Читать книгу От первого лица женского рода - Эллина Наумова - Страница 2

В субботу, в три часа дня, я выгнала мужа к чертовой матери. То есть к его собственной матери. Но в данный момент это для меня одно и то же. В воскресенье прошли ровно сутки – и он уже звонит. Не хочу слышать его голос. Но придется ответить. Вдруг я не запихнула какую-нибудь мелочь в чемодан, с которым он убрался. Мне не нужны сувениры на память об этом ничтожестве.

– Да, милый. Извини, привычка проклятая. Ты не милый, наоборот. Что тебе нужно?.. Как сын воспринял твое исчезновение? А разве ты жил с нами дома? Разговаривал? Интересовался нашими делами? Выполнял наши немудрящие просьбы? Спрашивал, о чем мы думаем? Только ел и засыпал под спортивный канал. Так что мальчик просто отдыхает. Ему надоели ежедневные скандалы. Сидит в своем закутке с компом, играет в новую игру, блаженствует. У тебя все? Пока.

Боже, как здорово. Не надо ни ругаться, ни притворяться, что хочешь мириться. Все честно. Кажется, уже и себе давно не врала, и ему перестала. А все равно лжи оставалось много. Иначе невозможно было ладить. Даже не ладить, хотя бы не бросаться друг на друга с кулаками. Как одна старуха говорила другой: «Они дожились до края». Я случайно услышала. И вздрогнула: откуда чужие бабки все про нас знают? Потом туго сообразила: они говорили о каких-то других людях. Мало ли народу до этого самого доживается.

Мы поженились, как у неопытных ботанов водится, по любви. Первые два года после свадьбы я пребывала в эйфории. Ничего не слышала, никого не видела и говорила только о том, что мне очень хорошо. Потом родился сын. От превращения режима труда и отдыха в режим круглосуточного труда ко мне вернулись слух и зрение. Три следующих года я защищала мужа от нападок окружающих. Моя мама нервно интересовалась: почему бы ему не устроиться на работу? Аспирантура аспирантурой, но семью кормить надо. Я обещала раздобыть еще больше переводов и дать ему возможность написать великую диссертацию. Он же необыкновенно одаренный, почти гениальный. Мама энергично крутила пальцем у виска.

Однажды вечером к нам забрел мой сокурсник за какой-то книгой. Через пять минут вызвал меня в кухню и спросил, что происходит? Почему семь пьяных мужиков у меня дома жрут варенье с чаем, а я еще и развлекаю их светской беседой? Я объяснила, что друг мужа привел своих друзей. Они не торопились расставаться после кабака, в котором ужинали. Да, мы их не знаем, но другу они необходимы для какого-то проекта.

– А почему привел к вам, а не к себе? – тупил сокурсник.

– Потому что у него в однокомнатной бабушка спит.

– У тебя тоже в однокомнатной грудной ребенок спит, – напомнил сокурсник. – Насколько я понял, твоему дорогому от этих людей ничего не надо. Если у него не хватает ума или духу их выгнать, я сейчас им объясню, что они хамы.

Я разозлилась: нельзя же все мерить выгодой. Значит, если притащил тех, с кого нам тоже шерсти клок, милости просим. Если нет, прощайте. А у нас открытый гостеприимный дом. Это прекрасно, что женитьба не разрушила отношения мужа с людьми. Порадовался бы за него.

Когда муж не стал дописывать кандидатскую и защищать ее, мне пришлось тяжело. Даже мой равнодушный отчим спросил:

– Твой лентяй спятил?

– Ни в коем случае. Наоборот, светлеет разумом. И он не ленив. Просто испортились отношения с научным руководителем. Перспектив немного. Может, действительно лучше уйти в бизнес? – отбивалась я.

– Он, муж и отец, три года жизни потратил безрезультатно. Цели не добился. Извини, никогда толку от него не будет.

Потом меня начали терзать подруги. Их болезненно задевало, что мой любимый и любящий так часто увольняется.

– Он ищет нормальную компанию, – втолковывала я, – где ценят специалистов, платят вовремя и много.

– До пенсии будет искать, – кривились они. – Надо впахивать за десятерых, по-умному контактировать с начальством, шевелиться. Да еще интриговать против конкурентов, чтобы живьем не сожрали.

Как смешило меня их критиканство. Ну, не хотели бабы смириться с тем, что мой муж лучше их рано лысеющих и толстеющих приспособленцев. Высокий, с правильными чертами лица, талантливый, умный, не желающий опускаться до интриг и лизоблюдства, ненавидящий суету мужчина. Завидуют, бедные.

Однако капля камень точит. Хроническое безденежье и запредельная усталость постепенно изнуряли меня. Кое в чем они все были правы. Хотя бы потому, что богатели, и наш мальчик завидовал гаджетам их детей. Следующие три года я уговаривала сама себя: он нежадный, неприхотливый, почти не пьет, готов всем помочь, мне не изменяет, сына любит. Но возражения как-то незаметно созревали и беспрерывно падали на мою голову. Урожай, чтоб ему. Легко быть щедрым, скромным и трезвым, если у тебя ничего нет. Почему бы не оказать услугу чужим за счет сэкономленной на родных энергии. Зачем изменять жене, когда футбол, хоккей и пиво нравятся тебе больше, чем секс? И много ли отцов сживают со свету родных детей?

Последние четыре года я становилась мегерой, корябающей острыми ногтями его хрупкую личность. Предлагала измениться. Он соглашался, что пора. Упрашивала. Он не отказывал. Молила. Он обещал. Требовала. Он начал сопротивляться. Возмущался моим скотским поведением. Действительно, как можно вслух напоминать, что мы живем в однокомнатной квартире, завещанной мне моей бабушкой? Что я работаю на двух работах, а по ночам и выходным занимаюсь техническим переводом? Что мы никогда никуда не ездили в отпуск? Что моим зимним сапогам исполнилось пять лет? Что его родители ни разу не повозились с внуком? Зато сына могут потребовать к себе по неведомым мне тайным делам в любое время? И он уходит к ним с видимым удовольствием… По привычному уже ритуалу домашнего скандала муженьку надлежало гордо и оскорбленно замолчать. А он глумливо заявил: