Читать книгу Пишем в кайф - Елизавета Спирина - Страница 4

Если вы открыли эту книгу, то, конечно, мечтаете стать писателем. Но мечтать не обязательно, вы можете просто быть им.

Что мешает нам назвать себя писателем? Чаще всего, это собственная неуверенность. Нам хочется, чтобы к нам подошел некто вроде короля Артура и торжественно посвятил нас в рыцари круглого стола. Но мы с вами, к счастью, не рыцари и можем посвятить себя в писатели сами.

И не забрасывайте меня помидорами, не обвиняйте в самоуверенности и не думайте: «Ей-то хорошо говорить, она уже писатель». Милые мои, я такой же писатель, как и вы. И я точно так же, как вы, долгое время боялась назвать себя писателем. У меня нет миллиона читателей, у меня их вообще, признаюсь, мало. У меня не берут интервью, и (о горе!) я не состою в союзе писателей. Но я пишу. Просто пишу, кайфую от любимого дела и хочу, чтобы вы кайфовали от писательства тоже.

Вчера я, увы, не была писателем: не написала за целый день ни строчки. А сегодня я писатель, потому что набросала страничку книги – и счастлива этим.

Вы сегодня написали что-нибудь? Если да, то сегодня вы писатель.

Вы, наверное, покрутите у виска пальцем. Покрутите, если это поднимет вам настроение, и продолжайте читать дальше.

Многие из нас словно строгие следователи. Чтобы назвать себя писателями, нам нужны железные улики: парочка изданных книг в твердом переплете, очередь за автографом, золотая (или хотя бы бронзовая) статуэтка, статьи о нас любимых в журналах и газетах, и – да! – муки творчества (как я могла о них забыть?!) – ежедневная «долбежка» головой о стену.

За неимением улик назвать писателями мы себя не можем, на нет, как говорится, и суда нет. Но, может быть, пойдем другим путем? Хотя бы опросим свидетелей:

– Я видела, он сидел на лавочке у подъезда с блокнотом и что-то писал. Я так и знала, что он писатель! – скажет старушка-соседка, вечный страж вашего подъезда.

– Да я всего лишь набрасывал заметку… – начнете оправдываться вы.

– Заметки – тоже улика. Попахивает писательством, – прищурится следователь.

– Домой вернемся – все как люди, поедим – и за телевизор, а он за тетрадь и все строчит-строчит… – жалуются ваши домочадцы.

– Да я дневник веду, – отмахнетесь вы.

– А дневник вы не пишете, что ли? Пишете. Никаких отговорочек мне тут! – фыркнет следователь.

– Я с ним поиграть хотела, а он отвернулся и в ноутбук пальцами тычет, – наябедничает кошка.

– Да я же кошку и описывал! Уж больно она у меня красивая, – пробубните вы.

– Ну так описывали же!

– Щеки пылают, пульс учащенный. «Что с тобой?» – спрашиваю. «Идея для книги пришла!» «Фу-ты ну-ты, я уж надеялась, влюбился наконец-то!» – проворчит мама.

– Так-так… значит, вы влюблены в писательство… Что ж… Дело ясное… Все факты налицо. Отпираться бессмысленно. Вы писатель! – вынесет вердикт судья. – Суд окончен.

А с судом, дорогие мои, не поспоришь. Можете, конечно, подать на апелляцию. Махать бумажками и кричать: «Это какая-то ошибка! Я не могу быть писателем! Я еще ничего не издал!»

Ну и подумаешь, что не издали. Главное, вы пишете. А значит, вы писатель. Смиритесь с этой участью, дорогой мой человек, и наслаждайтесь любимым делом.

Время поразвлечься

Представьте, вы – следователь по особо важным делам. Подозреваемый – это ваше творческое «Я». Вы давно уже знали, что оно не чисто на руку – то и дело вытворяет что-нибудь на бумаге, а не признается, молчит как партизан на допросах.

Через два часа состоится судебное заседание. И вам во что бы то ни стало надо доказать, что ваше творческое «Я» – писатель. Опросите всех свидетелей, найдите улики, проведите очную ставку, разбейте в пух и прах доводы адвоката, и пусть судья вынесет свой строгий вердикт: «Вы, гражданин следователь, были абсолютно правы. Ваше творческое „Я“ – конченый писатель».