Читать книгу Я (не) в порядке - Элли Мей - Страница 11

Перед последним уроком стоя около расписания, кто-то громко говорит:

– Ого!

Все оборачиваются и округляют глаза. Ника инстинктивно замирает, стоя около Артема. Вверх по лестнице шагают родители некоторых из школьников. К ним навстречу выходит директор.

– Пожалуйста, – говорит Владислав Давыдович, показывая в сторону, где расположен его кабинет, – проходите.

Затем взгляд директор обводит ближайших ребят. Махнув рукой, он подзывает двух девчонок с черными волосами из девятого класса. Вздрогнув на месте, школьницы переглядываются, опускают головы и идут к директору. Но они вдруг подходят мимо него и останавливаются около своих родителей. Взрослые достаточно приятные на вид люди, если не считать их напряженные и в некотором роде разозленные лица.

От всех родителей отбивается пара, сошедшая с обложки журнала. Мужчина высок, широкоплеч, в светло-коричневом костюме и с сединой в стильно подстриженных волосах. А миниатюрная женщина на красных каблуках с золотистыми локонами и в строгом платье синего оттенка подстать мужу. Они оба, будто только что приехали с важной встречи. Отошли они не просто так, а по причине, что их дочь в этот момент выходит из коридора и останавливается.

Королева.

И это ее родители.

Супружеская пара окатывает дочь холодом, и подзывают к себе, быстрым кивком. Девушка послушно подходит к ним и все замечают на ее левой скуле здоровенный синяк с припухлостью. Отец девушки хватает ее за подбородок и поворачивает левой стороной к себе. Недолго разглядывает синяк, после чего его стальной взгляд поднимается на ребят, столпившихся у расписания.

Сердце останавливается. Ника инстинктивно прячется за спиной Артема. Вдруг они увидят ссадину и поймут из-за кого у их дочери синяк?

Видимо, ничего не найдя, родители вместе с девушкой идут к кабинету директора, в дверях которого уже стоят все остальные, пришедшие по вине своих чад. Пока Потемкина задается вопросом, как они все там поместятся, Юрка замечает:

– Быстро директор, однако. Я скинул ему на почту письмо с доками пару уроков назад, а он уже всех родителей вызвал.

Злата фыркает, скрещивает руки на груди и смотрит на паренька.

– Это потому что директор – Владислав Давыдович! Он еще три года назад показал, что с ним шутки плохи. Естественно он проверяет школьную почту.

– Ой, знаешь что?

Пока одноклассники перепираются, Кирилл спрашивает у Карины:

– Как ты? Живот болит?

Девушка всего с секунду прислушивается к своему телу, после чего расплывается в удивленной улыбке.

– Нет! – говорит ему радостно, – ничего не болит! Только рука немного. Наверное, помогла таблетка.

– Или удар! – Цветаева отвлекается от перепалки с Васнецовым, – видела синяк у стервы на лице. Так ей и надо было! Но я удивлена, что ударила ты. Ты же всегда говорила: «Нужно решать все мирным путем!». Разве нет?

– Ой, Злат. Не раздражай!

Смирнова взмахивает локонами и идет к лестнице. Следующий урок будет на первом этаже. Цветаева бежит за ней. Кирилл и Юра же, переглянувшись, прыскают от смеха, но затем идут следом.

– У Карины мощный удар, – говорит Чернов и его друг кивает, что-то отвечая в ответ.

Артем оборачивается на Нику, все еще стоящую позади него, и спрашивает:

– Идем?

Та быстро кивает, оторвав взгляд от крыла школы с кабинетом директора, и идет за ним. Когда они не торопясь спускаются по ступеням, девочка осторожно спрашивает:

– Что Юра отправил директору?

Сафронов коротко смотрит на нее и замедляет шаг, отрываясь от одноклассников и прочих, кто идет мимо. Наклонившись к ней, почти у уха, он отвечает:

– Один из одноклассников Королевой кое-что рассказал. Оказывается у нее есть секретный чат, где она и другие, похожие на нее, фотографиями и видео о том, как издеваются над слабыми. Юра взломал ее страницу и все это время сохранял из переписки важные файлы. Он не все нашел, но того, что было, оказалось достаточно. Вот он и отправил все большим файлом через анонимную почту директору.

Потемкина останавливается на ступеньке и округляет глаза.

– Взломал? – шепчет, озираясь по сторонам.

Сафронов спускается на одну ступень ниже и оборачивается к ней всем телом.

– Ты не знала, что твой одноклассник хакер? – спрашивает, вскинув бровь.

В его глазах загорается огонек, а губы, чуть дрогнув, окрашивает лицо тенью улыбки. Ника краснеет и поспешно его обходит, чтобы не привлекать внимание других школьников, поднимающихся и опускающихся. На слове «хакер», один уже оборачивается. Только внизу, когда она поворачивает в коридор, где располагаются три кабинета (один из них медицинский), наконец останавливается. Тут их точно не подслушают.

Потемкина вытягивает рукава и с волнением спрашивает, продолжая говорить тихо:

– Скажи, а… в беседе было что-нибудь обо мне?

Глаза парня, до этого светясь, меркнут. Он заметно напрягается, но продолжает смотреть прямо ей в глаза.

– Не бойся, – проговаривает, понизив голос, – все, что было о тебе – Юра не стал сохранять, а некоторое и удалил. Да и разговаривали о тебе там мало. Самой обсуждаемой темой было видео, на котором Королева и парочка девиц издевались над какой-то девочкой. Обрезали ей волосы, полили голову зеленкой и насмехались над тем, как она плачет. Что это был за случай? Юра мне толком ничего не рассказал. Ты не помнишь?

Этот школьный инцидент Потемкиной никогда не забыть, благодаря Лизе. Именно она все и рассказала ей. Он произошел перед приходом директора. Можно сказать, что послужил толчком для высших органов, дабы проверить эту школу. Жаль только, что дело замяли, хоть все и знали, что это сделала Королева. Родители той ученицы забрали документы и уехали вместе с дочерью в другой город, не желая ни в чем больше разбираться.

– Помню, – тихо протягивает Ника и опускает голову, теребя рукав толстовки, – это случилось в конце шестого класса. Королева разозлилась на новенькую Леру за то, что к той проявляли больше внимания, чем к ней. Поэтому, наверное, и решилась на такое. В том классе, она вообще сильно изменилась.

– В каком плане, сильно изменилась? – парень морщит лоб и склоняет голову на бок.

Ника поднимает голову, отрывая от рук и тут же чувствует, как сердце пропускает удар. Сафронов очень близко к ней стоит в этом пустом и небольшом коридорчике. Она и не заметила, когда он успел подойди.

– В начальном классе, – рассказывает, потупив взгляд, чтобы не волноваться, – Королева со всеми дружила. Была приветливой и доброй. Но в шестой класс перешла уже другой. Отстраненной от всех, замкнутой и злой. Она никому ничего не говорила. Но кто-то сказал, что летом с ней произошло что-то неприятное, после чего она стала требовать к себе много внимания, а потом и вовсе получила кличку «стерва». Подробностей не знаю.

Только договорив это, звенит звонок. Потемкина кривится от резкости звука. На первом этаже звон всегда сильней. А сейчас кажется железным молотком, который стучит по голове.

– Идем, – говорит Сафронов и пропускает девочку вперед. Открыв дверь в кабинет. Им приходится прервать разговор, но после урока, Артем продолжает его, когда они выходят из школы.

– Даже если с ней что-то произошло, – смотрит он в землю, пока шагает, – это не значит, что нужно обозлиться на весь мир и всюду сеять страх.

– Знаю, – говорит девочка и тише добавляет, вжав голову в плечи:

– Но нас не учат, как справляться с неожиданными неприятностями в жизни. Каждый делает то, что может, чтобы спастись.

Например: молчать о своем секрете и держать всех от себя на расстоянии.

Артем останавливается у дороги. Щурит взгляд и внимательно смотрит на девочку, пытаясь что-то выискать в ее глазах. Нике это не нравится. Она уже хочет попрощаться и пойти домой, чтобы скрыться от него, но к ним подходят одноклассники.

– Всем пока! – машет рукой Карина.

Смирнова до сих пор улыбается. Позабыв про боль. Даже первой подходит обниматься со Златой и Никой. Последняя, на мгновение выбивается из реальности, но быстро спохватившись, шепчет однокласснице

– Спасибо, что помогла мне.

Девушка отстраняется и пожимает плечами, натянув уголок рта в улыбке.

– Не за что.

Затем Смирнова машет парням и направляется в сторону дома. Вдруг к ней подбегает Кирилл.

– Я в твою сторону! – заявляет неожиданно, – мне в аптеку надо. Мама попросила… э… купить кое-что. Да и леденцы для горла взять надо…

Смирнова приподнимает брови. Ее щеки совсем немного окрашиваются в алый. И она резко опускает голову, буркнув:

– Хорошо.

Вдвоем, они идут вперед, а остальная компания провожает их взглядом.

– Мне кажется, – подает голос Артем, – или они нравятся друг другу?

– Тебе не кажется, – отвечает Юрка, ухмыльнувшись.

– Еще как нравятся, – смеется Злата, – только они не могут никак признаться в чувствах, как к самим себе, так и друг другу. И Кирилл молчит. Давно бы уже все рассказал, и жили бы они долго и счастливо.

Васнецов медленно поворачивается к однокласснице (по совместительству соседке), и заявляет, скрестив руки на груди:

– Слышь! Кирилл давно бы все рассказал, да вот подруга твоя все не может решиться. Постоянно его подкаты откатывает. То вздохнет безразлично, то взглянет убийственно, то пошлет на три буквы и не говорит с ним. Сейчас, конечно, получше стала себя вести, но все же! Поговори с ней, чтобы умерила пыл и приняла ухаживания Кирюхи.

– Ухаживание?! – теперь возмущается Цветаева, повысив голос, – да твой Кирюха каждый день с какими-то бабами переписывается вместо того, чтобы Карине комплименты говорить! И вообще! Ей нужен надежный парень! А не тот, который бросит, после потухших чувств. Не знал, что ее мама пятый раз разводится, а родного отца Карина и в глаза не видела?

– Знал! Но не все же такие. Да и Кирюха с другими, потому что к Смирновой не равнодушен! Ты видела его типаж в поиске? Брюнетка с карими глазами! Никого не напоминает?

Злата и Кирилл начинают переходить на возмущение и крики. Каждый из них вступает за друга или подругу, только бы не позорить их. Проходящие мимо школьники поглядывают на них и о чем-то шепчутся.

Артем привлекает внимание Ники к себе, подойдя ближе.

– Ника, я…

Девочка ойкает и краснеет.

– Ты хочешь забрать свою кофту назад? Давай я… – говорит второпях и судорожно придумывает, что делать, но парень ее останавливает.

– Нет, – говорит с задоринкой в голосе, – не в этом дело. Кофту мне не жалко. Хоть себе оставь.

Тут он вздыхает и шепчет:

– Я извиниться хотел.

– Извиниться?

В голубых глазах вспыхивает удивление. Тот кивает.

– Да. Я сказал тебе. Что буду защищать тебя и помогу, а сегодня не смог. Даже не заподозрил ничего, и искать тебя не пошел. Прости, что так получилось.

– Нет, – с чувством говорит Ника, сделав к нему шаг.

Зеленые глаза вспыхивают, а к ней приливает жар, но она продолжает, лишь понизив голос:

– Не извиняйся. За все это время ты сделал для меня больше, чем кто-то за всю жизнь. Рано или поздно, Королева смогла бы меня поймать. Но благодаря тебе, она теперь это не сделает. Очень надеюсь. В том, что произошло, нет твоей ошибки.

Ника складывает руки и прижимает их к груди. Смотрит на парня и слышит, как сильно в груди грохочет сердце. Сафронов, кажется, опешивает. Секунду он выглядит озадаченным, но почти сразу расплывается в легкой улыбке.

– Я даже не знаю, смогу ли как-то отблагодарить тебя за всю ту помощь, которую ты подарил мне, – проговаривает девочка, смущенно.

– А знаешь. Есть кое-что, что ты можешь сделать.

– И что же?

Ветер проносится по верхушкам деревьев, и очередной порыв обдувает лицо девочки, откидывая волосы ей за спину. Пока парень говорит, зрачки ее глаз расширяются, а стук сердца на миг замирает, после чего усиливается в ударах.

Как ей выполнить его просьбу?

– Постарайся стать счастливой.

– Все! Пора идти домой! Хватит уже спорить. Пусть сами разбираются со своими чувствами, – говорит Злата, заправляя кроткие волосы за уши, чтобы не лезли в глаза из-за ветра.

– Согласен, – кивает Юра, – надоели уже.

Одноклассница подходит к Потемкиной и берет ее под руку, привлекая внимание к себе.

– Ника, идем с нами! Мы с рыжиком проводим тебя до улицы, и будем смотреть, чтобы никто к тебе не приставал. А то живем в одной стороне, но вместе так никогда и не ходили.

Девочка медленно кивает, все еще обдумывая слова Сафронова, а Злата радостно улыбается, показывая зубы.

– Супер! Пока, Артем! – машет парню и тот отвечает тем же, подняв руку и коротко махнув.

Юра пожимает ему руку.

Пока они втроем уходят, Сафронов продолжает стоять на месте. Ника поворачивает голову в его сторону, пока одноклассница ведет ее за собой, и они недолго смотрят друг другу в глаза.

«Постарайся стать счастливой…» – такое девочка никогда, видимо, не сможет исполнить. Для него ей всегда чего-то не хватает. Сначала недоставало родительской любви, а потом побега из дома, когда она поняла, что мама и папа никогда не полюбят ее. И отказаться от всего не получилось.

Только удивляет ее больше не это, а то, что Сафронов в принципе так сказал. Он мог пожелать, например: деньги или помощь с учебой, ведь у нее плохо идут дела. В дневнике пестреют одни тройки. Но вместо того, чтобы думать о себе, парень пожелал ей стать счастливой. По сути, отказался от желаний.

Это кажется бредом какого-то сумасшедшего или наивного человека, верящего в добро. Ну не бывает такого, чтобы в жизни появился кто-то, кто за короткий промежуток может вытянуть тебя из болота, поставить на ноги и даже отбить желание умирать. Здесь однозначно чья-то злая шутка! Возможно судьбы. Что она решила преподнести в этот раз? Дать шанс подышать свежим воздухом, прежде чем окунет в прежнее болото тьмы, чтобы оттуда уже невозможно было выбраться?

Думая об этом, Ника смотрит себе под ноги и не слушает одноклассников. Те. В свою очередь, ее не допекают.

Уже у своей улицы, Потемкина благодарит за все ребят, машет им рукой и идет к своему дому. Проходя мимо соседского дома, возле нее с визгом колес проезжает машина и заворачивает на пожелтевшую поляну.

Черный тиран.

Один вид сурового отца на водительском сидении заставляет девочка внутренне сжаться. Она отчаянно цепляется за край толстовки. Мечтает, чтобы даже на расстоянии, Артем защитил ее. Глупая попытка, но что не сделаешь, чувствуя холодное дыхание страха за спиной?

– Привет, папа, – дочка подходит к калитке, как раз, когда тот вылезает из машины и захлопывает дверь. Она старается не выдавать дрожь в голосе, но на слове «папа» запинается.

Вместо приветствия, отец подходит, тенью ложась на нее.

– Чья кофта? – спрашивает холодно.

Кожа неприятно пощипывает, на лбу выходит испарина, а ссадина на губе начинает болеть от того, что произносит Ника:

– Одноклассница дала.

– Зачем? У тебя своих вещей не хватает? – его тяжелые ботинки отходят друг от друга на пару сантиметров, а руки скрещиваются на груди.

Девочка сглатывает.

– Хватает, просто…

– Хватит мямлить и говори прямо! – рявк отца заставляет ее вздрогнуть.

– Я случайно намочила свою кофту и чтобы не ходить мокрой, одноклассница дала мне свою кофту, – отвечает быстро и громко.

Желтая трава под ногами расплывается из-за резкого головокружения. Если тиран ощутит ее ложь, если поймет, то она никогда не выйдет из стен этого дома. Вновь окажется в черном омуте, который держал ее все лето и…

Руки отца опускаются и сжимаются в кулаки.

– Позорить нас удумала? – процеживает он сквозь плотно стиснутые зубы, – ты хочешь, чтобы я опять наказал тебя? Прямо здесь? Чтобы все видели? Ты этого хочешь?!

– Сосед! – вдруг звучит голос старушки от дома напротив.

Отец останавливается.

– Марш в дом! Потом с тобой договорю, – говорит дочери и оборачивается.

– Да? – спрашивает тиран громко, а дочь успевает вбежать в ограду, а там и в дом.

Уже в доме, девочка сразу уходит к себе в комнату и быстро переодевается в домашние штаны и водолазку, а серую толстовку Сафронова и свою кофту кидает в стиральную машинку. Мать, грея еду, видит, что делает дочь.

– Ника! Постирай все грязные вещи, а не только свои. Нечего впустую тратить воду и электричество.

– Хорошо, мам!

К тому моменту, как тиран входит в дом, стиралка уже крутит вещи в барабане, постепенно набирая воду. Сама Ника ставит на стол нарезанный хлеб и готовит тарелки, куда положит сваренные макароны и сосиски. Тиран, кажется, забывает о том, что хотел наругать свою дочь. Уходит в ванную, моет руки и садится за стол, не проявив ни капли злости. А за столом делится с женой беседой с соседкой.

– Старуха из дома напротив попросила меня подвезти ее к остановке вначале деревни вместе с сумками. Ее сын упал на работе со стремянки и ногу сломал, теперь в больнице лежит. Но мне наплевать на это, если честно. Она сказала, что заплатит за дорогу, как за такси. Вызывать кого-то не хочет, боится, что ее увезут в лес и всю пенсию из кошелька заберут. Вот ненормальная.

После слов, отец громко смеется, насмехаясь над опасениями соседки. Это выглядит безумно и неуместно. Но ему было всегда наплевать на мнение окружающих, особенно, если они не были выше него по статусу.

А Ника… Ника смотрит через проем, как в ванной крутиться стиралка. Глупость или нет, но все получилось. Она не получила наказания.