Читать книгу Гусь, свинья и говорящая лужа - ЭЛЬМИРА ХАН - Страница 2

Вечером, когда деревня засыпала под шёпот звёзд, курица Марфа вытащила из-под соломы потрёпанный свиток – «Книгу Первой Наседки».

Он пах полынью и медью, будто его спрятала сама Великая Клуша, уставшая от неверия других кур. На страницах, испещрённых зерновыми чертежами, было написано:

«Великая Клуша высидела мир из яйца. Правда, скорлупа треснула, и с тех пор дожди идут реже, а звёзды тускнеют. Исправь это, наследница. Но помни: только соблюдая Великие Правила, ты создашь яйцо, достойное Вселенной».

Марфа вздохнула. Её яйца всегда были мелкими, а желтки – бледными. «Наверное, я что-то делаю не так», – подумала она, вспоминая, как ещё цыплёнком заглядывала в колодцы, пытаясь разглядеть в воде отражения иных миров.

Она развернула свиток.

Великие Правила Наседки:

1. Не несись в спешке. Вселенная не терпит суеты.

2. Пей только росу с созвездия Ориона.

3. Не слушай гусей. Они несут только критику.

4. Спи не менее восьми часов. Иначе яйцо будет сонным.

5. Верь в себя. Даже если все вокруг думают, что ты просто курица.

Марфа решила следовать правилам.

Она пила росу (хотя это был компот, пролитый хозяином, с изюминкой, похожей на звезду), игнорировала гуся Аристарха и спала ровно восемь часов.

Но гусь не сдавался:

– Ты игнорируешь науку! – он тыкал клювом в газету. – Здесь чётко сказано: «Куриные яйца не могут содержать галактики!»

– А здесь сказано, – Марфа перевернула страницу, – что гуси – плохие советчики. Правило №3!

Наконец, настал момент. Яйцо засияло, как миниатюрное солнце.

– Это… галактика? – Аристарх уронил газету.

– Или очень большой желток, – хрюкнул Альфонс, лениво переворачиваясь в луже.

Хозяин, привлечённый светом, вошёл в сарай:

– Ого! Это яйцо?

– Это Вселенная! – крикнула Марфа. – Барбос, хватай лопатку! Аристарх, отвлеки хозяина! Альфонс… э-э… просто не мешай!

Но было поздно. Яйцо разбилось, и из него вылился… светящийся кекс.

Марфа смотрела на кекс.

Горький комок подступил к горлу, но вдруг сладкий аромат ванили и чего-то космического – как будто в тесто замешали пыль с крыльев Млечного Пути – обнял её, словно обещая: «Не всё потеряно».

– Смотрите! Он светится, как роса с Ориона. Значит, правила работают!

Аристарх, обиженный, загородил ей путь:

– Я же говорил! Теперь у нас кекс вместо Вселенной!

– Зато вкусно, – Барбос лизнул крошки.

Гусь развернул газету:

– Смотри, тут написано: «Яйца не могут быть Вселенными!»

– А тут написано, – Марфа тыкнула клювом в другую страницу, – что гуси не могут быть экспертами.

На следующее утро вся деревня говорила о «чудесном кексе». Марфа же сидела на новом яйце, которое светилось тем же светом.

– Опять возишься? – спросил Аристарх, но в его голосе слышалась зависть.

– Да. Но теперь я знаю: даже если получится кекс – это будет шедевр.

Новое яйцо треснуло, выпустив… облако конфетти. Марфа замерла, глядя на сверкающие осколки, медленно опускавшиеся на землю, как звёзды, уставшие светить.

– Кажется, Вселенная любит сюрпризы, – прошептала она.

– Или это просто мусор, – хрюкнул Альфонс, но в его голосе слышалось что-то вроде уважения.

Марфа подняла один осколок. Он светился, как воспоминание о чём-то давно забытом.

– Может, мы все – просто крошки от чьего-то большого пирога? – задумчиво сказала она.

А Барбос, гоняясь за светлячком, лаял:

– Верни мой рык, пришелец!

И пока деревня спала, Марфа сидела на заборе, глядя на небо.

Где-то там, среди звёзд, танцевали её галактики. Или, может, просто крошки от кекса. Но она знала: даже если мир – это всего лишь яйцо, внутри него всегда найдётся место для чуда.

Иногда Вселенная – это не галактики и звёзды, а просто светящийся осколок, который ты держишь в лапках, пока кто-то гоняется за светлячком.