Читать книгу Не моя - Элла Александровна Савицкая - Страница 3

– Доброе. – Настя даже присвистнула, осмотрев парня с головы до голых пят. – Ну, во всяком случае, мне теперь понятна причина, почему Маша не отвечала на звонки, – девушка уверенно прошла в большой холл, заставляя Стаса отодвинуться. Тот только усмехнулся, наблюдая, как высокая брюнетка снимает очки и обводит коридор любопытным взглядом. Идеальная бровь взметается вверх, когда ее глаза натыкаются на валяющиеся в паре метров джинсы парня. Тот только плечами пожимает, и шлепает мимо, придерживая рукой простынь.

– Мария спит еще. Можешь разбудить. Думаю, на сегодня мы закончили, – поравнявшись с девушкой, кивает ей на спальню, а сам отправляется в душ, спиной чувствуя ее пронзительный взгляд. Обернись сейчас, точно наткнется на темные зеленые глаза, но он не обернулся. Пусть смотрит. Он сам вчера слишком много на нее смотрел. Непозволительно много. Он даже сам над собой готов был истерически смеяться от того, насколько сильно вчера его зацепила эта встреча. Встреча, родом из прошлого. Парень забрался в душ, оставив смятую простынь на полу и включил прохладную воду, позволяя стекающим ручьям взбодрить себя. Нет, этого просто не может быть! Не должно было, мать его случиться снова. Не с ним. Не из-за нее! Не сейчас, когда он, наконец, нашел себя там, где никогда не искал. Судьба дрянь заставила ночью сердце к горлу подскочить, когда он увидел ее в клубе, смеющуюся с подругами, и так безмятежно потягивающую шампанское. Он сначала не поверил. Софиты слепили глаза, и парень тщетно надеялся, что обознался. Что это злодейка память достает из подкорки воспоминаний образ, мучивший его долгими ночами. Выковыривает с кровью ту, которая когда – то причинила глупому мальчишке столько боли, сколько никто больше. Но нет. У него даже холод вдоль позвоночника побежал, когда она подняла свои омуты на него и посмотрела прямо в глаза. С легкой улыбкой на губах, оценивая. А у него пальцы задрожали, когда понял, что та, кого он давно похоронил в своей памяти, закопал под несколькими метрами воспоминаний о других, каким – то образом снова оказалась на поверхности и тянет к нему свои щупальца. И нет, он сейчас не о Насте. Он о той любви, которую она посчитала наивной первой влюбленностью, стоившей ему нескольких лет реабилитации. Знаете, как бывает. Люди взрослеют, и забывают, как важны бывают чувства в подростковом возрасте. Как близко к сердцу их воспринимают молодые девушки и парни. Как тяжело переживают расставание с возлюбленным. В этом возрасте кажется, что жизнь окончена, и многим не удается найти сил идти дальше. Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать – очень опасный возраст. Когда еще есть иллюзия, что весь мир по колено, а когда этот мир у тебя забирает тот, кого ты любишь, тогда и самому хочется оставить этот мир и уйти в другой. Нет, так не у всех. Далеко не у всех, но есть и те, кого попросту некому поддержать. Никто не подставит дружеское или родительское плечо, будучи занятыми другими делами, и такие не выдерживают. Уходят туда, где, по их мнению, уже не существует никаких чувств, оставляя всех остальных самостоятельно справляться с собственной болью от утраты. А многие порой решают проблемы и другим способом. Пьют, употребляют запрещенные препараты, чтобы погрузиться в забвение. Вот так и Стас. Он прошел много стадий и попыток забыть ее. Вычеркнуть из памяти ненавистно любимый образ и забыться. Сначала он ненавидел. Каждой клеткой организма мечтал о том, чтобы Насте там было плохо. Морально, физически. Чтобы она в своей гребаной Америке мучилась чувством вины, места себе не находила. Он забросил школу, пропадал по дворам с пацанами и баловался травкой. Курил столько, сколько нужно было, чтобы притупить это отвратительное гнетущее чувство. Да ему ведь только четырнадцать, смеялся он в пьяном угаре, футболяя жестяную банку в подворотне. У него впереди вся жизнь, все самое лучшее только начинается. У него столько телок будет, что не сосчитать. И он представлял во всех красках как трахает всех, у кого симпатичная мордашка. И его сверстниц и девушек старше. Только почемуто каждый раз образ новой возлюбленной сменялся на призрак той, которая стояла в вагоне поезда и провожала его потерянным взглядом. Ненормальная, больная любовь, так не свойственная юному парню. Сколько бы он ни старался забыть, ничего у него не получалось, пока в один момент, когда передавал деньги дилеру, не понял, что покупает уже не амфетамины. Что вокруг больше не обеспеченный двор, в котором он живет, а обшарпанные стены одного из бедных кварталов города. Что друзья, с которыми гонял мяч по двору там и остались, а рядом теперь чужие щуплые пацаны, с кожей, которая почти просвечивается, и стеклянными глазами. Он тогда просто вышвырнул этот пакетик и побрел домой. Мучился от ломки, на стены лез, срывался, снова сюда ехал, но в итоге смыл купленные таблетки в унитазе. В тот момент понял, как соскучился по матери, которая почти сразу после Насти уехала на гастроли. Она у него помимо досконального владения английским языком еще и в оркестре на скрипке играет, и, как на зло, именно в этот раз поездка получилась необычайно долгой. Они колесили по нескольким странам, а Стасу ничего не оставалось, как следить за собой самому. Ничего, не впервые. Он привык. За ним часто присматривает мамина подруга, но присматривает – это слишком сказано. Пару раз в неделю позвонит, на том дело и заканчивается. И сейчас, полностью разбитый, потерянный, он ковылял домой, не понимая, чего дальше хочет от жизни. Мать по приезду сразу заметила в сыне изменения. Впалые щеки, безжизненный взгляд, а самое главное – нашла его блокнот с несколькими стихами. Женщина тогда от шока даже на диван присела, вчитываясь в смысл строк, плывших перед глазами. Там все было понятно. Чистая ненависть и больная любовь ее сына к девушке, так часто бывавшей в их доме. Матери долго объяснять не нужно. На то она и мать, чтобы помочь своему ребенку во что бы то ни стало, выбраться из ямы, в которую тот скатился в ее отсутствие. Она только долго себя корила и ругала за то, что строит карьеру, а о самом главном в жизни – ее плоти и крови забыла. Не задумывалась чем он живет, какие эмоции переживает, думала раз трубку берет, значит жив – здоров, а это главное. А все оказалось гораздо сложнее. Лиля Святославовна тогда после окончания десятого класса, сына к психологу повела. Не помогло. Сама пыталась поддержать, отвлечь, но снова напрасно. Сын ушел в себя, почти не ел и не разговаривал. А к началу лета предприняла последнюю попытку и взяв расчет, в деревню увезла. Ничего, им хватит. Если что она может не только английский преподавать, а и игру на скрипке. Не пропадут. В селе с утра до ночи они помогали бабушке с дедушкой в поле, и садах. Садили, пололи, копали. Так, что Стас к ночи с ног валился от усталости, а в шесть утра снова вставал и шел на поле. Что самое интересное, даже без капризов. Будто, и сам нашел в этом выход своей болезни. Работал как настоящий наемный рабочий, не покладая рук, а со временем и улыбаться начал. Лиля тогда до одурения радовалась, когда услышала однажды вечером тихую игру на гитаре. Легкий перебор струн стертыми в кровь от работы пальцами заставили ее материнское сердце всколыхнуться от счастья. Она считала, раз играет, значит легче ему. Музыка – она ведь лечит. В нее можно вложить все переживания и выплеснуть словами, нотами. А ее мальчик, значит готов лечиться. Радовалась она так несколько вечеров, пока не услышала, что он еще и поет. Красиво, мелодично, немного не попадая в ноты, но голос – то есть. И почему она никогда не задумывалась над тем, чтобы отдать его в музыкальную школу? Мальчик сам научился игре на гитаре, но ему было достаточно. Не просил отдать его в вокальную студию, не спрашивал о целенаправленном обучении, вот она и не настаивала. Считала, если захочет, скажет, и тогда они уже решат этот вопрос. У женщины по коже мурашки табуном шли, когда в ночи, под миллиардами звезд, и при свете яркой луны, по двору лился тихий ломающийся голос, наполненный трепетностью и дрожью. Она тогда в слова вслушалась и поняла, что это те самые строки с блокнота. Что поет он ей – Насте. Ее одной из лучших учениц. Доброй, улыбчивой девочке, всегда старательно выполняющей домашнее задание.

Потом спустя время, когда семья вернулась в Москву на последний год обучения, Стас изъявил желание учиться вокалу. Начал брать уроки игры на фортепиано и скрипке. Загрузил себя домашним заданием настолько, что в университет поступил с практически самым высоким баллом. Женщина видела, что не просто дается ему забыть Анастасию, но он старается, а это самое главное. Сын взял себя в руки, и теперь все будет отлично. Он справится ее мальчик. Он сильный, упрямый.

И он справился. Стас действительно думал, что все прошло, как дурной сон. Все стало отлично, жизнь заиграла новыми красками, когда парня впервые за год начало что – то интересовать, кроме как закрыться в комнате и уплыть в воспоминания о ней. Теперь он играл и пел. Поступив в университет, и вовсе стал нормальным, пропадая на дискотеках и зажигая с девчонками. Их он менял на удивление часто, на долго не останавливаясь на одной. А зачем? Возвращаться к тому чувству, которое возносят и боготворят поэты, не было ни малейшего желания. Да он бы и за деньги не захотел снова влюбляться и тонуть в тех зыбучих песках, затаскивающих на самое дно и выдавливающих весь воздух из легких. Поэтому даже сильно не присматривался к пассиям. Так потусили, провели парочку ночей вместе и ариведерчи. Стас даже не питал больше ненависти к Насте, вспоминал ее с теплотой и улыбкой. Став взрослее понял, кем тогда виделся борзый, уверенный в себе мальчишка, девушке старше его на семь лет. Теперь, когда у него самого появились фанатки разных возрастов, включая самых маленьких, он осознал, что и он сейчас смотря на их слепую любовь, верит, что это временно. Это не по – настоящему. Пройдет.

Но твою ж мать, какого черта его вчера так тряхонуло, когда он заговорил с ней? Зачем вообще подсел? Мог бы проигнорировать, ведь она даже не узнала. Ушел бы со сцены, пошел в бар, нашел телку и забылся в ней. Но нет. Его, подобно мазохисту потянуло к той, которая давным-давно была погребена под слоем прожитых лет. А удивилась как, когда поняла, наконец кто он. Ему даже показалось, что обрадовалась. Глаза загорелись и улыбка такая теплая – теплая. Настолько теплая, что в груди запекло от этой теплоты. Только замужем оказалась. Его женщина и не его вовсе. Да и никогда не была его. Только в мыслях подростковых глупых ему принадлежала. А изменилась как. Холеная. Стильная. Статная. Не та девчонка на высоченных каблуках и с высоким хвостом на затылке. Теперь в ней был шарм. Нечто такое, что сразу заметно мужскому взгляду, и от чего на нее хочется смотреть и смотреть. Улыбается свысока. И в который раз делает акцент на том, что она старше. Толкая какие – то речи, что он, Стас, еще молодой совсем и не понимает ничего в отношениях. Может, и не понимает, потому что всегда избегал их, но такую женщину как Настя саму бы никуда точно не отпустил. Муж должен быть или слепым, чтобы не видеть в ней того, что видят другие, а Стас был уверен, что помимо него, на нее положили глаз вчера как минимум еще двое, или же попросту не интересоваться ее жизнью. И дело тут вовсе не в доверии, как была уверена девушка. Она вчера так его разозлила этими своими убеждениями, что он после ее ухода пить начал как не в себя. Даже спустя столько лет, она все – равно смотрит на него как на неопытного пацана. У него крышу снесло от всего происходящего. И не потому что проклятие всей его жизни снова вернулось, а потому что он будто в прошлом оказался. Снова на том вокзале, где он ничтожество, а она ему втирает о том, как незначительны его чувства, и какой он еще маленький и глупый. И хоть вида не показал, как задели ее слова, но руки чесались схватить стул, на который она так вальяжно раскинулась и расхреначить его об пол. А еще лучше ее саму схватить и сделать с ней тоже самое, что и с остальными творит каждую ночь. Тогда бы она вряд ли назвала его пацаном. И уж тем более неопытным.

Хотя, если они с этой Машей так близки, то она ей и сама расскажет. Сам не помнит, как он оказался в ее квартире. Только ощущения свои помнит – непонятные, раздирающие. Секс тоже помнит. Частями. Неплохой секс, надо сказать. Девушка умеет доставить изысканное удовольствие. Когда они уснули то? Все же нельзя так пить. Сколько он так в душе стоит уже? Парень смыл шампунь с волос, и ополоснувшись, вылез из ванны, понимая, что кроме простыни здесь больше ничего его нет. А и хрен с ним, подумал и обернул бедра висящим на змеевике, красным полотенцем. Вышел в коридор, и услышав женские голоса с другой стороны квартиры, поднял с пола джинсы и пошел в комнату. Натянул их на голое тело. Искать боксеры – это как иголку в стоге сена. Если бы хотя бы помнил, где их скинул, а так как в поле зрения не обнаружил, значит и так сойдет. Подхватил рубашку, небрежно валяющуюся на прикроватной тумбочке, и отправился на кухню. Девушки сидели за столом и обе замолчали, когда парень оказался на пороге.

– Обо мне говорите? – бросил с ухмылкой и подошел к свободному стулу. Развернул его спинкой к столу и сел, положив локоть на холодную металлическую спинку, а другой рукой потянулся за чашкой кофе, любезно налитой ему заранее. С волос все еще стекали капли воды по крепкой груди и прятались там, где низ живота скрывала столешница. Настин взгляд зацепился за одну из таких капель и последовал вниз, как примагниченный. Спохватилась, что смотрит совсем не в чашку, взгляд вздернула и наткнулась на смеющиеся карие глаза с чертятами. Боже, какая нелепость. Только не смотреть было сложно. Фигура у парня что надо. Не перекаченная грудь, пресс под кожей отлично выделяется, руки крепкие, натренированные. Не зря Машка вчера на него запала.

– О тебе. И …вот о чем, – блондинка вытащила из кармана шелкового халатика его боксеры. – Это, кажется твое, – хитро улыбнулась, покручивая в руках черный кусок ткани.

– Оставь себе, – парень махнул рукой, делая глоток уже не горячего кофе. – На память.

– Ничего себе, – возмутилась Настя, подавившись пончиком. – А ты уже такой популярный музыкант стал, что твои боксерки скоро можно будет на аукционе продавать?

– Не на столько! – хохотнул он. – Но думаю, Маше еще не раз захочется вспомнить сегодняшнюю ночь.

– Не только вспомнить, но и повторить, – подмигнула девица, и Стас не мог не поддержать ее.

– Обязательно! – Взял с тарелки пончик и откусил, поворачиваясь к Насте. – А ты как, Насть? Выспалась?

– Не совсем. Еще спала бы, если бы некоторые не записали нас сегодня к парикмахеру, – недовольно зыркнула на подругу, а та только глаза закатила.

– Ничего, выспишься на том свете.

– Ну конечно, – возмутилась девушка, – сама-то дольше меня спала.

– Это потому что я легла позже.

– Я уже поняла, – с пониманием глянув на Стаса, констатировала Настя.

– Я не при чем, – парень вскинул руки, засунув в рот остатки пончика. – Это все твоя ненасытная подруга. – Взгляд Насти странный оттенок приобрел. Осуждающий что – ли. А он доволен. Даже улыбаться захотелось. Пусть знает, что он уже не мальчик. И разговаривать о сексе с ним не стыдно. А потом одним глотком допил кофе, и хлопнул себя по коленям. – Мне пора, девушки. Дел по горло, – встал из-за стола, натянул изрядно помятую рубашку, и не застегиваясь направился к двери. – Отличного дня, красавицы!

– Тебе тоже, – пробормотала Настя вслед, когда позади Стаса раздались быстрые шаги. Хрупкая рука Маши развернула его к себе.

– Сегодня все в силе? Придешь на студию? – еще даже не расчесанная, но и так достаточно привлекательная светловолосая молодая женщина, смотрела на него снизу вверх с обожанием. Не то, чтобы он к этому привык. Еще нет. Ведь он не так давно на сцене. И пока еще сцены клубов и шоу нельзя назвать большими, но все же такой взгляд он видел уже не раз. И, черт возьми, он солжет если скажет, что ему это не льстит. Еще и как. Сложно справиться с соблазнами молодому талантливому певцу, а уж если и вовсе не пытаться… Бросив мимолетный взгляд на кухню, где сидела Настя, с интересом наблюдающая за воркующей парочкой, парень притянул Машу к себе за талию и поцеловал. Долго так. В засос. Зачем и сам не понял, только от осознания, что на него Настя смотрит, захотелось задеть ее. Вызвать эмоции. Хотя бы какие-нибудь, главное не те жалостливые, что были раньше. Оторвался, и кивнув на прощание обалдевшей Маше, пообещал быть вечером и вышел, захлопнув за собой дверь.

– Обалдеть. – томно проговорила Мария, падая на стул и обмахиваясь ладошкой. Щеки красные. А глаза так и сияют.

– Ты влюбилась что ли? – Настя даже испугалась. И дело совсем не в том, что подруга не имеет права влюбляться. Пусть кладет глаз на кого хочет, любого мужчину, ухлестывающего за ней, а их не мало, девушка знала это не понаслышке. Но на Стаса? Нет, быть этого не может. Он еще слишком молодой для нее. Глупый. Ему бы сейчас только сексом заниматься, и уж явно не с подругой. Почему-то мысль, что Машка может серьезно обзавестись отношениями со Стасом ей претила. Ведь это он. Тот юный парень, провожающий ее домой и покупающий время от времени мороженой или сладкую вату. Это тот, к чьей матери она всегда питала теплые чувства, и принять, что он уже все же совсем другой человек, девушка никак не могла.

– Влюбилась? – звонко расхохоталась подруга. – Ты же знаешь, что эти все глупости не для меня. Нет, не влюбилась. – Машка встала, собирая чашки и блюдца, и отправила их в посудомоечную машину. – Но черт, что он со мной творил! Даже пьяный! Ты себе не представляешь!

– О Боже, не рассказывай мне об этом. – Настя прикрыла глаза рукой, отказываясь верить, что речь идет о Стасе.

– Это еще почему? – возмутилась подруга, явно намереваясь в красках описать прошлую ночь.

– Не надо. Это будто слушать про инцест, честное слово.

– Ну, ты глупая. Какой инцест. Ему двадцать один год. Даже не восемнадцать, – покрутив у виска, девушка отправилась в комнату переодеваться. Кофе – это конечно хорошо, но вот в салон они уже опоздали. Хотя, Борюсик, если ему привезти какую-нибудь безделушку легко простит их за эту оплошность.

Борюсик и правда долго не дулся, когда девушки привезли ему кулон с огромным бирюзовым камнем. Настя в них не разбиралась, поэтому даже спрашивать не стала что это за чудо природы такое. Главное, что высокий светловолосый парень мигом оттаял, а потом сделал свою работу на все двести процентов. Руки у него воистину были золотые. Сияющие волосы теперь послушно обрамляли овальное лицо девушки, придавая той еще более сексуальный вид. Маше тоже челку укоротил и кончики подравнял. Теперь девушки довольные сидели в машине у здания студии, где работала Машка.

– Я побежала. – залепетала та, открывая дверцу и выставляя на раскаленный летним солнцем асфальт, стройную ножку на высоченном каблуке. – Жду тебя вечером. И только попробуй не прийти!! Мне нужен полный зал!

– Приду, приду! – утвердительно кивнула головой Настя, заранее ругая себя за то, что повелась на поводу у подруги. За Машей захлопнулась дверца и девушка отправилась домой. Через несколько часов снова нужно будет сюда приезжать на запись какого-то нового шоу, ведущей которого была родная сестра Марии. Снимают пробные выпуски, и если народ клюнет, его продлят до конца года, обещая девушке высокие гонорары. Машка там тоже одной из помощниц подрабатывает, так что и ей самой на руку, чтобы проект выгорел, а подругу подвести Настя не могла. Надо помочь, значит надо. Потерпит несколько часов.

Зайдя в дом, в нос сразу ударил приятный аромат запеченной курицы. Это Валентина, их кухарка, крутилась на кухне, готовя хозяевам ужин.

– Добрый день, Валя, – радушно поздоровалась Настя и получила в ответ приятную улыбку женщины.

– Ох, здравствуйте, Анастасия Витальевна. Ничего, что я уже начала, пока вас не было? – женщина работала у них всего несколько дней и пока еще между ними шла притирка, но Настя определенно была расположена на счет нее положительно.

– Конечно, мы ведь не зря дали вам ключи. Кухня – ваше королевство здесь правите Вы! – и развернулась, чтобы отправиться к себе, но тут же спохватилась. – Виктор Сергеевич не приезжал?

– Был, минут двадцать назад. Принял душ, переоделся и уехал.

– Ясно, – задумчиво ответила хозяйка и вышла из кухни. Достала из сумочки мобильный и набрала мужа.

– Да. – прозвучало сдержанно и сухо.

– Вить, привет. Ты где?

– Насть, я занят немного, давай позже наберу, – и отключился, заставив девушку недовольно уставиться на телефон. Ладно, ей не привыкать. Правда, раньше мужа можно было застать дома чаще. На Москву у него грандиозные планы. Пара подопечных у Виктора уже имеется, но для продюсера этого мало. Он хочет найти свою золотую жилу, поэтому и ездит на прослушивания разных не очень известных групп, чтобы найти тех, кто станет его открытием. Настя это понимала, но как и каждой женщине, ей хотелось хотя бы небольшую часть внимания и себе. Вот уже какую неделю он даже не общается с ней толком. Пара слов в сутки стала нормой. И её это разозлило. Она бросила всё, и уехала за ним в Москву ради чего? Чтобы наблюдать, как Виктор отдаляется? Причиной ее согласия было именно желание быть вместе, поддерживать, помогать. Проводить больше времени за совместными занятиями. Она и помощь ему свою предлагала, и пыталась ездить с ним на прослушивания, но спустя две таких поездки, он заявил, что ему проще будет одному. Мол женские группы стесняются присутствия другой женщины и не могут полностью раскрыть свои способности. А мужские, наоборот, изо всех сил лезут вон из кожи, чтобы произвести впечатление на привлекательную жену продюсера, а его это бесит. Настя тогда подумала, что он ревнует, и попыталась помочь в другом. Обзванивала знакомых в поисках талантов, но ни один из предложенных ею вариантов, мужу не понравился. Так что она оставила эту затею, и теперь, когда все эти события начали накатывать как снежный ком, рассердилась еще сильнее. Даже душ не спас утраченное настроение.

Вечером, в оговоренное время, все еще рассерженная, облаченная в строгий костюм белого цвета девушка, вступала в здание, куда еще днем впорхнула подруга. Машка встретила ее внизу у лифта и проводила до павильона, в котором намечались съемки.

– О чем хоть будет шоу? – поинтересовалась Настя, осматриваясь по сторонам. В зале было уже немалое количество народа.

– О сексе. – Шум и болтовня зрителей немного заглушил ответ подруги.

– О чем? – переспросила девушка.

– О сексе, – крикнула на ухо Машка, и тут же махнула рукой кому-то в зале. Настя перевела взгляд и остолбенела. На одном из стульев сидел вразвалочку Стас, склонив голову на бок и криво ухмыляясь. Этого ей только не хватало. Мало того, что настроение и так ниже плинтуса, так еще и наблюдать за довольной физиономией знакомого, которого утром видела практически голым, придется.

– А его ты зачем пригласила?

– Я же говорила, мне нужна массовка. И чем больше, тем лучше, – подтолкнув подругу к ступеням, блондинка указала ей на место рядом со Стасом, а сама испарилась приводить других. Вот же засада. «Добром это не кончится» думала Настя, пробираясь через сидящих к парню. Сейчас он выглядел опрятнее, чем утром. Волосы затянуты в небрежный хвост на затылке, выглаженная футболка красного цвета и светло-голубые джинсы с большой пряжкой. В руке стаканчик с кофе.

– И снова здравствуй, – пропел елейным голосом, даже не убрав ноги с прохода. Настя стукнула по его коленям сумочкой.

– Может, подвинешься?

– А что мне за это будет?

– Каблуком будет, по ногам, если не уберешь. – усмехнувшись, парень все же убрал ноги, позволяя девушке занять свое место. На каждом стуле лежал небольшой пакетик с черной лентой внутри. – Кто-то без настроения? – спросил он, но девушка проигнорировала вопрос. Не будет же она ему объяснять из-за чего сегодня вся на нервах.

– Это еще что? – решила уточнить, вытаскивая атласную ткань из бумажного кулька.

– Хрен его знает. – качнул головой Стас, кивком головы указав на такой же пакетик на его коленях. – У всех одинаковые.

– Нас тут что, связывать собираются?

– Я бы не отказался кого-то связать. – ответил, заставив Настю вскинуть на него голову.

– Не рано ли тебе еще? – укоризненно попрекнула она.

– Знала бы, как я часто это практикую, не задавала бы глупых вопросов. – Господи, да что это с ним? Как был ребенком, так им и остался, раздраженно подумала девушка. Желание вседозволенности зашкаливает.

Спустя несколько минут, когда все места были заняты, началась запись шоу. Оно действительно, оказалось о сексе. Сначала ведущая рассказывала о каких-то секретах и жестах, с помощью которых девушки привлекают парней, а те в свою очередь опять же используют определенные жесты, чтобы дать понять свою ответную реакцию.

Что она здесь забыла, задавала себе один и тот же вопрос Настя, пока слушала этот бред сумасшедшей. Девушка уже понимала, что шоу, скорее всего, окажется провальным. Сейчас столько информации в интернете, что проще быстренько прочитать интересующую тему, чем тратить время на просмотр передачи. И когда девушка уже от скуки начала рассматривать узор на своей сумочке, вдруг в громкоговоритель объявили:

«Дорогие, зрители, на ваших стульчиках находились небольшие пакеты с черными лентами. Достаньте их и повяжите пожалуйста на глаза»

Кажется, она ослышалась. Девушка взметнула вопросительный взгляд на публику, и поняла, что нет. Не ошиблась. Половина присутствующих послушно выполняли приказ.

– Это что, шутка такая? – возмутилась Настя. Неужели весь зал и правда заставляют надевать эту чертову тряпку?

– Надевай, раз говорят, – со смешком проговорил Стас, так же вытаскивая повязку и накручивая ее на кулак. – Передача же об интиме. О доверии. Об ощущениях, которые мы испытываем, когда глаза закрыты.

– Это кто сказал, что об этом передача?

– Минут десять уже как говорят. Ты чем слушала? – она настолько далеко ушла в себя, что даже не пыталась вслушиваться в тематику, а оказывается стоило. И что теперь делать? Осмотревшись, девушка поняла, что этой участи ей не избежать. Почти все уже сидели с лентами на глазах. Шумно выдохнув, она со злостью подняла руки, растянув ткань в ладонях и завязала ее сзади на голове.

– Я убью тебя, Машка, – пообещала злобно, будто подруга могла ее услышать, а в ответ раздался тихий смех Стаса.

«Итак,» – зазвучал голос ведущей, которую ей уже хотелось придушить. «Слева от вас не просто так оказался мужчина. Всем известно, что по правилам этикета, мужчина всегда должен находиться слева. Но и не только из-за этого правила, вы девушки сегодня сидите справа. Каждая наша передача будет посвящена определенной части тела человека. И сегодня мы начинаем именно с рук. При ухаживании за дамой мужчина очень часто старается взять ее за руку. Это не только акт единения, но и неосознанное воздействие на эрогенную зону. Если партнерша не отнимает руки, значит, она согласна на продолжение отношений. У некоторых женщин более чувствительной является ладонь, у других – тыльная поверхность, а кто-то предпочитает, когда целуют их пальцы. Поэтому, в отличие от мужчин, многим женщинам не нравятся рукопожатия при знакомстве или встрече. Это слишком грубо. Официально.

Ну что, ж думаю, начнем. Я прошу вас, мужчины, взять в правую руку ладонь женщины, сидящей справа от вас. А вас, милые девушки, положить свои прекрасные руки в сильную ладонь мужчины слева»

От этих слов Настю даже подбросило. Что за оргию они здесь устраивают? Чертовщина какая-то. Она замужняя женщина, не будет заниматься непонятно чем с другим мужчиной. Сдернув с глаз повязку, приготовилась встать и покинуть студию, но в этот же момент свою повязку стянул с глаз Стас, опустив ее на шею.

– Что-то не так?

– Все не так. Я не собираюсь этим заниматься. Бред, – прошипела девушка, обводя толпу, берущую друг друга за руки, шокированным взглядом.

– Это не бред. Это испытание себя. Своих ощущений, – ответил парень, слегка прищурившись. – Чего ты так испугалась?

– Я замужем, и не должна сидеть за руку с кем попало, даже если об этом меня попросила Маша.

– Во-первых, я не кто попало! А во-вторых, это просто рука. Если ты дашь мне ее, это не будет означать, что я тебя трахнул. – это его слово, сорвавшееся с губ, разозлило Настю еще больше. Трахнул. Нашел, кому об этом говорить. Словно подружке, своей ровеснице. Но с другой стороны он прав. Домой ехать все-равно не хотелось. Виктор так и не перезвонил, а сидеть одной в огромном доме скучно и одиноко.

– Ладно, – без энтузиазма согласилась и снова натянула на глаза злополучный кусок атласа.

Протянула руку, и почувствовала, как ее пальцы не сильно, но уверенно обхватывают немного шероховатые мужские.

«А теперь отключите все чувства. Оставьте позади переживания, заботы и мысли о мирском. Просто почувствуйте свою ладонь в тандеме с другой.»

Отключить? Ладно, Настя попробует. Зазвучала тихая мелодия, и девушка решила все же последовать указаниям ведущей. Опыт, так опыт. Стараясь забыть, что она находится в студии с большим количеством людей, девушка слегка пошевелила пальцами, и почувствовала, как Стас проводит подушечкой большого по ее запястью. Осторожно так. Медленно. Лаская нежную кожу и вызывая у девушки странные ощущения. Ощущения, что так не должно быть. Это неправильно. Но руку пока не убрала. Ведущая продолжала говорить, но девушка уже не слушала. Все ее мысли были сконцентрированы на ощущении ее хрупкой ладони в его. Как давно она не ходила за руку с мужем? Почему они перестали это делать и то и дело на мероприятиях появлялись под руку? Потому что так надо. Так ходят семейные пары. Только это не вызывает никаких ощущений, а держаться за руку – более интимно. Близко. Мы словно обнажаем себя, говоря, я открыта, доверяю тебе. Пустить другого в личное пространство очень сложно. Так почему сейчас, ощущая, как ее пальцы держит в руке мужчина ей это не противно? Может, правильно сказал Стас, потому что он не кто попало? Его она знает. В нем уверена. Очень сомнительно, чтобы Настя вот так позволила кому-то другому взять ее за руку, даже ради опыта, и Маша это знала, поэтому позвала именно Стаса. Когда сильная рука перевернула ладонь Насти внутренней стороной кверху, а крупные линии обвел большой палец, девушка поняла, что имела в виду ведущая. Это действительно приятно. Оставшись без одного из пяти чувств, не зря говорят, что другие начинают работать в усиленном режиме. Так происходило и сейчас. Музыка казалась слишком чувственной, аромат туалетной воды Стаса чересчур густым и обволакивающим. Вообще странный запах. Вроде бы и резкий, но в то же время волнующий. Интересно, как называется эта вода? Насте еще не приходилось сталкиваться с такой. В один момент все действительно ушло на второй план. Она чувствовала свои пальцы в его, но сама никаких движений не делала. Только пыталась понять, что происходит с ее ощущениями и почему они так накаляются? Почему мужская ладонь стала такой теплой и даже немного влажной? Почему ощущение его холодного крупного перстня на безымянном пальце чувствуется по-особенному ярко? Нервные окончания на руках девушки и парня, казалось, накалились до непозволительной отметки. И если Стас понимал, что конкретно с ним происходит, то Настя нет. Он еще как только прикоснулся к ее руке, понял, что это будет пытка. Мучительное, болезненное издевательство над его самообладанием. Разве можно выдержать даже одну минуту этого сносящего крышу ощущения, когда хрупкая ладонь Насти лежит в его? Господи, она ведь идеально ему подходит. Ровные пальцы, ухоженные длинные ногти, которые парень так ярко представлял впивающимися в его спину, в момент, когда девушка заливается в экстазе под ним. Это невыносимо, даже ладони вспотели, настолько далеко его унесло воображение. Парень давно стянул повязку, и теперь просто смотрел на сидящую, натянутую как струну девушку, и выписывал разные рисунки на ее ладони. Черт, даже линии на ней безупречны. А как хочется поднести руку к губам и втянуть в рот каждый пальчик, наблюдая за тем, как плывет ее взгляд от желания. Как ее начинает потряхивать, а кожа мурашками покрывается, желая, чтобы он тоже самое сделал с ней там. Внизу. Втянул в себя ее чувствительную плоть и ударил по ней языком. Сначала один раз, потом другой. Стас и не заметил, как хватка его руки стала крепче от вспыхнувшего желания. Как пальцы обхватили женское запястье, крепко сжимая, пока в фантазиях он снова и снова брал девушку, доводя ее до дичайшего оргазма и криков наслаждения. Не понял, что Настя слегка дернула руку, давая понять, что ей некомфортно, и только крепче сжал пальцы, чтобы не дать этому сыпучему моменту утечь. Еще хотя бы мгновение. Одну секунду ощущать ее нежную кожу и тонуть в мираже, где она принадлежит ему.

Настя дернула руку второй раз уже сильнее, и спешно сняла с глаз повязку, встретившись с потемневшим взглядом Стаса. Парень сидел с открытыми глазами и смотрел прямо на нее. Без тени улыбки на смуглом лице. Ноздри слегка раздуваются, линия скул напряжена. Что это с ним? Не поняла девушка, но все же намерения уйти не изменила. Поспешно встала, и пригнувшись вылетела пулей из студии. На этот раз парень ее не задерживал. У него бы и не получилось. Сейчас, когда она ощущала себя странно и непонятно, ей хотелось покинуть это душное помещение. Глупая затея. Идиотская. Нет, ведущая оказалась права. Чувствовать свою руку в мужской, сильной и уверенной – приятно. Даже слишком, что не особенно понравилось Насте. Но только находиться ладонь должна в руке мужа, а никак не другого мужчины, пусть даже знакомого. То, как Стас водил своими пальцами по ее коже до сих пор ощущалось девушкой в салоне автомобиля. Она даже руку протерла о юбку, желая избавиться от этого зудящего ощущения. А потом еще и пальцы сильнее сжал, как – будто выпускать не хотел. Смотрел на нее с голодом. Настя хорошо знала этот взгляд. Супруг раньше часто так на нее смотрел, когда утаскивал в укромное место для жаркого секса. Именно этот взгляд Насте и не понравился. Что он из себя возомнил? Думает, раз Машку получилось положить под себя, так и ее удастся? Где там, пусть подавится! Настя замужем. У нее муж есть, которого она любит, и который любит ее. И на эту передачу она больше ни ногой.