Читать книгу Дрожь - Элли Рейнолдс - Страница 5

– Эй, есть тут кто-нибудь? – кричу я, и мой крик эхом отдается от окружающих меня бетонных стен.

Вагончик фуникулера, такой знакомой красно-белой расцветки, стоит у платформы, но в будке оператора никого нет. Солнце исчезло за Альпами, небо окрашено в розовый цвет, тем не менее в здании не включена ни одна лампочка. Где все?

Дует ледяной ветер, бьет по лицу. Я кутаюсь в куртку. Сейчас не сезон, курорт откроется только через месяц, поэтому я не ожидала, что будут работать другие подъемники, но думала, что этот все-таки включат. Иначе как мы поднимемся на ледник? Или я приехала не в тот день? Я ошиблась?

Я бросаю на платформу сумку со сноубордом и достаю телефон, чтобы еще раз проверить письмо, которое пришло по электронной почте. «Знаю, что мы давно не виделись, но как насчет встречи старых друзей? Проведем вместе выходные? “Панорама”, ледник Дьябль, Ле-Роше. Встречаемся у вагончика фуникулера в 17 часов, в пятницу, 7 ноября. К. х[1]».

«К» – это Кертис. Если бы меня сюда пригласил кто-то другой, я бы просто стерла сообщение, оставив его без ответа.

– Эй, Милла!

Я вижу Брента, который вприпрыжку несется ко мне. Он на два года младше меня, значит, ему сейчас тридцать один, и он все еще не растерял своего мальчишеского шарма – непричесанные темные волосы свободно свисают по обеим сторонам лица, а когда он улыбается, появляются ямочки, хотя выглядит он измотанным и усталым.

Он сгребает меня в объятия, крепко прижимает к себе и отрывает от земли, так что мои ноги болтаются в воздухе. Я крепко обнимаю его в ответ. Я вспоминаю все те холодные ночи, которые провела в его постели. Я ругаю себя за то, что не связывалась с ним. Хотя после того, что случилось… Но он ведь тоже не пытался меня найти.

Я смотрю через его плечо и вижу острые горные пики, которые маячат вдали на фоне темнеющего неба. Я на самом деле хочу быть здесь? Еще не слишком поздно. Я могу извиниться, придумать какое-то оправдание, прыгнуть в свою машину и поехать домой в Шеффилд.

Кто-то откашливается позади нас. Мы прекращаем обниматься и видим Кертиса.

Почему-то я ожидала, что этот высокий блондин и теперь будет выглядеть так, как при нашей последней встрече. Тогда он был на грани срыва. Горе сломило его. Но конечно, выглядит он совсем по-другому. У него было десять лет, чтобы прийти в себя и пережить случившееся. Или спрятать свое горе в какой-то укромный уголок внутри себя.

Кертис обнимает меня легко и быстро.

– Рад видеть тебя, Милла.

– И я тебя.

Мне всегда было трудно смотреть ему в глаза, потому что он такой красавчик, черт его побери – и до сих пор выглядит великолепно, – но теперь это еще сложнее.

Кертис и Брент обмениваются рукопожатием, кожа Кертиса выглядит бледной на фоне руки Брента. Они привезли с собой сноуборды; в этом нет ничего удивительного. Мы едва ли смогли бы приехать в горы без наших досок. На них джинсы, как и на мне, но мне забавно видеть, как из-под курток для сноубординга у них торчат воротники рубашек.

– Надеюсь, что от меня не требовалось прибыть при полном параде, – говорю я.

Кертис оглядывает меня с головы до ног.

– Сойдет, – заявляет он.

Я сглатываю. У него все такие же голубые глаза, но они напоминают мне о человеке, о котором я не хочу думать. Также от Кертиса теперь не исходит тепло, которое я всегда чувствовала раньше. Именно ради него я приехала сюда, хотя поклялась себе никогда не возвращаться. И уже начинаю жалеть.

– Кого еще ждем? – спрашивает Брент.

Почему он смотрит на меня?

– Понятия не имею, – отвечаю я.

– Разве ты не знаешь? – смеется Кертис.

Шаги. Появляется Хизер. А это кто? Дейл? Не может быть! Они что, до сих пор вместе?

Раньше Дейл всегда ходил с растрепанными волосами, теперь они стильно подстрижены, а от пирсинга не осталось и следа. Он в модных ботинках для сноуборда, но выглядят они так, словно он ни разу в них не катался. Думаю, Хизер его укротила. Но по крайней мере, она разрешила ему взять с собой сноуборд.

Хизер одета в платье, черное и блестящее, с лосинами и сапогами до колена. Наверное, ей очень холодно, даже несмотря на то, что поверх платья надета куртка от Puffa. Когда она меня обнимает, я чувствую запах лака для волос, которым сбрызнуты ее длинные черные локоны.

– Я так рада тебя видеть, Милла!

Вероятно, она уже немало приняла на грудь перед тем, как добраться сюда, потому что слова кажутся искренними. Сапоги у нее на семисантиметровом каблуке, и благодаря им она оказывается сантиметра на два с половиной выше меня. Вероятно, она и обула их ради этого.

Она показывает мне кольцо.

– Вы поженились? – спрашиваю я. – Поздравляю!

– Три года назад, – отвечает она, и ее акцент кажется более сильным, чем когда-либо. Она из Ньюкасла, и по ее речи это сразу понятно.

Брент и Кертис хлопают Дейла по спине.

– Долго же ты собирался сделать ей предложение, братишка, – говорит Брент. Мне кажется, что и его лондонский акцент стал сильнее.

– На самом деле это я сделала ему предложение, – огрызается Хизер.

Дверца вагончика канатной дороги открывается со скрипом. Появляется сотрудник курорта в низко надвинутой на глаза форменной черной шапочке, подходит к нам сзади, волоча ноги. Он проверяет наши имена по списку, который закреплен на доске-планшете с зажимом, потом жестом приглашает нас зайти в вагончик.

Все остальные проходят мимо меня.

– Больше никого не будет? – спрашиваю я, пытаясь выиграть время.

Кажется, что оператор подъемника больше никого не ждет. Он почему-то кажется мне знакомым.

Все остальные уже зашли в вагончик. Я неохотно присоединяюсь к ним.

– А кто еще мог бы быть? – спрашивает Кертис.

– Да, больше некому, – соглашаюсь я. Были еще люди, которые когда-то с нами катались, но они приходили и уходили, а из нашей изначальной компании остались только мы пятеро.

Или, правильнее будет сказать, только мы еще можем кататься.

На меня накатывает чувство вины. Она никогда больше не сможет ходить.

Оператор подъемника захлопывает дверцу. Я пытаюсь рассмотреть его лицо, но до того, как успеваю это сделать, он отворачивается, уходит с причальной платформы и исчезает в своей будке.

Вагончик начинает движение. Вместе с остальными, я как завороженная и затаив дыхание смотрю сквозь оргстекло. Мы летим над вершинами елей вверх, в горы, в угасающем свете дня. Странно видеть черную землю и траву внизу. Раньше был только снег. Я пытаюсь разглядеть сурков, но они, вероятно, спят. Мы пролетаем над скалой, и крошечная деревенька Ле-Роше исчезает из виду.

Я испытываю странные чувства, когда еду в этом подвешенном к тросу вагончике, а за окнами меняется пейзаж. Мне кажется, что мы не поднимаемся в горы, а путешествуем назад во времени. И я не знаю, готова ли я к встрече с прошлым.

Слишком поздно. Вагончик уже подходит к промежуточной причальной платформе. Мы выходим и вытаскиваем наш багаж. Здесь холоднее, а там, куда мы направляемся, будет еще холоднее. На ветру реет французский флаг. Плато безлюдно. Здесь уже нет коричневых и зеленых пятен, все белое. Выше будет только снег.

– Я думал, что к этому времени и долину уже завалит снегом, – говорит Брент.

Кертис кивает.

– Вот тебе и глобальное потепление.

Зимой это место становится центром горнолыжного курорта, во все стороны двигаются кресельные подъемники и кабины, но сегодня работает только один.

Хафпайп был прямо здесь, рядом с этим маленьким домиком. Сейчас же это место, скорее, напоминает длинную грязную канаву U-образной формы. Но у меня в сознании остался другой образ с чисто-белыми стенами. Это был лучший хафпайп в Европе в то время, и благодаря ему мы все тогда и встретились.

Боже, сколько воспоминаний. По коже побежали мурашки. Вспоминаю нас, таких молодых и веселых. Нас пятерых.

И еще двоих, которых нет.

Налетает порыв холодного ветра, треплет мои волосы, и они хлещут меня по лицу. Я застегиваю молнию на куртке до самого подбородка и спешу вслед за остальными.

«Пузырь»[2] поднимет нас почти на три с половиной тысячи метров над уровнем моря. Ледник Дьябль – один из самых высоко расположенных горнолыжных курортов во Франции. Блестящие оранжевые кабинки свисают с троса, напоминая рождественские елочные игрушки. Кертис заходит в ближайшую открытую кабинку.

Хизер тянет Дейла за руку.

– Давай поедем отдельно, – предлагает она.

– Нет, – говорит Дейл. – Заходи в эту. Мы все поместимся.

– Места полно, – поддерживает его Кертис и широким жестом обводит кабинку.

Судя по выражению лица, Хизер сомневается, и я ее понимаю. Эти маленькие кабинки теоретически рассчитаны на шесть человек, но мы с багажом. От того тесно. А из-за дурацкого чемодана, который она зачем-то притащила с собой, еще теснее.

Слишком высокий Брент наклоняется, чтобы войти.

– Ты можешь сесть ко мне на колени, Милла, – предлагает он. – Давай сюда сумку со сноубордом.

– У тебя на коленях может разместиться Дейл, – говорю я. – А я сяду здесь.

В результате Хизер оказывается на коленях у Дейла, рядом с ними сидит Кертис. Мы с Брентом устраиваемся напротив, в проход свалены сумки. И не только в проход, а везде вокруг нас. Дейл выглядит странно без своих дредов. У него нордический типаж, и он всегда напоминал мне викинга. А теперь он скорее выглядит как ведущий какой-нибудь телевикторины.

Мы быстро несемся над плато. Внизу пустота. Я забыла о том, какие тут гигантские пространства. Летом здесь много туристов и на склонах можно увидеть множество поднимающихся вверх пешеходных троп. Они идут зигзагами. Наверное, летом здесь очень красиво – множество альпийских цветов. Но сегодня можно увидеть только клочки бурой травы и крутые каменистые склоны. Нет никаких признаков жизни, даже птиц нет. Земля кажется голой.

Мертвой.

Нет. Спящей. Ждущей.

Словно там, наверху, есть что-то еще. Я сглатываю и пытаюсь отделаться от этих мыслей.

Колено Кертиса ударяется о мое, когда мы проезжаем одну из опор канатной дороги. Он кажется мне необычно тихим, но я его понимаю. Если уж мне тяжело, то ему должно быть во сто крат тяжелее.

В приглашении не было про это ни слова, но очевидно, что мы здесь именно поэтому. За день до того, как пришло письмо от Кертиса, в новостях сообщили:

«Британская сноубордистка, пропавшая без вести десять лет назад, заочно признана умершей после судебного разбирательства».

Остальные тоже, наверное, не горели желанием сюда приезжать, но как мы могли отказаться? Вполне естественно, что Кертис хотел ее помянуть.

Теперь под нами уже снег, он отливает лиловым цветом в сумерках. Высоко над нами маячат скалы, благодаря которым деревня Ле-Роше и курорт получили свое название[3]. На самом верху находится «Панорама», которая отсюда кажется мрачным и приземистым строением.

– Как тебе это удалось, Милла? – спрашивает Брент.

– Что мне удалось? – уточняю я.

– Получить ВИП-пропуск на ледник. Договориться о включении подъемника и так далее. Просто шикарно!

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами.

– Ты о чем?

– Сейчас же не сезон. Все закрыто. Это, должно быть, обошлось тебе в кругленькую сумму.

– Почему ты думаешь, что все это организовала я? Это Кертис.

– Не понял, – говорит Кертис и странно смотрит на меня.

Что за игру они затеяли? Мы достаем наши телефоны. В последний раз, когда я поднималась сюда с телефоном, я разбила экран во время первого заезда, и еще на бедре у меня остался синяк в форме прямоугольника – как раз по размеру телефона. После того раза я перестала брать его с собой наверх.

Я показываю им письмо, которое получила, а Брент показывает мне письмо, которое получил он. Текст приглашения такой же, как пришел мне, только оно подписано «М», и еще там P. S.: «Потеряла телефон. Пиши на почту».

– А вот что пришло мне, – говорит Кертис и показывает приглашение – точно такое же, как получил Брент.

Я никогда не понимала Кертиса. Он решил так пошутить?

Кабинку трясет, когда мы проезжаем еще один столб, и у меня закладывает уши. Здесь уже настоящая крутизна. Мы только что начали долгий-долгий подъем на ледник.

Я поворачиваюсь к Дейлу и Хизер.

– Что говорится в вашем приглашении? – спрашиваю я.

Дейл мнется.

– То же, что и в ваших, – отвечает Хизер.

– От кого оно – от М или К? – спрашивает Брент.

– М-м-м, от М, – Хизер бросает взгляд на меня.

Почему у меня возникает чувство, что она врет?

– Можно мне его посмотреть? – спрашиваю я.

– Прости. Я его стерла, – говорит Хизер. – Но оно было точно таким же, как у них.