Читать книгу Мятежные сердца - Фели Сити, Ellen Fallen, Эллен Фоллен - Страница 9

Тяжёлые капли дождя стучат в окна, мир, словно замер, тишина давит на перепонки. Тяжело дышу, вспоминаю наш эпизод с Даниель. Каким-то образом ей удалось одним своим появлением перевернуть в моей душе все, что я копил годами. Всю ненависть, боль, страх, все эти низменные чувства в один момент обострились. Стали огромным гнойником на моем теле. Такие, как я не имеют права прикасаться к невинным девочкам типа Даниель.

Чувствую, как стены моей темной комнаты давят на меня, я задыхаюсь от этих ощущений. Чего мне стоило возить её все эти дни в университет и не говорить ни слова. Стоять каждую ночь под её окнами, пока не погаснет свет. Боялся сорваться, перетащить её к себе на колени и держать так, прижав к себе, не отпуская ни на шаг, чтобы она была только моей. Украдкой я ловил на себе её взгляды в зеркало заднего вида, натягивал сильнее бейсболку, чтобы перестать отвлекаться на неё. Я не могу дать себе возможность испортить все для неё из-за своей прихоти.

Её внешность, искренние и чистые помыслы. Я будто встретил ангела на земле, являясь демоном. Притяжение такое, что нас рвёт на части. И здесь два варианта: я держу себя в руках или срываюсь с катушек и душу её своими чувствами. Никак иначе.

Меня пугает то, как я оставляю её одну, потому что рядом, словно шакал, бродит Хоук.

Он вынюхивает, идёт по её следам. Что, если она продолжает с ним переписываться и встречаться? Желание защитить её, спрятать от него поглощает меня. Я искренне боюсь за неё, она не знает, на что мы способны. То, что сделал я со своим отцом, до сих пор убивает меня день ото дня. Желание смерти родной матери объяснимо, но не приемлемо для неё. Как объяснить, что эта сука отравляет моё существование только тем, что присутствует на этой земле? Она как яд – куда не ступит, убивает.

Громко выдыхаю, возвращаюсь в тот день, когда она села в машину. Я был поражён тем, как она заскочила со счастливой улыбкой, которая предназначалась не мне! И её разочарованный взгляд, что это был всего лишь я. Не он!

Разорвать её хотел просто потому, что она не думает ни хрена своими мозгами, кто мы такие! Ангел и два демона, искушающих её. Ещё немного и будет такой накал, что один из нас убьёт. Я не подожму хвост, пойду до последнего.

Сделать вид, что я хочу разбиться с ней, то, как она обхватила мою ладонь, сжала её и молилась! Господи, никто никогда в жизни не молился за меня. Все желали, чтобы я сдох и как можно быстрей. А она молится! В этот момент весь мир, окружение и общество потеряли для меня значение. Никого не осталось. Мой мир – это она, с её голубыми глазами, я потерян в ней.

Накрываю своё лицо подушкой и со всей силы давлю. Как я могу убить прекрасное? Сорвать цветок, поставить в вазу и заставить медленно умирать?

Сжимаю подушку сильнее, прекращаю для себя любой поток воздуха извне. Перестаю дышать, терплю, пока мои лёгкие не начинает раздирать от боли. Лицо все ещё закрыто подушкой, жадно хватаю скудный поток желаемого кислорода, отсутствие которого грозит мне смертью. Именно так она будет себя чувствовать, если мы оба не оставим её в покое. Я найду в себе силы уйти в сторону, но ублюдок Хоук не сделает этого!

Отбрасываю в сторону подушку и позволяю себе жадный глоток, грудь тяжело поднимается, в глазах темнеет от резкого доступа. Я сумасшедший ублюдок, на моих руках кровь собственного отца, мошенница мать и алкоголичка бабка. Как я смогу оградить Даниель и не вымазать в своей грязи?

В дверь стучат, я встаю с кровати и тяжёлой походкой направляюсь, чтобы открыть осмелившемуся показаться мне на глаза.

– Райдер, – говорит Марта, – извини, что беспокою. В гостиной копы.

Тело дёргается в направлении места, где находится полиция. Несколько раз моргаю, наклоняю голову и смотрю в пол. Тысяча мыслей, где я мог попасться. Кто сдал меня властям, причина, в конце концов. Неужели моя мамаша все ещё терроризирует богатых уродов, обчищает их? Ребята обещали её убрать, а я почти подобрался к своим документам, благодаря работе у матери Даниель. Провожу тыльной стороной руки по стремительно вспотевшему лбу. Какого х*я?! Сейчас я не могу сесть, пока ублюдок Хоук на свободе. Он не даст жить Даниель. Сожрёт её и выплюнет.

– Я сейчас, только переоденусь, – отвечаю я.

Закрываю за ней дверь и прислоняюсь спиной, сжимаю и разжимаю кулаки. Где я, черт возьми, мог засветиться? Оглядываю комнату в поисках толстовки, той самой, которая до сих пор хранит на себе запах тела Даниель. Но она осталась лежать в шкафу на нижнем этаже. Пусть она будет моей счастливой звездой в этом мире. Крещусь и целую распятие на моей шее. Тяжело выдохнув, иду на встречу с представителями закона.

– Мистер Хейс, приветствую вас. Это детектив Стивенс, я Роджерс.

Протягиваю руку для пожатия.

– Проходите, присаживайтесь, – показываю им на светлые диваны гостиной, стоящие друг напротив друга, разделяемые только столиком. – Вам принести что-нибудь выпить? Лимонад? Кофе? Чай? – учтиво спрашиваю их.

Мой голос не дрогнул, одинокая капля пота тонкой струйкой сползает по моему позвоночнику. Выдавливаю из себя мимолётную улыбку-приветствие.

– Нет, спасибо. Мы приехали к вам по делу, – он достаёт фотографии из кармана лёгкой куртки и только две из них передаёт мне. – Вы знакомы с Рейчел Олсон?

Рассматриваю фото улыбающейся Рейчел, которая стоит рядом со мной. Мы с ней знакомы с детства, живём рядом. Не удивительно, что беспредельная, смешная девчонка стала моей подругой по проделкам. На второй фотографии она сидит в своей комнате, работает над очередным рисунком. Я хорошо помню этот день, она тогда только перекрасила свои русые волосы в розовый цвет, её разрывало от эмоций, именно тогда родился очередной шедевр маслом.

– Она моя подруга, – скупо отвечаю я. – А в чём дело, что с ней?

Они с подозрением смотрят на меня, второй полицейский с популярной фамилией Роджерс начинает копаться во внутренних карманах в поиске ручки, видимо. Марта появляется из ниоткуда и подаёт полицейскому пишущий предмет. Я киваю ей головой, чтобы она не переживала и удалилась на некоторое время. Снова перевожу взгляд на полицейских, неужели она снова обдолбалась наркотиками и теперь сидит в каталажке?

Приводы уже не являются для неё чем-то из ряда вон. Поведение плохой девочки-бунтарки прилипло к ней с самых пелёнок. Ребёнком, оставленная сама на себя, скрасила своё одиночество в наркотиках.

Ещё один момент, когда она связалась с Хоуком, они некоторое время трахались, но это было слишком давно. До того момента, когда он превратился в дерьмо и появления Энжел в его жизни. Потом, насколько мне известно, они потеряли контакт, но подозрение, что эти двое периодически пересекаются, посещало меня не раз. Я никак не мог остановить себя думать, что случилось, если бы они воссоединились.

– Где вы находились в прошлую субботу в период с 22.00 до 4 утра? – они следят за моим выражением лица, считывают информацию.

Хмурюсь, в это самое время я поехал по просьбе Хоука за Даниель. Потом мы некоторое время катались. Примерно в это время я доставил её домой и, естественно, лежал всю ночь без сна. Если сейчас я укажу на неё, то первое, что они сделают, напугают девчонку, чтобы она подтвердила информацию. Я и так наследил неплохо, чтобы втягивать мою птичку в дерьмо.

– Катался за городом, потом приехал домой и лёг спать, – отвечаю я.

– И все? Вот так бесцельно катались за городом? – с напором говорит полицейский. – Где именно вы катались, мистер Хейс?

– Выезжал на трассу, решил прокатиться на допустимой скорости. Я не могу понять, вы меня в чём-то подозреваете? – начинаю злиться, отвечаю достаточно грубо.

Один из них смотрит на второго, прищурившись, я слышу, как он звенит наручниками, которые только что достал. Запугивают меня.

– Где ваша одежда, которую вы надевали в ту ночь? Обувь? – Они встают и идут в прихожую к шкафам, без спроса поднимают мои ботинки, испачканные грязью, снова переглядываются.

Показываю им на джинсы и толстовку, которая была на мне в тот день, я убрал её намеренно в шкаф и не стирал, как и джинсы, для меня слишком дорог этот момент.

– Я не стирал эти вещи. В чём дело, вы можете мне сказать? – Они подходят ко мне. Один из них берет палочку и снимает кусок засохшей грязи с ботинка в пакетик. – На экспертизу? Вы серьёзно? В чём вы меня подозреваете? Где Рейчел? Она опять нюхала?

Они довольно улыбаются мне.

– Так вы её поставщик? Что же произошло на вашей импровизированной вечеринке? – спрашивают меня с нажимом.

– Никакой вечеринки! Я знаю, что она баловалась этой дрянью! Ничего более. О чём вы? – нервы начинают сдавать, тело покрывается холодным потом, когда они бросают на стол фотографии тела с трупными пятнами.

Комната начинает вращаться, когда я узнаю Рейчел. На первом фото тело лежит в неестественной позе, она поджала под себя ноги, так обычно выглядит эмбрион. На втором Рейчел в морге, все тело покрыто синими пятнами, лицо искажено, рот открыт. Только её красные волосы выделяются на ужасном фоне.

– Я не делал этого, – говорю я тихо. – Я никогда не сделал бы этого с ней. Она мой друг, – говорю уже громче. – Я не делал этого!

Дышать нечем, каким образом я должен объяснить им, что я не делал этого? Они смотрят на меня так, будто именно я убил её. Что ещё я должен сделать? Показать им фотографию Даниель, которую я снял в тот самый вечер украдкой, пока она мирно спала на моем плече? Ту самую, которую я храню только для своих глаз? Указать на неё, чтобы они испугали птичку? Выложили всю мою подноготную?

– Мистер Хейс, вам запрещается покидать город до выяснения обстоятельств. По предварительным данным, у девушки была передозировка. У вас были связи с торговлей наркотиков? Пока не будут готовы результаты экспертизы, мы не можем вас арестовать, но вы один из подозреваемых. Скажем так, один из первых.

Они забирают фотографии и уже выходят за дверь, когда я не могу остановить себя от вопроса:

– Роджерс, вы проверили Карпентера? Хоука Карпентера? – я должен услышать ответ.

Он удивлённо поворачивается и смотрит на меня.

– Мистер Карпентер был на свидании со своей девушкой. В отличие от вас, он не катался по городу, и его ботинки совершенно чистые. А мисс Олсон нашли у дороги, думаю, вы поняли ход мысли.

Он закрывает за собой дверь, а я оседаю на диван. Обхватываю свою голову руками, что, черт возьми, происходит?

Я не отмылся от дерьма своей матери, а теперь ещё и это! Голова начинает трещать по швам от боли, горло сжимает. Я точно уверен, что этот ублюдок дал ей порошок, только он мог это сделать. На какое свидание этот мудак мог пойти, если именно я поехал к ней в тот день? Где был он?!

Насильственная смерть. Да я, черт возьми, не видел её уже вторую неделю, она бегала от меня. Знала, что буду ругать её и проводить поучительные беседы, чтобы не связывалась ни с кем. Тем более с ним. Сейчас накрутят со всех сторон и повесят всех собак на меня. Пальцы от напряжения стягивает в судорогу. Крепко сжимаю кулаки. Рейчел, зачем ты это делала?

– Райдер, – Марта гладит меня по плечу, – прости, что я тебя добиваю, но ты должен увидеть новости по телевизору. Все будет хорошо, теперь будет лучше.

С трудом встаю и иду на кухню, где красная строка извещает о поимке Джун Хейс несколько дней назад.

«Сегодня в своей камере предварительного расследования найдена мёртвой мошенница Джун Хейс. Смерть наступила от удушения. В данный момент ведётся расследование. По предварительным данным, это самоубийство»

Туда ей и дорога, облегчённо выдыхаю, туда бы ещё подонка Хоука, и жизнь станет прекрасней. Я уверен за себя! Что бы ни рыли полицейские, в любом случае, я не виновен.

– Открывай шампанское, Марта, будем отмечать, – с улыбкой произношу я.

Пока Марта накрывает для нас, импровизированный стол, я набираю сообщение ублюдку.

«Я знаю, что ты это сделал».

Все вернётся бумерангом, даже моя радость по отношению к смерти моей матери. Плохие поступки, как сучий круговорот пищевой цепочки.

Сейчас я сниму все деньги и отправлю их куда-нибудь. А лучше приобрету фирму, юридическую, которая разваливается и нуждается в денежных вливаниях. Это будут мои гарантии на случай, если меня посадят.

На телефон приходит сообщение.

«Она и мой друг тоже».

Сука думает, что я идиот. Как защитить Даниель? Сейчас меня интересует только этот вопрос.

Марта подносит мне бутылку шампанского, слышу за своей спиной тяжёлую поступь моей бабки алкоголички.

– Что отмечаем? – она тут же протягивает бокал, чтобы получить свою дозу яда.

– Освобождение, дорогая бабуля. Моё освобождение, – с улыбкой я вливаю в себя шампанское и наблюдаю, как она заканчивает пить. – Празднуем самоубийство твоей дочери. Наконец, она покинула этот мир, сделав его немного чище!

Она хватается за грудь, в то время как я, громко хлопнув дверью, стремительно иду к машине. Я должен увидеть Даниель!