Читать книгу Психея. Забвение - Фели Сити, Ellen Fallen, Эллен Фоллен - Страница 4

Каждое пробуждение по-своему прекрасно, будь оно высоко в горах, когда громкий крик птицы будит тебя, или в палаточном лагере, разбитый в джунглях, – звуки природы ласкают ухо, и есть в этом определенная сладость. Но сейчас я уже битый час зажимала свою голову маленькими подушками, хаотично раскиданными по кровати. Эти звуки невозможно было заглушить ничем. Откидываю подушки в стороны, устремив свой взгляд в белоснежный потолок, убираю длинные пряди от лица и смотрю в пустоту. Я сейчас чувствую себя на пытках инквизиции – духота, детские визги, будто раздающиеся откуда-то снизу, и монотонный стук то и дело захлопывающейся и открывающейся двери. Два часа, что можно делать два долбаных часа с этой чертовой дверью?

Отбрасываю в сторону тонкую ткань простыни и соскакиваю с кровати, ногами моментально нахожу мягкие тапочки, подтягиваю пижамные штаны, даже не думая надевать белье под тонкий топ. Гневно размахивая руками, я спускаюсь, громко топая по лестнице. Древесина жалобно стонет от моей поступи, разъяренная и раздраженная пролетаю мимо огромного зеркала, висящего в широком квадратном холле, усыпанном барахлом в виде ненужных никому ваз, картин, шкафчиков и статуэток. Меня дико раздражают растрепавшиеся волосы, и я дергаю головой, как одержимая дьяволом, пытаясь убрать их с лица.

Моя агрессивно настроенная личность требует объяснений и желательно смерти того, кто устроил это безобразие. Причем я вполне готова оказаться тем, кто приступит к расчленению.

– Добрый день, сеньора. – Химена сидит в кухне, склонившись над цветастой кастрюлей, и чистит авокадо. – Я сейчас приготовлю ваш завтрак.

– Я, конечно, извиняюсь, но хочу понять, какого черта здесь происходит? – резко отвечаю, и меня подталкивают сзади в плечо, отступаю в сторону, пропуская Эрнесто, проходящего с множеством пакетов в руках. – По моей голове словно слоны топтались все утро. Где обещанная тишина?

– Рад, что ты оценила по достоинству то, что тебя никто не разбудил раньше. – Он поднимает на меня глаза, которые тут же округляются от удивления. – Такой я тебя еще не видел.

– Ты это специально делал? – Он отворачивается от меня и начинает раскладывать на столе купленные продукты. – Прости, Химена, это, правда, все слишком. – Женщина уже суетится около кухонной плиты, я подсаживаюсь за стол, убирая волосы за спину, чтобы не мешали.

– Специально сделал что? Я только приехал, а детишки просыпаются рано. Неужели ты в своих поездках была в идеальной тишине? – предполагает он скептически, отбирает у меня мандарин, указывая себе за спину. – Завтрак, потом у нас с тобой есть дела. Мне нужна твоя помощь.

Я выглядываю из-за него, качнувшись в сторону, и смотрю на ингредиенты, отправляющиеся в сковороду. Чили, он везде, мой желудок не скажет мне спасибо, а кишки будут гореть, как в аду. Дверь со всей дури ударяется так, что у меня спадают тапочки от неожиданности. Я оглядываюсь по сторонам в поисках Кэрри, которая еще не спустилась, но вижу в проходе кое-кого другого. Разворачиваюсь всем телом к маленькому оборванцу, зацепившись вновь надетыми тапочками за перекладину на стуле. Немного сгорбившись, опираюсь руками на свои колени и приподнимаю брови в вопросе. Смуглый мальчонка, лет шесть на вид, черные волосы, как и у всех жителей этого городка, и проницательный взгляд глаз цвета угля. Он не ожидал увидеть меня здесь – его расслабленная поза тут же принимает оборонную стойку. Он складывает руки на груди и опирается о косяк, мне в наглую подмигивая и вытягивая губы трубочкой.

– Ну, наконец-то, чика. Сколько уже можно ждать, когда ты проснешься? – писклявым детским голосом он обращается ко мне, вытаскивая из грязного кармана футболки что-то похожее на ромашку.

Мое раздражение улетучивается, я нервно хватаюсь сначала за край стула, затем, смутившись своего внешнего вида, привычно трогаю волосы, забыв о тонком топе, надетом на голую грудь. Хаотично хватаюсь за какие-то тряпки, продукты и все, что лежало на столе, наконец, скрещиваю руки на груди и вытягиваюсь в струнку.

– Не нервничай, детка. Я подожду, пока ты покушаешь, буду рад, если и меня угостишь. – Он идет ко мне, вытянув перед собой помятый цветок.

Где-то внутри себя я визжу девчачьим голосом, все мои прежние представления о детях улетучились, сменившись паникой. Тысячи маленьких меня бегают в черепной коробке, сталкиваясь в полуобморочном состоянии от незнания, что сейчас делать. Я приподнимаю подбородок, со стороны все наверняка комично, киваю мелкому оборванцу, и в одном тапочке убегаю с кухни, проносясь мимо ребенка. Лестниц будто стало намного больше, чем в момент, когда я спускалась, добравшись до своей комнаты, я запираю ее на замок и оглядываю комнату с огромными глазами. Что это такое было?!

Стук в дверь отвлекает меня от мыслей, и я прикладываю ухо, вжавшись в хлипкое деревянное полотно. Звук повторяется снова, я затаилась, не зная, что и думать.

– Андреа, это я, – с весельем в голосе произносит Кэрри, приоткрываю дверь, затащив ее внутрь комнаты за руку. – Ты прячешься от малыша? Ты будто бежала от чудовища.

– Ничего удивительного. Я пришла вниз растерзать того, кто не давал мне спать, а оказалось, что там маленький наглец пришел флиртовать со мной. – Снимаю с себя топ, вытаскиваю первый попавшийся бюстгальтер и надеваю его. – На мне даже не было нижнего белья!

– То есть то, что там был Эрнесто и его тетя, тебя не смутило, а чумазый детёныш заставил тебя сверкать пятками, как полоумную? – Она подает мне легкие штаны-бананы и начинает крутиться перед зеркалом.

– Считаешь, что мне стоит извиниться? – Я с трудом сама понимаю свою реакцию. – Он застал меня врасплох, ничего не смогла с собой поделать.

– Прекрати дурить. Одиночество никому не к лицу. Надо будет показать тебе местный базар, там много интересного. Я влюблена в их колорит. – Кэрри машет, будто не имеет никакого значения мое поведение и все то, что произошло. На ее шее появились веревки, усыпанные маленькими медальонами с разными символиками. Я настолько вымоталась с дороги, что, видимо, пропустила все, что произошло сегодня и вчера вечером.

Беру за края простынь и аккуратно заправляю кровать, распределяю подушки и выравниваю покрывала. Прохожу мимо резного комода, скорей всего очередная реликвия семьи, беру расческу и собираю волосы в аккуратный хвост. Наконец сосредотачиваюсь на двери, мне отчего-то страшно двигаться с места. Что, если этот ребенок все еще там, и что у него сейчас в голове после моего идиотского поведения? Кэрри открывает двери и ожидает моих последующих действий, приглашая на выход. Мы медленно спускаемся с лестницы, и я останавливаюсь в дверном проеме, снова столкнувшись с пытливым взглядом детских глаз. Убрав за ухо выбившуюся прядь, подхожу к своему месту, которое теперь рядом с мальчишкой, и сажусь неестественно прямо. Кэрри, Эрнесто и Химена переглядываются, пока я кошусь на ребенка.

– Я Матео. И уже поговорил с Эрнесто, он сказал, что ты с ним не спишь, поэтому я продолжу с тобой встречаться, – серьезно говорит мальчик, Кэрри прыскает от смеха, я расслабляюсь, понимая, что это обычная детская игра.

Все настороженно смотрят на меня, по сути, это моя новая ступень в жизни, психологический тренинг, препятствие, и то, как я его преодолею, покажет, смогу ли двигаться дальше. Я поднимаю взгляд от полностью опустошенной тарелки, видимо, это мой бывший завтрак, и то, как он сглатывает при виде моей очередной порции, напрягает. Я видела эти глаза и раньше, когда ноздри, едва уловив запах пищи, начинали трепетать, рот наполнялся слюной, и ты готов был душу продать за кусочек пищи, стоящей на столе.

Беру вилку, все еще опасливо наблюдая за мальчиком. Его одежда в нескольких местах порванная, покрытая грязными застарелыми пятнами, засаленные волосы торчат в разные стороны тонкими пружинками. Матео пытается сосредоточиться только на мне, делая вид, что не хочет есть.

– Меня зовут Андреа, и я хочу поделиться с тобой своим завтраком, – говорю я и двигаю тарелку так, чтобы она стояла между нами. – Ты разделишь со мной пищу и пообещаешь больше никогда не шуметь с утра?

Он будто просит разрешение у остальных людей, находящихся в комнате, пока я накалываю на вилку кусочек копченой колбаски и яйцо.

– Обещаю, грасияс, – благодарит он меня. – Честное слово! – Его плечи расслабляются, как только из его уст произносятся слова, он тут же бодро наполняет рот, активно закидывая острую пищу. Я даже ловлю себя на том, что переживаю от того, что он глотает ее, не пережевывая. Химена подает мне стакан молока, который я тут же передаю ребенку. Вилка, все еще зажатая в моих пальцах, бестолково свисает на фалангах, убираю ее в сторону и беру из чашки яблоко.

– Откуда ты? – как только он заканчивает, я задаю вопрос, показывая, чтобы на стол поставили выпечку.

– На следующей улице живу. Наши окна напротив. – Ребенок откусывает пышную булочку, щедро политую карамелью. – Играл вчера перед вашим домом и встретил тебя.

Ему кажется это прекрасным объяснением того, почему он находится рядом со мной. Эрнесто подает мне свежий кофе, приготовленный в турке, бросаю кусочек тростникового сахара. Ложка замирает в пальцах, когда я ощущаю, что мне очень комфортно с Матео. Совсем как с Грантом… К черту.

– Твои родители на работе? – Он отрицательно качает головой, я слегка наклоняюсь.

– У меня только мама и бабушка. Отца давно уже нет. Но мы скоро с ним увидимся, – радость, с которой он это говорит, поражает. Ребенок вроде как рад походу на кладбище и смерти? – Ты же будешь здесь еще долго? Подождешь, пока мы с Хуаном разыграем мяч? – Я киваю ему с улыбкой. – Спасибо за еду. – Матео встает из-за стола и убегает прочь, будто его здесь и не было.

– Сделаем вид, что ничего не было. – Я впиваюсь в кружку с горячим кофе и, чуть не обжигаясь, отпиваю. Кэрри вздыхает, и я строго смотрю на нее. – Никаких высказываний. Он просто хотел поесть и все. И это не начало моей дружбы с оболтусом. И я все еще зла! Да!

Дверь снова хлопает со всей дури, я подпрыгиваю на стуле, пролив кофе себе на грудь. Зашипев от боли, с перекошенным от ярости лицом, я поворачиваюсь, чтобы увидеть милого мальчишку, сжимающего в трясущихся пальцах цветы, с корней которых падает на напольную плитку земля. Он подходит ко мне, убирает из моих рук кружку и вручает цветы со счастливой улыбкой на лице.

– Моя сеньора, – благоговейно произносит он, посылает мне воздушный поцелуй и убегает на улицу, привычно хлопнув дверью.

Кладу на стол цветы, осыпая все вокруг землей, и тереблю лепестки роз, пахнущих спелой малиной.

– У твоего Меллона никогда не было шанса, – как только Кэрри говорит это, то тут же прикрывает рот, поймав мой уничтожающий взгляд.

– Грант Меллон? Это тот, на которого ты меня променяла? – доносится голос Эрнесто, заставляя его тетю нарочито громко вздохнуть.

– Так это она твоя невеста, которую ты хотел привезти домой познакомиться? – спрашивает Эрнесто его тетка, у меня уже от этого хода их мыслей кружится голова. Мы будто в мексиканском сериале; каждый уже сказал свою сакральную фразу, и мне необходимо сделать ход конем. Закончить на самой трагичной ноте, так, чтобы все ахнули от шока. Я подхожу к Эрнесто, беру его под руку и тащу к выходу, оставляя мою подружку и Химену смотреть нам вслед. Крепко вцепившись в него, разворачиваю мужчину к себе лицом.

– Ты говорил, что у тебя есть дела. Я поеду с тобой, только прекращай все это дерьмо, хорошо? Я никого не меняла, между нами ничего не было. – Он делает вид, что не удивлен моим словам, затем на его лице появляется довольная улыбка.

– Мы вернемся к этому разговору. Я приготовлю оборудование, буду ждать в машине, пока ты переоденешься. – Мы вместе поднимаемся наверх, практически соприкасаясь телами.

– Мне кажется, что все это искусно продуманный план, чтобы выпроводить меня из дома, – говорю я, остановившись около своей двери.

– Даже если и так, ты от этого ничего не теряешь. – Он открывает свою дверь. – Ты сделала хорошее дело, накормив Матео. Только не разбивай ему сердце, как поступила со мной.

Да что за ерунда! О чем он, черт возьми, говорит?! Я открываю рот, чтобы задать вопрос, но дверь закрывается за ним, не оставляя мне возможности. У нас не было особой романтики. Одна ночь, после этого я с раннего утра спокойно вернулась в свою квартиру, собрала вещи и уехала в то злосчастное путешествие в поиске души и ключа. Я ни разу не вспоминала Эрнесто, он был одним из многих, мужчиной, желающим помочь мне расслабиться. То, что он работал видео оператором и делал свою работу на «отлично», не помешало нам переспать и забыть об этом. Ну, как мне казалось. Сейчас, все еще стоя в коридоре и смотря на его закрытую дверь, кажется, мне есть, за что извиниться. В который раз.

Я не успеваю зайти в комнату, как двери открываются. Эрнесто со своей дежурной дружелюбной улыбкой останавливается напротив меня, показывая на сумку с видеокамерой и объективами.

– Если ты не поторопишься пропустишь вкуснейший фахитас у местного лавочника, я тебя приглашаю.

Последние слова выходят как-то интимно что ли, я киваю ему и перед тем, как зайти в свою комнату, решаю сказать:

– Это не свидание.

И закрываю за собой двери.

Я приехала сюда начать новую жизнь, а не новые отношения. Не хочу вспоминать, чем закончились старые. Застываю на месте, проведя параллель – я, Джаред и то, как настойчиво он хотел отношений. Длинный коридор в Вегасе и его улыбка… Теперь все мужчины для меня входят в круг подозреваемых, в том числе и Меллон. Именно поэтому я все еще не позвонила ему.