Читать книгу После мрака свет - Елизавета Романчик - Страница 3

Едва сгущаются вечерние сумерки,

Ко мне приходишь ты —

Мое любимое маленькое чудище.

Мой эталон красоты.

В глубоких глазах отражается счастье,

Руки нервно бледны.

Когда за окном бушует ненастье,

Мы в этом мире одни.

Лишь за окном забрезжит рассвет,

Ты исчезаешь в лучах.

Воспаленного мозга мучительный бред…

Но я вновь ищу тебя в снах…

Там, где поют птицы,

Там, где лето теперь,

Мне зима будет сниться,

Мне будет сниться метель.

Мне будут сниться бураны,

Вьюги унылый вой.

А там, где зима – барханы,

Лето и вечный зной.

Я помню все,

Не в силах позабыть.

Я помню ночь в лесу

И летнюю грозу.

Я помню все:

Прикосновенья твоих губ,

Тяжёлый дождь

И ласки твоих рук.

Я помню все…

И свято берегу того,

Кого по злобе лютой

Ты обозвал дитем грешного блуда.

По венам течет героиновой яд,

И пепел сжигает лицо.

Нагрянувшей боли искренне рад,

Сжимая разум в кольцо.

Ты знаешь, что час твой последний настал,

И дьявол скребётся в окно,

Ты выпьешь упорно высокий бокал,

С отравленным правдой вином.

Веки прикрыв, попадаешь в астрал,

Забыв, что такое бренность.

А ангел возносит тебя к небесам,

Туда, где забытье и вечность.

Явился ангел. Упало небо.

И дьявол вылез из преисподней.

Растаял снег. Пропало лето.

А я иду, смерти подобный.

Психушка ждёт. И врач упрямо

Меня желает ремнем привлечь

К кресту. А я иду устало,

Ища, куда бы можно лечь.

Уж полночь. Солнышко в зените.

Щебечет пьяный Бармалей.

Эй, люди, богу помогите.

Да, ты, стакан скорей налей.

Стекает лава. Обжигает.

Прохладно стало, хоть убей.

Кто за погоду отвечает?

Эй, сверху! Сделай потеплей.

Я чокнутый? Да нет, как можно.

Ты смысл не видишь?

Мне так жаль. Я осторожно

Пойду, найду ещё Грааль.

С ружьём в ладони я вскинул руку,

И ты вскричав навзничь упала.

Не для того пережидал разлуку,

Чтобы увидеть, кем ты стала.

Ты даже лёжа на земле,

Своей пленительной красою

Тревожишь что-то в глубине

Души, отравленной тобою.

Я не хотел менять тебя,

Я жил невинною любовью…

Я помню твой прощальный взгляд

И снег, залитый твоей кровью…

Мне все равно кто ты —

Убийца, мученик, раб.

Мы все в этом мире боты,

Тут каждый роли не рад.

Идём по жизни упрямо,

Ступая в не ту колею.

Мы голову держим прямо,

Являя гордыню свою.

Мы все одинаковы:

Храбрец, упрямец и трус.

Но все становимся разными,

Почувствовав жизни укус.

Закрой свои гнилые раны,

Забей гвоздями рваный крик.

Кровь не остудишь едкой бранью,

Тут каждый мученик и фрик.

С отравой в сердце и сосудах

И в пламенеющем мозгу

Мы продолжаем верить в чудо,

Храня пристрастие к курку.

Шагая по пустынной трассе,

Несем свой крест на Голгофу.

И обречённо шепчем: «Здрасьте»

Всегда туманному Ему…

Мечтами, высокими и свершимыми,

Доселе была жива.

Скатившись ко дну, не достигнув вершины,

Горечью стала полна.

Трепещущий разум меркнет устало,

Забывшись в вине.

Красная жидкость манит упрямо,

Плескаясь на дне.

Дрожащей рукой достаю пистолет,

Пуля в виске…

Незачем жить, если выхода нет.

Я в темноте…

Я знал волшебную любовь,

Я знал любовь такую,

Когда расплавленная кровь

Бушует и волнует.

Я знал коварную любовь,

Я знал измены, месть…

Всегда приподнятую бровь,

Насмешек смесь.

Я не познал твою любовь…

Святая неприступность

Мне причиняла в сердце боль,

Впуская в мир беззвучность.

«Да я готов ради тебя…»