Читать книгу Дикий - Элла Александровна Савицкая - Страница 7
Глава 7
ОглавлениеМарина
На следующий день я проснулась ближе к обеду и сразу отправилась в хоспис. Примерно раз в неделю стараюсь навещать пациентов, а сегодня еще и подарила крошечную радость Ольге Павловне в виде долгожданной книги из библиотеки. Пожилая женщина с неизлечимым диагнозом никогда не читала, всю жизнь горбясь на заводе и зарабатывая копейки, чтобы обеспечить семью. Теперь же стоя лицом перед неизбежностью ей ничего не остается, кроме как радовать себя историями о любви, которые я читаю ей вслух.
Год назад я познакомилась на улице с девушкой по имени Валя. Она оказалась волонтером в городском хосписе и предложила мне так же помогать тем, у кого практически ничего не осталось от жизни. И я согласилась. В первую очередь, потому что как никто понимаю, что значит быть никому не нужной. Чувство брошенности никогда не покидало меня, и, наверное, именно поэтому есть желание проводить с этими людьми время, читать им, играть в шахматы или просто слушать их рассказы о жизни. Опытные, наполненные счастливыми минутами или, наоборот, печалью. Они всегда делятся пережитыми эмоциями с благоговением и, самое главное, ждут меня. Когда я вижу в глазах, обрамленных глубокими морщинами, радость от очередной встречи, меня согревает каким-то воздушным коконом. Именно чувство, что я хотя бы кому-то помогаю, не дает мне скатиться в глубокую яму, в воронку которой порой неизбежно затягивает со страшной силой.
Еще в прошлом году я попыталась поступить на медицинский, но с треском провалила экзамены. Сложно совмещать работу и подготовку к вступительным, особенно когда учиться пытаешься сам, без чьей-либо помощи. А тех знаний, которые нам давали хватает разве что на то, чтобы писать смски практически без ошибок.
Мы проболтали с Ольгой Павловной полдня, но стоило выйти на улицу, как обнаружила семь пропущенных от Ланы. Ого. Девчонка обычно звонит один раз, и если у меня нет возможности ответить, то ждет, пока я перезвоню.
Поправив пластырь под змейкой босоножки, напоминающий мне ноющей болью о вынужденной ночной прогулке, набираю Лану.
– Марин! – знакомая отвечает почти сразу же, даже не дав до конца прозвучать первому гудку.
– Да, Лан? Что такое?
– Я под твоей квартирой сижу на ступеньках уже два часа, ты когда дома будешь?
Пытаюсь понять по голосу плачет или нет, но судя по всему, нет. Скорее встревожена.
– Я сейчас на работу собираюсь, подходи в бар, – из-за поворота показывается автобус и, вовремя заметив его, ускоряю шаг.
Сюда ездят строго по расписанию. Если опоздаю, придется ждать следующего еще полчаса или топтать асфальт в сторону центра, а еще одной пешей прогулки мои ноги не переживут.
– Хорошо, я только заеду домой переоденусь.
Сбросив трубку, я подбегаю к автобусу, а уже через сорок минут выхожу на своей остановке.
В баре в это время народу не очень много. В основном толпа подтягивается после семи и ближе к ночи. Вообще мне сложно понять для чего открывать его в одиннадцать утра. Днем в заведении не настолько большой поток клиентов, чтобы сидеть здесь практически целыми сутками. Хорошо, что работаем посменно с девочками. Сегодня ночью снова моя очередь. Мне больше по душе все же работать именно в ночные часы. Днем от тоски хоть на стены лезь, а вечер можно разбавить работой и не несущей смысловой нагрузки болтовней с посетителями. Не всегда попадаются отпетые алкоголики, порой ребята очень даже адекватные.
– Привет, Кать, – здороваюсь с барменшей, которую сейчас должна заменить.
– Привет, Мариш!
Мы даем друг другу пять, и я боковым зрением замечаю, что сейчас в баре только трое клиентов. Парочка, поедающая бургеры, и одинокий мужчина с пол-литровым стаканом пива и тарелкой чипсов. Мой желудок стонет, напоминая о том, что сегодня я в него забросила только дешевый пирожок из ларька и пару кусочков шоколадки, подсунутых мне к чаю Викой, молоденькой медсестрой в хосписе.
– Слушай, Кать, подождешь пять минут? Я перекушу, а то мои внутренности начнут переваривать сами себя.
Получив в ответ улыбку и благословение на утоление аппетита, ухожу на кухню.
– Ооо, кого я вижу, – Миша, местный повар, добрый Карлсон, как мы называем его, разводит руками, – неужели принцесса пришла за своей половиной зернышка?
Здоровяк называет меня Дюймовочкой за небольшой рост и, как он сам говорит, костлявое телосложение. Но я не обижаюсь. Сама порой удивляюсь как еще не звеню костями при ходьбе.
– Именно так, – улыбаюсь в ответ, благодарная ему за то, что он в тайне от Натальи Ашотовны всегда подкармливает меня бесплатно. – Я без твоего ползернышка боюсь не доработаю до конца рабочего дня!
Мужчина в белом кулинарном колпаке хохочет, удовлетворенный комплиментом, и выуживает из холодильника заранее приготовленный бургер. Разогревает в микроволновке и ставит передо мной мой гастрономический оргазм. Не то, чтобы после разогрева он был таким же вкусным, как только что приготовленный, но я не особо привередлива.
Набрасываюсь на булку с котлетой и не могу сдержать стона удовольствия.
– Миша, тебе нужно вручить мишленовскую звезду! – говорю на полном серьезе, не переставая жевать и получая в ответ громкий смех.
– За бургер, Рина?
– За самый лучший бургер на свете!
Он смотрит на меня с теплом, к которому я не привыкла, поэтому немного смутившись, я утыкаюсь в тарелку и проглатываю несколькими укусами вкуснятину. Запиваю чашкой кофе и, похлопав его по плечу в знак благодарности, мою руки и отправляюсь в зал.
– Все, Кать, спасибо, батарейки заряжены, и я готова работать.
Катя как раз выставляет на барную стойку два стакана пива паре парней, которые судя по всему, только подошли, и передав мне кассу с ключами, улетает за дверь, звякнув колокольчиком на стене.
– Теперь нас будете обслуживать вы? – расплывается в липкой ухмылке один из них со стильной щетиной на лице.
– Да, – цепляю на футболку бейджик с именем и указываю на него пальцем. – Марина. К вашим услугам.
– Очень приятно, Марина. Я Костя, а это мой друг Алексей. Что посоветуете к пиву?
– Ну так как выбор у нас небольшой, либо сухие закуски, либо бутерброды, я бы на вашем месте остановилась на фирменном Бургер Кинге, – на языке все еще ощущается вкус горчичного соуса, и не посоветовать сие великолепие я бы не могла.
– Отлично, заказывать у вас, или здесь только бар?
– Здесь только бар. Занимайте любые места, официантка к вам подойдет.
– А разве официантка не вы?
– Нет, – огорчаю ребят, пока те, одарив меня расстроенными выдохами, сползают с барных стульев и занимают места за одним из столов.
Проверяю стаканы, по очереди поднимая каждый из них и направляя на свет. Катька хоть и хорошая девчонка, а все же водится за ней грешок делать все выкладываясь не по полной. Так оказывается и сейчас. На стаканах белые пятна, что значит либо она их после Марии вовсе не протирала, либо сделала это на скорую руку.
Тщательно протираю их еще раз. В подобном заведении это конечно роскошь, и вряд ли бы пьяные рожи вообще заметили настолько крошечные пятнышки, но мне слишком нужна работа, чтобы относиться к ней халатно. Наталья Ашотовна хоть и не очень честная хозяйка, зато справедливая. Иногда мне кажется, что она просматривает видео с камер наблюдения не на перемотке, а в замедленной съемке, и видит косяки каждого работника, именно поэтому моей зарплаты в конце месяца оказывается на пару купюр больше, чем Катькиной.
Спустя пару часов дверной звонок переливается мелодией, возвещая о новом посетителе, и я, бросив взгляд на вход, замечаю Лану.
Какой раз подряд отмечаю про себя ее умение выглядеть стильно и со вкусом. На девчонке белые джинсы, розовый топ, сумочка в тон и завершают весь этот образ инстабарби снежные босоножки на высоком каблуке. Была бы я парнем, точно не пропустила бы такую няшу.
Девчонка подлетает к барной стойке и целует меня в щеку, перегнувшись через нее. Когда Лана только начала так меня приветствовать, я несколько раз подряд оттирала щеку от липкого блеска, не понимая для чего все эти фамильярности. Думала, она так пытается показать остальным, что имеет привилегии знакомства с барменшей, но потом, узнав посетительницу поближе, поняла, что для нее это просто искреннее желание здороваться именно так. Друзей у нее кроме меня практически нет, только знакомые, и мне даже в один момент стало приятно, что такая девчонка из высшего общества, куда мне никогда не добраться, нашла подругу именно во мне.
– Привет, Марин. Ты где была днем?
– Привет. По делам моталась, – равнодушно пожимаю плечами, не раскрывая истинного местонахождения. Не нужно ей этого знать. – Почему не сказала вчера, что ко мне собиралась?
Девчонка вздыхает, и только сейчас я замечаю, как опухли светлые голубые глаза. Как будто она плакала несколько часов подряд.
– Я не собиралась. Только утром Матвей меня довел, и я сбежала. Не знала куда пойти. Марк был занят, я поехала к тебе, – тонкие пальцы Ланы тянутся к боксу с салфетками, достают одну и начинают нервно складывать.
При воспоминании о ее брате меня и саму начинает одолевать угасшая злость.
– Я вчера имела счастье познакомиться с твоим Матвеем.
Лана вскидывает на меня сочувствующий взгляд.
– О, Боже. Надеюсь, он вел себя нормально?
Хмыкаю, занимая руки приготовлением коктейля. Четкие картинки того, как самоуверенный ублюдок откровенно лапал меня, проносят под кожей покалывание.
– Ну как тебе сказать. Похоже твоему братцу не занимать самовлюбленности. Давно не встречала настолько отвратительных личностей, прости.
И это если учесть, что в своей жизни видала много разного, все же ее братец возглавляет топ говнюков.
На лице блондинки отражается неприкрытое удовлетворение, будто я сказала что-то волшебное.
– Наконец-то хоть кто-то разделяет мою точку зрения. Все девушки, кого я знаю, готовы на колени перед ним падать. А я не понимаю почему! Он же грубый, мерзкий! Марин, Матвей не позволяет мне завести друзей. Потребовал с тобой познакомить, и я боюсь, что теперь он и нам запретит общаться.
Голос Ланы срывается, и подняв глаза, я вижу, как ее подбородок начинает дрожать. Ну вот, снова слезы. Пододвигаю к ней мохито и, преодолевая личностный барьер, обхватываю ее прохладную ладонь.
– Перестань, Лан. Кто он такой, чтобы запретить это? Успокойся, я не собираюсь вестись на поводу у твоего засранистого братца.
– Ты его не знаешь, Рина! Если он захочет, может и вовсе в комнате меня закрыть, проходили и не раз.
Если раньше было предположение, что девчонка преувеличивает, наговаривая на брата, то после вчерашнего я увидела картину целиком. В Матвее нет даже доли того тепла, которое присуще его сестре. Не знаю, что его таким сделало: наличие денег и вседозволенности или же внутренняя сломленность, но то, что для парня не существует рамок – это факт.
– Я знаю одно: что не собираюсь падать перед ним на колени и предавать тебя. У тебя, в конце концов, есть отец, способный сам решить с кем тебе общаться. А уж точно не Матвей.
Знакомая грустно улыбается, награждая меня тем, что кладет сверху на мою руку свою ладонь.
– Пообещай, что не оставишь меня, Марин! Ты единственная, кто не боится его и не раздвигает перед ним ноги. Если я лишусь еще и тебя, то не смогу пережить это.
В женском голосе столько неподдельной мольбы, что на мгновение мне кажется, что для нее действительно нет ничего важнее того, чтобы хотя бы кто-то предпочел ее братцу именно ее.
Осторожно забираю руку, чувствуя, как близость девчонки заставляет внутри меня что—то шевелиться, и треплю Лану по волосам, как делаю всегда, когда хочу подбодрить.
– Обещаю. Твой Матвей вызывает во мне только самые неприятные чувства. И даже если он сильно захочет, поссорить ему нас не удастся!