. Повторюсь, моя история не из простых. И не для слабонервных. Ты можешь счесть меня ненормальной! Я не шучу, я даже ходила к психологу!

– И что тут такого? Как говорил мой любимый дедушка Фрейд: «Каждый из нас нормален лишь отчасти». Поверь, за мной тоже есть одна история, которая не в каждом найдёт отклик и понимание. Так что баш на баш: ты – мне, я – тебе.

И Лиля подмигнула.

– Договорились! Итак, я влюбилась в фильмы Квентина, когда уже училась на лингвиста. Честно говоря, с детства я больше любила книги, чем кино. И даже людей. Собственно, в студенческие годы это не изменилось. Как это модно сейчас выпячивать – я интроверт. И немножко даже мизантроп. Люди, по большей части, вызывают во мне скуку или желание дать в лоб, когда сильно тупят или лезут не в своё дело. В школе я была отшельником, которого все боялись, потому что я не только была лучшей в классе по учёбе, но и занималась каратэ. И меня не трогали. Хотя при другом раскладе я наверняка бы могла стать тем же «чучелом», как из одноименного фильма. Ну, в плане жестокости детей и давления большинства на личность.

– Я понимаю.

– Собственно, повторюсь, в универе мало что изменилось. Но всё-таки я была постарше и осознавала важность социальных контактов для беспроблемной жизни. Группа у нас была маленькая – десять человек, в основном девушки и всего три парня. Ну Илья был одним из них, как ты понимаешь. Не знаю, чем я его привлекла тогда, возможно, как раз своим пофигизмом – в сравнении с другими одногруппницами меня не особо волновали девчачьи темы. Да, я общалась с ними с первого дня, но сразу дала понять – в некотором роде я пацанка. Возможно, они обсуждали меня за спиной, из той же зависти, что с парнями я была своей. А те трое тогда представляли собой нечто вроде «свободной кассы», то есть были потенциальными женихами. В общем, лично я старалась со всеми в группе поддерживать равные отношения. Но Илья после месяца обучения стал часто мне звонить и звать по пятницам тусить. Каждый раз я отказывалась. И каждый понедельник меня и ещё двух парней ждал красочный рассказ, как же было круто в пятницу. Спектакль этот разыгрывался вплоть до первой сессии. Я, конечно, стала подозревать подвох. Но мне было любопытно: долго он так выдержит? Не знаю, почему я была так жестока, хотя до сих пор не считаю это жестокостью. На сеансе у психолога я признавалась, что мне стыдно за то своё поведение, но почему мы называем его жестокостью – не пойму. Скорее это было отстранение и наблюдение. Но не в этом суть. В сессию, естественно, Илюше пришлось забыть о клубах и вечеринках. Вообще ту первую сессию мы сдали на «4» и «5» все. Нашу группу отмечали многие преподы, мол, очень сильные и целеустремленные ребята попались. В этом смысле я была рада, что в сравнении со школой я нашла единомышленников и, по факту, сильных конкурентов. Это меня мотивировало совершенствовать языки и подавать заявки на различные гранты и стипендии для студентов. Но я снова ушла от основной темы! Конечно, после сессии у нас были каникулы. Я планировала посвятить их просмотру фильмов, которые мне рекомендовали ребята. Во время учёбы я считала недопустимым отвлекаться на это, а в каникулы, тем паче зимние – занятие самое подходящее. Об этом я бросила невзначай на последнем в ту сессию экзамене. Илья тут же стал напрашиваться в гости на совместные просмотры. Тогда я уже, кстати, жила одна. Естественно, я отказала. Причем никогда не была мягкой, а говорила в лоб типа: «Илья, отвянь! И без тебя проблем хватает». В тот раз он быстро отстал. И я успокоилась. Но на следующий день мне позвонили в домофон с утра. Якобы почта. Я, дура, спросонья открыла. Через минут пять кто-то позвонил уже в мой звонок. А дверь у меня тогда была другая, старая и без глазка. Спрашиваю: «Кто?», а мне отвечает Илюшин голос: «Доставка пиццы!». Тут я прикидываюсь, что не узнала: «Не заказывали!» – «Это подарок от заведения!» – «Мне ничего не нужно!». Я была непреклонна, и он сдался первым: «Романова, открывай, это Илья, пицца остынет!». Что-то во мне сжалилось над парнем. Наверное, это был мой голодный желудок. Короче, впустила его, налила чай. Он вёл себя как обычно, но я-то знала – пришёл он неспроста. И в определенный момент спросила в лоб: «Чего ты хочешь от меня?». Он чуть не поперхнулся чаем. «Мирка! Ты со своим характером везде ищешь подвохи! Соскучился я, что такого?» – «Мм, день не виделись, а ты уже соскучился. Допьёшь чай и вали!» – «Гостеприимства тебе не занимать!» – «Незваный гость хуже татарина, слыхал?» – «Ой, да ладно, я же не с пустыми руками пришёл! Окей, я уйду, но не звони мне тогда больше!» – выдал он и, в прямом смысле слова, хлопнул дверью. Причем обувь забрал, видимо, на лестничную площадку, так как вылетел пулей из моей квартиры. Я только хмыкнула вдогонку: «Истеричка!» – и доела последний кусок пиццы… После каникул между нами началась война: он старался укольнуть в разговорах меня посильнее, а я «делала» его на английском так, что преподавательница предложила мне закончить универ экстерном. Но потом я забила. Внезапно мне надоело это ребячество. Илья не сразу это понял, но в итоге война перешла в игнорирование – мы вообще перестали контактировать. В группе, конечно, за этим противостоянием следили, но быстро утратили интерес, когда мы перестали соперничать. Причем Илья, естественно, изжил мою дружбу с парнями. С девочками же мне не хотелось объясняться и сплетничать – поэтому я снова стала отшельником. Впрочем, меня это совсем не беспокоило. Главное – дают учиться и не задирают. Тем более, что как раз с тех зимних каникул я и открыла для себя творчество Тарантино. Конечно, первое, что я посмотрела – это «Криминальное чтиво». И понелось… Отсмотрев все фильмы, я стала искать их в оригинальной озвучке – оттачивать ещё и язык. Учеба занимала меня не меньше, но я уже зарекомендовала себя и, как это часто бывает, зачетка стала работать на меня. А я задумалась о профессии, связанной с кино. Пусть я и отношусь ко всем этим ванильным фразам типа «если чего-то хочешь, то вся Вселенная помогает тебе в этом» со скепсисом, что-то внутри меня загорелось идеей познакомиться с Тарантино лично. В конце концов, язык у меня на высоком уровне, осталось только попасть хоть немного в эту сферу. И, кто знает, на что я способна? Не зря же я столько прочла книг! Это я о развитии воображения и художественного вкуса. Только фильмов я смотрела мало – это факт. И вот, где-то в середине третьего курса, я поняла, что надо заполнять свои кинопробелы, а потом уж идти учиться на сценариста или режиссера. Хорошо бы вообще заграницей, если получится убедить родных вложить в меня. Это я тебе рассказываю к тому, что после окончания универа мне пришлось таки устроиться на работу в престижное Бюро переводов и самой оплачивать курсы сценаристов, потому что и дед, и папа решили, что я, цитируя деда, «с дубу рухнула!». Ведь мне поступило немало предложений о работе переводчиком в Европе, но я отказалась из-за мечты о кинокарьере. Папа во всём слушался деда, так что спонсировать меня никто тогда не собирался. И я плюнула на это. В конце концов, это моя жизнь, а не их. А я всегда отличалась определённой целеустремлённостью, да и идея познакомиться с Тарантино не казалась мне такой уж недостижимой. Однако на сценарных курсах во втором семестре меня настигла кара. Или карма. Кто во что верит. Короче, я впервые в своей жизни влюбилась.

– Ну наконец-то!

– Ты ещё не устала слушать?

– Нееет! Мне очень интересно! Давай тогда выпьем за любовь, и ты продолжишь.

– Тогда давай и за Игоря Николаева!

– Точно!

– Тем более, сейчас мой рассказ приобретёт иной окрас, и для храбрости мне вино не повредит.

– Ого! Вот это интрига интриг!

И я снова выпиваю свой бокал до дна.

– Его звали Никита Александрович. Лет под тридцать, увлечённый своим делом, эдакий странноватый тихий тип. Интересовали его исключительно документалки. Особенно исторические. Собственно, он это у нас и преподавал. С первых же лекций Никита Александрович стал меня раздражать! К слову, особо его никто не слушал. И забыла сказать: на этих курсах у меня сразу было правило – вести себя обособленно. Я знала, что рано или поздно этим и кончится, так что не стала оттягивать момент. Короче, Никиту Александровича все считали тряпкой. Но не обижали. Все, кроме меня. Я на семинарах задавала ему неоднозначные вопросы, ставила в тупик – короче, издевалась, как могла. Он смиренно терпел и относился к этим моим издёвкам очень серьёзно. Однажды даже посвятил семинар разбору моего вопроса с прошлого занятия, на который не смог ответить сразу. И нет бы мне закончить на этом – я продолжала в том же духе вплоть до экзамена! На который я пришла первой, но сказала ребятам, что пойду последней. Честно говоря, побоялась, что вот теперь-то он на мне отыграется. А быть опозоренной перед всей группой не хотелось. В итоге всё пошло не так, как я могла предположить. Точнее всё вообще пошло вкривь и вкось! Я взяла билет, вопросы попались лёгкие, поэтому отвечала без подготовки. Никита Александрович внимательно слушал не перебивая. И не стал заваливать. Только спросил в конце: «Не хотите ли Вы, Мирослава, теперь, когда больше не являетесь моей студенткой, сходить со мной на свидание?».