Читать книгу Киборги-пилигримы - Елизавета Епифанова - Страница 24

***

Пока Док решался накануне перехода поговорить с Малахией о его сыне, боевой отряд всю ночь мучился кошмарами. Среди людей бытует распространенное заблуждение, что искусственный разум не может видеть снов. Что он сродни разуму животных, ничего не планирует, а оттого и не беспокоится: включает спящий режим, когда чувствует истощение ресурсов, или по команде, и тут же отключается. На самом деле в искусственном интеллекте никогда не прекращается работа синапсов, и даже во время отдыха мозг киборгов регистрирует сильную электрическую активность. То, что киборги во время испытаний не могли пересказывать ученым свои сны, говорило скорее о слабой вербализации, чем об отсутствии сновидений. К сожалению, на этой стадии тестирование киберпсихики было прекращено по объективным причинам.

Киборги просыпаются без встроенного программируемого будильника тогда, когда нужно – это уже многое говорит об их возможности планирования будущего.

Так вот, их мучили ужасные кошмары. Они не дергались во сне и не издавали странных звуков, не скрежетали зубами, но каждый мог разглядеть, как стремительно расширяются и мигают их фотозрачки в широко открытых глазницах, настолько широко, что приоткрывается кромка искусственной роговицы. Именно это зрелище и наблюдала Ева, которая пришла в лагерь киборгов, чтобы пригласить Давида Львовича на ночное свидание в лес.

Наутро Ева была подавлена и задумчива и избегала Дока. Тот не понял перемену ее настроения, но решил воспользоваться ситуацией, чтобы во время пути завлечь Малахию в деликатную беседу.

– Мой досточтимый лорд! Итак, ваш дядюшка – король Дании?

– Что?!

– Нет, не так. Сейчас… ты, ты, надо говорить ты…

– С вами все в порядке?

– Ты же понимаешь, что у нас осталось не так много времени, чтобы поговорить?

– Что? Что?

– Ну, для человека, который несколько дней скрывается в лесу от своей общины, да еще и вместе с сыном, ты слишком мало говоришь о себе.

– Что? О чем говорить?

– Например, о матери Ильи. Почему она не с вами?

– Она умерла. Давно.

– От чего?

– Родами.

– Заставляет задуматься.

– О чем?

– Почему ты снова не женился. Всего одна жена, один сын. У меня тоже любимым битлом был Джон. А потом стал Пол.

– Да о чем это ты? Язык твой говорит против тебя! Никогда я не возлягу с мужчиной. А любил я только одну женщину и сына своего хотел воспитать достойным человеком, поэтому посвятил ему всю жизнь. Тяжело сохранять веру в этом безумном мире, где киборги и зомби смущают природу человеческую. Мы остались небольшой группой в защищенном поселке и надеялись, что можем продержаться до эвакуации. Но за нами никто не пришел. Когда мы съели все припасы и люди начали умирать от голода и болезней, пришлось самим пробираться через леса, чтобы встретить других людей. Мы менялись, вели себя как звери, потом смешались с язычниками и научились делам их. Многое из того, что пришлось пережить мне и Илье, я постарался забыть. Я думал, мы обретем праведный покой в Новом Быте, но слова их оказались кривдой. Я не мог возлечь там ни с одной женщиной.

– А я безумен только в норд-норд-вест, – пробормотал Док.

– Стоп, – послал мысленный сигнал Макс, шедший с первой группой. – Иосиф нашел участок, где можно перейти железную дорогу, не попав в ловушку.

Оказалось, что Большое московское кольцо – совершенно проржавевшая, местами разобранная одноколейка, идущая по узкой насыпи через заболоченный лес. Из этого леса как раз и выбирались беглецы. Ося объяснил, что скверное состояние полотна на самом деле мешает эффективно патрулировать участок. Помазанники из Малого стада пользуются примитивными ремонтными дрезинами, приводимыми в движение двутактными моторами на кустарном топливе. Вдоль рельсов кое-где идет тропинка, и по ней в летнее время можно с грехом пополам проехать на велосипеде – обычном для воинов Стада транспорте. Но тропинка то и дело прерывается заболоченными ручьями. Когда-то были попытки использовать для патрулирования лошадей, но тех, что выжили после человеческого голода, дожрали зомби.

Хотя уже началась весна – вот оно, это была весна! – еще было довольно сыро, и снег с грязью сошел не везде. Патрули вряд ли возьмут велосипеды, а зимнее топливо для дрезины, скорее всего, на исходе. Так что в обход они пойдут пешком. Именно поэтому несогласные и сочли это время года лучшим для побега. Правда, чтобы обезопасить такие проблемные участки от незваного проникновения, вдоль всей ветки до самого Михнева стояли вешки с плотно натянутой колючей проволокой и (о чем было неизвестно штатским) на склонах насыпи были спрятаны мины-ловушки с найденной на военном полигоне взрывчаткой. Карта минирования постоянно менялась на случай предательства, поэтому сами помазанники не всегда точно помнили, как расставлены ловушки, и старались, проходя по этому отрезку дороги, ступать только по шпалам и внимательно глядеть под ноги. Сам Ося также не знал, где на насыпи спрятаны мины. Но он знал, как по-другому пересечь железку.

Работая в патруле, Иосиф заприметил тайный проход: старое русло ручья, забранное в трубу и огороженное с обеих сторон решетками. Гидротехническое сооружение, видимо, осталось с тех времен, когда ручей еще куда-то тек, а не превратился в зловонное болото, запруженный при неумелых земляных работах. Решетки были настолько старыми, что их ничего не стоило открыть инструментами или сильными руками киборга. Но при этом они так плотно заросли кустарником, что Ося был совершенно убежден – кроме него, этот проход не видел никто из бывших коллег.

– Все-таки кого-то надо выставить в дозор на насыпи, – с сомнением сказал Малахия, глядя как Ося, Илья и другие мужчины активно вырубают кусты вокруг ржавой решетки. – Вдруг Стадо все-таки покажется, а мы их не увидим, потому что сами в овраге. У нас большая группа, а труба узкая. Придется проходить по одному. Если нас заметят, запросто разделят, а потом перебьют в лесу как кроликов.

– Я могу, – неожиданно вызвался Илья.

– Нет, пойдет киборг – сурово высказался отец. – Если он заметит отряд, передаст сигнал другим вот этой своей штукой в голове. А что, я видел, как вы смотрите друг на друга, ничего не говорите, только дергаетесь.

– Эта штука действует только на близком расстоянии, – пояснил Док. – И я хочу сказать, что разделяться мы не будем. Первый из нас перейдет дорогу и разведает обстановку. Если все хорошо, подаст сигнал веревкой, и за ним пойдут остальные. Последний закроет решетку с этой стороны и закидает ветками. Это хотя бы на время запутает следы. В случае появления отряда помазанников есть вероятность, что они нас просто не заметят. Тогда нужно просто двигаться тихо, а не выставлять дозор. Все равно мы их услышим первыми. Бежать не имеет смысла. Если нас заметят, придется дать отпор.

Лиза почувствовала что-то вроде гордости за Дока. Впервые со времени их ухода с базы он проявил себя при планировании операции настоящим лидером и стратегом. И особенно было приятно, что в этой операции участвовали люди.

– Алекс, расчеты?

– Да, Док. Если со второй решеткой не будет проблем, вся группа должна очутиться на той стороне через 27 минут.

– Хорошо, – мрачно согласился Малахия. – Но первым туда пойдет кто-то из ваших. И последним тоже.

– Мы вас чем-то обидели? – уточнила Лиза.

– Вон у него спроси, – кивнул Малахия на Дока. – Пристал со своими вопросами, цаца какая. То ему скажи, это. Расскажи, не пидор ли я, как я, мол, один сына воспитываю. Как Израиль Иосифа – ибо он сын старости моей! – неожиданно закончил Малахия свою речь и отошел к другим людям.

– Почему он часто переходит с одного жаргона на другой? – недоумевала Лиза.

– Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих, – ответил ей Алекс, не заикаясь.