Читать книгу Ребенок от брата жениха - Элли Шарм - Страница 12

Мия

Три дня спустя

– Мне бы нормального мужика… Я что, много прошу? – Нинка сдула яркие пружинки огненно-красных волос со лба. Ловко разбив два яйца в железную миску, облупившуюся по краям от времени, убрала скорлупу в сторону, после чего принялась яростно взбивать слегка погнутым венчиком жидкое тесто на оладьи.

Я тяжело вздохнула, наблюдая за манипуляциями подруги над нашим будущим завтраком. Когда от венчика полетели в разные стороны капли теста, я не выдержала:

– Нин, давай я.

Прежде, чем я успела встать из-за стола, Нинка зашикала и замахала руками.

– Сиди, сиди! Неугомонная! Успеешь еще с кастрюлями наобниматься.

Моих губ непроизвольно коснулась улыбка. Какая же Нинка все-таки душевная, уютная что ли… Я не сомневалась, что жена из нее будет замечательная. Ей бы только дочку из Абрау забрать. Хоть Нинка и не привыкла жаловаться на разлуку со своей крохой, невооружённым глазом было видно, что тоска все же сжигает материнское сердце. Такие, как Нина, созданы для семьи – самые настоящие хранительницы домашнего очага.

– А где этих нормальных взять?! – Нинка фыркнула, вытирая запачканную ладонь о цветастый фартук. – Я согласна для здоровья встречаться. Не нужны мне все эти замуж. Не девочка уже, двадцать шесть скоро стукнет.

Я не осуждаю Нину, но вот никогда не понимала формулировку «для здоровья». Скромно потупив глаза, я отпила горячий чай из своей любимой большой кружки. Рисунок на ней уже давно стерся. Да и не вспомню уже, что там было изображено, но по очертаниям вполне можно было предположить, что держащий сердечко мишка Тедди.

Подруга, не обращая никакого внимания на мою зажатость, продолжила:

– Кругом одни эти… тьфу, как их там? – начала заводиться прямолинейная Нинка. —Всякие барбершопы! Ощущение, что не по столице идешь, а по лесу. Куда не глянь – одни дровосеки с бородой напомаженной, – взбив тесто, Нинка окунула палец в миску и, причмокнув пару раз, потянулась за банкой с сахаром. – Вот смотришь на них и желания никакого. Волосок к волоску, ноготки розовые, как у младенца, шеллаками покрытые. Ой, нет, мне такого счастья не надо.

Налив порцию теста на сковородку, подруга уменьшила огонь на плите.

– Зубы почистил, пальцами волосы расчесал и на завод – вот это мужик! Добытчик! – продолжала рассуждать подруга.

Я пожала плечами, не поддерживая, но и не отрицая ее мнения. Я не видела ничего плохого в том, чтобы ухаживать за своим телом, если, конечно, все в меру. Нинка же, как всегда, из крайности в крайность.

– Это не твой телефон звонит? – навострив уши, обратила внимание подруга.

– Ой, точно! – подскочила я.

Еле уловимая знакомая мелодия донеслась до моего слуха. Бросившись со всех ног в коридор, я услышала за спиной обеспокоенный голос подруги:

– Не упади, ради Бога! Несется…

На старенькой стиральной машине лежала моя небрежно брошенная накануне бежевая сумка. Только сейчас я поняла, что сутки не заглядывала в телефон. Слишком вымотала учеба. Еще этот тест в пятницу у Васильева… Как пришла домой, так и выпала на сутки из жизни. Только сон. Достав из сумки телефон, я чуть не уронила его на пол. В последний момент избежав этой неприятности, нажала на зеленую кнопку.

– Алло? – прижав телефон к уху, я, повинуясь детской привычке, прикусила ноготь на большом пальце.

– Мия! Я тебе уже пятый раз звоню! – возмущенный голос Антона заставил меня виновато поежиться и отнять от лица трубку, чтобы посмотреть на экран. Сверху, в углу экрана, горела перечеркнутая трубка, означающая пропущенные вызовы. – Я уже волноваться начал.

– Прости, Тош, – защебетала я, думая о том, как ни хорошо получилось. – Я так устала, что совсем чувство времени потеряла.

На том проводе послышался тяжелый вздох. Я даже на секунду представила, как Антон закатывает глаза.

– Ладно, времени нет. Я уже к тебе подъезжаю. Бросай все дела и будь готова минут через десять. Потом расскажу.

Я услышала звуковой сигнал поворотника, но прежде, чем я успела озвучить хоть один из тех вопросов, что крутились у меня на языке, Антон бросил трубку. Обернувшись, растерянно посмотрела на жующую зеленое яблоко, вечно сидящую на диетах Нинку. Ну, когда она уже бросит измываться над своим телом?! Когда поймет, что ее красота особенная и как раз заключается в очаровании округлых пышных форм, что так будоражат мужские сердца.

– Антон…? – прищурившись и, скорее утверждая, чем спрашивая, сказала она.

Кивнув, я направилась в спальню.

Нинка не отставала ни на шаг.

– Че хотел? – «чекнула» в своей привычной манере.

Открыв шкаф, я потянулась к своему любимому синему сарафану.

– Говорит, по магазинам поедем.

– Во как! – Нинка с хрустом откусила кусок яблока и, прищурившись, протянула: – Что это он раскошелиться решил? Что-то раньше я не замечала, чтобы Антон от щедрости себе места не находил.

– Нин, ну что ты начинаешь? – тут же начала защищать я жениха. – Он мне не так давно туфли купил и…

– Туфли! – пренебрежительно перебила подруга. – Лучше бы ремонт в квартире сделал. Вон, – Нинка махнула рукой в неопределенном направлении, – обои висят, а в ванной штукатурка сыплется.

Молча натянув платье через голову, я повернулась спиной к лучшей подруге, которая без просьб, проворно подцепив бегунок, потянула его вверх. Звонок в дверь заставил лучшую подругу поморщиться. Они с Антоном взаимно не долюбливали друг друга.

– Иди, открывай. Твой благоверный пришел, – проворчала Нина, поправляя французскую косу у меня на плече.

Как только Антон переступил порог квартиры, моих ноздрей коснулся дорогой селективный парфюм. Однако, пряные фисташковые и травяные аккорды ни в какое сравнение не шли с… Я тряхнула головой, старясь вытравить из сознания прочно впитавшийся совершенно другой аромат – пачули и табака.

– Ты еще не обулась? – неодобрительно проговорил Антон, косясь на мои босые ноги.

Я помимо воли поджала пальцы, словно стараясь стать незаметной под внимательным, замечающим все мелочи и детали педантичным взглядом жениха.

Антон же, в противовес мне, выглядел, как всегда, с иголочки. Отутюженная белая рубашка в модный в этом сезоне ромбик и бежевые брюки в стиле кэжуал прекрасно подчеркивали спортивную фигуру.

Нинка, уперев руки в бока, смерила Антона уничтожающим взглядом.

– Не понимаю, откуда так укропом пахнет? – заявила подруга, почти поведя носом в сторону крайне оскорблённого Антона. – Соседи, что ли, зеленый борщ варят?

Но по искрящимся насмешливым глазам лучшей подруги я поняла, что она в полной мере оценила парфюм Антона.

Проигнорировав колкие слова Нины, Антон небрежно поправил галстук.

Не зная, как усмирить негативные волны, что шли от обоих близких мне людей, я ляпнула первое, что пришло в голову:

– Антош, оладушки будешь?

Прочистив горло, жених недовольно поморщился, словно удивляясь моей глупости.

– Ну, какие оладушки, Мия? У нас мало времени. Я вообще думал, что ты уже готова.

Я растерянно кивнула, снимая с полочки туфли на низком каблуке.

– Ладно, я пойду, – бросила подруга, явно закипая от наставительного тона Антона. – Вечером заскочу.

Когда дверь за ней захлопнулась, я прикусила губу, думая о том, что пропасть между мной и Антоном увеличивается со скоростью света. Мы словно отдалились.

Я перевела взгляд на жениха в надежде, что если увижу родное лицо, то все изменится. Но он был занят тем, что внимательно смотрел на вешалку, где висела верхняя одежда.

– Это что?!

Я удивленно проследила за его взглядом. Сердце пропустило удар, затем второй… На вешалке – прямо на самом видном месте, висела темная кожаная куртка. О, Боже! Куртка Демьяна Елагина…

Сглотнув, я приоткрыла внезапно пересохшие губы, но не смогла вымолвить и слова. Раньше я никогда не врала Антону! Даже представить себе не могла. А сейчас вина перед женихом будто обернулась змеей, пригревшись у меня на груди тяжелым камнем. Теперь с каждым моим вздохом она все сильнее сжимала свои кольца на моей шее. Казалось, тело стало жестким и не податливым. Душа вовсе как будто вылетела из него и теперь откуда-то сверху наблюдала за разворачивающейся между мной и Антоном драмой.

Отодвинув меня в сторону, жених размашисто подошел к вешалке, на которой висела куртка. Я смотрела на него, широко раскрыв глаза, стиснув пальцы так крепко, что побелели костяшки. Крупная вена на шее Антона обозначилась сильнее, пульсируя в бешеном ритме, приковывая к себе взгляд. Нервно усмехнувшись, он провел пальцами по гладко выбритому подбородку.

– Это что, Демьяна? – светло-голубые глаза полоснули меня недоверчивым взглядом, возвращаясь обратно к ненавистной для него вещи.

Вцепившись пальцами в рукав куртки, он принялся грубо вертеть его из стороны в сторону, прищурившись, словно изучая дорогой материал.

– Да, это его, – вынес Антон вердикт, так и не дождавшись от меня ответа. – Что он здесь делал? – зло процедил сквозь зубы жених, испепеляя меня взглядом.

– Тош, – дрожащим голосом начала я, делая шаг в его сторону. – Я все сейчас объясню.

Словно не слыша моих слов, Антон с бешенством резко дернул куртку вниз. От этого оборвалась не только петелька, но и металлический крючок на вешалке. Черная «кожанка» упала на пол, прямо между нами.

– А что, если вас видели папарацци? Ты об этом не думала?! Они же могут приплести все, что угодно! – жених нервно провел пальцами по светлым аккуратно уложенным в барбершопе волосам. – И это накануне сделки с моими мульсуманскими партнёрами. – Дура!

Злые слова Антона пчелиным жалом вонзились в самое сердце, которое тут же пошло трещинами, словно сотни мельчайших сот. Все еще не веря в то, что он обозвал меня, я принялась оправдываться:

– Он просто привез документы! Пропуск, чтобы я могла попасть в колледж, – быстро заговорила я, пытаясь успокоить разбушевавшегося не на шутку Антона, который от злости почти потерял над собой контроль. Как еще объяснить то, что он позволил себе столь грубо обозвать меня?!

Сделав неожиданный выпад вперед, Антон крепко схватил меня за руку чуть выше локтя. Жених так сильно сжал нежную кожу, что меня прострелила резкая боль до самого плеча.

– Мне больно! – закричала, чувствуя надвигающуюся панику, когда Антон, не смотря на мое сопротивление, даже не подумал разжать ладонь.

– А может быть, ты уже стала очередной подстилкой Демьяна? – язвительно выплюнул сквозь зубы Антон, разглядывая мое мгновенно вспыхнувшее лицо и навернувшиеся от обиды слезы в глазах.

Мужская рука безжалостно вцепилась в основание растрепавшейся французской косы, причиняя сильный дискомфорт коже головы. Боль оказалась такой неожиданно сильной и незаслуженной, что я почти задохнулась от эмоций, что наполнили меня, как глиняный сосуд, до самых краев, грозясь выплеснуться наружу. Не знаю, что на меня нашло… То ли то, что Антон позволил так выражаться в мою сторону или же причиненная им физическая боль, но неожиданно даже для самой себя, я дала ему звонкую пощёчину, которая прозвучала оглушительно громко в полной тишине квартиры.

Голова Антона дернулось от удара, темный зрачок сузился почти до едва видимой точки. Тяжело и часто задышав, он наклонился к моему лицу, опаляя горячим дыханием.

Прохладные пальцы свободной руки принялись нетерпеливо, почти судорожно расстегивать пуговки на моей груди, прикрытой лишь тонким материалом платья.

– Нет! – выкрикнула я, но вопль застрял где-то в горле, когда полные губы Антона грубо накрыли мой рот, причиняя боль.

«Только не так!» – думала я, ощущая, как Антон тянет вниз рукав, обнажая сливочно-белое не тронутое загаром плечо.

Кроме чувства отторжения и неприятия этот поцелуй не вызвал во мне ничего.

Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Я судорожно глотнула воздух, как только Антон оторвался от меня, отвлекаясь на то, чтобы разобраться с досадной помехой в виде пуговиц на лифе платья.

– Дурацкие пуговицы… – пропыхтел Антон, так и не справившись с маленькими пластмассовыми застежками.

Губы жениха вновь потянулись к моим, уже не встречая никакого сопротивления с моей стороны. Прислушавшись к своим ощущениям, я с ужасом подумала, что не чувствую ничего. Абсолютно. Глухо, как в танке. Жених оторвался от меня. Весь запал Антона, казалось, мгновенно пропал. Прочистив горло, он потянулся к галстуку, отточенным до механизма движением поправляя замысловатый узел.

– Я знаю, ты бы никогда меня не обманула, – с долей высокомерия произнес Антон. – Извини, что вспылил, – нехотя продолжил жених совершенно спокойным голосом, становясь похожим на прежнего уравновешенного и вежливого Антона Елагина, с которым я когда-то познакомилась в прошлом. – Просто я хорошо знаю Демьяна, – добавил он, наконец, обращая внимание на то, как меня еще трясет от пережитого.

Я не могла успокоиться и справиться со своими эмоциями. Он никогда не обращался со мной подобным образом.

Поморщившись, Антон отвел взгляд в сторону.

– Только вот давай не будем делать из мухи слона. Я, кажется, извинился, Мия, – подбирая куртку старшего брата, он мазнул по мне взглядом, останавливаясь глазами на начинающих уже проявляться синяках на запястье.

Глядя немигающим взглядом в виноватое лицо Антона, я притронулась к руке, где наливаясь синяками, саднила кожа. Я понимала одно: наши отношения больше никогда не станут такими, как прежде. Сегодня случилось то, что стало точкой невозврата.

Направившись к двери с курткой Демьяна в руках, он остановился, высоко приподнимая светлую бровь аккуратной формы.

– Время, Мия, – поторопил Антон, выразительно постучав пальцами по циферблату фирменных часов на широком темно-коричневом ремешке.

– Иду, – откликнулась я едва слышно, будто превратившись в тень. Такую же тихую и неприметную…