Читать книгу Прошу, останься - Elle Vina - Страница 2

Семь лет назад

Коридор полон школьников, спешащих с одного урока на другой. Обычно на перемене всегда шумно, но сегодня этот шум раздражал больше обычного. И дело было в слове, которое слышалось со всех уст и лезло со всех дыр. Хэллоуин.

Он не праздновал Хэллоуин в прошлом году и в этом тоже не собирался. Он вообще не праздновал ни один праздник с прошлого лета. Огромная дыра в груди не затянулась ни на миллиметр даже спустя пятнадцать месяцев и восемь дней (кто придумал белиберду о том, что время лечит?), а весь мир стал серым и холодным. Его жизнь превратилась в эдакий нуарный фильм, где веселье и смех не были прописаны в сценарии. И тем более там не было места для уродливых бумажных гирлянд с тыквами, которые с большим сомнением можно было назвать украшением. Но кто его спрашивал?

Ник без всяких угрызений совести сорвал их со школьного шкафчика и отбросил на пол, чтобы без препятствий добраться до своих книг.

– Эй, Чейз, – послышалось у него за спиной, – тебе ведь даже с костюмом не надо париться. Просто разденься и все, – вслед за противным голосом последовал не менее противный смех.

Он с силой захлопнул шкафчик, сжал кулаки и, развернувшись, уставился на одноклассника, задрав голову вверх. Он вообще на всех смотрел снизу вверх, причем в буквальном смысле: для своего возраста он был довольно маленьким и худым.

– Ой-ой, вы только гляньте на него, – Питер подошел вплотную и схватил его за грудки. – Силенок то хватит? – показывая свой хищный оскал.

Он подготовился нанести первый удар. Сейчас ему было все равно, что силы не равны (впрочем, как и всегда): Ник видел только способ вымещения злости. Хотя ему самому достанется сильнее. Плевать, физическая боль отвлекала его, заставляла чувствовать себя живым. Просто заставляла чувствовать.

– Что с тобой случилось, уродец? – показался из-за спины Питера второй-придурок-Мэтт с любопытным выжидающим взглядом, будто Ник сейчас возьмет да и расскажет им все. За чашечкой чая, ага. Этого они ждут после того, как стащили его одежду, когда он принимал душ после физкультуры? А потом подбрасывали его лохмотья друг другу, пока он бегал между ними, обернутый в одно полотенце, в то время как остальные ребята из класса разглядывали его и тихо перешептывались. И все это то ли ради того, чтобы узнать, где начинаются уродливые шрамы, пересекающие его правую щеку, то ли просто потому, что в подобных местах принято искать неудачников, над которыми все будут насмехаться. И Ник стал этим козлом отпущения из-за наличия отметин, которые никак не укроешь от чужих глаз, и положения в социальной иерархии, которое выдавала его потрепанная одежда и изношенные книги.

– Оставьте его, – голос Киллина прозвучал как обычно невозмутимо и слегка надменно. Он стоял, лениво оперевшись на противоположную стену и засунув руки в карманы брюк. Его поза была расслабленной, от него исходило привычное спокойствие, лицо же не выражало никаких эмоций. Полная противоположность Ника. И если с ним не общались потому, что он был эдаким отбросом общества, Киллиан же сам не подпускал к себе людей.

– Да что ты в нем нашел, Ландре? – нахальства в голосе Питера поубавилось в несколько раз. А вопрос он задал, между прочим, весьма актуальный. Ник размышлял об этом последние два месяца. Видимо, у богатых свои причуды. – Водишься со всяким сбродом.

– Разве? – Киллиан неспешной походкой приблизился к ним и так же неспеша перевел взгляд с Мэтта на Питера. – Я с вами вроде как и не общаюсь.

Двое недообидчиков, посовещавшись на ментальном уровне, решили промолчать и скрылись из коридора еще до того, как прозвенел звонок на урок.

– Не стоило, – бросил Ник и снова полез в шкафчик.

– Что-то потерял? – Ландре прислонился головой к соседнему шкафчику, наблюдая, как он переворачивает все верх дном в своем.

– Не могу найти тетрадь с записями по английскому.

– Может, выронил на прошлом уроке?

"Когда тебя якобы случайно толкнули и ты распластался на полу со всеми вещами", – опустил лишние подробности Киллиан.

– Может, – Ник развернулся и зашагал в кабинет математики. Прозвенел звонок, и он ускорил шаги. Киллиан быстро поравнялся с ним. – Нам сейчас надо в другую сторону.

– Знаю.

– Не обязательно идти со мной.

– Ага.

– И заступаться за меня.

– Да.

– Тогда зачем ты это делаешь? – он остановился перед дверью и развернулся лицом к Киллиану.

– Мы ведь друзья. Или нет? – добавил тот после недолгого молчания, чуть прищурив глаза. Ник неопределенно пожал плечами. У него раньше не было друзей. Хотя нет, мама была ему другом.

– Тоже хочешь спросить про шрамы? – он толкнул спиной дверь и зашел в пустой класс.

– Не спорю, мне интересно.

– Тогда будь готов поделиться со своими секретами, – тут же перевел стрелки Ник. По лицу Ландре пробежала тень. – Вот ты и ответил на свой вопрос.

– Если я не хочу что-то тебе рассказывать, это не значит, что я не хочу дружить с тобой.

– А я хочу знать, с кем общаюсь. Не каждый день встретишь человека, желающего смерти собственным родителям.

"Вот бы и моя тоже", – услышал он от Киллиана после того, как признался, что его мама умерла. Что такого должно произойти, чтобы говорить подобное? Он бы все отдал, чтобы вернуть свою маму, а тут такое…

– Я расскажу, если ты расскажешь про свои шрамы.

– Ну уж нет, я на это не поведусь. Не у тебя одного проблемы с доверием, – вспомнив, зачем он сюда пришел, Ник, наконец, отошел от двери и прошелся вдоль парт, осматривая пол в поисках тетради. Пропажа нашлась довольно быстро.

– Раньше у меня не было друзей.

Какое совпадение. Стоп, что? Ник слишком резко поднял голову и ударился о край парты, выронив при этом тетрадь.

– Но кому-то надо пойти навстречу. Прояви инициативу, – предложил Ник, потирая ушибленный затылок. – Я умею хранить секреты, – уже более серьезно.

Киллиан заговорил не сразу. Было видно, с каким трудом он выдавливает из себя слова. Всегда расправленные плечи ссутулились, а взгляд приковался к полу. За пару минут монолога на его лице отразилось больше эмоций, чем за прошедшие два месяца. Ник сразу понял, что он впервые решился на подобное откровение.

– Место, в котором я живу, язык не поворачивается назвать домом. Отца вижу только по выходным, он все время пропадает на работе. Из-за этой самой работы мы и переехали в Нью-Йорк, до этого жили в Марселе.

А моя мать… она всегда мне все запрещает. Не разговаривай за столом, не повышай голос, не сутулься, не мни свою одежду, не опаздывай, не ешь в своей комнате, не упрямься, не общайся с людьми ниже твоего статуса, не порть свою сестру, не заставляй меня краснеть, не позорь меня. Она не отпускала меня гулять, сама выбирала, как и с кем проводить мне время. Я даже в школу не ходил, был на домашнем обучении.

Я стал сбегать из дома, просто чтобы посмотреть, как живут другие люди, и очень скоро начал брать с собой Вивьен. Это моя сестра, она младше меня на два года. Мы гуляли по паркам, катались на аттракционах, ходили в кино и в кафе. Когда мама поняла, что меня наказывать без толку, она перешла на Вивьен: ее запирали в комнате на целый день, оставляли без ужина, а прислуга по просьбе матери игнорировала все ее просьбы. Она нашла идеальный способ, чтобы меня контролировать. После этого мы с Вивьен начали общаться все меньше и меньше, пока не стали ограничиваться сухими "доброе утро" и "спокойной ночи". Конечно же, во всем произошедшем она винит меня. Мать оказывает на нее очень сильное влияние. Уверен, она мечтает стать такой же.

Хорошо, хоть в этом году меня отправили в школу. В обычную школу. Правда пришлось пойти на уступки: безупречное поведение, безупречные оценки. Ты ведь знаешь, что у меня есть личный водитель. Это так смешно, тут идти-то минут пятнадцать. Но я знаю, зачем он нужен: чтобы я шел прямиком домой. И я ухожу из школы один не потому, что стесняюсь тебя, а потому, что он расскажет матери, с кем я общаюсь. Приходиться во всем угождать ей. Но это лучше, чем продолжать оставаться дома. Там бы я с ума сошел.

Повисла тишина. У Ника не было слов. Он целый год жил дома, который перестал являться таковым. Его там не ждали, не утешали, не любили, даже не улыбались. Все тепло и уют мама забрала с собой. Он и представить не мог, как Киллиан жил так всю жизнь. Неудивительно, что он держал всех на расстоянии вытянутой руки.

– Ну а ты? – тихо спросил Киллиан. – Откуда у тебя эти шрамы?

– Упал на осколки стекла, – все еще будучи в собственных размышлениях быстро ответил Ник, не собираясь вдаваться в подробности.

Ландре то ли хмыкнул, то ли вздохнул, и, не поднимая глаз, потянулся к дверной ручке. Не удивился? Неужели он настолько не верит в людей? Но ему же он доверился.

Как-то мама сказала ему: "Будь добрее, Никки. Я не могу обещать, что люди отплатят тебе тем же, но для некоторых даже одна улыбка может стать спасательным кругом". Спасти кого-то он вряд ли сможет, спасать нужно было его самого. Но что, если он поделится своими тайнами с тем, кто действительно сможет его понять?

– Моя мама болела, – негромко начал он. Рука Киллиана замерла в дюйме от своей цели. Он развернулся к нему с нескрываемым интересом, отчего Нику стало немного некомфортно, поэтому он устроился на ближайшей парте и принялся рассматривать пальцы рук. – Но это была необычная болезнь, понимаешь? Иногда она целыми днями лежала в постели, ничего не ела, печалилась, плакала. А иногда она была полна энергии, слишком веселой, хотела сделать все и сразу. Она любила меня, правда. Мы вместе играли, дурачились, она помогала с уроками, читала мне книги, рассказывала кучу интересных историй и говорила, что я должен объездить весь мир, чтобы своими глазами увидеть, насколько он прекрасен.

Прошлым летом мы были в гостях у знакомых папы. Мама поднялась на стеклянную крышу террасы, чтобы показать, что не надо бояться высоты. Я умолял ее спустится, но она лишь смеялась, кружась прямо на тонком стекле. Дома никого не было, и я полез за ней. Одно деление треснуло и полностью посыпалось на пол. Я ухватился за раму, но все равно упал. Было так много крови… Наложили кучу швов, я несколько недель ходил в бинтах. Шрамы остались везде: на бедре, руке, ребрах, даже на лице, – пояснил он, потому что вчерашнее представление в раздевалке Киллиан не видел. Хотя наверняка слышал, потому что об этом говорили все, кому мне лень. – Когда мама поняла, что произошло, ей стало плохо… и, – Ник опустил голову еще ниже, зажмурив глаза. Не хватало ему разрыдаться перед Ландре, – я лежал в больнице, папа был рядом… а она.., – голос дрогнул и по щеке пробежала слезинка. Он быстро вытер ее рукавом, но так и не смог закончить предложение.

– Ник, – Киллиан осторожными шагами приблизился к нему и встал прямо напротив, – она убила себя? – еле слышно одними губами. Он кивнул и снова вытер лицо рукавом.

– Папа начал пить, его выгнали с работы. В школе все узнали о случившемся (видимо, учителя рассказали), и в меня стали тыкать пальцами. Не только из-за шрамов. "Смотрите, сын сумасшедшей и алкаша", – говорили они. Все считали меня психом. И даже здесь многие так обо мне говорят, хотя и не знают ничего о моих родителях.

– Я не считаю тебя психом, – Киллиан, чтобы его не смущать, присел рядом на парту. Ник отвернулся в противоположную сторону и вытер мокрое лицо. – Ты самый умный в классе, терпеть не можешь командные игры, вспыльчивый, грубый, и, может, мелковат для одиннадцати лет, но точно не псих, – видимо, в наступившей паузе нужно было сказать "спасибо", но он просто усмехнулся, потому что непривычно было слышать от Ландре слово наподобие "мелковат". – Скажи честно, Ник, откуда у тебя синяки? Отец бьет тебя?

– Бывает иногда, – он отвел взгляд в сторону, что было красноречивее любого ответа.

– Почему ты никому не говоришь?

– А ты почему никому не рассказываешь?

– Но это же совсем другое!

– Да? А по-моему, эффект тот же, – к месту заметил Ник. – Думаешь, в детдоме будет лучше? Там такие же ребята, как Мэтт и Питер.

– Ты наказываешь себя так? – не унимался Киллиан. Почему он задает такие вопросы? Ник решался раскрыть последнюю тайну. Самую страшную.

– Папа как-то сказал, что это из-за меня мама вскрыла себе вены.

Ландре широко раскрыл глаза, его брови устремились вверх.

– В том, что случилось, нет твоей вины! Сам же сказал: она бо-ле-ла, – по слогам произнес он. – А если твоя мама любила тебя, действительно любила, она бы не хотела, чтобы ты винил себя.

– Ты правда так думаешь? – шепотом спросил Ник, шмыгнув носом, и впервые посмотрел тому прямо в глаза, не вовремя задавшись вопросом, какого же они цвета.

– Правда, – ответил Киллиан, не отводя взгляда. Абсолютно искренне. С пониманием.

– Как ты с этим справляешься?

– Знаешь, я сейчас понял, что не так уж плохо я и живу, – безрадостно усмехнулся он. – На самом деле, я не справляюсь. С этим нельзя справиться в одиночку.

До Ника наконец дошло, зачем тот пристал к нему со своей дружбой. Он искал кого-то похожего на себя, кому не страшно все рассказать, кто все поймет и не будет осуждать. Проще говоря, спасательный круг.

– Будем друзьями, Киллиан Ландре? – протянул он вперед правую руку.

– Будем друзьями, Николас Джексон Чейз, – Киллиан, кажется, впервые так широко улыбаясь, закрепил их слова рукопожатием.

Они возвращались к этому разговору ни один раз, пока Ник, наконец, не простил себя. Время от времени он даже рассказывал о маме, вспоминая ее уже без горечи, а с теплом и нежностью.

Киллиан же больше не рассказывал о семье, отмахиваясь лишь парой пресных фраз. Но Ник знал: он не замкнулся, а просто отпустил ситуацию. Гораздо важнее было то, что происходило с ним, а с ним все было в порядке. Нельзя же так хорошо изображать веселье, озорство, беззаботность, задор и заразительный смех.

В глазах Киллиана загорелся огонек, а Ник понял: лечит не время, а нужные люди.

Наши дни

Проснувшись утром Ник не сразу понял, где находится. Высокие потолки, светлые стены, мебель, расставленная по середине комнаты, – сдержанно и со вкусом. Две стены были полностью стеклянные. Он несколько минут наблюдал за просыпающимся городом с высоты птичьего полета, пока его не привлекли звуки, доносящиеся из-за стены.

Источником шума оказалась Вивьен, которая возилась с завтраком на кухне. Она была в пижаме с накинутым сверху халатом, который она завязала, как только увидела Ника.

– Доброе утро, Николас.

– Доброе, – чуть смутившись произнес он. Когда его в последний раз называли полным именем?

Вивьен будто тут же забыла о его существовании и вернулась к готовке. У него не было никакого желания оставаться с этим холодностью и равнодушием, поэтому он направился к еще дрыхнущей засоне, которая точно не скажет ему "спасибо" за ранний подъем.

Комната Киллиана была погружена в приятную полутьму, и с идеальным порядком, который царил в гостиной, у нее не было ничего общего. Ник раздвинул плотные шторы, пропуская в комнату яркий солнечный свет, и завалился на кресло рядом с огромной кроватью.

– Проснись и пой, Киллиан!

Тот недовольно замычал, пряча голову под одеяло.

– Мне вот интересно, зачем тебе шкаф, если вся одежда из нее разбросана по комнате? – Ник взял одну цепочку, лежащую среди кучи украшений на прикроватной тумбе.

– Иди нахрен, а, – ответил Ландре, все же высунув часть головы и открыв один глаз, чтобы взглянуть на часы, – восемь утра, Ник!

– Ты у нас та еще ранняя пташка, да? – его губы искривились в нахальной улыбке. – Какого..? – глаза округлились от удивления, ухмылка тут же исчезла. Он сел прямо и снова вгляделся в номер пробы цепочки, которую крутил в руках. – Это платина?

– А ты что думал?

– Сколько же у тебя денег…

– Достаточно, – с довольной улыбкой ответил Киллиан, протирая сонное лицо. – Ты чего явился в такую рань?

– Не хотел оставаться наедине с твоей сестрой. Она просто прелесть, – не без сарказма добавил он последнее.

– Уже успели познакомиться?

– Еще вчера. Случайно встретились.

– Случайно? – скептически спросил Киллиан, на что Ник только кивнул.

– Ты сам выбирал себе квартиру?

– Разумеется. Скажи, у меня безупречный вкус, а?

– Почему здесь две спальни? – проигнорировав второе. – Вряд ли одна из них для гостей.

– Сомневаешься в моем радушии?

– Думаю, те, кто приходят "в гости", спят здесь, – указал он на кровать.

Киллиан понял, к чему тот клонит, и его улыбка медленно померкла.

– Я надеялся, что после развода родителей Вив не захочет оставаться ни с одним из них, – пояснил тот с печалью в голосе. – Но имеем, что имеем, – уже более бодро.

Ландре еще немного проворчал из-за того, что ему не дали нормально поспать, но все-таки пошел завтракать с Ником.

Вивьен с газетой в руках пила кофе, ароматный запах которого разлился по всей кухне. Увидев брата, она с чуть приподнятыми бровями перевела взгляд на настенные часы, затем на Ника, и снова на брата.

– Доброе утро, Киллиан.

– Утро бывает добрым в часов десять-одиннадцать, – усаживаясь напротив сестры. – Будь так любезна, Вив, завари чай.

– Кофе бодрит намного лучше, – не поднимая глаз с газеты. Кто сейчас вообще читает газеты?

– Ник пьет чай. Много чая. Британские корни дают о себе знать.

Вивьен, снова бросив на него быстрый взгляд, поднялась из-за стола. Сложно сказать, раздражена ли она или это было в порядке вещей: лицо ее оставалось непроницаемым. Увидев, что Ник не спускает с нее глаз, Киллиан махнул рукой а-ля не парься.

Уже через пару минут на столе вместе с тостами и круассанами возникли две кружки: одна с кофе, другая с чаем. Вивьен вновь села на свое место и вернулась к чтению, не обращая внимания на их болтовню.

– Еще не придумал, чем заняться? – спросил Ландре, заранее зная ответ и уже готовый что-то предложить. Ник что-то промычал набитым ртом и сразу же получил неодобрительные взгляды. – У моей знакомой день рождения. Пойдешь со мной, расслабишься немного. Правда Макс тоже будет там…

– Это вчерашняя любительница эффектных расставаний? – догадался Ник.

– Да не встречались мы. Любят девушки все усложнять.

– Кстати об этом, – вмешалась Вивьен. – Когда я просила тебя не приводить сюда девушек, я не имела в виду, чтобы ты начал водить парней.

Чай фонтаном брызнул из носа Ника.

– Я говорю не о тебе, – безразлично бросила она ему, подавая салфетку. Еще бы она говорила о нем!

Ник закашлялся, уставившись на нее круглыми глазами, на периферии замечая, как позабавила Киллиана его реакция.

– В следующий раз говори конкретнее.

Вивьен строго посмотрела на брата и уже было открыла рот, чтобы возразить, но, быстро взглянув на Ника (опять!), передумала затевать спор. Вместо этого она встала и молча ушла в свою комнату.

– Она это серьезно? – вновь обрел дар речи Ник.

– Думаешь, ей знакомо понятие "чувство юмора"? – все еще глядя в дверной проем, где минуту назад прошла Вивьен. – Хочу попробовать все. Осуждаешь? – переведя лукавый взгляд на него и приподняв одну бровь.

Ник сжал губы и медленно покачал головой. Вышло как-то неубедительно. Хотя чему удивляться, это же Киллиан!

– Так что там с планами на вечер?

Он все утро слушал рассказы о школьных друзьях, плавно перетекающие в рассказы о школьных буднях и жизни в целом. После развода родителей у Киллиана открылось второе дыхание: он бросил в школе ненужные предметы, наиглупейшим образом попал в школьный хор и, собрав там группу, начал выступать. То, что началось как забава на школьных вечеринках, переросла в нечто гораздо большее: теперь Киллиан собирался поступать в Джульярдскую школу искусств. А вчерашний концерт устроили для того, чтобы собрать деньги для школьного учителя по пению, который после аварии не мог ходить. Ландре мог сам полностью оплатить его операцию, но цитата "все ученики хотели помочь своему любимому учителю и внести свой вклад". Ник не спорил.

Вторую половину дня они провели, шатаясь по улицам Нью-Йорка. Ник любил этот город со всей его суетой, спешностью и неутихающим шумом. Это смешно, но он скучал по каменным джунглям. Все его детство прошло здесь, поэтому все счастливые (и не очень) воспоминания были неразрывно связаны с этим городом.

Вечером они вдвоем отправились к некой Кейт – однокласснице Киллиана, которая с размахом решила отметить свой девятнадцатый день рождения. Огромный дом кишел школьниками, кучей закусок и алкоголем. Еще здесь была Макс, которая смотрела на друга так, будто пыталась убить его взглядом.

– Может она выпьет и немного подобреет, – с опаской в ее сторону поглядывал Ландре. – Ты тоже выпей, расслабься немного, – он встряхнул Ника за плечи, но тот лишь покачал головой. Не хватало ему еще по пьяни разболтать лишнее. Тем более у него есть тут дела. – Могу достать что-нибудь поэффективнее алкоголя, – недвусмысленно намекнул Киллиан. Ник резко повернул к нему голову, его брови поползли вверх. – Просто предложил, – невинно проговорил тот, примирительно вскинув ладони. Так и не прозвучавший вопрос "Прям все-все хочешь попробовать?!" читался у Ника на лице. – Это было давно и всего один раз!

– Тогда чего так засуетился?

– А к чему этот взгляд? И вообще, не ты ли предложил мне покурить траву, когда нам было по четырнадцать? А кто впервые предложил мне сигареты?

– Не мне читать тебе мораль, но… – Ник немного помялся. – Ладно, проехали.

– Киллиан! Ты пришел, – маленькая совсем миниатюрная блондинка набросилась на Ландре с объятиями и поцелуями. – Я так рада тебя видеть!

– Как я мог не прийти, радость моя? – он притянул к себе девушку и поцеловал в щеку, от чего та залилась румянцем.

Быстро познакомившись с виновницей торжества, Ник отчалил куда подальше. Киллиан точно будет в центре всех событий, что ему было не по душе. Да и быть в роли "уродливой подружки" ему не хотелось. Вместо этого он держался в стороне и время от времени заговаривал с незнакомцами, которые еще не успели влить в себя литры алкоголя. Получилось ли у него расслабиться? В целом, да. Разговоры о школе, поступлении в университет, непонимающих родителях, друзьях и вторых половинках немного отвлекали от проблем, дышащих в затылок. Но в то же время осознание того, чего он лишился, погрузило его в большее уныние.

Когда Ник сидел у бассейна, разглядывая блики на поверхности воды и задаваясь вопросом, почему никто не решил искупаться (лето же, ребят!) к нему подсела вроде-бы-Сидни, от которой он сбежал около получаса назад. Та уже успела изрядно напиться и еле стояла на своих длинных красивых ногах, поэтому Ник даже обрадовался, что она решила присесть. Если же говорить о причине побега, то Ник просто сообразил, что на него положили глаз.

– Вот ты где, – проговорила Сидни, слегка растягивая слова и глупо улыбаясь.

– Вот я где, – в тон ей ответил Ник.

– Ты тут совсем один?

– Уже нет.

Сидни вновь улыбнулась и принялась разглядывать его лицо масляными глазами. Ник же предпочел смотреть на ее огромные золотые серьги в виде змей, образующих буквы S. Такая же змея красовалась и на среднем пальце правой руки.

– Откуда у тебя этот шрам? – задала девушка весьма тактичный вопрос.

– Волки напали, – без раздумий и на полном серьезе отчеканил Ник. Сидни округлила свои большие карие глаза и прижала пальцы к приоткрывшимся губам, вызывая у Ника улыбку.

– Ты соврал мне? – нахмурила она брови и склонила голову набок.

– Боже правый, конечно же нет, – продолжил Ник забавляться ее реакцией, но та, кажется, уже успела забыть, о чем они говорили. Сидни потянула руку к его лицу и провела кончиками пальцев по шраму. Ник, подавив острое желание отстраниться, замер. Девушка не заметила ни напряжения во всех его мышцах, ни переменившегося настроения (сколько же она выпила?), и, наклонившись, поцеловала его.

– Езжай домой, – произнес Ник, первым разорвав поцелуй.

– Тебе не понравилось?

– Дело не в этом, – поднимаясь на ноги. – Ты еле стоишь на ногах, – помогая встать Сидни. – Я вызову тебе такси.

Машина приехала практически сразу, чему Ник был непомерно рад, ведь ему не пришлось выслушивать возмущения пьяной обиженной негодующей девицы.

– Тебе не нравятся девушки? – сделала она еще одно предположение, шагая к машине без особого энтузиазма.

– А вариант, что ты не в моем вкусе, ты не рассматривала?

Сидни резко развернулась к Нику, ее выпученные глаза метались по его лицу, а рот открылся в изумлении.

– Пошел ты! – наконец, нашла она нужные слова и, не с первого раза нащупав дверную ручку, села на заднее сиденье и громко хлопнула дверью.

– Так грубо Сидни еще никто не отшивал, – послышался сзади смешок. Ник, развернувшись, наткнулся на Макс и Киллиана, которые мирно курили, сидя на скамье рядом с живой изгородью.

– Вот тебе и благодарность за джентльменские позывы, – улыбнулся Киллиан, когда Ник подошел поближе, затем достал из кармана пачку сигарет, предлагая ему присоединиться. Ник лишь покачал головой. Киллиан вопросительно кивнул подбородком мол, совсем нет? Ник пожал плечами мол, извини, но нет.

– Можете использовать слова, – вмешалась Макс. – Так в чем дело? – выпустила она синие клубы дыма, смотря на Ника. Тот не понял вопрос, и она, цокнув, повернулась к Киллиану.

– Думаю, он девственник.

Так вот о чем они. Ник закатил глаза.

– Нет? – улыбаясь одними глазами.

– Нет, – желая поскорее закрыть эту тему.

– Ладно, зайдем с другой стороны, – начала Макс. – Кто тогда в твоем вкусе?

Ник замешкался. Он никогда раньше об этом не думал.

– Что я и говорил, – самодовольно заключил Киллиан, точным броском отправляя в урну докуренную сигарету.

– Ой, заткнись. Ты вообще спишь со своей женской копией.

Киллиан и Макс, резко повернув головы, уставились друг на друга.

– Нет! – на этот раз единогласно.

– И я не о внешности говорю, – продолжил он.

– Я бы не была таким козлом!

– Я бы не был такой стервой!

– Что я и говорил, – произнес Ник, копируя интонацию друга. Киллиан усмехнулся и уже собирался что-то возразить, но не успел. Из дома вышел какой-то парень и, спотыкаясь, направился в их сторону.

– Йоу, Брукс, выглядишь не очень, – озвучил Киллиан его мысли. Парень действительно выглядел так, будто его вот-вот вырвет.

– Мсье Ландре, – видимо-Брукс приподнял невидимую шляпу, – мадемуазель Томсон, – отвесил низкий поклон. Все его движения были до смешного нелепыми.

– Ох Сэмми, ты снова напился, – со смесью сочувствия и жалости произнесла Макс.

– Да я в полном поря.., – не успел тот договорить, как его начало рвать прямо на асфальт.

Ник еще из утренних рассказов Киллиана понял, что некий Сэм Брукс был его близким – если не лучшим – другом, и ему было очень, очень любопытно поглядеть на того, кто занял его место.

– И это ты выбрал на мое место? – спросил он, переводя взгляд с одного на другого.

Киллиан с виноватым видом пожал плечами.