Читать книгу Семь эликсиров тьмы - Эллисон Лютен - Страница 4

На следующий день тело Фила было найдено в палатке. По предварительному заключению врачей, он умер от внутреннего кровоизлияния в мозг. Поэтому никто и не обратил на это дело особого внимания.

Когда Джейн узнала, что случилось, у неё потемнело в глазах. Всё её худшие опасения сбылись. И теперь она не знает, как ей быть. Она смотрела на экспонаты, стоявшие в зале и впервые в жизни, они стали ей противны. Она смотрела на них с ненавистью. Теперь уже не важно, что будет. Даже, если она сама умрёт завтра. Ей было всё равно. Она ходила взад-вперёд по коридорам музея, то и дело бросая осуждающие взгляды на экспонаты. Но чем дольше она обдумывала случившееся, тем сильнее чувствовала, что где-то в душе у неё всё же теплилась слабая надежда, что её родители живы. И она во что бы то ни стало должна это выяснить.

Вечером она позвонила подруге и рассказала ей обо всём случившемся. Подруга пыталась всячески её отговорить куда-либо ехать, но девушка была непреклонна. Поэтому подруга прекратила убеждать Джейн не делать этого, а решила, наоборот, её поддержать.

«Я понимаю тебя. Езжай, я бы на твоём месте тоже бы поехала», – сказала она. – О, придумала, – вдруг сказала подруга. Давай я скажу, что ты ещё после той экскурсии вечером уехала работать…хм-м, скажем, подрабатывать в ресторане моей тёти. Она ведь сейчас в отпуске, и мы вполне могли бы тебя нанять нам помочь.

Идея была не слишком уж правдоподобной, но времени вынашивать грандиозные безукоризненные легенды не было. Остановившись на таком объяснении и договорившись, что Джейн тут же позвонит ей, как только что-нибудь выяснит, подруга немного успокоилась.

– А ты не боишься лететь вот так вот, одной, в Египет, в пустыню?

– Я не думаю сейчас о страхе, – честно призналась Джейн, – мне главное выяснить, что случилось с моими родителями, а уж что может случиться со мной, неважно.

– Только не превращай это в интерпретацию «Ромео и Джульетты», Джейн. Ромео заколол себя кинжалом потому, что дал своим чувствам взять верх и ему даже в голову не пришло, что с Джульеттой может быть всё хорошо. Если бы Джульетта сказала ему о своём плане, и, если бы он не был таким сентиментальным опрометчивым идиотом, всё было бы у них хорошо.

Джейн не очень поняла рассуждений подруги, но основная идея была ясна – быть осторожной, не принимать поспешные решения, полагаться на доводы разума и не бросаться в омут – в данной ситуации, в песок – с головой.

– Вот в том-то и дело, что «если бы». Хотя, у меня сейчас тоже всё «если». Но не выяснив, что случилось с моими родителями, я в Лондон не вернусь.

Собрав все имеющиеся у неё деньги, вечером, она села на последний рейс в Египет. Самолёт летел в Каир, а оттуда до Накады добираться долго, так что ей придётся плутать по пустыне. Она постарается купить у кого-нибудь верблюда, хоть самого тощего, или присоединиться к каравану и как-нибудь добраться до Накады, но сказать было проще, чем сделать…

Через 5 часов она была уже в Каире. Наверное, фараоны ужаснулись бы, увидев, что сейчас с ним стало. Повсюду сновали туристы. Как будто, им не хватило дня на экскурсии, или же они хотели побродить сами, считая, что ночью никого не будет. Но доступ в музей ночью был ограничен, а таких ночных пташек было много. Каждая группка туристов, стоявших в очереди в музей считала, что они самые хитрые люди на Земле, раз додумались пойти в музей ночью. Иногда какие-нибудь зеваки задумывались слишком сильно, и другие хитрые туристы пользовались моментом, быстро прошмыгивая вперёд, и потом стояли так, будто они вообще уже час стояли в этой треклятой очереди и не шевелились. Со скуки некоторые из них начинали препираться с другими туристами, рассказывая наперебой какие-нибудь небылицы или, воображая из себя египтологов, придумывать небывалую историю какому-нибудь старому тощему деревцу. И, упаси Осирис, с ними спорить. Они готовы были броситься в драку, если какой-нибудь дерзкий невежда вдруг мотнёт головой, мол, враки всё это. Каждый верил в свою историю, и вообще было не понятно, зачем в этом музее экскурсовод, ведь туристы спорили даже с ним. Этот спор бывал настолько глупым, что, например, однажды один из них увидел в иероглифе, обозначающем «s» не ткань, переброшенную через плечо, а пастуший жезл. Ну а потом, как говорится, понеслось, другие это тоже «увидели» и никто уже не смог заставить их это «развидеть». Некоторые из них тайком тёрли статую Рамзеса – на счастье – или пытались заглянуть в глаза мумии Тутанхамона (а вдруг расскажет, от чего умер?) и вообще вытворяли какую-нибудь совершенную ерунду, заставлявшую сомневаться, действительно ли музеи созданы для того, чтобы просвещать народ, а не для того, чтобы дать ему возможность стереть историю в пыль.

Безусловно, нельзя утверждать, что подобные вандальские поступки – цель жизни каждого туриста, но люди бывают разные, и таких туристов тоже, к величайшему сожалению, немало. Но для всех туристов есть одна фраза, действующая на них, словно заклинание. А вот для египтологов, историков и любых других, кто считает себя «прошаренным» в этой теме, эта фраза как сигнал к выстрелу пушки. Если туристу можно будет сказать «это подтверждено экспертом» или даже просто «так исторически сложилось» или «это было выявлено в результате долгого анализа», то туристы в большинстве случаев, успокаиваются, а вот практически любой историк разбушуется не на шутку, «ведь он-то знает, что это за анализ, как он проводится, при каких условиях и насколько исчерпывающий может дать результат».

Была уже середина ночи, когда Джейн, проплутав по Каиру в поисках дешёвого и, хотя бы, в какой-то степени сносного ночлега, зашла в какую-то захудалую гостиницу. Тучный сонный охранник как-то пошло заулыбался. Джейн этот охранник совершенно не понравился, и она уже собралась уходить, как с верхнего этажа вышел какой-то араб в довольно богатой одежде. И что он делает здесь?

Увидев Джейн, он расплылся в улыбке, будто он был её дядюшкой. Хотя, если бы это на самом деле был её дядюшка, он бы не был так рад. При первой же возможности, он уехал куда подальше от своего помешанного на Египте брата и его не менее сумасшедшей семейки.

«Проходите, проходите, мисс! Вы, наверное, голодны. Расскажите, что привело вас, такую очаровательную девушку в столь гнилое место» – раскланялся араб. Охранник, увидев этого араба, поморщился, но тут же взял себя в руки и продолжал стоять так же пошло улыбаясь, но теперь уже сверля взглядом араба.

Араб ловко и ненавязчиво взял Джейн под руку, и она сама не заметила, как уже сидела и пила чай, выкладывая незнакомцу причину своего приезда. Этот араб был владельцем этой захудалой мини-гостиницы, и относился к Джейн с каким-то подозрительным радушием. Все напитки еда и проживание стоили ей грошей.

Джейн уже начала подозревать, что этот араб имеет грязные намерения, но с другой стороны, он выглядел и вёл себя как простодушный старичок. Он ещё сильно хромал на одну ногу и поэтому ходил с клюкой. Эта клюка была единственной потрёпанной вещью: в остальном, араб был неплохо одет и вообще был джентльменом. Было непонятно, почему он ходил с такой износившейся клюкой, когда он совершенно спокойно мог купить новую, под стать своему виду.

Недолго думая, араб вызвался отвезти Джейн до Накады на следующее утро. Да ещё не просто доставить её в Накаду, а доставить бесплатно на его вертолёте…

На следующий день Джейн уже летела на вертолёте по пустыне. Араб оказался хорошим человеком, он всячески старался помочь, и услышав всю историю Джейн, сочувственно покачал головой.

«Ай-ай-ай, вот дела. Разбушевалась пустыня в этом году… Ей нужны жертвы, ей нужны смерти. А нам, бедным, что остаётся делать? А ничего, только уповать на милость» – бормотал араб…

Джейн смотрела на песок, и думала об отце. Ведь ещё совсем недавно всё было хорошо. А теперь, из-за этой проклятой пустыни, её родителей похитили. А может, убили. Кто там властелин Сахары? Сет? Да будь трижды проклят этот Сет вместе со всем песком Египта.

– А что ваш отец пытается найти в пустыне? Тут же кругом один песок, все уже давно всё перекопали. Теперь если что и найдут, так это трупы несчастных археологов и копателей, сгинувших здесь.

– Мой отец хотел найти храм, погребённый под песком – нехотя ответила Джейн. Она не хотела рассказывать кому-нибудь о храме и очень надеялась, что араб не захочет узнать подробнее.

А вот Бренден рассказывал о своей цели на каждом интервью, чтобы похвастаться и позлить соперников. Он рассказывал о нём так, будто уже нашёл его. А те, кто желал Брендену побыстрее сгинуть в песках, смеялись. Но у Брендена появлялись зацепки, и со временем его мечта действительно стала казаться вполне осуществимой целью. И теперь уже его ненавистники нервно грызли ногти.

Этот полёт длился уже час. Она дюна сменяла другую. Наверно, Сахара, самая однообразная из жарких пустынь в мире. Оазисы и хоть какая-то растительность попадается тут крайне редко. Можно пролететь сотни километров и не увидеть ни одного кактуса. Иногда, правда песчаные районы сменялись каменно-песчаными, но вряд ли это можно считать за смену обстановки. Но в то же время самые красивые и самые реалистичные миражи именно в Сахаре. Может быть, это духи пустыни так забавляются? Может, им тоже скучно от этого однообразия? Интересно, какого было Сету, которого, согласно одной из версии мифа о тяжбе Гора и Сета, отправили в изгнание в пустыню…

Джейн безумно хотелось спать. Она нормально не спала уже третий день, и, наверное, если бы её спросили, чего она сейчас бы хотела, она бы ответила, что хотела бы поспать. Или наоборот, проснуться или понять, что все события последней недели были всего лишь страшным сном.

Но это было горькой правдой. И у неё не было никого, кто бы мог хотя бы поддержать её. Правда, ей помогала её подруга, всячески старавшееся как-то объяснять другим отсутствие Джейн, не рассказывая о том, что произошло с её родителями, и куда Джейн отправилась. Также её подруга ухаживала за кошкой и как могла присматривала за музеем. Она мало что понимала в Древнем Египте, но старалась как-то поддерживать музей в рабочем состоянии, чтобы к моменту возвращения Джейн – а они обе очень надеялись, что Джейн вернётся скоро – музей бы не превратился в простой склад древностей. Ведь если в музей никто не ходит, какой в нём смысл?

Да, конечно, Джейн была до глубины души благодарна подруге за её помощь, но ей бы очень хотелось, чтобы сейчас кто-нибудь подошёл к ней, обнял и сказал: «Всё будет хорошо. Я рядом, и я помогу тебе». Но никого, кто бы мог её успокоить, или хотя бы банально её понять и поддержать, рядом не было. Она была одна, посреди пустыни. Одна, в плену своих мыслей и опасений. Араба Джейн в расчёт не брала.

Араб, подумав, что Джейн скучно таращиться на песок решил просветить её, рассказывая всё, что он знал о чае.

Он говорил обо всём: о том, какие листья чайного дерева на ощупь и какого они должны быть цвета для идеального чая. Он рассуждал о том, как долго их нужно перемалывать, или же заваривать цельные листья, и в какой таре хранить. Он назвал, наверно, более полусотни разных сортов этого напитка.

Также он рассказал про то, что его занятие (помимо гостиничного бизнеса) заключается в торговле чаем, и его бизнес имеет такой большой успех, именно благодаря его знаниям. Он рассказал всю историю возникновения чая и способов его приготовления от японцев средневековья до англичан двадцатого века. Он рассказывал так, как будто каждый сорт чая был отдельной личностью со своим характером. И араб уделял внимание каждому из них, обращая особое внимание на различие между ними, которые делали каждый сорт особенным. Для араба любой из сортов словно был личностью со своей родиной, характером и историей. Но рассказы араба лишь сбивали её с мысли, и она просто терпела его монолог, надеясь, что он когда-нибудь закончится, хотя, араб ведь хотел как-то успокоить её, так что Джейн была очень благодарна ему за всю его помощь, и всячески пыталась показать, что история чая ей очень интересна.